Евгения Свирикова
Научи меня жить
Как бы я ни старалась отгонять негативные варианты, они громоздились надо мной, словно тучи, накануне грозы.
Перспективы будущего сменяли одна другую, на часах был уже третий час ночи, а я все никак не могла уснуть. Я достала телефон и открыла список звонков. Контакт «Тезка» был в нем последним. Не самое подходящее время для звонка. Но ведь я не могла обмануться в том, что и ему это все тоже было нужно. Звонить или нет? Саша наверняка давно спит. Я разбужу его, наговорю кучу глупостей, и он точно подумает, что со мной не стоит связываться.
Я нажала кнопку вызова.
– Саша? – раздался в телефоне его сонный голос. – Все в порядке?
– Не совсем, – ответила я.
– Что случилось? – его голос тут же стал бодрее.
– Наверное, не стоило тебе звонить, ты уже спишь, прости, что разбудила… Я не могу уснуть, и в голову лезут дурацкие мысли. Но, наверное, и этого тебе тоже не стоит говорить, это все так преждевременно, может, ты вообще ничего не планируешь, а я уже себе надумала…
Я говорила так путанно и мне казалось, он вряд ли сможет уловить смысл моих слов. Надеясь, что он и в самом деле ничего не поймет, я продолжала:
– … я вообще люблю забивать себе голову и знаю, что у вас все по-другому. И тебе слушать мою болтовню вообще ни к чему и, может быть, даже смешно. Но мне так не хочется завтра уезжать и снова быть одной. Прости, что говорю все это, наверное, не нужно было звонить.
Замолчав, я услышала его глубокий вздох.
– Саша, – спокойно сказал он, – я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но, увы, с этим мы ничего не можем поделать. Это надо принять как факт. Но все остальное в наших руках. Я хотел поговорить завтра, но ты меня опередила.
Я услышала, как он улыбнулся.
– Если тебе нужна какая-то ясность, я тебя понимаю, потому что, как ты верно заметила, ты устроена иначе. Тебе не за что извиняться. Это я должен извиниться за то, что довел тебя до бессонницы. Прости.
Такого поворота я не ожидала. Мне всегда казалось, что после подобных слов, которые произнесла я, любой мужчина попытается поскорее отвязаться от головной боли в виде излишне много думающей девушки. Но Саша извинился.
– Ты действительно мне нравишься, и я бы не хотел, чтобы с твоим отъездом у нас все закончилось. Если ты паришься насчет секса, то ты же видишь, я не настаиваю, ты сама должна быть готова, иначе какой в этом смысл? Я не тот человек, у которого каждый вечер новая девушка. До тебя у меня тоже долгое время никого не было, – он тщательно подбирал слова. – Не думай лишнего. У нас все будет хорошо, если мы сами этого захотим.
Я готова была разрыдаться от его слов. Он говорил такие простые и естественные вещи, без фальши и боязни быть открытым передо мной.
– Я так хотела бы обнять тебя сейчас.
– Я могу приехать, – с улыбкой ответил он.
– Ты с ума сошел? – теперь я тоже улыбалась. – Тебе завтра на работу.
– Кто бы говорил, – рассмеялся он.
– Не нужно, правда. Я больше не буду ни о чем думать, обещаю. На ночь это вредно.
– Ложись спать. Завтра нас ждет поздняя прогулка, и если ты не поспишь сейчас, то завтра уснешь прямо на камнях под шум моря.
– Заманчивая перспектива. Спокойной ночи, тезка.
– Спокойной ночи, тезка.
Убрав телефон, я действительно сразу уснула. Утром я проснулась в исключительно бодром расположении духа, не смотря на то, что проспала не более пяти часов. Значит, у нас есть шансы.
Глава 5.
Последний день командировки в городе-Герое я провела в суматохе рабочих вопросов. Довольно быстро завершив дела в клинике, я поспешила домой, чтобы доработать отчет. Я трижды отправляла его Виктору Петровичу по электронной почте, и трижды он просил что-то изменить. Мне уже начало казаться, что это никогда не закончится, и что я пишу не отчет о короткой проверке, а курсовую работу в университете и мой научный руководитель просто издевается надо мной.
Только в начале восьмого я получила подтверждение, что, наконец-то, все в порядке. Победоносно улыбнувшись, я закрыла ноутбук, потянулась и вышла на балкон.
В бухте напротив мелькали огоньки. Вечерний воздух пах морем. До встречи с Сашей было еще около трех часов. Я достала телефон и позвонила Лене. Вчера мы так и не поговорили.
– Привет, Новороссийск! – весело сказала я.
– Привет, Севастополь! – отозвалась Лена.
– Ленок, я завтра стартую обратно, сможешь встретить на автовокзале? Буду к обеду.
– Не вопрос, особенно если ты попадешь в мой обеденный перерыв, еще и поедим заодно. А теперь выкладывай, что там у тебя с тем парнем? Вчера ты написала, что вы гуляли вместе. Значит, он все же нашел тебя?
Я в двух словах рассказала, как Саша ждал меня у подъезда, как мы провели время у меня и как гуляли вчера по молу. О своей дурацкой ночной выходке я умолчала.
– Удивительно, но все указывает на то, что он настроен серьезно, – резюмировала услышанное Лена.
– Он именно так и сказал, – ответила я.
– А ты?
– А я, оказывается, нормальный человек теперь, – рассмеялась я в трубку. – Он мне очень нравится.
– Я ей тут мужика ищу уже который год, а она за два дня влюбляется в командировке. Никакой благодарности, – сердито сказала Лена и вздохнула. – Я очень удивлена, и это даже мягко сказано. Но что дальше?
– Не знаю, посмотрим. Он сказал, что это зависит только от нас. Мне кажется, у нас что-то может получиться.
– Не пришлось бы тебе снова плакать. Все-таки отношения на расстоянии – не самая простая штука.
– Могу себе представить, – вздохнула я.
– Боюсь, что не до конца.
Я чувствовала, что Лена была не совсем рада тому, что я рассказала, и я никак не могла понять почему. Она, как никто другой, старалась помочь пережить разрыв с Димой. А теперь, когда я готова визжать от восторга, Лена включает скептика. Почему?
– Лен, в чем дело? Ты не рада, что ли? – прямо спросила я.
– Что ты, Сашка, конечно, рада. Но ты уж прости, я боюсь, что из этого ничего не получится. Ты отвыкла от отношений, и теперь это случайное знакомство кажется тебе куда более значительным, чем есть на самом деле. Я знаю тебя, ты всегда любишь все преувеличивать – и плохое, и хорошее. Я боюсь, как бы ты не придумала себе то, чего на самом деле не чувствует к тебе этот парень. Вы знакомы всего три дня, а ты уже говоришь о каких-то отношениях. Не слишком ли быстро?
Мою радость как ветром сдуло. Хотелось защититься от резких слов правды, которые говорила Лена, но возразить было нечего. Мы действительно знакомы три дня, а я все время о нем думаю. И хоть Саша вчера вечером сказал мне, что я ему нравлюсь, я понимала, что для Лены это не станет весомым аргументом. Я долго подбирала слова, чтобы ответить. Сначала хотела сказать, что, возможно, она и права. Потом – что это все неправда, и мы сможем быть вместе, даже несмотря на расстояние. Но мне не хватило аргументов. Потом же мне и вовсе захотелось рассказать о том, как мы вчера разговаривали ночью, но я осеклась. Я понимала, что сейчас Лена не оценит этих слов. Я рассеянно сказала:
– Знаешь, даже если я ошибусь снова, мне кажется, оно того стоит.
После разговора осталось неприятное послевкусие. С одной стороны я понимала, что она переживает за меня. Но с другой – не она ли так старалась меня с кем-то познакомить? Не она ли говорила, что клин клином вышибают? Так почему же сейчас, когда мы достигли поставленной цели, Лена не радуется вместе со мной? Почему ее страхи и сомнения перевешивают то, к чему мы шли так долго? Впервые в жизни я не понимала подругу.
Ровно в одиннадцать вечера я вышла из дома. Сырой воздух обволакивал улицу. Тусклый свет фонаря слабо освещал серебристый «лансер», почти потерявшийся в тумане. Саша стоял рядом и, увидев меня, сказал:
– Сегодня не будет экскурсий. Я просто покажу тебе место, куда иногда приезжаю один. Поехали?
Он был каким-то другим. Не было того парня-весельчака Сашки, который развлекал меня три дня подряд, не переставая удивлять своим остроумием и позитивом. Был просто Саша – без масок и лишних слов.
– Куда мы едем?
– Скоро увидишь.
Большую часть пути мы ехали молча. Дорога не была мне знакомой. Спустя десять минут Саша показал на какие-то дома и сказал, что он тут живет, и что с его балкона потрясающий вид на море. Еще через пятнадцать минут мне стало казаться, что мы вот-вот выйдем из города, и это еще больше озадачило меня. Но совсем скоро справа показался большой район с новостройками. Когда мы проехали и его, Саша сказал, что вон там слева, находилась знаменитая 35-ая береговая батарея, которая до последнего держала оборону Севастополя и что теперь там большой музейный комплекс.
Мы все ехали и ехали прямо, пока снова куда-то не свернули. Дорога пошла мимо частных домов, их мы тоже миновали и, когда я окончательно запуталась, Саша сказал, что буквально в двух шагах от нас обрывистый берег моря. Дорога стала совсем узкой. Вокруг уже не было домов. Впереди я увидела вспышку, которую ни с чем не спутаешь.
– Маяк! – сказала я.
– Верно, – улыбнулся Саша. – Это Херсонесский маяк. Внутрь на него не попасть, но рядом тоже очень неплохо. Это что-то вроде моего места силы, если ты понимаешь, о чем я.
Припарковав машину, мы вышли. Саша достал карманный фонарик.
– Символ энергоблокады, – улыбнулся он.
– Как вы ее пережили? – спросила я.
Саша пожал плечами.
– Нормально. Многим это даже пошло на пользу. В ресторан привезли генераторы и мы были открыты. Народу было больше обычного, никто не хотел сидеть по домам без света. Интересное было время. Давай руку.
Он взял меня за руку, мы пошли вперед. Вокруг стояла глубокая тишина, только впереди слышался шум волн. Дорога была каменистой и уже совсем скоро мы подошли к берегу. Волны с шумом разбивались о камни. Небо и море были настолько темными, что вместе они сливались в единое пространство. Если бы Саша выключил фонарик, то и берег бы тоже слился с этими двумя стихиями. Только маяк глядел своим одиноким глазом в ночь.
– Я приезжаю сюда, когда тут никого нет. Сажусь на камни, смотрю, как море превращается в небо, и думаю о том, какого черта происходит в моей жизни, – он говорил все это с изрядной долей самоиронии. – Почему все складывается именно так, на что я могу повлиять, на что нет. Ты знаешь, Саш, я привык четко ставить перед собой цели, привык сам выправлять курс своей жизни. Но иногда судьба подкидывает такие сюрпризы, с которыми ничего не поделаешь, остается только смириться. И это нереально сложно.
Он замолчал, будто вспомнил о чем-то очень болезненном и даже страшном, что было в его жизни. Я колебалась между желанием расспросить и просто выслушать. Если захочет – расскажет сам.
Саша еще какое-то время молчал, а потом сказал мягко:
– Иди ко мне.
В эту ночь мне снова открылся истинный Саша – не парень-весельчак, у которого все в жизни как с картинки: работа, внешность, хобби, а настоящий Саша – со своими противоречиями, сложностями и непрерывной работой над собой. Как и у меня дома, мы много говорили о каждом из нас и о нашей прежней жизни. Саша задавал массу вопросов и, отвечая на них, я видела себя его глазами. Он интерпретировал мои ответы совершенно не так, как привыкла делать это я. Теперь я казалась себе другим человеком: незнакомым, но интересным и самобытным. Когда на часах было уже почти три, я сказала:
– Скоро мой автобус.
– Я не хочу с тобой расставаться, – произнес Саша и обнял меня за плечи. Я уткнулась лицом в его грудь, пытаясь запомнить запах.
Мы договорились, что Саша приедет в Новороссийск при первой возможности, но пока он не знал, когда ему на работе смогут предоставить хотя бы три выходных подряд. Мои выходные были фиксированными – суббота и воскресенье. Я могла выезжать к нему в пятницу сразу после работы и уезжать обратно в воскресенье после обеда. Таким образом, у нас была возможность побыть вместе почти полтора дня, учитывая, что и у Саши в эти дни тоже будут выходные. Всего полтора дня в неделю вместе! Но я не была уверена, что смогу ездить в Севастополь так часто. А Саша не был уверен, что ему будут давать выходные по субботам и воскресеньями, ведь это самые загруженные дни в ресторане. Еще никто не отменял шторма и закрытие паромной переправы иногда на несколько суток, особенно, сейчас – осенью и зимой. Все это было очень непросто.
Случайно встретившись на набережной Севастополя в эту хмурую осень, мы стали очень близки друг другу. Когда-то я читала, что людям достаточно нескольких секунд, чтобы влюбиться. Это был наш случай. Мы не знали, что нас ждет дальше, и прекрасно понимали, что легко не будет точно. Но пути назад уже не было.
Я смотрела в окно автобуса, который увозил меня все дальше от Саши. Мы провели эту длинную и одновременно короткую ночь вместе. После прогулки у маяка мы поехали ко мне. Нужно было собрать вещи. А потом…
Потом между нами почти случилось то, что было так ожидаемо и логично. Мы целовались, как голодные школьники в порыве первой страсти. Саша безумно меня завел, но я так и не смогла разрешить себе заняться с ним сексом. Слишком быстро, слишком страшно. Это такие популярные выражения – «сносит крышу» или «сойти с ума от любви». Они всегда казались мне слишком напыщенными и глупыми. Теперь я сама была на грани. Это была не просто влюбленность, а какая-то глубинная ментальная связь. Как будто я знала его всю жизнь и даже дольше. Он чувствовал меня, понимал с полуслова. Я точно так же чувствовала его.
Он проводил меня до автобуса и пообещал скоро приехать. Никто из нас не знал, когда именно наступит это «скоро». Когда автобус отъехал от станции, я продолжала смотреть на Сашу. Он смотрел мне вслед. Усталый, красивый, такой настоящий. Мой. Я буквально задыхалась, когда думала о нем. Как так вышло, что я урвала у судьбы этот подарок? За какие заслуги?
Когда автовокзал остался за поворотом, я откинула спинку кресла в положение «лежа» и закрыла глаза. Я усмехнулась. По пути в Севастополь я грустила, что мне не о ком мечтать. Теперь мне даже не нужна была музыка.
Я в своей квартире, солнце еще не встало, но уже довольно светло. Я стою лицом к окну, Саша у меня за спиной. Он уверенно кладет свои теплые руки мне на талию и продвигается ими ниже. Я чувствую его глубокое дыхание шеей и плечами. Сейчас я повернусь и поцелую его. Я больше не боюсь.
Я поворачиваюсь и вздрагиваю. Вместо Саши рядом со мной стоит Дима.
В моих руках настойчиво вибрировал телефон. Выдернутая из сна, я не сразу поняла, где нахожусь. За окном бесконечной чередой тянулась дорожная техника и новый асфальт «Тавриды». Ах да, телефон.
– Алло? – сонно пробормотала я.
– Ты спишь что ли? – весело ответила Лена.
– Кажется, уже нет. Сколько время? – спросила я.
– Почти десять.
– Ого, неплохо я поспала, – удивилась я. – Такой бред снился.
– Я смотрела прогноз, переправа работает. Так что к двум ты должна быть в городе. Только пообедаю я уже без тебя, – сказала Лена.
– Не страшно. Мне бы к трем успеть на совещание. Но сначала домой, привести себя в порядок.
– Как прошла последняя ночь в Севастополе? – Лене не терпелось узнать подробности.
– Ты о чем? – не сразу поняла я, но в моей памяти тут же возникли все картины предыдущей ночи.
Я довольно улыбнулась, закрыв глаза.
– Эй, ну ты что?
– Тут целый автобус ушей.
– Хотя бы в двух словах. Да или нет? Было?
Я рассмеялась.
– Почти да, но нет.
– Это как? – озадаченно спросила Лена.
– Блин, тебе в деталях все рассказывать что ли? – весело возмутилась я.
– Само собой!
Я огляделась по сторонам. Все были заняты своими делами: кто-то спал, кто-то сидел в наушниках. Кажется, моя персона никого не интересует. Как хорошо, что рядом со мной было свободное кресло. Я прикрыла телефон ладонью и стала тихо рассказывать:
– Мы провели вместе всю ночь. Сначала он повез меня к маяку, мы много говорили. Потом мы поехали ко мне, собрать вещи. Лена, мы так целовались, у меня до сих пор ноги подгибаются, когда вспоминаю. Он просто нереальный. Потом он отвез меня на вокзал.
– Ничего не было? – разочарованно спросила Лена.
– Как ничего? Кое-что было, – все так же тихо ответила я.
– Блин, Сань, не тупи. Секс был? – прямо спросила Лена.
– Нет.
– Ну, ё-мое, – Лена расстроилась еще больше.
– Все серьезно. Это не просто какой-то командировочный роман. Мы теперь вместе.
В трубке повисло молчание.
– Лен? Ты тут?
– Да тут я, тут. Ладно, давай, как приедешь, поговорим, – как-то отстраненно сказала она.
– Конечно, поговорим. Тем более, сегодня пятница, – сказала я.
– Позвони, как будешь на Анапке3.
Родной Новороссийск не изменился за несколько дней, но теперь я смотрела на него по-другому. Еще из автобуса я заметила салатовый «матиз» Лены, припаркованный под знаком «стоянка запрещена».
– Извини, я без цветов, – пошутила она.
Мы обнялись.
– А я как обычно с сувенирами. Держи магнитик. Это Памятник затопленным кораблям.
Мы с трудом запихали мой чемодан в багажник «матиза» и помчались ко мне.
– Не говори мне сейчас ничего, давай отложим на вечер, – сказала Лена. – Не хочу портить аппетит перед вечерней встречей.
Пожалуй, Лена права. Рассказать в двух словах о Саше точно не получится.
– Но ты… – она отвлеклась от дороги и внимательно вгляделась в мое лицо, – ты правда какая-то другая. Неужели годы затворничества позади?
Я только успела открыть рот, как Лена сразу же остановила меня.
– Нет! Ни слова! Я так много говорю, чтобы ты ничего не могла сказать, неужели ты не видишь?
– Расслабься, я буду молчать, – улыбнулась я. – Я и сама хочу дождаться вечера.
Мы подъехали к моему подъезду. До совещания оставалось всего тридцать минут.
Глава 6.
Практически каждый вечер пятницы мы с Леной проводим в любимом кафе и пьем чай. Этот ритуал сложился у нас еще в студенческие времена. Проучившись десять лет в одном классе в школе, мы поступили в разные университеты, но все равно сохранили дружбу. Работали мы тоже в разных местах, но пятничный вечер неизменно соединял нас снова. Наше общение стало очень концентрированным, и от того более ценным. Говорят, женской дружбы не существует или она есть до определенного момента. Мы в это не верили. Лена и я заменили друг другу сестер, которых у нас не было. Мы были противоположностями. Ленка – смелая, всегда энергичная, острая на язык и очень красивая. Я – ну, вы и сами уже поняли.
Сейчас я очень нуждалась во взгляде со стороны на все, что случилось в Севастополе. После бессонной ночи и дороги я чувствовала себя довольно странно, но отказаться от встречи с подругой не могла. Необходимо было выговориться и узнать ее видение ситуации. Я старалась не вспоминать разговор, который состоялся между нами по телефону, ведь тогда Лена просто мало знала, потому и не могла в полной мере порадоваться за меня.
Приняв контрастный душ и вымыв голову, я вышла из ванны другим человеком. В теле появилась бодрость, которой должно было хватить на пару часов. Стоя перед зеркалом, я заметила, что в последние дни стала нравиться себе. Усталая, с кругами под глазами, внезапно красивая. Обычно я была критична к своему отражению. Завалы на работе, регулярный ПМС, но главное – отсутствие какой бы то ни было личной жизни – мешали разглядеть собственную весьма недурную наружность. Влюбленность, определенно, мне к лицу.
Лена уже ждала меня за столиком. Еще издали я заметила ее светлые волосы с удлиненным каре и ярко-красную помаду на губах. Моя любимая подруга обладала очень яркой и утонченной внешностью. Она легко могла менять образы от агрессивно-стервозных до изысканно-аристократических. Я на ее фоне всегда была серой мышкой. На Лену очень часто обращали внимание мужчины, но она хранила верность Паше. Даже сейчас, войдя в кафе, я с улыбкой отметила, как ребята с соседнего столика косились в ее сторону и о чем-то переговаривались.
– Привет, дорогая! Прости, я опоздала, – извинилась я. – Но уже хорошо, что я не уснула за рулем.
Мы заказали чай и эклеры, и я принялась за рассказ. Мое повествование было ярким, эмоциональным и очень подробным. Лена, не привыкшая видеть меня в таком возбуждении, только и успевала хлопать глазами и повторять удивленное «Ого!» или «Да ладно?». Я старалась описывать Сашу максимально точно. Передо мной словно снова стоял он – в своей коричневой кожаной куртке и синих джинсах. То задумчивый, то веселый, но всегда обаятельный.
Я говорила долго и увлеченно. Чай давно остыл. Но мне казалось, что я недостаточно точно передаю свои мысли, и что Лена все равно не сможет до конца понять мои ощущения. Вдруг заметив, что некоторые эпизоды я начинаю пересказывать по второму кругу, я выдохнула и сказала:
– Мне кажется, если я замолчу, я усну.
– Уж постарайся теперь и меня выслушать, – сказала она.
Лена с минуту посидела молча, словно укладывая в голове услышанное. Я видела, как на ее красивом лице менялись эмоции, пока еще не высказанные вслух. Мне было забавно наблюдать за этой картиной, и я не торопила ее с ответом, спокойно поедая долгожданный эклер. Наконец, Лена отодвинула чашку подальше от себя и сказала:
– У меня есть две мысли. Первая заключается в том, что ты в него влюбилась. Ты ни разу этого не произнесла, но я готова поспорить с тобой на что угодно, что ты и сама уже себе в этом призналась.
Я молча кивнула, запивая эклер чаем.
– Ну, конечно, я так и знала, – согласилась она. – Ты прям как открытая книга, все на лице написано. Я даже на вокзале это сразу заметила. У тебя выражение лица изменилось с такого на вот такое.
Подруга очень смешно изобразила сначала грустную меня, а потом довольную, и я чуть не подавилась.
– Прости, – улыбнулась она, но вдруг серьезно продолжила. – Вторая мысль не настолько радужная. Я даже не знаю, стоит ли ее озвучивать. Мы с тобой привыкли говорить друг другу правду, но зная твою ранимость, я все же спрошу, говорить или нет?
Тут уже пришла моя очередь отодвигать чашку с недопитым чаем. Я совершенно не ожидала такого поворота, но ответила без раздумий:
– Конечно, говори.
Лена нахмурила лоб, потерла виски пальцами и, тщательно выбирая каждое слово, начала говорить спокойно, но твердо, словно озвучивая страшный диагноз:
– Представь, как часто ты сможешь видеться с ним. Простая математика. Не чаще двух раз в месяц. Ну, хорошо, трех. И то по редкой случайности. Все праздники мимо, потому что его никто не отпустит с работы. Это ничтожно мало, ты и сама это понимаешь. Сначала все будет пылко и страстно – встречи, расставания, бессонные ночи и все в этом роде. Но такая страсть не может кипеть долго, и вы скоро выдохнитесь. Не больше трех месяцев. Банально устанете от бесконечной дороги и недосыпа. Посмотри на себя сейчас. Если не держать твое внимание хотя бы пять минут, ты просто вырубишься на столе. Долго вы так не протянете. Даже у тех, кто живет в одном городе, рано или поздно проходит этот период безудержной страсти. И что остается? Кино-вино-домино вместе с общими друзьями. Вы этого будете лишены. Потом следующий этап, когда пара переходит к совместному проживанию. Как ты себе это представляешь? Ты готова бросить свою клинику и переехать в Севастополь? Или он бросит свой ресторан, чтобы перебраться к тебе? Как жить на два города? Саша, не будь наивной, хоть я и знаю, что ты такая. У вас очень мало шансов. Я правда рада видеть тебя веселой и живой, мне даже не верится, что это ты. Но посмотри на вещи реально. Какое будущее вас ждет хотя бы через полгода? А через год? Попробуй представить. Ты сознательно обрекаешь себя на новые страдания.
От возмущения мое сердце стало биться как-то не очень ровно. Я глубоко вздохнула. Сон как рукой сняло.
– Уже слишком поздно.
– Господи, только не говори, что ты беременна, – в шутку ужаснулась подруга.
Мои расшатанные от усталости нервы не выдержали, и я громко рассмеялась. Парни за соседним столиком, которые рассматривали Лену в начале вечера, уставились на нас.
– Ты умеешь разрядить обстановку, – еще смеясь, сказала я.
Лена взяла меня за руку, и мягко сказала:
– Милая, я же правда не хочу, чтобы ты снова страдала, понимаешь? Я сказала тебе все это не потому, что я такая завистливая сучка. Хотя, если этот твой Саша такой красавчик, каким ты его описываешь, тут есть чему позавидовать. Я хочу, чтобы ты подумала о том, какие последствия могут быть у ваших отношений, и оценила, готова ли ты морально к этому. Особенно после того, что было с тобой еще недавно.
– У меня нет ни сил, ни желания сопротивляться своим чувствам. Если постоянно бояться того, что что-то может не получиться, зачем тогда вообще все? – ответила я.
Мне казалось, что Лена не восприняла мои слова всерьез. Я больше не хотела убеждать ее в обратном. Наверное, сказывалась усталость с дороги, а, может, я просто действительно понимала ненужность лишних доводов. Время покажет все лучше любых слов.
Мы проговорили еще час на разные темы, но Саши больше не касались. Теперь я понимала – Лена просто переживала за меня. Возможно, она знала меня чуточку лучше, чем я сама, ведь со стороны виднее. Сегодня утром я привезла в Новороссийск не только воспоминания о Саше, но и кое-что еще. Это была смелость. Страх всегда мешал мне двигаться дальше. И если сейчас из-за него я упущу еще и Сашу, то никогда себе этого не прощу.
Я чувствую тепло его руки. Лицо обдувает свежий ветер. Мы с Сашей идем по молу и держимся за руки. Саша улыбается мне. По моему телу волнами разливается тепло. Тепло снаружи, тепло внутри, тепло везде. Внезапно Саша оступается и мы вместе падаем в темно-синее бушующее море. Нечем дышать. Тело пронзает животный ужас. Саши больше нет рядом. Его больше нигде нет.
После командировки моя жизнь разделилась на те самые условные «до» и «после», о которых так часто говорят люди. Изменения во мне заметили все – и коллеги, и родители, и в первую же встречу – Лена.
Родители оказались тактичнее всех. Они не приставали с расспросами, но я видела по их довольным лицам, что они все поняли правильно. Зная мой интровертный характер, мама и папа догадались, что время раскрывать карты еще не настало, и им нужно просто подождать.
Когда в пятницу я вошла в офис с отчетом о командировке «с корабля на бал», наши внимательные женщины не смогли не заметить блеск в моих глазах и невиданную прежде уверенность в подаче отчетного материала. Почти весь наш коллектив – десять человек вместе с Виктором Петровичем и сисадмином Антоном – состоял из женщин, которым только дай повод для пересудов. Я была самой молодой сотрудницей и, к их счастью, самой неопытной в вопросах отношений. Наши дамы прекрасно знали, о моем незамужнем положении и считали своим долгом раздавать непрошеные советы, как только разговор заходил о мужчинах. Все они принадлежали примерно к одной возрастной категории, когда красота уже вот-вот и отцветет. Кто-то был второй раз замужем, кто-то в разводе, кто-то в неприлично длительных бесперспективных отношениях. У всех за плечами были лучшие годы встреч и расставаний, у некоторых дети и даже любовники. Одна я была паршивой овцой в этом опытном стаде. Я не распространялась о своих прошлых отношениях и, могу поспорить, они наверняка считали меня девственницей. Только Оля – наш юрист – знала меня лучше других. Она была на пять лет старше меня, и мы с первых дней нашли общий язык.
Если раньше я была похожа на замученную школьную отличницу, отвечающую зазубренный урок у доски, то в прошлую пятницу я неожиданно предстала в образе молодой женщины, знающей себе цену и увлеченной далеко не только карьерным ростом.
В понедельник коллеги поняли, им не показалось. Успевая неплохо работать, я периодически отключалась от реальности и мысленно перемещалась в Севастополь. Переписки в мессенджерах и социальных сетях, телефонные звонки: Сашка не давал мне скучать.
Спустя три дня пристальных наблюдений, женщины не выдержали, и, сговорившись заранее, направили ко мне делегата, феерично провалившего свою миссию. Я отказалась идти на диалог, оставив свою личную жизнь неприкосновенной. Дамы негодовали, их любопытство росло как на дрожжах, заполоняя собой все офисное пространство. До этого момента в нашем коллективе было так скучно! Редким нападкам подвергался только Антон, но к нему приставали только потому, что пристать было больше не к кому. А тут появилась я – свежая кровь, и их вполне можно было понять.
Когда спустя несколько дней в обеденный перерыв ко мне подошла Оля и начала рассказывать все версии, которые с ней пытались обсудить, я истерически расхохоталась. В последние дни на мне сказывалось эмоциональное перенапряжение, вызванное бурным течением личной жизни, так что яркие выражения чувств – а теперь это почти всегда был смех – стали для меня нормой. Я давно так не смеялась: от души и порой до боли в животе. Я прервала Олю на третьей версии, сказав, что нашим коллегам стоит писать романы, вместо того, чтобы просиживать юбки в офисе. Зная, что она не высокого мнения о сплетнях, я сказала, что в командировке познакомилась с мужчиной, и теперь мы вместе. На Олю можно было положиться, и она действительно держала язык за зубами.
Я и сама ощущала произошедшие со мной изменения. Помимо того, что я, наконец, разглядела в себе вполне красивую девушку, во мне вдруг проснулась внутренняя уверенность. Глядя на Сашу, я понимала, что у меня всего одна жизнь и ее ни в коем случае нельзя тратить на стандартную схему «работа-дом-работа-встречи с подругами» и так до бесконечного количества повторений.
Перед сном я думала о Саше, и строила планы на будущее. Еще я думала о себе. Вспоминала свои желания и мечты, которые почему-то так и остались нереализованными с детства или юности. Я копалась в закоулках души, и доставала оттуда запылившиеся стремления, тщательно их оттирала и общалась с каждым лично, выясняя, почему же у нас так ничего и не вышло? Почти каждый раз оказывалось, что причина была во мне – я не верила в себя, и не прикладывала должного усердия. Каждое обиженное желание говорило мне одно и то же, и я с ужасом понимала, что винить в моей посредственной жизни некого, кроме себя самой. Чем больше я осознавала свою бездеятельность, тем притягательнее становился Саша.
Прошло уже почти две недели, как ранним утром мы попрощались на автовокзале Севастополя. Впереди были очередные суббота и воскресенье, но Саша сказал, что ему опять придется работать. Я не хотела верить, что он придумывает отговорки, ведь наше общение по телефону все это время было очень активным, и он постоянно говорил, как скучает. Тем не менее, мое приподнятое настроение начинало угасать. Коллеги на работе почти перестали шептаться за моей спиной, а Лена, видя, как я изо всех сил стараюсь держать лицо, деликатно молчала на эту тему. Я пыталась быть веселой и беззаботной, но наедине с собой я понимала, что теперь все больше играю, чем чувствую это по-настоящему. Не решаясь задавать прямые вопросы Саше, я с каждым днем все глубже погружалась в свои невеселые размышления. После очередного телефонного разговора или сообщения от него я расцветала. Но ненадолго. Во мне боролись два чувства – ожидание встречи и трезвый скептицизм. Первое было логичным продолжением нашего общения. Второе – итогом моих личных мыслей вне наших бесед. По времени второе состояние было куда продолжительней. Иногда меня посещала идея приехать к нему в гости без предупреждения. Но я не решалась, боясь столкнуться с возможным разочарованием. Тогда я условилась сама с собой, что если Саша не приедет ко мне и в следующие выходные, как бы ни было печально, этот вопрос можно считать закрытым.
