Евгения Горская
Судьбу случайно не встречают
Разница была, но говорить этого Маша не стала.
– Ужинать хочешь?
– Нет, – отказался муж. – Пойдем спать, поздно уже.
Только утром, целуя его около двери, Маша вспомнила:
– Паш, а зачем Денис тебе звонил?
– Хотел узнать Алькин адрес.
Павел обнял ее, поцеловал, легко отодвинул.
– Ты ему сказал? – задержала его Маша.
– Как же я мог сказать, – засмеялся Павел, – если я его не знаю? Пока!
Она заперла дверь, подошла к окну, посмотрела, как машина мужа сворачивает за угол дома. Деревья внизу еще не начали желтеть, только недавно посаженная рябина уже покрылась оранжевыми пятнами созревающих ягод. Бабушка утверждала, что обильная рябина к морозной зиме.
Денис хотел узнать Алькин адрес…
Денис почти не обращал на девчонок внимания. Не вообще на девчонок, этого Маша не знала, а на них, на Кириных подруг.
Маша хорошо помнила, как, каждый раз отправляясь к подруге, мечтала встретить Дениса. С восьмого класса мечтала.
И была счастлива, когда ей удавалось перекинуться с ним парой слов.
Они дружили втроем, Маша, Кира и Аля.
Сначала никто не обращал внимания, когда Аля начала просить Дениса помочь ей с уроками. То есть Кира и Маша это заметили и даже правильно все поняли – у Али в то время уже были репетиторы и помощь студента Дениса, на самом деле, ей не требовалась.
Поначалу выглядело это все ужасно глупо, а в результате глупенькими оказались Маша и Кира – подруга Аля прочно и уверенно заняла место рядом с братом Киры.
Правда, недели за две до того ужасного ДТП Денис и Аля вконец рассорились. «Хоть бы он послал ее куда подальше», – мечтала Кира. Она в то время Алю терпеть не могла и постоянно к ней цеплялась. Ревновала. И Маша ревновала, хотя уже любила Павла.
Аля вышла замуж через месяц после ареста Дениса и даже на суд не пришла. Кира с ней вообще с тех пор не виделась и не разговаривала, а Маша как-то позвонила подруге просто так, поболтать, тогда и узнала, что Аля уже замужем.
– Ты знаешь, – объяснила она, – мы не устраивали свадьбу. Расписались и поехали отдыхать. Ты не обиделась?
Подруга всегда переживала, как бы кто-нибудь на нее не обиделся.
– Не обиделась, – сказала Маша, хотя обомлела от услышанного. Она считала Алю близкой подругой.
Про Дениса Аля тогда не спросила. Впрочем, Маша ничего и не смогла бы ей рассказать, Кира ей совсем не звонила, а когда Маша звонила сама, Кира быстренько сворачивала разговор.
С тех пор они разговаривали с Алей трижды в год: на Машин день рождения, на Алин и на Новый год.
На свою свадьбу Маша подругу пригласила, но та не пришла, потому что вот-вот должна была родить. И Кира не пришла, потому что у нее недавно умер папа, а мама болела. Во всяком случае, подруга так объяснила.
Зазвонил телефон, Маша ответила. Тетя Лена, мамина младшая сестра, доложила, что вчера вечером полила цветы в квартире Машиных родителей. Родители уехали отдыхать, Маша клятвенно обещала следить за цветами, а в результате поливала их Лена. Это было форменным безобразием, Маша почувствовала себя виноватой.
– Больше не езди, – сказала она тете. – Теперь моя очередь.
– Да ладно, – отмахнулась Лена. – Отдыхай. Мне все равно делать нечего.
Нечего делать было как раз Маше, Лена работала пять дней в неделю, как и все трудовое человечество.
– Лен, ты помнишь Киру?
– Конечно, – немного удивленно ответила тетя.
Родители у Маши часто уезжали в командировки, и Лена жила с подрастающей племянницей иногда подолгу, иногда по нескольку дней.
– У нее был брат, Денис.
– Помню. До склероза еще не дожила.
– Его убили вчера. То есть позавчера.
– Боже мой! – тихо ахнула Лена. – Он ведь…
– Он освободился месяц назад. Представляешь, Кира его даже не видела…
Маша рассказывала и чувствовала, как замерла тетя.
А Павла совсем не тронуло, что его бывшего друга убили.
Считается, что женщинам трудно понять мужчин, а мужчинам женщин. Маша точно чего-то не понимала, потому что смерть Дениса, о котором она, если честно, редко думала в последние годы, начисто лишила ее возможности наслаждаться жизнью, бездельничая с книжкой в руках, как в предыдущие дни.
Хотелось немедленно хоть чем-то помочь Кире, Маша позвонила подруге, но та не ответила.
К вечеру Анатолий Михайлович понял, что устал. С утра он занимался самым противным делом из всех, которые ему приходилось выполнять: распределял деньги и работы последнего годового квартала между отделами. На самом деле по-настоящему работали только два отдела, но они были загружены полностью, а остальных давно следовало разогнать по причине профессиональной непригодности. Но такого удовольствия Анатолий Михайлович позволить себе не мог, фирма была наполовину государственной, и сократить ее до размеров крошечного малого предприятия ему бы просто не дали.
Он в последний раз посмотрел раскладку денег, вздохнул, понимая, что те, кто фактически сделают работу, получат столько же, сколько те, кто делать ее не будет, и наконец оторвался от компьютера. Посидел, глядя в окно на синее небо, по которому быстро плыли подсвеченные солнцем облака, прикинул, откуда дует ветер. Ветер получался северным или северо-восточным, недаром утром, когда он выходил из дома, было прохладно.
В последние годы он мало обращал внимания на погоду, у него больше не было собаки, с которой приходилось гулять и в дождь, и в холод. Собаку очень просила Аля. Она училась тогда классе во втором-третьем, и Анатолий Михайлович, как обычно, отказать дочери не смог.
– Пап, ты все время на работе, – жаловалась маленькая Аля. – Ты все время занят, а мне одной грустно.
– Ты не одна, – улыбался он. – Не прибедняйся. Ты с мамой.
– У мамы свои дела, ты же знаешь, – вздыхала дочь.
Он знал другое – назвать жену плохой матерью было бы крайне несправедливо. Она провожала ребенка в школу и забирала обратно, следила за отметками, отводила на занятия музыкой, на английский и в бассейн.
Но дочка умела его разжалобить.
– Мама сегодня встречалась с тетей Лизой, – рассказывала Аля, когда он вечером приходил с работы. – Тетя Лиза только час назад ушла.
– Ну и хорошо, – кивал он. – Мама целыми днями с тобой. А ей тоже нужно встречаться с подругами. Ты должна это понимать.
– Я понимаю, – соглашалась Аля. – Но мне было грустно. Купи мне щенка, я очень-очень тебя прошу.
Щенка он, конечно, купил. Колли Ричарда. Жена и дочь тискали пушистый комочек, лужи вытирала девушка-таджичка, которая тогда у них работала, а гулял с собакой Анатолий Михайлович.
Аля тоже пробовала выходить с Ричардом, но водить животное на поводке, останавливаясь совсем не там, где хочется, девочке было скучно.
Ричард был уже совсем взрослым, когда, гуляя с ним утром вдоль дома, Анатолий Михайлович увидел женщину с родительского собрания, которую он дважды удачно подхватил, не дав ей упасть. Женщина вела на поводке пушистую белую болонку, которую сразу взяла на руки, заметив Ричарда.
Кажется, она первая ему улыбнулась и первая поздоровалась. В то утро они ничего больше друг другу не сказали, только Анатолий Михайлович зачем-то оглянулся, посмотрев на ее обувь. Она была в брюках и черных ботинках на толстой рифленой подошве. Она не смогла бы в них поскользнуться, даже если бы захотела.
Оттого, что он разглядывает чужую обувь, ему тогда стало весело.
Ему часто было весело в тот недолгий период, когда они с Еленой встречались.
Анатолий Михайлович не считал себя несчастным, он любил дочь и внука, тепло относился к жене, он сделал неплохую карьеру, и ему вполне хватало денег. Только по-настоящему весело ему не было никогда с тех пор, как в его жизни не стало Елены.
Он посмотрел на часы – внук уже должен был проснуться после дневного сна. Позвонил дочери.
– Как дела, Алечка? – дежурно спросил он.
– Нормально, пап, нормально, – отозвалась Аля.
– Гулять пойдете?
– Посмотрим, – замялась она.
– Данила не заболел? – забеспокоился Анатолий Михайлович.
– Нет, пап. Слава богу, нет. Мне сейчас звонила Маша…
– Да?
– Убили Дениса.
– Что? – не сразу понял он.
– Ужасно, да?
– Ужасно, – машинально подтвердил Анатолий Михайлович.
– Как думаешь, мне пойти на похороны?
– Не знаю, Аля. Решай сама.
Он не видел Дениса четыре года и никогда о нем не вспоминал. Вспоминать было бы неприятно, Анатолий Михайлович не мог отделаться от самоедского чувства, что в какой-то степени виноват в том ужасном, что случилось с парнем. Не то чтобы он признавался себе в этом чувстве, просто ему не хотелось помнить о бывшем женихе дочери, и он не помнил.
Жене тоже не нравилось, что Аля встречается с братом подруги. Ни в чем плохом мальчик замечен не был, и в школе, и в университете отлично учился и подавал большие надежды как блестящий математик.
Проблема была в другом. Никакой блестящий математик не мог обеспечить дочери спокойную безбедную жизнь. Наверное, Денис получал бы вполне приличную зарплату, но эта зарплата не могла бы дать того уровня благосостояния, которого Анатолий Михайлович хотел для Али.
Конечно, он не мечтал выдать ее за олигарха, да, наверное, и не хотел этого. У олигархата свой круг, там Аля едва ли станет своей. Просто ему, как и любому нормальному отцу, хотелось, чтобы дочь никогда не знала страха безденежья, а этого Денис обеспечить ей не мог. Парень он был ершистый, по молодости, конечно, но по-настоящему серьезные люди и в молодости умеют сдерживать эмоции. Анатолий Михайлович понимал: Денис никогда не сделает настоящей карьеры, потому что не будет к этому стремиться. Не тот характер. Он несколько раз предлагал будущему зятю устроить его после окончания аспирантуры в какую-нибудь хорошую фирму с дальнейшим последующим продвижением, но Денис отказывался. В последний раз даже не в слишком вежливой форме. Впрочем, это Анатолий Михайлович ему прощал.
К тому же вероятность того, что молодые люди не разведутся в первые же несколько лет, Анатолий Михайлович оценивал невысоко. У них были слишком разные взгляды на жизнь, а это основное, что вредит хорошему браку.
Было и еще одно – Денис не считал бы женитьбу на Але большой удачей и не был бы ей благодарен по гроб жизни. Вообще-то цену благодарности Анатолий Михайлович знал – цена была нулевая. И все-таки ему хотелось, чтобы зять понимал, что ему повезло. Денис же считал себя стоящим на той же ступеньке социальной лестницы, что и сам Анатолий Михайлович. Мальчик не знал, что в этой жизни все решают связи и деньги.
Не то чтобы Анатолий Михайлович всерьез подыскивал Але жениха, просто, приглядевшись к Косте, неожиданно понял, что хотел бы видеть его своим зятем.
Костю он выделил из небольшой группы молодых инженеров, когда тот пришел к нему с неожиданным предложением. Предложение касалось не технических усовершенствований – они тогда разрабатывали узко ориентированное программное обеспечение и с техническими предложениями к нему приходили многие. Костино предложение касалось коммерческой стороны дела. Парень явно обладал даром бизнесмена, предложил слегка доработать алгоритмы, чтобы использовать их в целом ряде других отраслей. Конечно, пробиться в другие отрасли было весьма проблематично, там своих желающих хватало, но ход мыслей молодого человека Анатолию Михайловичу понравился. Костя был настроен делать деньги.
Тогда стояла отвратительная, с постоянными перепадами температуры зима. Шел ледяной дождь, Анатолий Михайлович, спускаясь вечером с крыльца офисного здания, поскользнулся на обледенелых ступенях, как корова на льду. Ему до сих пор было противно это вспоминать.
Переломов, слава богу, удалось избежать, но связки на левой ноге он порвал. Костя тогда отвез его в травмопункт, а потом домой, вызывать «Скорую» Анатолий Михайлович категорически отказался.
Потом Костя еще несколько раз его навещал, потому что ходить на работу Анатолий Михайлович некоторое время не мог и собирал совещания дома. Можно было обойтись и электронной почтой, но ему нравилось видеть людей.
Никаких намеков Косте – боже упаси! – Анатолий Михайлович не делал и до сих пор не понимал, действительно ли его сотрудник влюбился в Алю или просто делал шаг в карьере.
Так или иначе, но брак у Али и Кости получился удачным. Действительно удачным, Анатолий Михайлович хорошо знал свою дочь и видел, что она довольна и счастлива.
Что-то изменилось только в последнее время. В последнее время что-то у Али шло не так.
Голова разболелась по-настоящему. Анатолий Михайлович сказал секретарше, что уходит, запер кабинет, вышел на улицу. Утренний ветер стих, на солнце было не по-августовски жарко. Он уже дошел до метро, как неожиданно повернул назад и открыл дверь в небольшой ресторан, куда иногда заходил пообедать.
– Сто пятьдесят водки, – попросил он официанта. – И мясо какое-нибудь, помягче.
Зал был почти пуст, даже странно, что Костю он заметил не сразу. Впрочем, мог и совсем не заметить, столы были отгорожены друг от друга цветочными стенками. Зять сидел вполоборота к Анатолию Михайловичу и тестя не видел. Он смотрел на женщину напротив. Разглядывать женщину Анатолий Михайлович не стал, ему вдруг сделалось нехорошо, стало тяжело дышать. Костя смотрел на незнакомую женщину так, как смотрят в одном-единственном случае. Анатолий Михайлович смотрел так на Елену и больше ни на кого.
«Мне показалось», – сказал себе Анатолий Михайлович, отворачиваясь. Почти залпом выпил водку, едва тронул мясо и расплатился.
«Я преувеличиваю, – уговаривал он себя, подходя к дому. – У Али и Кости хороший прочный брак».
А если даже у кого-то из них и появится увлечение на стороне, для их брака это не опасно. Они оба любят ребенка и любят друг друга. А увлечения… Увлечения проходят быстро и бесследно.
Поднимаясь в лифте, он совершенно успокоился. Косте по работе приходится встречаться с массой людей, и с мужчинами, и с женщинами. Просто сам Анатолий Михайлович в последние дни слишком часто думал о Елене, вот и мерещится всякая ерунда.
Аля понимала – с няней ей повезло. Леся не только очень любила Данечку, но постепенно взяла на себя все заботы по дому, освободив Алю от надоевшей нудной рутины.
Але уже не приходилось ломать голову над домашним меню, что всегда давалось ей с трудом, поскольку вкусы у них с Костей были разные. Муж любил простую еду и мог каждый день есть мясо с картошкой, Аля же предпочитала легкую полезную пищу. Сама она не готовила, для этого мама находила ей женщин, но выбор еды всегда вызывал головную боль.
С Лесей все пошло по-другому. В холодильнике или на плите всегда были завтрак, обед и ужин, Костины рубашки вовремя сдавались в прачечную, Даньке своевременно покупалась одежда, и Аля могла посвятить все время сыну.
Посвящать все свое время сыну Аля пообещала себе сразу, еще до его рождения. Сама росла, как сорная трава, – папа вечно пропадал на работе, а мама либо у плиты стояла, либо по телефону трепалась. Конечно, на английский она Алю водила, и на музыку водила, но это не заменяло настоящего родительского участия.
Своей обиды Аля маме никогда не высказывала, мама-то как раз считала, что посвятила дочери всю свою жизнь, но себе дала слово, что научится быть Даниле настоящим другом.
Сегодня Леся опоздала, Аля даже забеспокоилась, принялась ей звонить, но номер оказался недоступен.
– У нас троллейбусы стояли, – запыхавшись, объяснила няня, когда наконец отперла дверь. – Жуткая авария! Три «Скорые» проехали, представляешь?
Про аварии Але думать не хотелось, в жизни много тяжелого, не надо на этом концентрироваться. Концентрироваться следует лишь на позитивном.
– Отдохни, – посочувствовала Аля. – Чайку попей. А мы пока с Даней поиграем. Да, Данечка?
Сын не ответил, подбежал, ткнулся Лесе в колени, снова убежал к игрушкам. В последнее время Аля заметила, что ревнует сына к няне, и дала себе слово от недостойного чувства избавиться. Вот и сейчас постаралась ничего не заметить.
С няней повезло, и нужно сохранять хорошие отношения.
Сначала Аля сомневалась, брать ли ей Лесю. Во-первых, девушка была с Украины, и Аля опасалась, что она не будет грамотно говорить по-русски. Опасения оказались напрасными, некоторые немосковские обороты проскальзывали, но критичным это не было.
А во-вторых, у Леси несколько лет назад умер полугодовалый ребенок. Аля боялась, что горе наложило на несчастную мать отпечаток и няня не сможет растить Данечку веселым и жизнерадостным. Опасения и в этом случае не оправдались, Леся ласково улыбалась мальчику, пела ему песенки и терпеливо уговаривала, когда ребенок капризничал.
Леся занялась Даней, Аля легла на диван с книгой. Мама посоветовала новый переводной детектив, и детектив оказался интересным.
Потом позвонила Маша, потом, почти сразу, папа.
Аля отложила книгу, детектив перестал казаться интересным.
Идти или не идти на похороны?
Костя никогда не упоминал о ее бывшем женихе, но это не значит, что он ее не ревновал.
Теперь Аля понимала, что ничего стоящего из ее дружбы с Денисом получиться не могло. Он был слишком наивным и поэтому слабым, такие в жизни не пробиваются.
А она привыкла с детства гордиться своим отцом и неудачников откровенно презирала.
Они и поссорились в последний раз именно из-за того, что Дениска всерьез решил бороться с собственным начальством. Что-то там у них на кафедре вышло некрасивое, кто-то воспользовался чужими наработками, и Денис решил сыграть в Дон Кихота. Аля тогда только окончила институт – совсем ребенок, но уже понимала, что и когда можно делать.
– Не дури, – сказала ему тогда Аля. – Играть нужно по тем правилам, которые существуют. Понимаешь? Станешь завкафедрой, будешь устанавливать свои правила. А пока нужно помалкивать.
Про то, что играть нужно по установленным правилам, любил повторять папа, а Аля отцу верила.
– Ты хочешь, чтобы я кланялся подлецу? – изумился тогда Денис.
– Ты будешь кланяться подлецу, если хочешь, чтобы я была с тобой, – твердо заявила Аля.
Потом они еще много чего друг другу наговорили. Денис уехал, а Аля весь вечер проплакала. Если для него чужие проблемы важнее их любви, значит, и любви никакой нет.
Вообще-то в то время ей уже очень нравился Костя, но то, что Денис, выбирая между Алей и еще чем-то, выбрал не ее, ранило очень сильно.
Через неделю Костя сделал ей предложение.
Зашуршал замок. Аля вскочила, бросилась в прихожую.
– Костенька! – Ее объятия мешали ему переодеться, он ласково отодвинул жену. – Очень устал?
– Голова болит немного. Сделай чайку, – попросил Костя.
– А ужинать? – расстроилась Аля. – Поешь хоть немножко, все такое вкусное.
Лесину стряпню Аля сегодня не попробовала, но няня никогда не подводила.
– Не хочется. Ты ужинай, а я чаю попью. Как вы тут?
– Нормально, Костенька, нормально. – Про Дениса Аля решила не говорить. Зачем? Костя его практически и не знал, так, встречались пару раз.
Муж пошел в детскую, Аля включила чайник. Леся всегда давала им возможность спокойно поужинать в отличие от предыдущей няньки, которая требовала дополнительные деньги за каждый лишний час, проведенный с ребенком.
Мысли о Денисе беспокоили, но она давно научилась собой владеть.
17 августа, среда
Тело брата можно было забирать и хоронить. Хорошо, что агент из ритуальной службы взял все заботы на себя, потому что голова была какой-то ватной, чужой, Кира даже плохо понимала, что агент ей говорит. Впрочем, одно она понимала точно – нужно немедленно раздобыть денег. Она уже собиралась отправиться в банк за кредитом, но тут позвонила Маша, предложила помощь и деньги, и Кира согласилась. Просто потому что не было сил куда-то идти.
Маша же и начала обзванивать бывших друзей Дениса. Собственно, Кира просто не смогла бы этого сделать, поскольку телефонов знакомых брата не знала, а Машин муж Павел знал.
Маша приехала утром, сделала Кире яичницу и заставила съесть, уселась за телефон, сообщая печальную новость, потом стала прикидывать, сколько народу будет на похоронах. «Позвони Светке, – посоветовал Павел и продиктовал ей номер. – Она всех обзвонит и все организует».
Маша так и сделала. Незнакомая Света заохала, заахала и очень Маше помогла, через час назвала примерное число желающих прийти на похороны.
Кира понимала, что подруга очень ее выручает, и была ей благодарна, но все-таки вздохнула с облегчением, когда Маша ушла.
Хотелось заснуть и спать долго, много дней. Но тут позвонила заведующая салоном и стала слезно умолять, чтобы Кира отработала сегодняшний вечер.
– Я все понимаю, Кирочка, – упрашивала она. – Но положение безвыходное. У Алины ребенок заболел, из сада позвонили, чтобы забирала. Я сама сейчас ее подменяю, а мне вечером на вокзал ехать, родственников встречать. Выйди, пожалуйста. Заодно отвлечешься. Что тебе одной дома сидеть?
У сменщицы Алины без конца болел ребенок. Кира вяло посопротивлялась и согласилась. Заведующая была женщина добрая и участливая, и, хотя вполне могла бы и не встретить своих родственников – сами доберутся, Кира сдалась.
– Ладно, приеду, – устало сказала она.
На самом деле получилось к лучшему. Дома бы она лежала и смотрела в потолок, а на работе действительно отвлеклась и иногда даже забывала, что теперь точно никому на свете не нужна.
Все ей сочувствовали, предлагали помощь, только маникюрша Ольга не удержалась:
– Ты никогда не говорила, что у тебя брат есть. Вы с ним не ладили?
– Мы с ним ладили, – усмехнулась Кира. – Только он человека сбил и отсидел в тюрьме.
– Господи, ужас какой! – ахнула маникюрша. Как будто бывает ужас страшнее смерти. – Пьяный был?
– Он не пил! – отрезала Кира и попросила: – Оль, отстань.
Салон потихоньку пустел, только у Марины еще сидела клиентка. Кира достала пачку сигарет, вышла на крыльцо, затянулась и впервые подумала, что та давняя авария была не только неожиданной, она была странной. Денис всегда аккуратно водил машину, он же не сумасшедший. И не пьяный урод. Нормальные трезвые люди не сбивают пешеходов.
Резко открылась дверь соседней стоматологии, едва не ударив Киру по лбу.
– Простите, – хмуро извинился парень в очках. Кира его сразу узнала.
– Ничего, – милостиво кивнула она. И отвернулась, облокотившись о перила.
– Я вас отвезу, – услышала она за спиной.
– Спасибо, – не глядя на мужчину, покачала головой Кира. – Не надо. Сегодня нет дождя.
– Я отвезу! – Он сбежал по ступенькам, не оборачиваясь, сделал несколько шагов и открыл дверь частично припаркованной на тротуаре «Тойоты».
Кира пожала плечами, вернулась в помещение. Марина попрощалась с клиенткой, переоделась и убежала. Кира обошла салон, проверяя, везде ли потушен свет и отключены электроприборы, и наконец заперла входную дверь.
Мужчина в «Тойоте» терпеливо сидел с наушниками в ушах.
Пройти мимо было глупо, садиться в машину – еще глупее. Кира открыла дверцу и уселась рядом с водителем.
– Мои соболезнования, – вынимая наушники и не глядя на нее, сказал он.
– Что? – поразилась Кира. – Откуда?..
– Я вчера к вам заходил. – Мужчина повертел головой, тронул машину. – Мне сказали, что вас сегодня не будет и что у вас умер брат.
– Зачем вы заходили? – Она отчего-то здорово разозлилась.
Такому мужчине не пара администратор из салона красоты. Рядом с ним может быть только красавица на дорогой машине. Художница или журналистка. А у Киры нет денег, даже чтобы похоронить брата.
– Хотел отвезти вас домой, – пожал он плечами. И на этот раз на какое-то мгновение все-таки скосил на нее глаза.
– Зачем?!
– Отвезти вас домой, – терпеливо повторил он.
«Тойота» остановилась у поворота в сторону центра. Несколько пешеходов дисциплинированно тронулись на зеленый свет, Кира проводила глазами девушку в длинной юбке. Девушка смеялась и говорила по телефону, а волосы у нее крупными кольцами опускались до середины спины. Волосы были свои, не химия, это Кира умела определять сразу. Такая была бы под стать ее спутнику.
– Зачем вам отвозить меня домой? – так же терпеливо повторила Кира.
– Мне по пути.
– Вам не по пути, – вздохнула она. – Высадите меня! Я живу в другом месте.
– Я отвезу вас в другое место.
– Не надо! Не хочу! Высадите меня.
– Как скажете. – Он прижался к тротуару, а когда она взялась за ручку двери, опять предложил: – Давайте отвезу.
Вечер был теплый, как в июле. В такой вечер пройтись одно удовольствие. Жаль только, что сил прогуливаться у Киры не было, а «Тойота» остановилась как раз посередине между станциями метро.
– Что вам от меня надо? – Кира опять откинулась на сиденье. Лезть в метро не хотелось до смерти.
– Не знаю, – признался он. – Просто мне захотелось вас подвезти.
– Вы подвозите всех подряд?
– Нет, – вздохнул он. – Я никогда никого не вожу. Вы первая.
– Ну везите, – разрешила Кира и назвала адрес. А когда «Тойота» развернулась в сторону бывшей бабушкиной, а теперь ее собственной квартиры, вежливо поинтересовалась: – Как зуб?
– Спасибо, отлично. – Она думала, что мужчина улыбнется, но он не улыбнулся. – Поставили постоянную пломбу.
Он больше не появится, ему поставили постоянную пломбу.
Заметных пробок в сторону области не было, но поток машин шел плотный.
– Моего брата убили, – неожиданно сказала Кира. – Я найду убийцу.
– У вас есть предположения? – серьезно спросил он.
– Нет, – призналась Кира. – Но я найду убийцу.
– Это трудно. С этим профессионалы не всегда справляются.
– Я справлюсь.
Он промолчал.
Впереди все-таки образовалась пробка. На метро она доехала бы быстрее.
– Мой брат сидел в тюрьме. Недавно освободился, я его даже не видела. Живым.
Он опять промолчал.
– Почему вы не спрашиваете, за что он сидел?
– А это имеет значение? – Их ряд наконец тронулся, «Тойота» проехала метров десять.
– Имеет, – твердо сказала Кира. – Мой брат виновник ДТП. Он сбил человека насмерть. А еще я знаю, что он умный и честный. Был. Он был лучше всех на свете. А его убили.
Она не плакала ни вчера, ни позавчера. Она думала, что разучилась плакать, но сейчас слезы потекли сразу и обильно. Кира достала из сумки бумажный платок, промокнула глаза.
Оказалось, что пробка вызвана небольшим ДТП. Две столкнувшиеся машины были слегка помяты, но, кажется, никто не пострадал. Кира проводила аварию глазами, а водитель – нет.
– Меня зовут Николай, – сворачивая к бабушкиному дому, сообщил он.
– Кира.
– Я знаю.
Ничего удивительного, он вчера заходил в салон, ему рассказали про Киру.
Больше Николай ничего не произнес, и Кира больше ничего не сказала, только кивнула на прощанье – до свидания.
«Тойота» тронулась, едва она захлопнула дверь. Николай не предложил встретиться и не спросил ее номера телефона. Впрочем, Кира этого и не ждала. Он спешил к совсем другим девушкам, которые ходят в салоны красоты, только чтобы постричься или сделать маникюр.
Анатолий Михайлович не мог отключиться от мыслей о бывшем женихе дочери. Он не переживал и не расстраивался, просто почему-то постоянно думал о том парне.
«Позвоню Елене, – неожиданно решил он. – Никакого возврата к прошлому быть не может, просто позвоню и узнаю про Дениса».
Когда-то Елена была очень дружна с племянницей и хорошо знала ее друзей, не может сейчас не знать о несчастье.
Позвонить можно было и самой Кире, но это выглядело бы глупо, Кире должна звонить Аля. Аля подруга, а к чему Кире разговаривать с ее отцом?
Но насколько Анатолий Михайлович понимал, в последние годы Аля от Киры и Маши отошла, почти не общалась с ними. Это и понятно, у дочери ребенок, суетная семейная жизнь. Но было и другое, что отдаляло Алю от ее бывших подружек. Девочки работали, наверняка еле-еле сводили концы с концами, и их проблемы Але были просто неинтересны.
При этом Анатолий Михайлович почему-то был уверен, что Маша и Кира дружбу сохранили.
Позвоню Елене, окончательно решил он. Хотелось позвонить немедленно, но Анатолий Михайлович дождался завершения рабочего дня. Если требует от подчиненных на работе полноценно работать, самому тоже следует соблюдать правила.
День выдался не из легких, два проекта были на грани срыва, и Анатолий Михайлович срочно перекраивал составы рабочих групп. Наконец кабинет опустел. Анатолий Михайлович недолго посидел, опустив веки в раскрытые ладони. Этому его научила жена, утверждала, что упражнение хорошо снимает усталость. Его усталость ничто не могло снять, но закрывать глаза ладонями вошло в привычку.
Нужно было звонить, но он почему-то не мог решиться. Сидел и смотрел на лежащий перед ним телефон.
Он удивился, когда узнал, что Елена – тетя одной из ближайших Алиных подруг. Почему-то ему казалось, что женщина, с которой он постоянно сталкивался по утрам, гуляя с собакой, не имеет к его семье никакого отношения.
В тот день резко потеплело. Под ногами образовалось месиво из воды и снега, улицы тогда убирали не так чисто, как теперь. Женщина опускала свою болонку на тротуар, собачка недовольно поджимала лапы. Она уже перестала бояться Ричарда.
– Меня зовут Анатолий, – зачем-то представился Анатолий Михайлович, останавливаясь рядом.
– Елена. – Лена опять подхватила болонку на руки и улыбнулась.
– У вас ребенок учится в нашем классе? – Ни до, ни после ему не приходило в голову заговаривать на улице с почти незнакомой женщиной.
– Племянница, – опять улыбнулась Лена. – Маша Смирнова.
– Кто?! – опешил он, засмеялся и растерянно покачал головой.
Маша в отличие от Киры ему нравилась. Девочка была тихая, спокойная. От хохотушки Киры можно было ждать любых выходок, он помнил, как однажды она увела подруг в зоопарк, и родители сходили с ума, потеряв девочек.
– Маша Смирнова, – подтвердила она. – А что вас так удивило?
– Не ожидал, – искренне признался он. – Маша подруга моей дочери.
– Я знаю. Аля часто к нам приходит, а на собрании к вам обращались как к ее отцу.
Они тогда еще о чем-то поговорили, сделали вместо одного круга вокруг дома два. Елена легко и почти незаметно улыбалась и словно излучала спокойную радость, и ему очень не хотелось от нее уходить. Ему и потом никогда не хотелось от нее уходить.
Анатолий Михайлович сунул телефон в карман, надел висевший на спинке кресла пиджак и вышел на улицу. В пиджаке было жарко, несмотря на вечернее время. Неплохой август стоит в этом году.
Рядом остановилась желтая машина такси. Анатолий Михайлович подождал, когда из такси выберется пожилая пара, наклонился к водителю:
– Свободен?
Мужчина-азиат кивнул. Анатолий Михайлович уселся на переднее сиденье. Елену он встретил позавчера у дома Машиных родителей. Едва ли она там живет, наверное, приходила в гости. Он подумал и назвал адрес Елены. Дома у нее он ни разу не был, но адрес помнил.
Он отлично помнил тот двор и тот тягостный разговор, который у них случился.
Как ни странно, таксист ехал без навигатора и отлично ориентировался. Даже вовремя сворачивал в переулки, объезжая пробки.
Номера квартиры Анатолий Михайлович не знал, а подъезд помнил.
– Подождите, – попросил он водителя, когда такси остановилось рядом с подъездом. – Я заплачу.
