Евангелина Малинова
Имеет значение
Промёрзлая, зимняя ночь давала о себе знать ледяным ветром со снегопадом и кромешной, кусающейся тьмой. Казалось, еще немного и её можно будет резать ножницами. Пробирало до мурашек, и не только от холода. Еле светящаяся пара фонарей освещала бурный вальс снежинок во всей их красе. Это были два совершенно разных и в то же время дополняющих друг друга источника света: старый, парковый, свечной фонарь, расположенный по одну сторону форменных ворот и излучающий теплый свет, и более современный, светящийся белым ярким светом фонарь, по другую сторону тех же скрипящих ворот.
Это было печальное и будоражащее воспоминание юного парнишки, который даже предположить в ту пору не мог, чем обернется его спонтанное и весьма опрометчивое решение.
Он шел к тем самым воротам держа за плечами не только походный рюкзак, набитый вещами, но и багаж собственных чувств и трепетных, личных эмоций, надолго задержавшихся в его памяти.
Его ноги ступали по хрустящему снегу в старых как мир кроссовках и с каждым шагом он всё больше становился уверенным в том, что делает не столько правильный, сколько необходимый выбор.
– Маркуша! Ну долго ты там ползти собираешься?! Холодно! Давай шустрее! – Донёсся возмутительный, но такой знакомый и любимый голос его отца. Влиятельный тон родного человека резко вернул (засевшие глубоко внутри сознания) мысли молодого спортсмена куда полагается, и он поспешил к давно разогретой машине, у которой ждал его папа.
Замерзшими руками Марк открыл заднюю дверь папиного ненаглядного «мерседеса», кинул рюкзак, а сам уселся на переднее сидение, чтобы побыстрее согрелись ноги. Включил музыку на магнитоле, достал припасённую пачку «M&M`s» и больше ни о чем не думал.
– Пап, а ты точно предупредил вожатых из лагеря? – спросил Марк у отца, когда тот садился в машину и стряхивал снег с ботинок.
– Ну конечно да, не будем же мы совершать нелегальные поступки.
– Тогда почему ты забираешь меня с лагеря ночью?
По классике именно в этот момент в окне охранного поста зажегся свет и послышался лай собак.
– Гоним! Гоним! Гоним!
Марк проснулся в холодном поту, но с приятным ощущением полного спокойствия, которого так долго добивался всё это время. Как-будто он выполнял какое-то важное дело и теперь, наслаждаясь приятной усталостью обрёл желанную улыбку судьбы в его сторону. Радостное, но несколько тревожное воспоминание подарило его телу малую частицу необходимого умиротворения. Парень уже давно и не мечтал почувствовать что-то похожее, за столько времени проведённого в состоянии боевой готовности. Медленно отнимая все его силы и высасывая энергию это состояние забирало у Марка не только время и нервы, но и шанс на стабильность и хотя бы пошатывающееся равновесие в жизни. Вычитая всё большее количество шансов судьба наносила очередной удар по самообладанию – последнему, что оставалось нетронутым во всём спектре духовных внутренностей этого маленького человечка.
Этот сон – реальное воспоминание из детства Марка, когда он был совсем мальчиком. Ехал с папой в машине на переднем сидении, как совсем взрослый и смеясь болтал обо всём на свете. Тогда всё было хорошо.
Верочка.
– Слушай Лиз, предлагаю не бурить эту тему и просто хорошенько поесть. У меня болит голова и я просто не настроена на подобного рода разговоры.
– Но мы всегда говорим, если одну из нас что-то не устраивает или тревожит.. Это важно для наших отношений, ты же не хочешь начать копать себе яму.
Вера отвела задумчивый взгляд в сторону, откуда уже пришёл официант с полным подносом еды. Девочки сидели в «McDonald's» и как обычно разговаривали о важном, в самом простом месте города.
– Лиз, я… Я не могу так больше. Мне нужно время.
– У тебя есть пятнадцать минут, пока я кушаю. А потом, на улице ты всё мне расскажешь и…
– Вряд ли.
И может алкоголь конечно не выход из таких ситуаций, но Лиза точно знала: подруге необходимо хотя бы на короткий промежуток времени забыть о своих переживаниях. Поэтому они зашли в магазин, купили бутылочку полусладкого, тортик с орехами по акции и направились отмечать свою встречу.
Ранним утром я проснулась со слезами на глазах, чувством слабости и неимоверным желанием пить. Лиза и все её домашние ещё спали, поэтому ну кухне, выпив залпом бутылку воды я заглянула ещё и в холодильник. Но меня воротило только от одного вида еды. Время примерно четыре утра, судя по восходу солнца. Часов на кухне было не видно. Зато, если что и было видно прекрасно – так это мои мысли о проблемах, которые штормом воспоминаний обвалились мне в голову. Снова.
Моя ночная майка и шорты все промокли от пота, волосы на голове взъерошились, кожа на лице и руках сухая как пустыня. Ну а я сидя понурив голову и с пустым взглядом думала, что же делать дальше и как сказать об этом Лизе, ведь она – моя подруга, которая всегда поддержит и к которой я всегда могу обратиться за помощью. Надо только обратиться.
Ясное дело, что все мы люди и отдаваться чувствам, переживаниям, страху – это совершенно нормальное дело. Если знать меру. Только вот где она, эта мера? Это не водку разбодяжить, не коктейль смешать.
И Верочка задумалась. Она действительно забыла о своих проблемах с помощью подруги и эта разгрузка помогла ей с (не сказать что со свежей) головой посмотреть под другим углом на ситуацию в жизни.
Эмоции нам необходимы, но как найти черту и не переступать за неё в нужный, важный момент жизни?
«Ты же художница, вот и нарисуй себе эту черту и не переступай за неё. Помнишь, когда тебе в четвёртом классе учительница по рисованию сказала что ты не сможешь нарисовать также, как делают это взрослые ребята и что ты не будешь участвовать в конкурсе? Как ты тогда кропотливо работала над своим рисунком… Как ты рвала неудачные попытки одну за другой. Помнишь, что было дальше? Да-а-а. Ты остановилась. Задумалась, надо ли оно тебе на самом деле и поняв что надо, продолжила рисовать. Ты так гордилась собой, когда видела на выставке свою работу, а ведь была младше всех…»