Никуда не торопясь, я спускаюсь по каменной лестнице, всё дальше уходя от штаба. Я не стала подниматься на станцию канатной дороги, потому что там могу встретиться с людьми. А я не хочу никого видеть, и уж тем более с кем-то говорить. Все мои мысли заняты одним – последним видением. И почему тот голос кажется мне знакомым? Что это был за крик и скрежет? Может это видение быть моим воспоминанием, ведь там было не понятно какого я возраста. А что, если это день захвата?
Дуновение ветра, по телу лёгкой россыпью расползаются мурашки. Застёгиваю куртку под горло и схожу с лестницы к подножью чёрной горы. Лучи не яркого солнца пробиваются сквозь тучи и опадают на землю тенями. Я делаю шаг на тропинку выстланную мелкими камнями, они хрустят под грубой подошвой ботинок. Ежусь, но не от холода, а от страха сковывающего каждое движение моего тела. Борюсь с приступом давящим на горло тяжёлым грузом.
– И что дальше? – спрашиваю я пустоту.
Слёзы подкатывают к глазам и мне не удаётся избавиться от них, сглотнуть. От безысходности всего происходящего я бью в каменную стену скалы.
– Это нормально, Тина, – тихий шепот позади.
Внутри меня напрягается струна, как трос на тренировке по скалолазанию. Я боюсь повернуться и посмотреть на того, кто стоит позади. Чья-то рука сжимает моё плечо, и я против воли становлюсь лицом к говорившему.
– Питер, – выдыхаю я.
Его лицо сосредоточенно, подбородок словно вытянулся, а скулы впали. И глаза – они такие тёмные и угрожающие, что всё внутри меня замолкает. Я умираю, но остаюсь живой. Надолго?
– Пройдёмся? – предлагает лидер.
Я боюсь не то что пошевелиться, но и сказать что-то в ответ. И он видит это, поэтому спокойно берёт меня за руку и тянет в сторону от каменной лестницы ведущей на склон горы, туда, где стоит штаб.
Мы медленно бредём по извилистой и пустой улочке города, точно так же, как и раньше во время патрулей города. Питер так и держит меня за руку, а я просто иду, совершенно не сопротивляясь ничему. Возможно меня ведут на казнь и я смиренно считаю секунды ожидания.
– Первые дни сложнее всего, – тихо говорит Питер, когда мы сходим с уличной дороги и прячемся за ветвистыми деревьями парка. – Но, знаешь, ты не плохо справляешься. Когда к тебе вернулись чувства?
– Я не больна! – говорю очень резко, что несвойственно для меня.
– Хорошо, – кивает он. – Просто ответь на вопрос.
Но я молчу, следя за каждым его движением. И когда он тянет руку к заднему карману брюк я машинально жмурюсь, готовясь увидеть в его руке пистолет. Но выстрела не слышно, только странный щелчок и я открываю глаза. Питер закуривает.
– Ты куришь? – мой вопрос вырывается из груди помимо моей воли.
Он ухмыляется и я замечаю в его глазах лучезарные отблески – там больше нет пустоты.
– Именно такие вопросы и могут выдать чувствующую.
И что мне молчать?
– Запомни, Тина, – вначале выпускает дым, а затем говорит. – Прежде чем что-то сделать и сказать, ты должна хорошенько подумать.
– Ты не убьёшь меня?
Питер смотрит исподлобья. И что-то странное в его взгляде, в его лице. И я не могу уловить это, только понимаю, что так он ещё более красив, и меня даже не пугает пустота его глаз.
– Не сегодня, – уклончивый ответ.
Мы идём дальше. Куда именно я не знаю, но и спрашивать не буду. Медленно проходим парк, а затем бредём вдоль бурлящей реки. Таким маршрутом я обычно ходила на ночное дежурство. Но самое ужасное, эта дорога ведёт и до стены смерти тоже.
– Ты останешься жива, если будешь соблюдать правила.
Я молчу, стиснув зубы сдерживаю порыв. На меня так влияют чувства или возможно близость лидера.
– Первое – продолжает он, не требуя от меня никакого ответа. – Не лезь на рожон. А второе – не ищи неприятности. Для этого заткни в себе вопящий голос и следуй уставу.
Он говорит довольно спокойно, очень напоминает обыденные речи Питера, которые вещает с монитора в пещере Защитников.
– И если с тобой кроме чувств будет происходить что-то ещё, то первое что ты должна сделать, – он останавливается. – Доложить мне об этом.
– Что должно произойти со мной?
Но он не отвечает, как и не говорит больше ничего. Мы просто идём, достаточно близко друг к другу и это одновременно пугает и отвлекает. И когда мы наконец поворачиваем назад, я выдыхаю. Он не ведет меня к стене смерти, а это значит – казни не будет.
Полуденное солнце слепит глаза и припекает голову, ветерок с лёгким шелестением подгоняет в спины. Держу дрожащие руки в карманах куртки и от безделья пинаю подвернувшийся по дороге камень. В голове тысяча вопросов, которые я собираюсь задать Питеру, но не решаюсь. Он так и идёт рядом, и я украдкой бросаю на него заинтересованный взгляд. Сосредоточенное лицо, и задумчивый, нет, я бы даже сказала, грустный взгляд. Брови нахмурены и сведены в единую нить, образовав между пару неровных полосок. Пухлые губы сомкнуты, словно он тоже сдерживает в себе какие-то слова, которые возможно никогда и не скажет.
– Почему ты решил, что я чувствую? – я задаю этот вопрос только после того, как обдумываю.
Даже не повернувшись ко мне, он отвечает, смотря куда-то вдаль:
– В этом городе ничто нельзя скрыть. Помни это и впредь будь более осмотрительна.
Больше он ни о чём не говорит, да и мне необходимо время чтобы все обдумать. Чувства – зараза, и как с ними бороться? Признаться? Но, если я скажу, значит у него появятся все основания убить меня. Как он это сделает? Казнь на всеобщее обозрение города, или так же тихо, одним выстрелом, как и того старика?
На эти вопросы я не получу ответа сегодня, просто потому что не задам их. В моей душе скребёт холодный ком, а к горлу подступает тошнота. Предчувствую что в моём теле начинает что-то происходить. Из уголков полуночного мрака выползают они – чувства. Меня начинает накрывать пелена, которая плотным коконом окутывает мой разум, завладевая сознанием. И я перестаю оставаться на Земле, меня уносит куда-то вдаль непонятных видений.
Мне приходится нарастить темп, я надеюсь, Питер не догадается что со мной что-то происходит. А что если именно это он и имел ввиду? Ведь кроме чувств Отчуждённые заразили меня ещё и видениями. Может именно так проявляется та болезнь, из-за которой внеземные уничтожили почти все человечество Земли? И постепенно я теряю разум…
Перед глазами всё плывёт. Прячу взгляд от проходящих мимо добровольцев. Нервно, несколько раз, нажимаю на кнопку лифта, хорошо, что Питер отвлёкся на добровольцев и забыл про меня, отстал ещё на крыльце штаба. Каждая секунда ожидания кажется вечностью. Поэтому, не дождавшись пока двери откроются полностью, заскакиваю внутрь. Голова разрывается от боя молотов. Я чувствую металлический вкус крови. К горлу подступает тошнота. Ощущение обострены. Запахи, звуки… Я слышу биение собственного сердца, как грохот наковальни. Чувства возвращаются. Барьер, сдерживавший их, разрушен. Мне больше не стать прежней.
Силы покидают тело и я падаю на кровать.
Тёплый ветерок. Запах листвы и цветущих растений. Пряный аромат лета. Проникая в каждую клеточку тела, он будоражит воображение.
Смотрю на солнце сквозь тёмные стекла очков.
– Тина.
Молодой парень треплет меня по голове.
– Тебе нравится? – спрашивает он, кивая в сторону цветущего луга.
От яркости жёлтых одуванчиков рябит в глазах.
– Не грусти, сестрёнка.
Он высокий и нависает надо мной, как скала. Но я не ощущаю угрозы. Мне спокойно.
– Ты сама не своя. Что случилось?
Он снимает солнцезащитные очки. Глаза у него серые, но когда солнце такое яркое, видны голубые блики.
– Послушай старшего брата.
На лице улыбка. Не сдержавшись, я провожу кончиками пальцев по ямочке на его правой щеке. Он не отводит голову.
– Это был всего лишь сон, ничего более, – мягкость в голосе. – В поход мы ходим каждый год. И всегда возвращаемся.
Тёмные тучи поглощают пространство. Солнце постепенно исчезает. Ветер усиливается. По округе слышится шорох листвы и пугающий крик ворон. В воздухе влажность и запах сырой земли. Тело напрягается в предчувствии надвигающейся угрозы…
Глухой и тихий стук в дверь, похожий на скрежет чьих-то ногтей. Пытаюсь не замечать. Но звук не стихает и это начинает меня раздражать. Соскакиваю с кровати и нервно дергаю дверь.
– Очень опрометчиво с твоей стороны.
На пороге стоит Нелли. Она оглядывается по сторонам и входит в комнату не дождавшись моего приглашения, а просто отталкивает.
– Ты пропустила ужин, – голос её уж слишком серьёзен.
Внимательный взгляд её голубых глаз сложно выдержать. Не могу ответить, к горлу подступает тошнота и меня опять трясёт в лихорадке.
– Что с тобой?
Прикрываю ладонью рот, сдерживая рвоту. Еле волоча ноги, иду в сторону комнаты для обработки. Нелли опережает меня и берёт под руку. Она помогает раздеться и заводит под душ. Тёплая вода согревает тело, но дрожь не проходит.
– Потерпи, – шепчет Нелли. – Сейчас станет легче.
Она протягивает полотенце.
– Тебе надо поесть.
Закутываюсь в мягкую махровую ткань.
– Я принесла пару кусков хлеба.
Выхватываю свёрток из её рук. Кисловатый вкус лежалого хлеба, от него на зубах песчаный скрежет. От вкуса становится лишь хуже, и мне приходится заставлять себя, чтобы проглотить в горле застрявший кусок.
– Дейк не прошёл испытание, – говорит Нелли.
Она провожает меня в комнату.
– Что… теперь? – спрашиваю, дожёвывая чёрствый хлеб.
– После боя будет казнь.
Ненадолго в комнате наступает тишина.
– А где он сейчас?
– Я не знаю, но Белла видела, как лидеры уводили не прошедших испытание.
– Куда?
Нелли пожимает плечами.
– Разве его нельзя излечить? – мой тихий вопрос. – Ура сказал, что…
Удивление во взгляде Нелли.
– Ты не понимаешь? – спрашивает она, перебивая.
А то она не видит!
– Тина, когда я заразилась чувствами, поняла одно – она делает короткую паузу, а затем продолжает так, как родитель объясняет своему нерадивому ребёнку правила поведения, так же проникновенно, аккуратно подбирая каждое слово. – В городе никому нельзя доверять, кроме, тех кто также, как и мы могут чувствовать.
Я молча перебираю в пальцах край простыни.
– Почему именно мы? – только и могу спросить. – Ведь во время нападения Отчуждённых на постах были и другие Защитники.
– Ко мне чувства пришли не в тот день.
Ахнув я вытаращившись смотрю на неё.
– Это случилось парой недель раньше, – шепчет она в пол голоса. – Когда я была с Крисс на патруле.
– И что произошло? – нервно перебиваю я, торопясь узнать правду, словно знаю, что от её ответа зависит моя жизнь.
– Мы были в старой части, – неторопливо продолжает она.
Никогда не любила патрули среди заброшенных и полуразрушенных построек на склоне горы. Там никто не живёт, но лидеры зачем-то заставляют нас патрулировать те улицы. Разве там не хватает постовых?
– В итоге зашли в дом, чтобы проверить нет ли там нарушителей, и он начал осыпаться. Мы успели выскочить в последний момент, прежде чем крыша рухнула на землю.
– Причём здесь чувства? – от непонимания я даже замираю.
– Когда дом начал обрушаться, я почувствовала дикий страх, который парализовал меня на какое-то время, – она грустно улыбается, внимательно смотря в мои глаза. – Но на самом деле я выбежала вслед Крисс, хотя мой разум всё ещё находился там.
– И ты не пошла к лидерам? – еле ворочаю языком.
Но я ведь тоже не доложила про чувства, и не сказала Питеру, а ведь он дал мне шанс сознаться.
– Думаешь, нет у лидеров возможности излечить нас от чувств? – задаю новый вопрос, так и не получив ответа на предыдущий.
– Тина! – слишком громко выкрикивает она, но тут же приходит в себя и понижает голос до шепота. – Очнись и включи мозг. Никто не будет тебя лечить, просто убьют.
Нелли замолкает. Она хмурится, но даже в эти мгновения она кажется достаточно симпатичной. От её внимательного взгляда становится неуютно, прячу глаза рассматривая свои пальцы.
– Только не говори, что хочешь избавиться от них, – наконец доходит до подруги. – Неужели ты вновь хочешь жить в пустоте?
– Да, – выдыхаю я.
Нелли недовольно цокает и отворачивается.
– Я боюсь, что в этом городе…
– Для тебя не будет места, – заканчивает за меня мою фразу Нелли.
Уверенно киваю.
– Эта мысль была у меня первые часы, пока я не посмотрела на Питера другим взглядом, – продолжает спокойно Нелли. – Чувства открыли мне глаза на те вещи, которые я раньше не замечала.
Не хочу слышать ничего о Питере. Выругавшись, наверное, слишком резко встаю с кровати, от чего Нелли вздрагивает.
– Только не говори, что тоже… – начинает подруга.
С полуслова понимаю о чём она, поэтому резко обрываю её короткой и чёткой фразой:
– Нет!
В комнате ненадолго наступает тишина. Во мне кипит буря, она поднимается импульсами тока, заряжает собой каждую клеточку моего тела и заполняет мозг.
– Ты знаешь, что Крисс и Белла тоже чувствуют? – спрашивает Нелли.
Она делает попытку перевести разговор.
– Догадывалась. Боб, судя по всему, тоже.
– Да, знаю. Нас с Бобом определили в Чистые.
– И меня.
Она кивает.
– Видела в списках. Как тебе удалось провести Уру?
Задумчиво накручиваю на палец локон светлых волос.
– Знаешь, мне кажется, что сегодня я опять ничего не чувствовала.
Приоткрыв рот, Нелли смотрит на меня. Её глаза расширены, а брови приподняты.
– Разве такое возможно?
Начинаю метаться по комнате.
– Не знаю. Нелли, я ничего не понимаю, – волнение в голосе. – Чувства… Непонятные сны… Видения.
Широкими шагами я меряю комнату.
– Успокойся! – нервничает Нелли. – Что за видения?
Останавливаюсь. Пальцами цепляюсь за металлический поручень спинки кровати.
– Образы… Они не чёткие… Но я вижу людей… И мне кажется, что они знакомы мне.
– Ты видела их в городе?
Качаю головой.
– Бред! Попробуй вспомнить, может, вы встречались.
Вздыхаю и сажусь на край кровати.
– Почему у нас проявились чувства? Как они пришли к остальным? – голос у меня дрожит. – Столько вопросов…
– На один вопрос мы точно можем получить ответ, – шепчет Нелли. – Мы можем спросить когда у остальных проявились чувства.
В несколько шагов преодолеваю пространство комнаты и хватаюсь за ручку.
– Пошли!
– Тина, не сейчас, – останавливает Нелли. – Уже ночь. Давай подождём до завтра.
– Мы больше не Защитники, поэтому можем не соблюдать комендантский час.
Но Нелли мои слова не убеждают.
– Мы же не будем бегать по всем комнатам с расспросами. Тем более, ты и так сегодня чуть не попалась.
– В смысле?
Замираю на месте.
– Я же сказала. Ты пропустила обед и ужин, и хорошо, что лидеры и Элита были чем-то заняты и не проверяли добровольцев, как обычно.
Нелли поднимается.
– Уже поздно, – кивает на часы. – Завтра после завтрака тренировка Чистых.
Она машет на прощание и закрывает дверь.
Я пыталась не спать лишь для того, чтобы не видеть образы людей из видений. Это всё давит на меня лишает спокойствия и вселяет страх.
Резная двустворчатая дверь с цветочными узорами и бронзового цвета ручкой. Она приоткрыта и мне слышны голоса. Прислушиваюсь чтобы расслышать хоть что-то кроме невнятного бормотания.
– Тина! – вздрагиваю от женского возгласа.
Страх сковывает, но сердце умиротворённо бьётся в груди. Я словно предчувствую, что те кто находятся за светлой дверью не опасны. Поэтому я всё же решаюсь войти. Рука трясётся, как в холодный день. Помимо своей воли, доверившись только чутью я толкаю створки двери, и они распахиваются.
Коридор с обоями в цветочек заканчивается лестницей ведущей наверх. Я делаю шаг, в ногах дрожь, но я стараюсь идти ровно, считая шаги. Один – я в прихожей, два и три – ровняюсь с аркой. Заглядываю в комнату: белая плитка на полу и песочного цвета обои. За круглым столом люди: женщина, мужчина, молодой парень и девочка. И какой-то импульс внутри притягивает меня к ним.
– Тина, твой день рождение, а ты куда-то сбежала, – женщина хмурит лоб и качает головой, от этого её короткие волосы слегка развиваются.
– Наверное, опять ходила в гости к своему выдуманному парню, – смеётся малышка, кривля пухленькое личико.
– Он не придуманный! – мой крик вырывается помимо воли.
Мужчина тяжело вздыхает и смотрит на меня устало. Наши взгляды встречаются. Серо-голубые глаза, почти такого же цвета как у меня. Такой же прямой нос, как и у парня, сидящего рядом с ним.
– Где ты была? – допытывается женщина, от чего внутри меня начинается тряска.
Злость и разочарование сменяют страх. Я сжимаю кулаки и вхожу в комнату. Затем моё тело больше не принадлежит мне. Иначе как объяснить мой поступок? Подлетев к столу, я скидываю с него торт и вот он кучкой валяется у моих ног.
– С ума сошла? – соскакивает женщина.
Её, итак, широко распахнутые глаза расширяются, краснота пятнами покрывает смуглую кожу округлённого лица.
– Алекс, я так больше не могу, – она крича обращается к мужчине. – Всё же её пора показать врачу.
Последнюю фразу она говорит как-то разочарованно, тем временем опять садясь за стол и пряча лицо в ладонях. Она плачет, а меня накрывает щемящее сердце чувство – раскаянье.
Всё меркнет, но я ловлю на себе взгляд Алекса. Что-то не так. Его лицо меняется, бледнеет и вытягивается от болезненной худобы. Из глаз исчезает живая энергия, они стекленеют.
– Вспомни, – шепчет он, прежде чем я проваливаюсь в пустынную темноту.
Утром меня всё ещё потряхивает, такое иногда случалось и после тренировок. Одно отличие, теперь в моей душе скребут длинными когтями чувства – они раздирают мои внутренности, а я не могу даже закричать. Поэтому во время завтрака, я как обычно молчу. Меня не интересуют успехи и поражения других, я занята лишь одним – осмыслением того что теперь вижу по ночам.
За нашим круглым столом два свободных места. Одно из них принадлежало Дейку. И мне больно смотреть в ту сторону, осознавать, что его скоро ждёт.
– Спасённый прошёл испытание, а Дейк – нет, – шепчу я Нелли, просто чтоб избавиться от картинок в голове.
– Это значит, что чувств у Спасённого нет, – спокойно отвечает она, пожав плечами.
Бросаю взгляд на Бориса, он сидит как обычно, сгорбившись и уткнувшись в тарелку. Я бы могла подумать, что он робеет перед нами, но в его глазах бесчувственная пустота. Возможно, он всё ещё не привык находиться в компании Защитников.
Немного подумав, Нелли добавляет:
– У Уры прошла испытание только ты. Как тебе это удалось?
В тоне её голоса скрыто нечто странное, не подвластное моему пониманию. Меня это немного настораживает, но ровно до тех пор пока в столовую не входят воины Элиты. Они вальяжно прохаживаются между столами, всматриваясь в пустые лица добровольцев. Поэтому остаток завтрака проходит в полной тишине. Быстро поев, мы с Нелли вместе спускаемся в тренировочную зону. Следом подходит Боб.
– Что нас ждёт? – тихо спрашивает он.
– Ничего хорошего, – шепчу в ответ.
– А вас не удивляет, что мы, чувствующие, попали в Чистые? – вмешивается Нелли. – Особенно Тина.
Смотрю на неё, прищурившись.
– Ты меня в чём-то подозреваешь?
– Нет, – быстро отвечает та.
Боб прикладывает палец к губам, указывая взглядом на открывшуюся дверь. В тренировочную зону входят Питер и Артур. Ровная походка, прямая осанка и проницательный взгляд. Движения лидеров синхронные. Раз – берут у стены стулья. Два – ставят в центр. Три – перекидывают ногу и садятся лицом к спинке стула.
– Садитесь, – говорит Питер, указывая на пол.
Провожу ладонью по шершавым половицам ринга. Поджав колени, обхватываю их руками.
– Мы единственные Чистые? – с губ слетает вопрос.
Внимательный взгляд Питера.
– Нет, – отвечает он, слегка склонив голову.
Артур вприщур смотрит на меня, и мне неприятен его взгляд. Я как выставочная модель и он оценивает меня своим сверлящим взглядом. Боюсь не только пошевелиться, но и дышать. Тишина в тренировочной зоне начинает давить на меня, у меня дикое желание соскочить и убежать. И мне приходится прикладывать усилие, чтобы не сделать этого. Лидеры смотрят на нас неотрывно, почти не моргая. Внутри меня будто звенит натягивается струна, ещё чуть-чуть и она лопнет. Что же будет потом?
Металлический скрежет снимает напряжение, в зону входят другие Чистые. И я выдыхаю, когда Артур своё внимание переводит на новоприбывших.
– Не стоило приходить раньше всех, – шепчет Боб. – Наверное, мы привлекли внимание.
С появлением чувств жизнь в городе усложняется. Раньше я никогда не задумывалась о том, как должна поступить. Ежедневно жила по одному расписанию, следовала правилам, и никакой внутренний голос не сопротивлялся приказам лидеров. Теперь каждое действие необходимо обдумывать. И стараться не поддаваться импульсам. Порой это не в моей власти.
– Чистые, как и воины Элиты, поведут отряды добровольцев на задание, – голос Питера врывается в мои размышления. – Поэтому к вам у нас будет особое внимание.
– И так же, как и всех, вначале вас ждёт бой. И он будет намного жёстче, чем у остальных.
Смотрю на свои дрожащие ладони. Тело каменеет от каждого слова лидеров.
– Но в отличие от остальных добровольцев, – вмешивается Артур. – Мы сами займёмся вашей подготовкой.
Меня бросает в жар, тем более его взгляд опять устремлён в мою сторону. Что ему нужно?
– Знаешь, что я заметила, с появлением чувства? – шепчет в ухо Нелли, а я боюсь пошевелится, чтобы посмотреть на неё.
Наверное, сейчас я больше похожа на каменную глыбу, нежели на человека. Ведь я даже дышу как можно тише.
– Питер очень красив, – добавляет она.
От её слов понимаю, что жар подступает к щекам. Точно также огненное пламя завладевает всем вокруг и уничтожает. Сжимаю кулаки, отчего ногти врезаются в ладони, только чтобы отвлечь своё тело.
– Это всё, что мы хотели сказать, – голос Питера. – Есть вопросы?
Девушка, сидящая впереди, поднимается. Короткие, медного цвета волосы собраны в хвост. Немного сутулится. Она одёргивает чёрную куртку и спрашивает:
– Почему мы Чистые?
Внутри что-то ёкает, предчувствуя некую нарастающую бурю. Питер смотрит в упор, но на моё удивление отвечает:
– Кэти, как вам известно, внеземные прибыли на Землю из-за чувств. Может, они хотели помочь нам… излечиться, – короткая пауза. – Многое неизвестно мне. Но я точно знаю, что забирали не всех.
– Им нужны были Чувствующие, – вмешивается Артур.
Питер при этом бросает какой-то странный взгляд на младшего брата и добавляет:
– Это не совсем так.
Становится интересно. К тому же младший лидер выпускает меня из своего оценивающего взгляда.
– У многих людей от рождения эмоции обострены. Их сильная энергетика способна пробуждать чувства у других людей, побуждать на действия… – Короткая пауза. – Это Уязвимые.
– Чувствующие – большинство людей Земли. Эмоции у них не всегда на первом месте, но они зависят от Уязвимых, – добавляет мягким баритоном Артур.
– Чистые – эмоционально устойчивые, – продолжает Питер. – Уязвимые и Чистые – редкие экземпляры.
– Но в Спасении нет чувств. Почему же Чистых мало? – в разговор вмешивается блондин.
Я пару раз видела его на общем построение Защитников, но не могу вспомнить его имя. А нет, вроде его зовут Тед.
– В городе – Чувствующие, отказавшиеся когда-то от эмоций. Чистых очень мало. И именно вы – те, кто нам нужен, – отвечает Питер. – Думаю, это у вас из семьи. Та сила и то умение, которым вы владеете, передалось вам по крови.
Питер встаёт.
– Почему именно мы? – этот вопрос задаю я.
Точнее под каким-то странным порывом он сам вырывается, против моей воли. И да, я уже жалею что вообще открыла рот.
– Отчуждённые обладают некой силой, – Питер говорит прерывисто, с осторожностью подбирая каждое слово. – И только Чистые смогут противостоять ей, не заразиться чувствами.
– Потому что они внеземные, – выдыхаю я.
Артур давит смешок, но тут же становится вновь спокойным и невозмутимым. А Питер напротив, мне кажется, он начинает злиться, это заметно по его пульсирующей жилке на шеи, около так сильно выпирающего кадыка.
– Ваша задача уничтожить захватчиков, а не выяснять их происхождение.
Он говорит так, что все мы понимаем – этот разговор окончен, и не стоит нарываться. Поэтому я, не обращая внимания на неодобрительный взгляд Боба, съёжившись прячусь за спинами других Чистых.
– К делу. Первая групповая тренировка – стрельба, – он направляется в сторону арсенала. – К счастью, вы Защитники города и уже знаете достаточно об оружии, так что нам не нужно учить вас ещё и этому.
Мысленно радуюсь. Стреляю я неплохо. Ещё ни одного промаха за годы в рядах Защитников. Странное чувство – сжимать в руках нечто, способное отнять чью-то жизнь. Страх придаёт силы, и ты перестаёшь быть уязвимой.
Артура вызывает Ура, наверное, что-то случилось в городе, и он оставляет брата наедине с Чистыми. Всю тренировку Питер с задумчивым взглядом наблюдает за нами. А я, как ни стараюсь, но время от времени смотрю на него. Какое-то внутреннее чувство притягивает меня к жестокому лидеру – как будто что-то в нём устроено иначе, а мне надо в этом разобраться. Но я честно борюсь с этим.
Озадачивает и воодушевляет также то, что с призывом добровольцев, лидеры отходят от городских дел, назначив вместо себя привилегированную группу из отряда Элиты. Они пойдут с нами на задание, и, по всей видимости, это важнее, чем управление городом.
Последний раз делаю выстрел, следуя импульсу, после тренировки я не возвращаю пистолет в арсенал, а прячу во внутреннем кармане куртки. Да, в нём осталось всего пара пуль, но это лучше, чем ничего.
Я прячу пистолет в комнате – под матрасом. Так, на всякий случай.
– Где остальные? – задаю вопрос Нелли и Бобу.
В столовой пусто. Добровольцев нет, только Чистые. И как-то непривычно обедать в таком малочисленном составе. Живя среди Защитников, никогда такого не было.
– Наверное, у них обед позже, – с сомнением отвечает Боб. – Теперь у нас разное расписание.
Задумчиво перемешиваю ложкой жидкую кашу.
– Тина, – отвлекает Боб.
Смотрю в его тёмные с желтинкой глаза.
– Итан сказал, что мы можем вечером ходить в бар.
– Бар? – удивляется Нелли и как-то воодушевляется.
– Ага, – отвечает парень, жуя. – Говорят, там есть напитки, доступные только Элите.
– Интересненько, – тянет Нелли. – А что там есть ещё недоступное?
Боб пожимает плечами.
– Тина, давай сходим, – просит Нелли.
Качаю головой.
– Это не для меня.
– Ой, да брось, – отмахивается Нелли. – Может мы завалим бой, и это последние дни жизни.
Внутри всё дрожит от таких мыслей.
– Ты так и будешь прятаться в комнате?
– Нелли, оставь её! – заступается Боб.
Выпиваю холодный чай. Смотрю на часы, до тренировки есть время.
– Хочу подняться в комнату.
– О чём я и говорю, – улыбается Нелли.
– Встретимся в тренировочной зоне, – говорю я и быстро ухожу.
Преодолев холл штаба, поднимаюсь на лифте. На этаже замечаю Питера, он заходит в крайнюю комнату, соседнюю с моей.
Интересно, что он тут делает?
Становится жарко от догадки. Руки дрожат, я толкаю дверь в свою комнату и борясь с тремором в теле подхожу к кровати. Приподнимаю матрас – пусто.
Сдерживая в себе недовольство, борюсь и с наступающим страхом. Но я могу совладать с собой, да это не просто, но во мне есть некая сила способная побороть чувства, когда мне это нужно. Может быть и вправду Чистая?
– Запомни, что каждый должен быть проверен, – слышится холодный голос Уры, как только я подхожу к двери.
Я хоть не вижу его, но отчётливо представляю его взгляд, в котором нет ничего человеческого, только звериная ярость. Вжимаюсь в стену комнаты. Закрыть дверь не рискую, боюсь привлечь внимание.
– Мы только что обсудили это! – доносится грубый ответ Питера.
Его голос тоже не предвещает ничего хорошего. Прям вижу эту бездонную пустоту в его карих глазах.
– Не подведи… в очередной раз, – явно иронизирует Ура.
Прислушиваюсь к звуку удаляющихся шагов. Это неправильно, я не должна так делать, но новое и неизвестное ранее чувство будоражит, вызывает интерес.
– Тебе не кажется, что это всё в пустую? Зачем нам отряд Чистых? Какая от них польза? Я не понимаю, – голос Артура, тем временем, приближается к моей комнате. – В таком-то составе.
О чём он? Делаю шаг назад. В висках нарастает глухой стук.
– Ура лишь хочет быть уверенным, что город подчиняется ему, – усмешка Питера.
Оказывается, лидеры не такие и бесчувственные. Наедине друг с другом они дают волю эмоциям.
– Ты понимаешь, что после боя он сам займётся их подготовкой. Брат выбьет из них всё человеческое, – понижает голос Артур. – Он раскроет их.
Питер молчит. А я сидя на полу пытаюсь понять услышанное, можно сказать переварить информацию. Но не о том о чём говорят лидеры, а о них самих. Я думала, что среди трёх братьев самых жестокий это Питер, но теперь сомнения гложут мою душу. Подозреваю, что Ура именно тот, кому точно не стоит доверять. Прилюдно правильный и милосердный правитель, а как выясняется это всего лишь маска. А что если Питер тоже притворяется. Только в обратную сторону? Или я просто пытаюсь оправдать его? Как бы выяснить?
– Разве не все добровольцы в тренировочной зоне? – удивлённый голос Артура врывается в мои мысли.
Рука в дверном проёме – на запястье кольца чёрной татуировки. Сердце вырывается из груди. Я закрываю глаза, готовясь к наказанию.
– Ура как раз отвлёк меня, когда я проверял комнаты, – вмешивается Питер, с грохотом захлопывая дверь.
Пронесло. Из-за этих дурацких чувств, я чуть не отправилась за стену смерти. Надо с этим заканчивать!
Я не тороплюсь выбегать из комнаты, когда шаги лидеров стихают. Выжидаю некоторое время и выхожу. Делаю шаг, осматриваюсь. В коридоре – пусто. Выдыхаю с облегчением.
– Почему ты до сих пор не в тренировочной зоне?
Сердце замирает, больно кольнув. Питер, оказывается, ещё стоит у лифтов. На нём свободный спортивный костюм вместо привычных джинсов и футболки.
– В моей комнате кто-то был.
Питер хмурится.
– Я.
Сглатываю.
– Ты забрал пистолет?
Питер пристально смотрит. От такого взгляда становится неуютно.
– Добровольцам не положено оружие, – следует категоричный ответ лидера. – Всё, что вам будет нужно, вы получите во время тренировок.
– Я Чистая.
Кривая ухмылка.
– Уверена?
Ощущаю жар на щеках. Да он просто издевается.
– Я прошла испытание! – повышаю голос, что не совсем свойственно для меня.
Он ухмыляется, но отвечает спокойным голосом:
– Не без помощи.
Становиться душно, что не вдохнуть.
– Даже у Защитников при себе всегда пистолеты, – мямлю я, пряча взгляд.
Питер делает шаг в мою сторону. Его пальцы – на моём подбородке. Поднимает голову и смотрит в глаза.
– Да. Потому что они на защите стен.
Затем сжимает руку сильнее и затягивает в лифт.
Нас контролируют. Мы дикие звери, запертые в клетках, а лидеры – надзиратели этого зоопарка. И почему я раньше мирилась с этим?
Питер постоянно подталкивает и подгоняет. С трудом поспеваю за широким шагом лидера. Спускаться по ступеням, когда тебя толкают в спину, совершенно не удобно. Боюсь подвернуть ногу и скатиться кубарем. На моё счастье, всё заканчивается хорошо. Толкаю двухстворчатую дверь и вхожу в тренировочную зону. Добровольцы в полном составе. Гул стихает сразу, как заходит Питер. Нервная дрожь по телу. Сотни глаз впиваются в нас. Опустив взгляд и почти не дыша, я встаю в конец строя.