Евгения Ивановна Хамуляк
Кривая Роза. Рассказы про Испанию
– Наверное, – неопределенно выразилась Роза, а потом неожиданно расплакалась, выложив как на ладони все злоключения, которые произошли с ней и которые могут произойти с ее внуком Пако, собственно поэтому она попросилась к ним на лодку.
– Вы же туда плывете, да? – вытирая слезы спросила она.
Ребята слушали молча ее сердечные излияния и не останавливали, не ругали и не обнадеживали. Создавалось ощущение, что они знали, что все, что несет эта сумасшедшая бабка правда.
– Фотосессия в самом разгаре, – прервал Розу чернокожий паренек, имени которого она не запомнила, и была уверена, что оно вряд ли настоящее. Он подал большой бинокль с ночным видением сначала Тилю, тот удостоверился в зрелище и передал его дальше Розе.
Зная, что увидит нечто страшное, женщина взяла аппарат в руки и некоторое время с ужасом и холодом в груди всматривалась, настраивая зрение. То, что она увидела, было в общем-то не так кошмарно, как представлялось. Обычная оргия, местами напоминающая насилие. Подобное смотрят по платным каналам сумасшедшие взрослые. О таком Роза и ее кофейные компаньонки много раз говаривали и посмеивались на своих посиделках, критикуя современных людей за мерзкие наклонности и превращение в животных.
Но только сейчас было не смешно, ведь это могли совершить с Пако.
– Вы едете туда убивать? – прямо спросила Роза.
– Нам нужна только одна голова, того, который сейчас сзади. Если случаться еще жертвы, это входит в риски.
– Но ведь… – Роза не желала впадать в политические дискурсы с террористами или антиглобалистами, поди их разбери, в чем разница, но не могла остановиться. – Тиль, жертвы – это плохо. Ведь у каждого мальчика есть мама, папа, бабушка…
– Жертвы? – он усмехнулся, но как-то серьезно, все еще глядя в бинокль, не на Розу. Потом опустил его, отдал какие-то команды, и совсем без смеха сказал ей то, что она знала, как никто другой, вместо журналов про помаду каждый день читая статьи, прогнозы, политические трактаты, за много лет предсказавшие катастрофические события, стоящие прямо на пороге у человечества. – Сеньора, за последние десять лет около двадцати стран мира, из которых к слову вышли мы, – он указал на компаньонов, – пропали с карт планеты. Территории есть. Остались кое-какие названия и то не все. А людей и стран больше нет. Миллиарды жертв. Беспрецедентное вероломство. Не прикрытый геноцид. – Тиль говорил бесстрастно, как будто читал лекцию. Может быть, поэтому его слова врезались в память словно острые дротики в мягкую мишень. – Мы всего лишь пришли за этим… сеньором, который желает сделать из вашего гнезда публичный дом. Ну и еще парочка грехов за ним водится. – Наконец он улыбнулся, показывая великолепные ровные зубы. – Если вам будет спокойнее, – он нагнулся к ее уху. – этот ублюдок не человек. Не тратьте слезки на его похоронах.
– Вы отпустите нас живыми? – не отводя глаз от глаз Рыжего, задала Роза главный вопрос.
– Конечно, мы ж антиглобалисты, а никакие-то там головорезы. И, сеньора, por favor, мы не боимся, что вы запомните наши лица. Вряд ли вы когда-то их забудете, – он рассмеялся, смех поддержали друзья, – еще меньше риск, что побежите в полицию рисовать карандашом мой нос. Вы не найдете нас в полицейских папках, даже если нарисуете маслом каждого из нас. Запомните нас как революционеров невидимого фронта «Тиль и его команда. Юно-европейский фронт». Этого достаточно для мемуаров.
Роза кивнула, но в голове не укладывалось, ведь революция – это переворот власти. Неужели Рыжий Тиль хочет стать губернатором или президентом этих земель?
Лодка остановилась. Двое встали на страже с биноклями, мониторя берег и море. Остальные принялись разворачивать тюки, которые были сложены в маленькую подсобку внутри катера.
– Революция снизу невозможна априори. Все, что описывают учебники истории, а также транслируют зомбоящики, чушь и бредни для сельских бабушек, – продолжал говорить Тиль, как бы отвечая на немой вопрос женщины о революционерах. – Вы и еще сотни тысяч простых людей по всему миру можете отстоять одну, максимум две демонстрации в плохую погоду и разойтись по домам продолжать хлыстать молоко и кушать печенье. И это правильно. Поэтому вы – мирное население.
Левая сторона лица Розы невольно скривилась при слове «молоко».
– Чтобы сделать настоящую революцию, нужно пять, максимум десять автобусов, вот с такими ребятами, как мы. И завтра вы проснетесь в другой стране с другим режимом. Не обещаю, что с менее кровожадным, – Тиль рассмеялся, глянул на второго рыжего и оба натянули маски, надели перчатки, сапоги, жилеты, скидывая за борт туристические шмотки.
– Шесть минут до стыковки, Тиль.
– Лягте туда, где лежали тюки. Как выглядит Пако?
Роза описала внука.
– Подробно одежду, – попросил один на страже, вглядываясь в приближающуюся лодку.
– Цель есть, – отчитался он, а потом почувствовав, что переборщил, добавил. – Вижу Пако целым и невредимым.
Дальше события разворачивались стремительно. Крики, скрежет, грохот, падание в воду тел. Но без выстрелов. Все приглушенно. Оцепеневшая от ужаса Роза, скрючившись, молилась, что б обманутая молодежь, за пять су поверившая Карабасу Барабасу про страну дураков и длинный кошелек, вернулась сегодня в свои дома и семьи пусть мокрыми, но невредимыми. Неожиданно к ней в подсобку толкнули Пако, обескураженного не меньше бабушки.
Она лишь утешительно погладила внука по голове, призывая к спокойствию, шепотом, заверяя, что все хорошо. От рядом находящегося живого внука вернулась вера в бога и будущее.
Однако их опять потревожили, попросив быстро перепрыгнуть в лодку, где еще пять минут назад плыл Пако с другими фотомоделями.
– Нас подпустят только на их судне, – пояснил Тиль, снимая маску, перчатки, но не далеко пряча бинокль и оружие. Судя по всему на этот раз настоящее, хоть еще ни разу и не выстрелившее.
Лодке дали приблизиться. Встречать вышли люди с более весомым оружием, но не ожидая подвоха, не успев в темноте разглядеть чужаков, тут же были уложены спать, быстрым проникновением дротиков особых пистолетиков.
– Ну что ж, а вот сейчас точно адьес, чикос! – сказал Тиль, рукой указывая Розе и Пако путь домой через море. – Плавать умеете или дать круг?
– Не надо, – сказала женщина и, поджав губы, по-матерински приобняла то ли террориста, то ли революционера, то ли единственно просвещенного человека, встреченного ею за всю свою жизнь. – Благодарю тебя, дорогой мальчик. Ты наш спаситель.
Тиль кивнул, напялил вновь маску и последним спрыгнул на борт шикарной яхты, где внутри еще не спали.
Роза и Пако спустились в воду, отплыли на несколько десятков метров и остановились. Оба под страхом смерти желали знать, чем закончится эта история. Шпионские страсти, смотримые лишь на больших экранах, вдруг развернулись в реальности прямо перед их мирными носами. Бабушка и внук не могли оторваться от просмотра сумасшедшего спектакля, в который угодили.
Сначала было мирно, но уже через несколько минут на огромной лодке послышались-таки ор и выстрелы.
Кричали убийцы и жертвы. Ясно слышалось одно слово «антиглобалисты». Но ужаснее всего было увидеть, как выводили голых мужчин, одного из которых Роза узнала даже издалека по характерной челке.
– Мой бог! Это ж депутат парламента из партии социалистов Хуан… – она не договорила, потому что ему выстрелили в лоб и голый он некрасиво свалился в воду. Остальных, в основном молодых пацанов, тоже голых словно манекенов грубо пошвыряли в воду живыми.
Роза и Пако, поняв, что действо окончено, быстро поплыли к берегу. Плыть пришлось долго, но женщина и мальчик с детства проводили в море десятки часов. Ныряли за морскими ежами, охотились на рыбу, приходилось переживать и шторм, и качку. К тому же адреналин в крови бурлил. Желание жить давало телу дополнительный ход.
Достигнув берега, они улеглись на камни прямо на пляже и сначала полчаса отдыхали, приходили в себя. Потом Пако попросил бабушку рассказать все, что осталось за кадром сумасшедшего фильма, где он участвовал в массовке. Молча выслушав повествование, мальчик поинтересовался, что думает на этот счет дед.
– Рафа не в курсе, – ответила бабушка. – Родители тоже. Но они переживают, так как видели меня взволнованную и я кое-что успела брякнуть им.
– Кто такие антиглобалисты, бабушка? – спросил Пако серьезно.
– Честно сказать, такой организации официально не существует. Но больше всего эти ребята, – она указала рукой на черное море, – похожи на контрреволюционеров. Ведь власть в большинстве стран, к сожалению, передается не демократическим путем, а очень запутанным и замаскированным под демократический, то есть вроде как свободный и народный. Значит, происходит глобальный скрытый переворот. Революция. Ребята, судя по всему работают на тех, кто хочет свергнуть пришедших неправильно к власти. Контрреволюционеры.
