Евгения Цанова
Последнее обновление

Глава 3. Крис

Крис жил недалеко от Аниты ― на скутере можно доехать за полчаса. Правда, лицом к лицу они всё равно встречались нечасто. Для этого не было никакой особенной причины, кроме того, что оба не испытывали потребности в частых встречах. Отношения Аниты со старшим братом нельзя было назвать плохими. Они понимали друг друга, говорили на одном языке. Просто предпочитали проводить время с пользой, а не в пустой болтовне. Крис принадлежал к элитной касте администраторов Системы, но считался дуопрофессионалом: в качестве второго занятия писал картины маслом. А поскольку это было не хобби, а вторая профессия, он имел законное право делить свое рабочее время между обязанностями админа и рисованием и даже мог продавать свои работы.

На приглашение Аниты к разговору Крис быстро прислал подтверждение, и Анита тут же вызвала его по интелкому.

– О, Нита, ты что-то совсем на дно залегла. Я уже даже запрос в общую базу сделал, что там и как с тобой. Пришел ответ, что здорова и в целом файн, так что не стал тебя дергать лишний раз… В любом случае, рад тебя слышать.

– Да, я в порядке, не переживай. Крис, слушай, мне по работе нужно кое в чём разобраться. В некоторых вопросах, связанных с Системой, а точнее ― с менталсканом. Ты бы не мог помочь?

– Ну-у-у… ― с сомнением замычал Крис, а Анита поспешно добавила:

– Без всяких ваших суперсекретных и важных тайн я обойдусь. Так, кое-какие мелочи, в порядке ликбеза. И ещё: можешь глянуть по своим каналам, нет ли в базе информации о случаях диссоциативного расстройства идентичности? В открытой сети ничего толком не найдешь.

– Первый раз слышу. Звучит умно, но бессмысленно. Что это за ерунда и откуда ты ее взяла?

– Да так, одно психическое расстройство. Ну знаешь, из тех, которые раньше были у людей, еще до Системы. Не, ты не подумай, ничего особенного, просто статейка интересная попалась, стало любопытно.

– А-а-а, так ничего такого уже нет давно. Всё, что на уровне химии корректируется, уже лет сто назад научились лечить, а с остальным разобрались с помощью Системы.

– Да-да, я знаю, но просто глянь на всякий случай. Может, бывает такое, что явление регистрируют и сразу исправляют, так что со стороны никто ничего не замечает, а в базе Системы инфа остается.

– Ну я, конечно, далек от того, как база формируется, может, чего-то и не знаю. Ок, поищу, самому интересно стало. Я-то больше за модуль формирования ментальных карт отвечаю…

– Вот-вот, это мне и надо! А про расстройство ― это так, мелочи, вдруг тебе попадется инфа. Так что, можно я заскочу завтра? Лучше в первой половине дня.

На следующее утро Анита точно в назначенное время входила в дом брата. Солнце заливало лучами просторную гостиную сквозь прозрачный фасад ― Крис любил свет. Несмотря на престижную профессию, он жил в таком же небольшом доме, как у Аниты. Он тоже был одиночкой, и большое жилище ему не требовалось. Как следовало из ментальной карты, уровень счастья Криса дополнительная площадь не повысила бы, так к чему излишества? От них только лишние хлопоты.

– Нита, ты? Проходи! ― донесся голос Криса из глубины дома. Брат сидел в кухонной зоне за большим стеклянным столом и жевал фруктовый батончик, запивая его пузырящимся разноцветным коктейлем. Его глаза равномерно двигались из стороны в сторону: читал что-то на микромоне. Когда Анита подошла и встала прямо перед ним, он махнул рукой, закрывая файл, и посмотрел на сестру.

– Привет, сис! Пришла поболтать о моей работе? Имей в виду, я особо распространяться не могу.

– Да мне без деталей. Так, для общего понимания. Есть одна идейка, хочу проверить, стоящая или нет.

– Ну, в общем, чем смогу, помогу. Крабово-творожно-фруктовый коктейль будешь? Сам придумал.

Анита взяла со стола стакан и с подозрением понюхала.

– Ну и извращение! Не, давай что-нибудь нормальное, яичницу с беконом, например. Ты же знаешь, я консерватор.

– Кофе?

– Не, уже пила с утра. Давай лучше чай, как обычно.

Пока Крис управлялся с кулинароматом, чтобы приготовить питательный коктейль со вкусом яичницы с беконом и чашку классического английского чая, Анита устроилась поудобнее, положила на пол возле себя приоткрытый рюкзак, в котором послушно затаился Страйки, и начала разговор:

– Мне нужно понять, насколько глубоко происходит ежегодный менталскан? Ну вот если у человека в голове зреют какие-то перемены, но он их сам еще не осознает, и с уровнем счастья пока всё в порядке, карта это покажет?

– Ооо, вот это ты спросила, ― протянул Крис, ставя перед ней коктейль и чай, ― обычно никого такие вещи не интересуют. Всё работает, люди довольны ― и ладно. Попробую объяснить. Ты же понимаешь, наверное, что разум в целом и сознание соотносятся между собой как айсберг и его верхушка? Поэтому полное сканирование, включая подсознательные слои, а потом расшифровка, перевод на человеческий язык ― это слишком сложная и ресурсоемкая процедура. Проводить её каждый раз нет никакого смысла. Да и зачем?

– Как это ― зачем? ― растерялась Анита. ― Ну а зачем вообще проводят менталскан? Чтобы получить полный расклад всех склонностей, способностей, истинных желаний и стремлений человека, а потом на его основе сделать расчет оптимальной для него жизненной траектории… Чтобы поддерживать удовлетворение на достаточно высоком уровне, не допускать падения уровня счастья и так далее. Короче, ты же знаешь, я хорошо училась, всё наизусть помню. Хочешь сказать, нас пичкают сказками, а на самом деле ни хрена толком не исследуют, так, по верхам просто?

Анита заметила, что повысила голос, и постаралась успокоиться. Почему-то стало трудно дышать, будто в груди что-то застряло ― и никак не протолкнуть. Крис успокаивающе протянул к ней руки, но всё же не коснулся сестры.

– Да нет же, ты всё не так поняла. Конечно, каждого человека исследуют настолько глубоко, насколько позволяет сегодняшняя наука. Просто… мы не так уж часто меняемся. Я имею в виду, в своей основе. Анализ самых глубоких слоев личности делается только в некоторых случаях: в ключевые моменты развития в детстве, накануне совершеннолетия, около сорока, когда высока вероятность внутренней трансформации… Ну и по назначению ментора, конечно.

– А в каком случае ментор дает такое назначение?

– Самый очевидный случай ― при заметном и устойчивом падении уровня счастья. Еще один вариант: если человек сам чувствует, что с ним что-то не так, хочется перемен, и он говорит об этом ментору. Тогда надо проверить, насколько эта потребность реальна, будет ли человеку действительно лучше, если сделать так, как он якобы хочет. Ну и, наконец, никто не отменял менторское чутье или, если хочешь, экспертную оценку. Они же в основном знают нас с детства, и если на приеме заметят какие-то особенности поведения, нехарактерные для менти, то тоже могут назначить углубленное сканирование.

Анита задумчиво отхлебнула чай. Забытый яично-беконовый коктейль остывал на столе. Так, значит, не исключено, что Николь жила в ней уже несколько лет, и при обычном сканировании Система вполне могла не заметить её, скрытую в недрах Анитиного подсознания.

– А смысл тогда вообще проводить сканирование каждый год? ― спросила она. ― Пусть проводят, когда человек жалуется на что-то.

– Ну а вдруг человек врёт, например. Знаешь, полно чудиков, которые решают, что они умнее Системы. Так что, мол, предписания выполнять незачем, особенно рекомендательные, а можно заняться какой-то ерундой, которая им на ум взбрела. И вот мутит такой умник что-то втихаря, занимается самоуправством, ментору не рассказывает, а потом сам себя заводит в такое состояние, что уже без терапии не разберешься. А то и без коррекции в особо запущенных случаях. Самодеятельность в вопросе счастья недопустима и до добра не доводит, сто раз уже проходили. Так что пускать это дело на самотек нельзя, нужен обязательный контроль. Знаешь, как мудрецы говорили? Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. А счастье ― вопрос общественного значения, потому что несчастный человек делает несчастными всех вокруг, ― закончил Крис назидательно. Впрочем, взгляд его при этом сохранял характерную хитрецу, так что невозможно было с уверенностью сказать, насколько он сам серьезно относится к тому, о чём говорит.

– Ой, ладно, зануда, ― отмахнулась Анита. ― Как начнешь разглагольствовать о пользе и величии Системы, так не остановить. Но есть ведь регулярное измерение уровня счастья, разве по нему нельзя ориентироваться?

– Слушай, не смеши мои кроссы, это штука довольно примитивная. Вот, например, человек с энтузиазмом занимается какими-то глупостями, и его это радует. Уровень счастья при этом может зашкаливать, фелицитомер показывает, что всё файн. Но если занятие человеку не подходит, то рано или поздно это выльется в неприятности. А есть ведь ещё и симулянты! Эти искусственно вызывают временное состояние, которое фелицитомеры распознают как высокий уровень счастья. Так что снятие карты, пусть даже только с сознательного слоя, позволяет исключить такие риски, оценить реальное состояние человека.

– Но ведь между снятиями ментальных карт… Получается, можно делать что-то за рамками рекомендаций?

– В эти периоды ― да, можно поэкспериментировать, если осторожно. Главное ― следить за уровнем счастья и сильно не увлекаться, ― при этих словах взгляд у Криса стал еще более лукавым. ― А что ты задумала, признавайся? Неужели моя систер решила немножко нарушить правила?

– Да ну тебя! Ничего я не задумала, это так, любопытство разыгралось. Ладно, с этим понятно. А что с психическим расстройством, помнишь, я спрашивала? Удалось что-то узнать?

– О, точняк! Представляешь, была пара-тройка таких случаев, ― оживился Крис. ― Никогда раньше о подобном не слышал. Оказывается, в одном человеке может жить как будто несколько личностей, и они друг о друге вообще ничего не знают. А сколько еще всяких расстройств бывает! Точнее, сейчас-то уже почти не бывает, разве что совсем редко, но вот раньше… Я тебе такое расскажу…

– Стой-стой, подожди, потом расскажешь. А вот у кого несколько личностей ― что с ними делают?

– Ну как… Определяют основную личность, а лишние того… ― Крис сложил перед собой руки косым крестом. ― Да ты пей коктейль-то! О, и печенье ещё попробуй, это крафт фуд, по старинным рецептам, разорился вот.

– Что значит ― того? ― Анита аккуратно поставила чашку на стол.

– Ну, стёрли, конечно! А что с ними ещё делать?

– Но ведь есть же, наверное, другие методы. Как-то подружить все эти личности между собой, что ли, соединить их, свести в одну.

– Слушай, я не знаю, возможно это или нет… но какой смысл? Скорее всего, это трудно и долго. Менти будет мучиться, страдать, неизвестно что из этого выйдет. Из того, что я успел узнать, это расстройство же не на пустом месте возникает. С человеком произошло что-то ужасное, а сознание это вытеснило. Честно говоря, вообще сложно представить, как в наше время может что-то подобное произойти. Ну и вот зачем это всё надо ― извлекать на свет всякую дрянь из прошлого? Нет, пещерные методы ты предлагаешь. Ты еще вспомни о шаманских ритуалах! И главное ― где гарантии, что человек в итоге будет счастлив? Слава Системе, сейчас можно решить вопрос быстро и безболезненно ― просто очистить разум от лишнего ― и всё.

После этого Крис перевел разговор на другие темы, и Анита больше не решилась возвращать его к вопросам снятия ментальных карт и психических расстройств. И так уже брат заподозрил ее непонятно в чём.

Уже собираясь уходить, Анита остановилась на пороге и спросила:

– Крис, а как в тебе уживаются и админ, и художник? Это же совершенно разные занятия, как будто для разных людей. У тебя нет никаких внутренних противоречий?

– Да с фига ли? Это же я ― и то, и другое. В единстве разных сторон моей личности кроется гармония, ― Крис изрек это, приосанившись и торжественно подняв палец вверх. Впрочем, глаза его по-прежнему посмеивались.

– Всё равно удивительно, что Система показала живопись как твою вторую профессию, а не как хобби!

– Почему это удивительно? ― насторожился Крис.

– Ну… как бы это сказать. Ты ведь явно более талантлив как админ, чем как художник.

– Чтооо? Тебе не нравятся мои полотна?! ― Крис состроил страшную гримасу. ― Тоже мне сестра! Ладно, намекну. Должны же быть свои плюсы в том, что я шарю, как работает Система. Иногда можно… внести небольшие коррективы. Ну, если никому от этого вреда всё равно нет. А картины мои, между прочим, очень ничего, их вон даже покупают.

– Ой, можно подумать, люди что-то в этом понимают. Если известно, что картина от профи, то все сразу думают, что шедевр, ― отмахнулась Анита. ― То есть ты хочешь сказать, что повлиял на свою ментальную карту и на предписания Системы? Чтобы вместо хобби у тебя была вторая профессия?

– Я этого не говорил! Ну сдвинул чуток значение одного показателя. Пунктов на десять, не больше. Зато теперь имею право тратить на живопись рабочее время и освободилось место для других хобби.

– Хм… Получается, ты стал счастливее, чем если б строго выполнил предписания Системы?

– Да кто ж его знает? ― философски заметил Крис и пожал плечами. ― Я просчитал прогнозы возможных сценариев, там разница в итоговых показателях совсем незначительная выходила, в пределах погрешности, потому и рискнул положиться на свою интуицию. А что было бы на практике ― не проверить, это же не высшая математика.

Глава 4. Сложное решение

По пути домой Анита молчала. Страйки деликатно держался чуть позади ― тренировал навыки полета и изучал мир за пределами дома. Никто из встречных не обращал на стрекозу ни малейшего внимания, и это было единственным, что сейчас могло порадовать Аниту ― задуманная маскировка помощника работала отлично.

Мысли в голове метались, то и дело налетая на препятствия, как Страйки в первые минуты после активации. Что делать? Пойти на прием к Бернарду и рассказать обо всём? «В Менторате с этой Николь разберутся, и я опять стану цельной, обрету полный контроль над своим телом и жизнью», ― размышляла Анита. Понимание, что ее проблема не уникальна и имеет решение, утешала, но одновременно вызывала тревогу. В голове засели слова Криса: «И то, и другое ― я. В единстве ― гармония». Анита знала брата и понимала, что за его шутливым пафосом часто скрывалось нечто большее.

Предстояло решить: отдаться в распоряжение Системы и Ментората, и позволить ампутировать ту неведомую часть своей личности, которую представляла собой Николь, или… Или что? Какова альтернатива?

«Да, Крису хорошо говорить, но у меня-то нет ни гармонии, ни контакта с этой другой частью. Я даже не чувствую, что это я! Как будто мое тело захватил чужой человек», ― в отчаянии думала Анита.

В любом случае, колебаться времени не было. Её уровень счастья и так заметно снизился после того, как она узнала о существовании Николь. Ещё буквально несколько дней таких показателей, и решать уже ничего не придется ― не миновать внеочередного приёма у Бернарда и глубокого менталскана.

Однако по непонятной ей самой причине Анита не чувствовала себя готовой к тому, что Николь исчезнет навсегда. Несколько дней наблюдая за двойником, Анита пыталась представить, каково это ― быть той, другой. Вчера она попробовала конфеты, которые покупала Николь и прятала в дальнем углу одного из кухонных шкафов, куда Анита обычно не заглядывала. Сначала вкус показался отвратительным, больше всего хотелось немедленно выплюнуть приторную гадость. Но она всё же заставила себя прожевать и проглотить, а после сидела с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям. Сердце отчаянно билось. Новый вкус разбудил беспорядочные видения, странные образы. Вот она куда-то бежит, вокруг огромные фигуры. Анита знает, что за ней гонятся и вот-вот схватят, надо бежать быстрее. Детские голоса поют веселую песню. Падение, боль… Что это, воспоминания? О реальности или о виденном во сне? Может быть, о чём-то из реальности Николь?

Сладкий вкус стал невыносимым, Анита бросилась в ванную, и ее долго рвало.

Нет, она по-прежнему не представляла, что происходит в голове у Николь, что та чувствует и чем живет, но уже не могла относиться к ней просто как к нежелательной помехе. Николь была сейфом, скрывавшим что-то важное. Тайну самой Аниты.

***

Вернувшись домой, Анита поделилась сомнениями со Страйки.

– Давай порассуждаем, ― с готовностью откликнулся помощник, ― если воспринимать Николь как одну из сторон твоей личности, то позволив ее стереть, ты уничтожишь часть себя. Если считать, что она отдельный человек, то ее ликвидацию можно считать аналогом убийства. Однако убийство может быть оправдано, если оно необходимо для спасения, например, твоей собственной жизни.

– Значит, я могу совершить частичное самоубийство или убийство, причём непонятно, что именно. Либо жить дальше, позволяя постороннему человеку арендовать мою жизнь и моё тело и не имея никакого контроля над тем, что он в нём вытворяет. Она же вообще вне зоны ментального анализа и контроля! А вдруг она, например, несчастна, как досистемный человек? А что если она покончит с собой? Ведь тогда она убьёт и меня. Отличный у меня выбор, нечего сказать. Спасибо за помощь! ― саркастично сказала Анита, совсем разнервничавшись.

– Не за что, это всего лишь моя функция ― помогать тебе, ― скромно ответил Страйки, не заметив подвоха. ― Вопрос в том, насколько в действительности вторая личность опасна для тебя.

– А как это определить?

Страйки приземлился на шею Аниты в районе седьмого позвонка и принялся делать легкий вибромассаж. Анита сначала хотела возмутиться непрошенным вторжением в ее личные границы, но с удивлением почувствовала, что манипуляции Страйки помогают, и немного расслабилась.

– Можно попробовать наладить контакт с Николь, проверить ее адекватность, выяснить, готова ли она сотрудничать. Давай ты запишешь ей сообщение, а я его передам, ― предложил Страйки, не прерывая массаж.

Познакомиться с Николь? То есть ― со скрытой частью ее самой? Идея выглядела странной, но разве это не то, чего на самом деле хотела Анита?

– Ты гений! ― воскликнула она. Стало немного легче от того, что решение, надо ли избавиться от Николь, можно отложить.

– Думаю, есть все основания согласиться, ― покладисто заметил помощник. ― Но я, как-никак, создан тобой, поэтому твои умственные способности тоже заслуживают высокой оценки.

– Есть ещё одна проблема. Как быть с моим уровнем счастья, пока я тут… знакомлюсь сама с собой и решаю, что делать дальше?

– Вынужден попросить у тебя прощения.

– За что?

– За поспешность в определении уровня твоего интеллекта. Ты что, не обратила внимания на слова Криса о возможности обмануть фелицитомер?

– Так, давай там вообще без оценок! Перед тобой такую задачу не ставили. Твоё дело ― наблюдать, накапливать информацию и анализировать. Я тебя сделала именно для этого. Запомнил ― и молодец, выполнил задачу. Только как воспользоваться этим? Вряд ли в сети можно найти объявления типа «Научу симулировать счастье, недорого».

– Ты права, поиск надо проводить более тонко. И поскольку из нас двоих именно я, похоже, обладаю более высоким интеллектуальным потенциалом, готов взять проведение этого исследования на себя.

Анита сдержала порыв вновь огрызнуться в ответ на неуместную реплику Страйки, понимая, что бессмысленно пререкаться с созданным ею самой устройством. Вместо этого она как можно более спокойно сказала:

– Вперёд! Ищи, а я пока поработаю. В конце концов, кто-то в этом доме должен заниматься тем, что приносит деньги. А то одна стихи читает, другой мой потенциал оценивает…

Спустя пару часов безуспешных попыток сосредоточиться на чертежах, Анита с завистью посмотрела на Страйки, который всё это время неподвижно сидел на столе. «Вот у кого нет никаких проблем с концентрацией», ― подумала Анита, а вслух поинтересовалась:

– Ну что, как успехи?

Страйки встрепенулся и доложил:

– Сложно сказать с уверенностью, но возможно, я нашёл того, кто нам нужен. В сером сегменте сети есть форум, где обсуждают разные любопытные вопросы. Например, как подготовиться к менталскану, если хочешь получить то или иное предписание, можно ли отсрочить получение предписания и так далее. В основном складывается впечатление, что участники не особо представляют, о чем идёт речь, рассуждают на уровне предположений и суеверий, рассказывают о своих экспериментах. Вроде того, как совершение разных обрядов, музыка и запахи влияют на показатели ментальной карты. Ничего особенно заслуживающего доверия. Но один тип ― его ник «Перевертыш» ― производит впечатление человека, который знает больше, чем другие. Несколько раз он отпускал критические высказывания о фелицитомерах, отзываясь о них как о примитивных приборах, которые завязаны на простейшие физиологические реакции, а также об упрощенной процедуре регулярного менталскана. Это совпадает с рассказом Криса. В другой ветке он назвал себя мастером игры на струнах души. Остальные участники сочли это поэтической метафорой и высмеяли Перевертыша, но в сочетании с прочими его высказываниями, а также с рассказом Криса, полагаю, что у этих слов есть конкретный смысл.

– Ему можно написать лично?

– Без проблем. Я зарегистрировался на форуме и теперь могу отправлять другим участникам частные сообщения.

– А какой у тебя ник? ― заинтересовалась Анита.

– Гений-летун. Так что пишем?

Анита отметила про себя, что стоит, пожалуй, подумать, как добавить в настройки стрекозы что-то, напоминающее скромность. Затем ненадолго задумалась и предложила:

– Давай напишем: «Критическое снижение уровня. Нужна помощь. Готова оплатить. Срочно».

Ждать пришлось недолго. Ответным сообщением пришли платежные реквизиты и сумма, которую отправитель обозначил как стоимость услуги.

– Что думаешь? ― засомневалась Анита. ― Это мой месячный доход. Насколько это вообще законно, и получу ли я то, что нужно?

– Вероятность получения нужной информации оцениваю примерно в пятьдесят процентов. Поскольку у меня отсутствуют собственные средства, то решение принимать тебе. Надо также учитывать, что этот Перевертыш может сотрудничать с Менторатом и передавать туда информацию.

– Это еще зачем? ― удивилась Анита.

– Ответ очевиден, но я готов пояснить, ― заявил Страйки.

– Ах, как великодушно! Ну давай же, поясняй.

– Задачей Ментората является обеспечение стабильного уровня счастья людей. Общение на подобных форумах в сети может быть одним из методов выявления тех, кому требуется помощь.

– Но ведь это же как-то… некрасиво, что ли. Вот так, исподтишка выведывать, ― Анита задумалась в поисках подходящего слова. ― Похоже на провокацию.

Страйки поднял голову и, как показалось Аните, уставился прямо ей в лицо. Впрочем, конструкция его глаз не позволяла сказать с уверенностью, куда именно он смотрит.

– С опорой на мой жизненный опыт и доступную информацию могу констатировать, что люди склонны вводить других в заблуждение, даже если это может повредить им самим, ― наконец изрек Страйки. ― В этой ситуации использование всего спектра методов представляется вполне оправданным. Людям верить нельзя, а их счастье обеспечить надо, ― вот такая дилемма стоит перед Менторатом. Если не ошибаюсь, примерно об этом же говорил твой брат.

– Разве? ― Анита устало потерла лицо. ― Что-то не припомню такого. Впрочем, речь не об этом. Что нам делать? Рискнём? Других вариантов же всё равно нет.

– Варианты всегда есть. Вариант один: обратиться к ментору и подробно изложить всю ситуацию. Вероятный исход ― лечение с устранением Николь. Вариант два: продолжить поиски информации о возможности влияния на показатели филицитомера. Вероятный исход ― не определен…

– Ладно-ладно, поняла, кэп. В конце концов, потерять деньги ― не самое страшное. Еще заработаю и с голоду не помру. А если это информатор Ментората ― что ж, значит, тем лучше, не придется больше ничего решать.

Анита сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и перевела запрошенную сумму по реквизитам, которые переслал Страйки.

Потянулись томительные минуты. Анита нервничала, срывала раздражение на Страйки и с тревогой следила за временем, понимая, что в любой момент контроль над ее телом и разумом может захватить Николь, ― день перевалил далеко за середину. А утром опять измерять уровень счастья, и результат может оказаться плачевным.

Она принялась бестолково кружить по дому, переходя из одной комнаты в другую. Занимала себя тем, что открывала шкафы, залезала во все углы, брала в руки предметы и думала о том, чьи они: её или Николь? Кто их выбирал, что они говорят об обладателе? Большинство вещей в доме явно принадлежали ей, Аните. Она помнила, как покупала их, они отвечали её вкусу. Но повсюду находились и признаки обитания Николь. Одежду, висящую в глубине шкафа, Анита рассмотрела уже несколько дней назад, после того, как впервые увидела Николь. Это были вещи более мягких, струящихся форм, чем привыкла носить она сама. Растительные принты и абстрактные узоры, нежные цвета, длинные юбки и платья ― вот, что отличало стиль Николь от Анитиного. От одежды исходил лёгкий запах фруктов и моря, смутно знакомый и немного тревожный. От него у Аниты начинало посасывать в животе и в груди будто возникал комок.

Попадались и непрактичные вещи без конкретного назначения. Вот, например, сделанная из натурального дерева модель древнего корабля с мачтами и парусами. Она стояла на открытой полке в гостиной. Как Анита могла раньше ее не замечать? Наверняка приобретение Николь.

Анита задумчиво гладила деревянные бока корабля, чуть шершавые и теплые, водила пальцем по линиям корпуса. «На таких парусниках люди когда-то выходили в открытое море. Интересно, каково это ― отдаться стихии, позволить ветру надувать паруса, а если он стихает, то просто ждать? Мы с детства знаем, что нам гарантировано исполнение желаний, самореализация, жизнь, полная удовлетворения. А как жили люди всего двести лет назад? Как можно просыпаться утром, не зная, принесёт ли тебе наступающий день хоть каплю радости? Сознавать, что впереди лишь тяжёлый и скучный труд? Может быть, люди не особенно задумывались о счастье? Знали ли они вообще, что это такое?».

Устав кружить по дому, Анита вышла в сад. Осторожно опустилась на краешек скамейки и попыталась посмотреть на мир глазами Николь. Чем она тут занимается так подолгу? На что смотрит, о чём размышляет? «Листья деревьев. Зелёные. Создают тень над скамейкой. Удобно. Не жарко». На этом моменте мысли Аниты об окружающем её мире зашли в тупик, она почувствовала себя на редкость глупо. Рифмованные строки складываться не спешили. «Как она, интересно, это делает? Ведь всё, из чего Николь складывает стихи, есть и у меня в голове. Она видит этими же глазами, думает теми же самыми клетками мозга. Почему же у неё получается при этом нечто, о чём я не имею ни малейшего понятия?».

Анита закрыла глаза, глубоко вдохнула и прислушалась к своим ощущениям. Запах травы, цветов, ощущение тепла на щеке, там, куда пробивается луч солнца через листву, отдаленные звуки голосов, шелест и шуршание. Вокруг происходила масса всего. Ощущать это, осознавать, думать об этом было… непривычно, но, пожалуй, приятно.

Интелком передал слуховым датчикам мелодичный сигнал полученного сообщения. Обратный адрес и имя отправителя были зашифрованы. Сообщение содержало аудиофайл ― что-то вроде лекции, начитанной приятным голосом, непонятно мужским или женским, вероятнее всего ― синтетическим. Невидимый рассказчик говорил о возможности управлять своим настроением. О том, что это длительный процесс, требующий глубокой работы над собой, но научиться приводить себя в состояние умиротворения на короткий срок, необходимый для измерения уровня счастья и получения нормативного результата, может каждый с помощью специальных техник.

Голос называл такие техники «медитация» и давал четкие инструкции, как их выполнять. Стараясь не волноваться и убеждая себя в том, что всё получится, Анита, как прилежная ученица, выполняла указания. Закрыв глаза, она изо всех сил расслаблялась, пытаясь вызвать в воображении образы, о которых говорил голос, но чувствовала лишь бессилие и раздражение. «Чушь собачья, ― думала она и тут же ловила себя на том, что судорожно сжимает челюсти, так, что зубы скрипят, ― наверняка у Николь бы это получилось, а по мне так это какая-то антинаучная хрень».

Утомленная бесплодными попытками, Анита сама не заметила, как задремала и уступила место Николь.

Наутро после пробежки Анита вновь вернулась к обучению медитациям. На этот раз она чувствовала себя более свежей и отдохнувшей и инструкции воспринимала без раздражения. Сосредоточившись на дыхании, Анита постепенно погружалась в спокойное и бездумное состояние. Удалось приглушить привычный скептицизм, так, что она даже ощутила странное доверие к лектору. После слов «а теперь открой глаза» Анита немедленно схватилась за фелицитомер и облегченно выдохнула, увидев приемлемые результаты.

«Ну что же, по крайней мере, я выиграла время», ― подумала она, ощутив прилив энергии.

Затем Анита занялась видеосообщением для Николь. Это оказалось непростой задачей и заняло несколько часов. Надо было продумать все нюансы: что именно рассказать, как не слишком испугать и побудить сотрудничать или, по крайней мере, не делать того, что может навредить им обеим. После этого ― заучить своё послание, чтобы не читать его по бумажке и выглядеть более естественной. И наконец ― записать в память Страйки. Получилось далеко не с первого дубля.

Покончив с сообщением, Анита принялась штудировать архивы двухсотлетней давности, которые подобрал для нее помощник. В этот раз читала не торопясь, делая выписки и заметки. Это позволяло отвлечься от панических мыслей, представить, что она просто решает исследовательскую задачу. Анита искала ответы на вопросы о причинах возникновения второй личности и о том, как можно исправить ситуацию, не прибегая к средствам, которыми пользовался Менторат.

Вновь и вновь ей попадалось мнение, что причиной расстройства может быть тяжелая психологическая травма в прошлом, вытесненная из памяти и сознания. Об этом же упоминал и Крис.

Травма, травма… Чем больше Анита об этом думала, тем больше теряла почву под ногами. Что такое травма? Сильная неприятность? Когда что-то тебя так расстраивает, что психика не может с этим справиться? Это звучало абсурдно, как, например, предположение, что причиной был сепсис или столбняк. Ничего подобного не происходило с людьми уже очень давно.

Не зная, за что зацепиться, Анита взялась перебирать в памяти интелкома свои детские фото и видео. Прямо в объектив внимательно, без улыбки смотрела аккуратная девочка. Даже играя, она, казалось, держала осанку и была сосредоточена. Темно-русые волосы собраны в гладкую прическу. Анита машинально провела рукой по голове ― она так и не изменила с тех пор имидж. На некоторых фото или видео рядом были родители или Крис. Они обнимали Аниту за плечи, улыбались, играли или разговаривали с ней. Всматриваясь в семейную идиллию, Анита почувствовала, что по коже побежал холодок. Что-то было в этой картинке неприятное, вызывающее беспокойство. Анита закрыла глаза, досчитала до десяти, а затем вновь посмотрела на изображение себя вместе с семьей, стараясь представить, будто это посторонние, незнакомые ей люди.