Евгения Ивановна Хамуляк
Потерялась. Трагисексуальный роман с бытовыми приключениями
– Да не могу я с другими! Тем более, за деньги… Ты что?! – отмахнулся Витя. – Мне чужие не нужны, – как-то грустно сказал он и закатил глаза, – на самом деле, я Жанку люблю. И всякие штучки, белье там, духи – все это неважно… ничего роднее и теплее нет ее тела. Все в ней такое знакомое… – стал мечтать Витя, представляя себе знакомые сцены в их родной любимой спальне, где не было места чужим глазам и ушам. И осекся, вдруг споткнувшись о реальность, события последних месяцев и свои бессмысленные нервозность, сердитость, обидчивость, скрытность и черт знает что. В голове пролетели образы сексопатолога с дурацкими слайдами, ведьмы с черной свечой в руке, Гены, мечтающего о рябочках, недовольные лица начальников с графиками и планами и свои несбывшиеся ожидания, усталость и просто плохое настроение, которым он позволил заморочить себе голову. – Наверное, надо плюнуть на всю эту дребедень, на все, что было и не было. Мутное оно. Надо просто переговорить с Жанкой да разобраться во всем по-человечески. И чтоб без экивоков: кто, кому, где и когда, – решил Витя, как он всегда решал с работягами, которые очень любили, когда он разбирался и расставлял все по полочкам.
И переговорить ему действительно пришлось, прямо в тот же день, но в кабинете у психолога.
После работы Жанночка поджидала его на проходной и под белы рученьки с очень доброжелательным видом, как учила Оля, когда под белы рученьки вела своих «клиентов» «на разговоры» сами знаете куда, доставила мужа к психологине по семейным отношениям Валерии. Ее услуги советовали сразу три знакомые, которым психологиня, что называется, жизнь спасла.
– Друзья, если вы попали ко мне в кабинет, значит, в вашей семье что-то не так, логично? Логично! – сама себе отвечала психолог. – Дадим право даме на первое слово. Что вас не устраивает? – обратилась психолог весьма приятной наружности, что уже радовало, к Жанне.
– Мне кажется, меня муж разлюбил, – просто ответила молодая женщина.
– Прекрасно! – сказала психолог, хотя никто не понял, что в этом прекрасного. И рукой указала на Витю, притихшего после фразы жены на счет нелюбви.
– А мне кажется, что Жанна меня разлюбила, – после продолжительного молчания выдал он, глядя в лицо незнакомой женщине, чтоб не смотреть в лицо знакомой. – Я все делаю, как могу, конечно. Стараюсь. Работаю. С детьми занимаюсь, когда могу, конечно. Она недовольна. У меня насморк или просто плохое настроение, она недовольна. Я ничего не делаю, она все равно недовольна.
– То есть, что бы я ни делала и ни говорила тебе – ты видишь только недовольство? А кто тебя сюда записал тогда? И таскал по всяким ведьмам? Лифчики кружевные надевал? Чай любимый заваривал? Ужин при свечах готовил? Массаж ушей кто делал? Гена!? – перешла на крик Жанночка, готовая расплакаться.
– А все почему? Потому что я какой-то не такой, да? Что-то не так делаю. Опять недовольна. Опять что-то не хватает.
– Да! Секса мне не хватает! – вдруг выпалила Жанна, сверкнув глазами.
– То есть раньше хватало, а теперь нет? – зло раскраснелся Витя. – Еще скажи, что я импотент.
– Не импотент, но раньше..! – кипела Жанна.
– Вот именно! – кивал головой с торчащими волосами в разные стороны Витя, – раньше и ты была другой.
– Давайте говорить по очереди, аргументировано, выслушивая друг друга… – наконец смогла вставить свои пять копеек в этот спор психологиня.
– А что тут слушать?! Бред какой-то… – скрестил руки на груди Витя, отвернувшись в сторону. – Секса ей не хватает…. Мне может тоже его не хватает… я ж молчу.
Нервы Жанночки больше не выдержали этой перепалки и, схватив свою сумочку, она выбежала из кабинета, сдерживая рыдания ровно до салона своей машины. А Витя поджал губы, а если б имел хвост – еще и хвост, и лапы, и всю шубу бы поджал, понимая, что виноват по полной программе: собирался переговорить по душам и только все испортил окончательно.
В эту ночь Веселовы спали в разных комнатах впервые за все время брака. Слезы Жанночки просохли, но на их место пришло полное осознание потерянности и отчаяния бытия. Витя это чувствовал через стенку и готов был прийти, чтоб успокоить и наладить и поправить это бытие, но боялся… боялся еще больше обидеть жену. И потому мучился бессонницей, которая к середине ночи превратилась в настоящий ад страхов, перед глазами замаячил развод со всеми вытекающими последствиями… С самым страшным – потерей самого близкого из всех близких – любимой жены.
По утру, так и не решившись подойти к любимой, Витя, не позавтракавши, отправился на работу. Впервые за много лет завтрак не ждал Витю на столе. А также не было поцелуев, пожеланий хорошего дня.
Потерялась не просто близость, а жизнь, которую он так любил, и думал, что она с ним случилась навсегда и ничего не сможет помешать, украсть ее. А все же близость пропала. Просто так.
Жанна отправилась на работу пораньше и тоже не позавтракала: ничего не лезло в горло, ставшее сухим и черствым за эту ночь. По нему, как по стеклу, скребли острыми когтями черные кошки – невысказанные претензии, а еще больше толпились слова любви, теперь казавшиеся никому не нужными… начиналась ангина.
В ту ночь Витя не пришел ночевать, а Жанна даже не плакала. Это было ожидаемо. За месяцы потери близости, потом ее поиска, затем окончательной утраты она не раз представляла себе, как будет происходить охлаждение отношений, и поэтому даже не удивилась, что и на следующий день Витя не появился.
Конечно, в объятиях молодых и веселых девчонок можно забыть обо всем на свете. А он у нее такой, от одной улыбки можно сознание потерять.
К вечеру позвонил Гена и странным голосом спросил, все ли в порядке с Виктором. Жанна ответила, что теперь не вправе знать, где и, главное, с кем находится ее почти бывший муж. Гена, не попрощавшись, повесил трубку.
Гена знал, что он трус, но ему не было стыдно, потому что было невероятно страшно оставаться на другом конце телефонной линии с раздраженной и взбешенной женщиной. Гена верил в проклятья.
Звонили свекры и просили передать Вите информацию о его старом мотоцикле. Чтоб не разочаровывать стариков раньше встречи в зале суда, Жанна решила не рассказывать им о разладе, а также измене или изменах и скором разводе.
Уложив детей спать, она сама попыталась уснуть, намазав пожирнее лицо и руки кремом, ведь теперь ей предстоит жить одной и искать новую любовь, а кто позарится на брошенку с двумя детьми, да еще и с сухой кожей?
Как вдруг крем выпал из ее рук, и она чуть не вскрикнула, как будто кто-то больно уколол ее в сердце!
– Боже мой! Боже мой! Боже мой! Только не это! – вскричала Жанна и побежала за телефоном – звонить… сразу в два места. Сначала Оле, профессионалу в области поиска и дознания всего потерянного. Быстро изложив свои опасения, она тут же получила подтверждение, что случилось нечто страшное с Витей. По всем признакам беда! И не успев дослушать, стала набирать заместителю Вити, который не сразу посреди ночи взял трубку и, удивившись, что жена не в курсе, подтвердил: Виктор Леонидович находится в реанимации. Ему на голову во время осмотра объекта упала балка, а он в тот день, а это позавчера, будучи каким-то невнимательным и растерянным, не надел положенную каску. Ситуация под контролем, но…
Жанна будила соседку, выручавшую в трудную минуту, на кого можно было оставить детей, и быстро настраивала навигатор на адрес больницы.
– Господи! Да лучше б ты изменил… – выпалила она, влетев в палату, куда перевели Витю с перевязанной головой, но в стабильном состоянии. – Два дня! Два дня! – пищала Жанночка не в силах молчать, но боясь разбудить мужа. – Куда я, дура, смотрела! Витенька, родной мой, как же так?! Почему ж ты не сказал, не позвонил. Хоть маленький звоночек. Хоть гудочек, – пищала мышкой Жанна, с одной стороны, чрезвычайно обеспокоенная гигантским чувством вины, что ее любящее сердце не почувствовало, что муж в больнице. А с другой стороны, ликовавшее, что Витя провел ночи в объятиях медбратьев и медсестер, а не девочек с накладными ресницами и ногтями.
Вите снились сны… много. Первый был про работу, но фантастический, будто на него сваливается премия в виде слитка золота. Сваливается с неба, но прямо на голову. Премия была увесистая.
Второй про какой-то праздник вроде свадьбы, где много людей и все в белом…
И третий – сексуальный. Снилась Жанночка. Как будто все было, как раньше, без этих дурацких недопониманий, трений… Она просто приблизилась к нему, взяла своими нежными холодными пальчиками его лицо, стала целовать его то в губы, то в лоб, то в нос, в уши, шею, щеки, взъерошила его волосы, потерлась щекой о щеку, опустилась своей теплой грудью, пахнущей как… Он не мог найти названия, как… аромат или шлейф… он потрогал ее грудь. Боже, как он соскучился по ее телу, он готов был на все, стать хоть тенью, хоть шелестом ее тела… любимого, родного, теплого и душистого. Какой же он был дурак. Надо было сразу, а лучше всегда… всегда… делать ее счастливой. И хотя он не знал как, но знал: надо, чтоб Жанночка была счастлива. Витя просто хотел быть рядом с ней.
