Стелла Аровски
Незабытая история
Глава 2. Когда деревья были большими
Ромул много времени проводил за ноутбуком, осваивая всё новые и новые знания для юного пользователя интернета, поэтому даже не заметил, как пролетело полтора месяца.
Хлопнула входная дверь, и в комнату влетел счастливый Алекс:
– Дедушкааа!!!
– О, боги! – Ромул в восторге крепко прижал к себе любимого внучка. – Мама с папой где?
– Разгружают машину! Мы там столько вкусного и нужного тебе привезли!!! – Алекс просто горел счастьем и ликованием. – А ещё мы поедем в путешествие на гору! Папа взял с собой палатку! Мы там покушаем и спать будем!
– Ох, даже так? А грузовик будет? Надо же как-то и меня на эту гору поднять! Я с вами хочу!
– Обязательно! Мы без тебя не пойдём! – Алекс спрыгнул с коленей деда, и побежал к двери, чтоб перехватить часть подарков у родителей и самому вручить дедушке.
В столовую, вальяжной походкой вошёл Том. Не очень сильно ему хотелось подарков, а вот украсть кусочек вкусняшки у маленького ротозея Алекса, кот умел, практиковал и любил.
Мария зашла в дом, умудряясь по пути сразу приобнять Ромула, не наступить на Тома и поставить на стол три пакета. Взглянув на всех весело пропела:
– Следующие полтора часа в доме будет хаос, наполненный детскими криками, подарочными упаковками, и смехом.
– Что вы придумали с походом в горы?
– То и придумали. Хватит сидеть на месте, погода просто замечательная, и тебе надо развеяться.
– Я не очень люблю горы.
– Придется полюбить. – вмешался Стефан. – Давно пора вылезти из своей конуры и развеяться.
Ромулу было приятно до слёз… хотя он слабо представлял, как взберётся на гору, даже самую маленькую.
***
Спустя четыре часа, сидя на траве, он чувствовал себя почти самым счастливым человеком в этой вселенной. Сорвав травку и щурясь в лучах заката, дедушка обнимал внука, и они наперебой раздавали советы Марии со Стефаном:
– Салат лучше рвать руками, а не мучать ножом!
– А можно хлеб круглешками нарезать?
– Папаааа, не надо нам с дедом в одну тарелку!
– Мария, посоли побольше, мне всё равно камни в почках уже не страшны.
Стефан психанул первым, грозно глянув на двух лентяев, сидящих в тенёчке, он крикнул:
– Папа, ползите гулять, а! Оба! Накроем стол, приползёте обратно!
– Сынок! Я наползался!
– Когда успел-то? На гору тебя подняла специальная каталка! Вон, перчатки одевай и тренируй руки. Ползите от сюда!
– Пап, мы кушать хотим!
– Мммм, кушать они хотят. Алекс? А дедушка тебе не рассказывал про деревья ростом больше шести метров?
– Деревья? – Алекс вопросительно посмотрел на Ромула.
– Да, да. Деревья. – Стефан посмотрел на отца. – Пап, история как раз на пятнадцать минут, пока мы спокойно на стол накроем!
– Дедушка! – взгляд Алекса стал обиженным. – Почему папа знает про дерево, а я не знаю!
– Ох. – Ромул потер руки, повернул внука спиной к импровизированному столу и к родителям, повернулся сам, и шёпотом начал свою историю …
– Деда! Говори громче! Не слышно совсем.
– Нельзя громче! – Ромул подмигнул внуку. – Иначе нас деревья услышат!
Дело было сто тридцать миллионов лет назад… На всей планете было очень тихо и светло, а тишину привычного покоя нарушал лишь скудный ветер, который изредка проносился по небольшому лесу. В те доисторические времена, это были самые удивительные деревья! Они были настолько огромными, что ты даже не сразу поверишь! Высота была около шести метров. Представляешь? Именно деревьев, а не траводеревьев, которые росли на двести миллионов лет ранее.
– Траводеревья? – удивился Алекс.
– Дааа, четыреста миллионов лет назад у каждого дерева был ствол всего пять сантиметров в диаметре, но он был!! Вырасти больше они не могли, корневая система была скудной, у них ещё не сформировались биологические процессы подачи воды и питательных веществ на большую высоту. Хотя уже были небольшие ветви… конечно похвастаться пышной кроной они не могли. Но ветки уже были! Так вот, вернёмся к нашему лесу. На самой окраине этого леса, росли два совсем маленьких дерева, всего по полтора метра, и радовались как маленькие детки своей жизни.
– Они были уже взрослые? Или ещё дереводетишки?
– Хахаха. – рассмеялся Ромул. – Дереводетишки! Откуда ты такие-слова-то выдумываешь?
Он провёл рукой по своей бороде, придвинулся ещё ближе к внуку, и продолжил, заговорническим шёпотом:
– Ну так слушай, эти дереводетишки, родились совсем рядом друг с другом. Их мамы стояли далековато, но детишек это не пугало, главное, что они были вместе! Сплетая с нежностью свои ветви в теплых рукопожатиях, сутками напролёт они шелестели о погоде, солнце и ветре.
О ветряных порывах, они могли болтать больше всего, ведь именно он, был единственным развлечением в то время. Ветер дул с разных направлений и был насыщен прекрасными запахами. Если дуновение было с севера, то непременно пахло водой… морем, океаном, рекой – этого они точно не знали, но запах был то солоноватый, то холодный… иногда он пах тиной, или дождём. Если же случался порыв с юго-востока – то он был жаркий, сухой, и даже колючий!
– Разве деревья могут знать какой ветер?
– Конечно! Ведь их листочки очень нежные! Им очень неприятно, если в них врезаются песчинки, переносимые порывами ветра! – Ромул потёр руки, и передёрнулся, словно стряхивая с себя никому невидимый, но очень колючий песок.
– Так вот… такой сухой ветер эти два деревца очень не любили! Он был настолько злым, что, однажды раскидав камни и песок ранил их. Одному деревцу он очень сильно пробил ветку, сильно ободрав на ней кору и листья, а другому очень ранил камнем ствол, в районе самой макушки!
– А какой ветер дул с запада? – Алекс перебил дедушку, даже нисколько не смущаясь, горя желанием знать все подробности.
– Ишь, какой быстрый! – Ромул опять улыбнулся, глядя на внука. – С запада ветер дул безвкусный!
– Деревья листиками пробовали ветер?
– Конечно! Ведь у них нет носа и рта как у нас! Листьями они дышат! Листьями умеют пить воду! И с лёгкостью могут ощущать вкусы!
– Я не знал, что они так могут! – Алекс был искренне поражён, но придерживался положенного шёпота и не нарушал тишину леса. – А ветер с запада был как несолёная овсянка мамы?
– Мммм, – Ромул взглянул на небо, прикрыл глаза, словно вспоминая вкус, толи маминой овсянки, толи ветра с запада… – да. Ты знаешь, очень похоже на овсянку без соли и сахара!
– А был ветер похожий на арахисовое масло?
– О нет, арахиса тогда не росло, поэтому и подобного запаха не было!
– Жаль! – искренне расстроился Алекс. – Жаль, что эти деревья ничего не ели, кроме солёного воздуха и воздуха с запахом тины.
– Нееет, ну что ты, не грусти! – дед прижал к себе ребёнка. – Право пустяки! Ведь тогда они были богаты тем, в чём бедны мы с тобой!
– Чем?
– Счастьем!
– Это как, разве мы несчастны?
– Ох мой любопытный Почемушка, наше счастье другое. Мы счастливы сегодня… ну а завтра ты в школу, папа и мама на работу, я останусь один ждать вас…. Наше счастье одномоментно. Раз – в эту минуту оно есть. А вот потом вы с папой поедите на рыбалку и снова станете счастливы, а приедете ко мне, я стану… Волнообразное счастье. Так правильней, наверное.
– Как те волны на пруду?
– Да. И в отличие от нас, дереводетишки были счастливы всё время!
– Одна большая волна?
– Нет. Просто квадратная волна…
– А так бывает разве?
– Конечно бывает! Когда на одном участке моря возникает несколько течений, которые текут в противоположных направлениях и ветер успокаивается… образуются волны, словно поля на шахматной доске. Квадратные волны завораживают своей красотой, но они очень опасные.
– Счастье двух деревцев тоже было опасным?
– Ну да. Ветра с юго-востока стали учащаться. Да и вообще, дождей становилось всё меньше… – Ромул протянул руку к термосу с чаем и сделал несколько глотков.
– Эх, значит и их счастье, хоть и было постоянным, но было опасным. – сделал грустное заключение Алекс.
– Да, наверно, ты прав. Я даже не задумывался над этим. Но ты знаешь… деревья обладают огромной энергией… Просто титанической, вселенской, я бы сказал. Они всё-всё чувствуют!
– И если я его поглажу, ему понравится?
– О да! Какая бы ни была толстая кора, они всё чувствуют! И в благодарность дарят нам своё квадратно-волновое счастье!
– Ух ты! – Алекс подбежал к стоявшей рядом сосне, и ласково прижался к ней всем телом.
– Закрой глаза!
Алекс ещё крепче сжал ствол, закрыл глаза и по его лицу расплылась улыбка.
– Почувствуй, как тепло разливается по твоему телу. – Ромул трогательно смотрел на внука, немножко даже завидуя его прыткости по каменистым склонам. – Слушай как дерево дышит! Слышишь, как оно шепчет тебе своей листвой? Слышишь его?
– Мальчики! – раздался требовательный голос Марии. – Быстро кушать! Слышите?
– Эх мама! – вздохнул Алекс, но покорно поплёлся за импровизированный обеденный стол.
***
Переночевав в палатке, их маленькая семья засобиралась спускаться с горы, и собирая вещи, никто не замечал, как маленький Алекс обнимал дерево… улыбаясь жмурился и шёпотом обещал обязательно сюда вернуться.
Этим же днём, но уже ближе к вечеру, собираясь в дорогу до своего дома, Стефан сидел рядом с отцом в столовой и тоже обещал вернуться.
– Пап, не грусти тут. Попробуем вырваться на следующей неделе.
– Да я за эти два дня так нагулялся с вами, что задора и сил мне надолго хватит! – успокаивал его Ромул. – Не переживай, доделывай свои дела, и не торопитесь к старику… – он подъехал к окну и на всякий случай, отодвинув шторку, посмотрел на улицу.
– Думаешь она в шесть вечера стоит перед домом на полянке?
– Нет, – Ромул поспешно задёрнул шторку. – привычка. Привычка всё время надеяться и ждать.
– Ты всё ещё её ждёшь…
– Я всегда её жду.
– Разве мама не дала тебе своей любви сполна? – Стефан не понимал, как можно всю жизнь кого-то ждать, и ревновал отца к той, что занимала все его чувства.
Ромул чувствовал себя виноватым:
– Это другое. Твою маму я любил. Очень сильно.
– Но её, сильнее.
– Неправда. Я любил твою маму, как её!
– Да… конечно. – устало пробурчал Стефан и обнял отца.
– Иди. У меня теперь есть интернет.
– Теперь у тебя есть весь мир, чтобы её найти.
Ромул развернул к себе ноутбук, включил его и закрыв глаза в ожидании загрузки, увидел арену.
Это была огромная гладиаторская арена, где-то в углублении под навесом сидели римские чиновники, и смеясь ели виноград, запивая его пьянящий сахар холодной водой. Он не ел и пил уже два дня, просидевший привязанным на солнцепёке. Сил не было даже рычать… тех десяти минут, что он провёл в переходах, пока его вели на арену, было катастрофически мало, он не успел остыть и набраться сил. Миска горячей, вонючей и грязной воды, была выхлебана им до последней капли, но и этого было мало.
Он снова под палящими лучами Рима, на обжигающем песке, прикованный цепью к столбу, с такими же изнеможёнными животными, как и он.
Царь зверей… теперь это была лишь тень могучего льва.
Его прайд был разбит людьми, которые пришли с севера, забрали львят, часть львиц беспощадно убили, нетяжело раненых пленили сетями и увезли в подвалы этой арены. Многих львов, сидящих рядом с ним на цепях он знал, они жили по соседству со своими прайдами и были прекрасными вожаками… а сейчас, как и он, хватали пастью раскалённый воздух.
Они отлично понимали, что это последний час их жизни… и столб, к которому были прикованы, и песок, на котором стояли, и даже сам воздух насквозь пропитаны свежей людской и звериной кровью.
Он не боялся умирать, он готов был собрать остатки своих сил чтобы порвать как можно больше этих двуногих. Он ждал смерти давно… вся его жизнь не приносила ему удовольствия с самого детства… даже будучи хозяином прайда, он был одинок в жизни. А чего стоит жизнь, несчастного кота?
Он стремился создать потомство и улучшить жизнь своих львиц, вот только все они, будучи прекрасными охотницами и матерями, не были тем, кого он хотел найти.
«Да это не характерно для кошачьих». – скажете вы, но я скажу другое – «Не исключения подтверждают правило, а существование исключений подтверждает существование правила!».
Ромул видел в этом льве – себя… не в силе и грации, а в бесполезности поисков.
Лев умер одним из последних зверей, и умер счастливым… ведь он точно знал – смерть это всего лишь ещё один шанс, для поиска любимой.
Где-то в подвалах арены, в одной из клеток, вдруг умерла прекрасная сильная и на вид здоровая львица.
– Надо было давать ей больше воды. – ругался на рабов, невысокий римский стражник, тыкая в мёртвое тело кошки остриём меча.
Глава 3. Ариа
«Какая же она красивая!» – думал самец археоптерикса, сидя на самой верхней ветке дерева.
Метрах в полутора под ним, сидела самка археоптерикса, грустно смотря в одну точку, периодически почесывая когтистой лапой порванный клюв.
«Не выжить ей с такой травмой». – Аарн тряхнул своей жёлтой головой и отвернулся.
Рядом мелькали десятки прекрасных самок, показывая свою готовность к семейной жизни, но его так и тянуло оглянуться.
Аккуратно поворачивая тело в её сторону, он как бы и не рассчитывал, что она ещё там.
«Если создам с ней гнездо, придется одному кормить потомство, она никудышный охотник». – продумывал варианты альфа-самец, а юродивая не смотрела на него, и вообще отвернулась от стаи чтоб не портить себе настроение. Трое суток без удачной охоты… если так дело пойдёт, то станет хуже… в то время, когда все будут делать места для кладки, она уже умрёт от голода.
Аарн ещё раз переступил с лапы на лапу, расправил крылья, и показал всем самкам какой он красавчик. С дерева где сидели девочки, раздались одобрительные крики.
Но она даже не моргнула.
Аарн взлетел и дал вокруг дерева круг почёта. Самки ещё раз гулом показали ему своё восхищение.
Она скривилась, и отвернулась.
Аарн вытянул правое крыло на крутом повороте, доказав, что отсутствие нескольких пальцев на правой кисти, только украшают боевой дух самца и нисколько не умаляют его охотничьих качеств.
«Отлично». – подумал Аарн и совершив головокружительное пике, схватил с земли ящерицу, вызвав ещё один шквал одобрительных криков. Порвав её на части, он выпятил грудь, и пошёл на всех четырёх лапках расправив крылья вокруг дерева, не успокаиваясь в своём желании впечатлить даму с разбитым клювом.
Она снова отвернулась.
Отверженный археоптерикс схватил остатки убитой ящерицы и подлетев к ней аккуратно положил рядом… Раненую и очень гордую самку это тоже не заинтересовало, но её желудок так уркнул, что супротив желания голова наклонилась к пище, недовольно косясь угрюмым взглядом на своего кормильца.
«Еда!» – эта мысль озарила Аарна. – «Она не может охотиться! Она очень хочет есть!».
Он разбежался и взлетев начал выискивать добычу… уже через час, около неё лежали две ящерицы и одна рыбка.
Гордый собой Аарн отвернулся, глядя на всю стаю и защищая полюбившуюся ему самку и её ужин.
Когда он услышал хруст и звук глотания еды на его сердце стало легко и тепло.
Дождавшись окончания трапезы, он оглянулся и посмотрел на свою суженную с огромной любовью, громким криком и хлопаньем крыльев обозначив создание семьи.
– Аарн! – тихо сказал он самке, наклонив голову.
– Ариа. – скромно ответила она.
И хоть археоптериксы не обладали строго выраженной моногамией, эта пара на удивление всем, просуществовала всю свою жизнь. Аарн до последнего вздоха трепетно охранял и берёг свою женщину, не обращая внимания на других самок в брачный период. Ариа, всю свою жизнь ни на секунду не отводила влюблённого взгляда от супруга, и даже на охоте всегда сопровождала его, боясь потерять из виду.
– Очень красивая история! – прошептал почти уснувший Алекс. – Очень красивая!
– Пора спать! – Ромул заботливо поправил одеяло внука, и поцеловал его.
– Очень красивая…
– Я знаю мой хороший.
– Нарисуй мне их.
– Завтра вместе нарисуем. – дедушка ещё раз поцеловал Алекса, и выключил ночник.
В гостиной его ждал Стефан, Мария и Том, вечно недовольный своим социальным положением.
– Ну вы сегодня совсем не хотели спать? – Стефан посмотрел на вернувшегося отца.
– Мы вспоминали Аарна.
– Ооооо, моя любимая история! Он тоже тебя попросил нарисовать его?
– Да. – засмеялся Ромул.
– Открой в интернете, вспомни как они выглядели.
– Не стоит. – Ромул подкатил инвалидное кресло к окну. – Я отлично помню.
Стефан читал журнал, Мария что-то вязала в кресле у телевизора, и глядя на них… старый, уже потрёпанный жизнью старик, ощущал тепло тихого семейного счастья. Борясь с собой… мечась между желанием остаться жить в этом доме или плюнуть на всё и переехать к Стефану.
– Может всё-таки напишем серию историй и издадим книгу? – спросила Мария, не отрываясь от спиц. – Твои истории очень душевные, я думаю многие бы с удовольствием читали их на ночь своим детям. Да и нам было бы проще с Алексом, он ведь отца тоже донимает: расскажи, да расскажи, а Стефан и половину не помнит.
– Стефан всегда их слушал вполовину уха. – засмеялся Ромул.
– Зато Алекс ими живёт.
– А мне вот всегда было интересно, – включился в разговор Стефан. – как ты помнишь все имена? Или каждый раз придумываешь новые? Я вот никак не могу вспомнить как звали жену Аарна.
– Ариа. – опустив глаза тихо сказал Ромул.
– Точно. Ариа! – Алекс перевернул страницу. – Мне всё равно кажется неправдоподобным, что две птицы из всей стаи, вдруг стали моногамными.
– А может он её всю жизнь искал. – так же тихо пробурчал Ромул, выглядывая за шторку на улицу.
– Как ты?
– Может и как я.
Стефан закрыл журнал и посмотрел выжидающе на отца:
– А как он знал кого он ждёт? Как ты знаешь? Ты же никогда не видел её. Ты даже не знаешь, как она выглядит.
– Ты ждёшь от меня ответа. – Ромул закрыл окно, поправив штору. – А я не знаю, как тебе это объяснить. Я её узнаю и всё.
– А она-то знает, что ты её ждёшь?
– Она знает, и тоже ждёт… и ищет. Я уверен.
– Имени её ты тоже не знаешь?
– Знаю. Ариа.
– Так же как жену археоптерикса?
– Да.
– А почему именно Ариа? Ну откуда ты можешь знать? В каждой твоей истории разные имена. Почему ты назвал её именем, именно доисторическую птицу? Почему не Ки? Как возлюбленную Ченглея?
– Потому что её имя Ариа.
– Ну откуда ты знаешь, если никогда не видел и не знал её? Ты ищешь её два года! Ну хоть для приличия бы траур по матери выдержал не три дня! Ну месяц! Папа, может ты ищешь маму? Может доктор был прав, и ты просто не смог смириться с её смертью? А может ты начал искать её раньше? Что было тогда два года назад, когда у мамы оторвался тромб? Она перенервничала? Ты каждые пять минут выглядывал в окно? Она разозлилась? Папа! Ну не бред ли, ждать неизвестно что и своим ожиданием полоскать всем нервы?
Стефан не на шутку вспылил, как будто всё что копилось долгие два года, сейчас прорвалось наружу и это было уже не остановить:
– Папа! Ну услышь меня! Я устал! Устал от историй, от поисков, от той, которую никто никогда не видел и не знал!
Стефан окончательно психанул и хлопнув входной дверью, вышел на улицу.
– Ромул, – тихонько спросила Мария. – расскажите, кто она? Откуда вы знаете её имя?
После перепалки с сыном, Ромул как будто постарел на несколько лет прямо на глазах:
– У каждого в этой вселенной есть своя половинка. Вот она – моя половинка.
– А почему не мама Стефана? Почему вы решили, что не Лаура ваша вторая половина? Ведь с ней вы прожили почти тридцать лет вместе! Вы же были с ней счастливы.
– Мы были очень счастливы. Я был уверен, что Лаура это Ариа. Я любил её как Арию!
– Мне кажется это жестоко, жить с одной, и всю жизнь любить её… но любить как другую…
– Я не виноват! – Ромул постарел и осунулся ещё на несколько лет. – Я не виноват, что не могу забыть Арию! Разве я виноват в этом? Ты думаешь я счастлив? Ты знаешь, что такое жить в ожидании десять, двадцать, тридцать лет… тысячу лет? Ничего не могу с собой сделать. Моя память – моё проклятие и наказание. Я ни на грамм, ни разу не обидел Лауру. Зря Стефан так злится, он не понимает ничего…
– Как можно думать, что Лаура, это Ариа, и наоборот?
– Можно. Думаешь мне нравится так жить? Я хочу наложить на себя руки. Я устал.
– Наложить на себя руки? Какая глупость!!! Ромул!!! Не смейте! Для Алекса вы чудо света, для меня вы как родной отец, а Стефан очень сильно любит и вас и маму… ему просто немного ревностно слышать про другую женщину в вашей жизни, но это пройдёт! – угнетенно пробормотала Мария.
– Страшно, что если я наложу на себя руки, я прерву и её жизнь… а ведь возможно именно сейчас, она счастлива как никогда!
– Почему вы считаете, что прервёте её жизнь?
– Потому что я – это она. А она – это я. Мы две половинки одного целого. Когда умираю я, Ариа тоже умирает.
– Это как? – удивилась невестка.
– А как умирают люди? Навсегда… Как же ещё… – Ромул выехал из комнаты, давая понять, что диалог окончен.
Через два часа после этого разговора, когда все уже собирались ложиться спать, Стефан пришёл в комнату отца чтобы поговорить ещё раз.
Он очень любил его, безумно… и нехотя признавал… семья у них была идеальная! Они очень много путешествовали, обязательные праздники у семейного очага, рыбалки и футбол, дорогущие подарки от Санта Клауса и тихие семейные вечера. Детство и юность Стефана прошли в огромной любви и заботе со стороны родителей. Мама всегда пекла пироги и тортики, а папа уделял всё своё свободное время ему. Скорее всего, произошёл сбой в голове отца в связи со смертью любимой жены, и психолог был прав… Он всё ещё не верит в её смерть. Ведь они всегда держались за руки и ни разу в своей жизни не повышали друг на друга голос.
Стефан это понимал, и чувствовал себя виноватым за срыв в гостиной. Мария тоже подлила масла в огонь, устроив мужу неплохую взбучку за это, ведь для неё эта семья была самой лучшей, как и для любого ребёнка из детского дома.
– Я был не прав папа.
– Я тоже Стефан, я тоже во многом не прав.
– Спасибо что не держишь зла, Мария переживает, да и мне не даёт покоя, что накричал на тебя.
– Я очень хорошо понимаю твои чувства, сам очень переживал… потеря Лауры чуть не убила меня. Я очень любил твою маму. По-своему. Не могу тебе это объяснить, но поверь мне сын, мы были счастливы с ней.
– Я верю тебе папа.
– Люблю тебя мой мальчик, и Алекса люблю, больше жизни!
– Мне бы твою мудрость и терпение.
Ромул сжал руку сына и улыбнулся:
– Всё будет! С годами ты станешь спокойнее и умнее, рассудительней и неторопливей.
– Сколько помню, ты всегда был таким. Для обретения покоя и терпения, тебе не понадобилось прожить целую жизнь, как мне.
– Кто знает… Может я прожил и не одну жизнь, чтоб это понять… – дедушка засмеялся и протянул руки, чтобы Стефан наклонился к нему для объятия.
– Люблю тебя папа.
– И я тебя люблю, сын мой!
Засыпая, Ромул вспоминал свою жену. С самого детства у неё была одна проблема – выжить и прожить ещё один день. Не самое правильное для ребёнка – родиться в семье алкоголиков…, и она так стремилась вырваться из их плена, так хотела простого человеческого счастья, что начала свою взрослую жизнь крайне рано для девочки.
Если для многих мужчин она была лишь удовлетворением на пару минут, то Лаура за эти минуты в своих мечтах создавала крепкую и счастливую семью с каждым, улыбнувшимся ей.
Когда она встретила Ромула, то блеск в её глазах уже значительно померк, вера и надежда на безоблачное будущее почти растворились в буднях девушки по вызову. Для начала она нахамила ему в магазине, а он улыбнулся ей в ответ и предложил помочь с продуктами, которые предательски позвякивали в пакете и были куплены явно только в отделе алкогольных напитков.
– Я просто помогу. – сказал он ей, нежно проведя по шраму на левой щеке, который она заработала от пьяного отца, разбившего об её лицо пустую бутылку.
От этого прикосновения Лаура замерла, закрыла глаза впервые в жизни ощутив тепло, нежность и искреннюю заботу.
– Вам нужен секс? – спросила она на всякий случай.
– Мне просто хочется помочь тебе с продуктами.
Их отношения развивались не спеша, и очень красиво. Ромул рассказывал ей о динозаврах и деревьях… ей нравились его истории, всегда с удовольствием их слушая она с огромным нетерпением ждала каждую новую сказку. Ромул называл её своей Арией, и как будто ждал что она тоже назовёт его каким-нибудь интересным именем, но Лауре до дрожи в коленках нравилось именно его настоящее имя.
Через год он сделал ей предложение, и ещё через год родился Стефан.
Ромул открыл глаза.
– Лаура… – прошептал он и погладил пустое место на кровати, где всегда спала она.
Он был уверен, что она Ариа.
Он был настолько уверен в этом, что за тридцать лет совместной жизни, ни разу не усомнился.
Он был уверен, что она его не помнит, потому что потеряла память, при том ударе бутылкой от отца.
Он был уверен, что нашёл свою Арию.
Он никогда так не ошибался, но ни на грамм не жалел о своей ошибке, ведь он подарил прекрасную жизнь Лауре, а этому миру замечательного сына.
Но теперь настало время найти именно свою женщину, которую он столько раз терял… или может в этот раз она найдёт его как тогда… В триста сорок третьем году… Когда они были Ки и Ченглеем.
Ченглей бросил свой родной дом в девять лет, и ушёл блуждать по окрестностям, нанимаясь на любую работу чтоб прокормиться. Он был очень скрытным и молчаливым, о возврате домой и знать не хотел, называя себя сиротой. В тринадцать лет его поймали за кражей, в одном из небольших поселений, но вместо казни, отправили на строительство Великой Китайской стены.
Ки, в отличии от Ченглея, была рождена в семье с достатком…
Однажды прогуливаясь на свежем воздухе, она услышала, как двое рабочих обсуждали пропавшего вороватого мальчишку, сетуя на то, что он никак не мог встать на правильный путь:
– И пальцы на руке потерял, а всё ходил высматривал кого-то, на всех девочек смотрел в домах. – бурчал один из работников.
– Странный и чудной! Опасаться таких надо! – второй работник целиком и полностью поддерживал своего коллегу.
– Простите, – обратилась к ним Ки, – что за молодой человек?
– Не знаю. – покорно склонив головы, перед дочерью хозяина сказали оба. – Он неделю назад появился, всё спрашивал, есть ли у нас уродливые девушки в окрестностях!
– Уродливые девушки? – удивилась Ки.
– Да, госпожа, он искал именно некрасивых девушек.
– Со шрамом на лице как у меня? – уточнила Ки.
– Что вы госпожа! Вы у нас очень красивая! Вы не переживайте, его уже забрали на большую стену!
– На большую стену? – охнула Ки, поняв, кого искал молодой человек… в сердце кольнуло воспоминанием прошлого.
Вечером она собрала необходимые вещи на первое время, отчётливо понимая, что у неё есть шанс догнать того, кто пожертвовал собой, чтоб найти её.
Встретились они только на стене. Ки остригла свои волосы, переоделась молодым человеком, и обходила участок за участком, в поисках юноши без пальцев… и она нашла его.
Он ещё подавал признаки жизни, когда другие строители закладывали камнями его тело, делая частью стены. Спустя час… Ки умерла рядом с ним… держа любимую руку в своих нежных ладошках.
– Пришла пора найти Арию. – прошептал, засыпая Ромул.
