Ева Винтер
Забытый принц

Полная версия

Глава 2

«Ланиакея не только состоит из трех Империй-континентов, но и из трех миров.

Первый мир – пространство богов.

Второй мир – пространство живых. Управляют им три верховных бога-отца: бог солнца, света и жизни Аодхэгэн, бог тьмы, ночи и ночных кошмаров Двэйн и бог воды и морских глубин Мюридхаг.

Третий мир – пространство мертвых. Управляют им: богиня смерти Морриган, повелитель Мэнфистериума – пыточных темниц мира мертвых – Евронимус и повелительница обители Света Элли»

«Предания Ланиакеи»

Эридан

Силуэт девушки медленно скользил по старому деревянному мосту. Она аккуратно наступала босыми ногами на ветхие доски, в проемах между которыми блестела вода.

Ее светлые волосы, перехваченные на голове лентой, струились по спине, а подол темно-синего платья развевался, как от сильного порыва ветра. Вот только ветра не было так же, как и не было конца у этого моста. Он вел в пустоту. В белый непроглядный туман, внутри которого пряталась неизвестность.

Где-то вдалеке занимался рассвет, окрашивая пространство вокруг в желтоватые тона. Он был так далеко, словно находился в другом измерении, а до нас доходили лишь его слабые отголоски. Я тенью следовал за темно-синим силуэтом, который завораживал меня. Слышал ее кристальный смех, хотя вокруг была тишина. Знал, что она улыбается, хотя не видел ее лица.

Девушка шагнула в туман, и белая пелена поглотила ее фигуру. Я направился следом. Мгла сомкнулась вокруг меня кольцом, лишая видимости, и так же быстро отступила.

Я стоял в центре бескрайнего поля, укутанного снежным покрывалом. Оно сливалось в своей белизне с небом так, что не было понятно, где заканчивается одно и начинается другое. Словно незримая линия горизонта была стерта. Снежинки танцевали, высыпаясь сверху блестящими хлопьями.

Девушки нигде не было видно, но я знал, что она где-то здесь, я ее чувствовал. Связь между нами напоминала натянутую шелковую ленту, и я следовал за ней. Тягучее чувство тепла разливалось внутри, словно красивая мелодия. Я шел на этот притягательный звук, который проникал в самую глубь, туда, где, как мне казалось, была пустота. Ну или зияющая черная воронка. Моя прогнившая душа явно не обладала подходящими условиями для выживания чего-то столь светлого. Я и представить не мог, что где-то в этой непроглядной тьме вообще еще может что-то жить, а уж тем более отзываться.

Я наслаждался этими чувствами, как можно наслаждаться теплыми лучами солнца в холодный день, и, не сдерживая улыбки, продолжал идти. Но все ощущения внезапно оборвались, а связь между нами повисла разорванной струной. Я попытался ухватиться за нее, но та ускользала и стремительно таяла.

Абсолютно сбитый с толку, я опустился на колени и, повинуясь неведомому порыву, зарылся руками в снег. Ладони коснулись ледяной поверхности, намекающей на то, что под ногами скрывалось не поле, а укрытое белым покрывалом замерзшее озеро.

Озеро…

Осененный внезапной догадкой, я принялся раскапывать вокруг себя белый настил, как если бы что-то обронил. Где-то здесь, под толщей льда, от меня ускользало единственное светлое чувство, испытанное за много лет, и я не должен был его упустить.

Моя магия в этом странном месте не работала, и без нее я чувствовал себя слепым и беспомощным. Так вот, оказывается, кем ты становишься, когда лишаешься дара – ни на что не годным и бесполезным.

Словно в бреду, я продолжал разгребать снег и вглядываться в покрытую льдом толщу воды, не обращая внимания на онемевшие от холода пальцы.

Возможно, нужно было признать свое поражение и остановиться, но по какой-то причине я не мог этого сделать.

Под слоем льда что-то мелькнуло.

Сердце пропустило удар, а потом бешено заколотилось в груди. Задыхаясь от паники, я принялся с удвоенной скоростью расчищать снег. Вот под коркой льда уже стал виден подол платья и белые ступни. Затем тонкая талия, обтянутая синей тканью. Безжизненные белые кисти были сложены так, словно девушка лежала в гробу. Тонкие пальцы сжимали черную розу, на бутоне которой была цифра: «666».

Нет.

Внутри меня что-то разбилось, раскололось, разлетелось на куски, и на поверхность выползло холодное и неприятное чувство. Оно облепило своими склизкими щупальцами мое горло и принялось душить.

Что это? Страх? Отчаянье? Боль? А может, все сразу?

Остатки тепла, что до этого момента все еще слабо тлели внутри меня, стали угасать, пока окончательно не потухли. А вслед за ними погасли и краски, делая мир вокруг снова серым. Таким, каким был до того, как я ощутил искру света, и каким останется теперь, когда от этой искры ничего не осталось.

Видимо, некоторым людям просто не суждено удержать в своих руках ничего хорошего. Было глупо предполагать, что в моем случае может быть иначе.

Дрожащая ладонь закрыла глаза, затем скользнула вниз, накрывая рот, в попытке сдержать рвущийся наружу крик. Отчаянье всаживало мне в грудь кинжал, затем вытаскивало и всаживало вновь. Снова, снова и снова.

Девушка по ту сторону льда была мертва, и мой мир умер вместе с ней.

Это я ее убил…

– Прости, я не хотел, – тихо сказал я, накрыв ладонь девушки своей, поверх разделяющей нас ледяной преграды. – Мне так жаль…

Она уже не могла меня услышать, но есть слова, которые должны быть сказаны несмотря ни на что. Слова, которые лучше отдать тишине, чем утопить в самом себе.

Ее длинные светлые волосы, расправленные под водой, полностью закрывали лицо. Я мог видеть лишь контур подбородка и поблескивающий на шее кулон на серебряной цепочке.

Неужели она останется здесь навсегда, запертая подо льдом?

Нет, я не мог ее здесь оставить. Кроме того, я хотел увидеть ее лицо. Нет, я должен был увидеть ее лицо.

Мой кулак врезался в ледяную поверхность. А затем снова и снова.

Удар. Еще удар. И еще.

Корка замерзшего озера оглушительно треснула, и я, провалившись в темную воду, проснулся.

Вскочил, судорожно хватая ртом воздух. Неосознанно вцепился руками в прикроватный столик, словно в спасательный плот, сметая лежавшие на нем книги и графин с водой. Послышался звон бьющегося стекла. Я отшатнулся, закрыл лицо руками, пытаясь унять дыхание, которое вырывалось рваными хрипами.

– Ну и ну, – послышался рядом насмешливый голос.

К сожалению, мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать того, кому он принадлежит. Ведь то был мой личный кошмар, что следовал за мной вот уже тринадцать лет.

– Что тебе нужно, Райндхард? – бросил я, не глядя в сторону собеседника.

– Это с тобой каждую ночь так? Вот же жуть, – выдал он, не сдерживая детского восторга в голосе, и рассмеялся.

Я устало посмотрел на незваного гостя.

Райндхард беззаботно сидел на столе у окна, вальяжно запрокинув ноги. Облаченный во все черное, он сливался с темнотой, словно она была частью его сущности. Накинутый на голову капюшон частично скрывал коротко стриженные серые волосы. На идеально очерченном красивом лице самым гармоничным образом сочетались пухлые губы, ровный нос, острые скулы. Правая бровь была полностью черной, а левую разделяла на две части серая полоска. Словно там должен был быть шрам, который рассек бровь. Но шрама не было. В дополнение ко всему, в обрамлении черных ресниц сверкали глаза цвета расплавленного золота. Казалось, они могут сжечь, если смотреть слишком долго и пристально.

Внешность Райндхарда была смертоносно красивой. Примерно как вид с обрыва, где открывается самый восхитительный вид на фьорды: налюбоваться невозможно, но один неосторожный шаг – и ты мертв.

Он был богом искусств и вдохновения, хотя именно с этими направлениями ассоциировался меньше всего. Этот мужчина больше напоминал Евронимуса, темного повелителя пыточных камер в Царстве Мертвых, а не покровителя художников.

– Мне кажется или ты не слишком рад меня видеть, мой позабытый всеми принц? – наигранно обиженно спросил Райндхард.

Он бесшумно сполз со стола и направился в мою сторону, умудряясь каждым своим движением источать опасность не меньше, чем приставленный к горлу клинок.

Я ничего не ответил, старательно делая вид, что меня внезапно заинтересовал узор на стене. Я вообще старался говорить с ним как можно меньше, потому что любой диалог с Райндхардом напоминал ходьбу по прогнившим доскам над пропастью. Никогда не угадаешь, в какой момент ненадежная конструкция рухнет.

– Какой ты сегодня негостеприимный. Неужели дурные сны вымотали тебя так сильно, что ты напрочь забыл о любезности? – Его интонация была мягкой как бархат, но каждое слово резало не хуже опасной бритвы. – В таком случае, думаю, смена обстановки тебя взбодрит.

Он уселся в кресло рядом с кроватью с таким видом, будто это был трон.

– Уже? – не смог скрыть удивления я. – Мы ведь в этом городе всего один день и уже уезжаем?

Это было странно. Никогда прежде мы не останавливались в городе, где мне не нужно было бы выплачивать богу искусств долг по нарушенной мной сделке. Что же изменилось теперь?

– Да. Здешний климат мне не по вкусу. – Губы бога скривились в ухмылке, а лицо осталось мягким и беззаботным.

Но меня этим не провести. Он что-то задумал, и это что-то мне явно не понравится.

– Почему нельзя остаться здесь? – спросил я, не понимая, что на меня вдруг нашло. Спорить сейчас было такой же прекрасной идеей, как запихнуть руку в мешок со змеями. И погасший в глазах Райндхарда озорной огонек лишь подтвердил опасения.

– Потому что ты должник и ты делаешь то, что я скажу. А я говорю, что у нас смена локации.

Он швырнул мне небольшой конверт, скрепленный черной сургучной печатью.

– Ты кое-что задолжал мне, забытый принц. – Голос его, словно сладкий мед, лился тягучим потоком в кружку, наполненную лезвиями. – Еще шесть жизней. – Бог продемонстрировал мне шесть пальцев, затянутых в черные кожаные перчатки. – Слышишь? – он театрально приложил ладонь к уху, словно к чему-то прислушивался. – Тик-так, тик-так, тик-так. Это твое время на исходе.

Я сломал печать и развернул письмо. На пустом листе заплясали темные узоры, складываясь в буквы. Я прочел одно-единственное слово и удивленно посмотрел на бога. Он хищно улыбнулся в ответ.

– Арлитон, – озвучил я полученный результат.

Комната накренилась, заплясала и начала растворяться в темном тумане. Райндхард всегда любил создавать порталы из непримечательных предметов. И этот портал перенес нас из Империи Южной Короны в Империю Северной Короны. Прямиком в лес.

Ночной холод обнял меня, обволакивая кожу. Из носа и рта вырывались клубы пара от дыхания.

– Я приготовил для тебя увлекательное путешествие, – возвестил бог, разведя в стороны руки. – Этот сказочный район города Иеракон славится своей красивой природой, дружелюбным населением и потрясающей архитектурой. Уверен, тебе понравится здесь так сильно, что ты захочешь остаться. – Он рассмеялся какой-то только ему понятной шутке, демонстрируя ровный ряд белых зубов. – Собственно, именно здесь мы и завершим наше затянувшееся знакомство.

– Почему мы в лесу? – насторожился я.

– Мне показалось, что лучше всего, если твое путешествие начнется с увлекательной прогулки.

Мое тело пронзило болью. Я вздрогнул, согнулся пополам, пошатнулся и рухнул на колени. Уперевшись руками в покрытую коркой инея землю, я пытался справиться с болью, что сжигала меня изнутри.

– А чтобы тебе было совсем весело, – Райндхард присел рядом со мной на корточки, абсолютно не смущаясь того, что я не могу поддержать диалог, – я перерезал твои магические артерии.

Что?

– Увидимся через пару часов, если ты выживешь. – Он встал и громко свистнул, будто призывая собаку. – Воспользуйся этим временем, чтобы обдумать план своих действий по выплате долга в максимально короткие сроки.

После этого Райндхард исчез, растворившись в пространстве черным облаком.

Где-то неподалеку послышалось глухое рычание. И это была не собака.

Глава 3

«Территория Империи Северной Короны богата хищными животными, повадки охоты которых отличаются от других животных. Одним из таких животных является белинг, который охотится исключительно в фазы убывающей луны.

Это крупное хищное животное псообразного вида, покрытое зеленоватой шерстью. Крупные особи достигают до одного метра в холке в высоту. Слюна и когти животного пропитаны ядом, который воздействует на нервные окончания, от чего жертва перестает контролировать пораженные конечности. В большой концентрации яд белинга, находящийся в организме жертвы более 52 часов, вступает в реакцию с внутренними органами, разрушая их изнутри, и через 72 часа сердце жертвы останавливается»

«Флора и фауна Империи Северной Короны»

Эйлиин

Я проснулась посреди ночи от оглушительного стука в дверь. На первом этаже Эрл, шаркая ногами и недовольно причитая, поплелся узнавать, кого принесла нелегкая. Я высунулась из спальни и наткнулась на Блэр. Сестра стояла в коридоре и сосредоточенно прислушивалась к голосам, доносившимся снизу.

– Что там? – шепотом спросила я.

– Не пойму, – так же тихо ответила сестра. – Кажется, кого-то в лесу нашли.

– Что?

Блэр отмахнулась от меня рукой, призывая помолчать.

– Леди Эйлиин! – раздался снизу скрипучий голос Эрла, который каким-то образом понял, что я рядом и могу слышать его.

Быстро спустилась по лестнице на первый этаж, завязывая на ходу тонкий шелковый халат, который успела натянуть поверх сорочки.

Немного сгорбленная фигурка нашего старого конвейна стояла рядом с распахнутой входной дверью. На голове с торчащими в разные стороны седыми волосами красовался смешной ночной колпак, помпон которого теребил задувающий с улицы ветер. Ночная рубашка до самого пола выглядела так, словно он запутался в пододеяльнике. Нелепый вид этого вечно угрюмого старика, выполняющего обязанности дворецкого, при других обстоятельствах вызвал бы у меня улыбку. Но сейчас мое внимание безраздельно было приковано к двум встревоженным мужчинам, переминающимся на пороге. Их растерянный вид вкупе со столь поздним визитом вызывал предчувствие беды.

– Госпожа целитель! – воскликнул тот, что стоял впереди. – Прошу вас, помогите. – Он приложил к груди смятую в кулаке шапку. – Мы парнишку в лесу нашли. Его белинг подрал, мы вовремя дрянь эту отпугнули. Но без вашей помощи он и до рассвета не доживет.

Не тратя слов на лишние разговоры, я молча кивнула. Подхватила стоящий в углу выездной чемодан с травами, отдала его одному из мужчин.

– Леди Эйлиин, вы не одеты как подобает! – возмутился Эрл, топнув ногой.

– Думаю, человек, который сейчас борется за свою жизнь, простит мне столь вопиющую вольность, – ответила я и надела пальто прямо поверх тонкого шелкового халата. – Передай, пожалуйста, родителям, что я вернусь, как только будет возможность.

Эрл побагровел и запыхтел, словно чайник. К счастью, я успела выскочить на улицу раньше, чем с языка старика сорвались причитания о молодых безнравственных девицах.

По дороге мои сопровождающие любезно поведали о том, что пострадавший находится в домике лесника, а также рассказали, как с трудом отогнали от него белинга.

– Огромный был, словно демон! – оживленно жестикулируя, рассказал тот, что представился Пэмом.

– Метра полтора в холке, не меньше! – подтвердил второй мой спутник по имени Фирз. – Но вот что странно, в эту фазу луны они никогда не нападают.

– В каком смысле? – я нахмурилась.

– Белинги охотятся лишь в дни убывающей луны, потому что на растущую становятся более медлительными и подслеповатыми.

– Благодаря этому нам с легкостью удалось его отогнать. Будь это на убывающую луну, так просто это у нас бы уже не вышло. Парнишке тоже лишь поэтому повезло. Не иначе как самой богиней удачи Бернас благословлен.

– Согласен, – кивнул Фирз.

– Как вы вообще нашли его, ведь ночь на дворе. Услышали крик? – спросила я.

– Нет, сегодня ночь сбора листьев инфирцена, мать делает из них лекарственные мази, поэтому мы были в лесу на сборе, когда услышали рычание зверя и шум борьбы. Мы подоспели вовремя, но парню все равно сильно досталось. Удивительно, что он вообще смог оказать сопротивление зверю.

– Мы отнесли его домой, а мать послала за вами. Сказала, что накануне от прачек слышала, что к Ар Де Вэйлам младшая дочь-целитель вернулась. Вот мы за вами и побежали. Вы ближе всех будете.

Я кивнула.

– Мы почти пришли, – сообщил Фирз.

У самой кромки леса показался небольшой дом с квадратными окнами. Входная дверь распахнулась раньше, чем мы успели постучать. Свет падал на темную улицу, обрисовывая контур мужчины, стоящего на пороге. Высокий, лет пятидесяти, одетый в подбитую мехом жилетку поверх холщовой рубахи.

– Здравствуйте, госпожа целитель. Проходите вот сюда. – Он отступил, пропуская меня внутрь дома, и указал широкой ладонью на одну из комнат.

Я кивнула и, не задавая лишних вопросов, зашагала в указанном направлении. Прямо на полу в центре комнаты лежал человек, завернутый в темную ткань. Роль импровизированной кровати для него выполняло бережно расстеленное сено, в то время как остальная мебель была сдвинута в стороны и укрыта покрывалами. В камине полыхал огонь.

– Яд белинга опасен, и… мы… мы поэтому мебель… – замялся лесничий, описывая руками в воздухе круги, словно это могло помочь подобрать нужные слова.

– Вы все сделали правильно, – успокоила я его. – А теперь я буду очень признательна, если вы принесете мне горячей и холодной воды для обработки ран. И рядом нужно расстелить еще сено и чистое покрывало, чтобы переместить его туда, когда я закончу обрабатывать раны.

Лесничий и оба моих сопровождающих, похожих на него как две капли воды, тут же засуетились и побежали греметь в соседней комнате ведрами.

Я открыла свой чемодан с травами, достала оттуда перчатки и, надев их, присела рядом с пострадавшим. Сканируя магическим зрением его состояние, я аккуратно развернула ткань, в которую тот был завернут. Мужчина лежал на спине, голова отвернута в противоположную от меня сторону, грудь и руки разодраны, лицо в крови.

Обычное зрение говорило – это кровавое месиво, в то время как магическое могло поведать куда больше: множественные рваные раны в области груди, живота и предплечий; на передненаружной поверхности верхней трети левого плеча в области плечевого сустава имеется кольцевидное осаднение, свидетельствующее об укусе; неполный перелом четвертого и пятого ребер справа, а также ушибленная рана в правой половине лобной части головы и несколько ссадин на спине.

Никаких жизненно важных органов не повреждено. Похоже, прав был Пэм, этот человек и правда благословлен богиней Бернас.

Стараясь действовать быстро и осторожно, я срезала то, что осталось от его одежды, отмечая, что та была слишком легкой для ночной прогулки в лесу. Он что, гулял по Империи Южной Короны и случайно провалился в портал?

Аккуратно отделив все прилипшие к разодранной коже лоскуты ткани, я собрала их в кучу и кинула в огонь. Нужно было избавиться от всего, на чем мог остаться яд белинга, содержащийся в слюне и когтях.

Предварительно постучав, в комнату зашла довольно тучная женщина. Из-под белого чепчика выбивались рыжие кудряшки. В руках она сжимала белую ткань. За ее спиной маячил Пэм, держа ворох сена, стянутый веревкой.

– Расстелите вот здесь, пожалуйста, – попросила я, указывая на пустое место за своей спиной.

Пока Пэм с рыжеволосой женщиной раскладывали сено и застилали его чистым покрывалом, в комнату вошли лесничий и Фирз, затаскивая ведра с водой, а заодно и несколько емкостей.

Я смочила в теплой воде тряпочки из цветов златоцвета. Ткань, сделанная из этого растения, качественно промывала раны, обеззараживала их и помогала вытягивать яд. Обрабатывая повреждения, я заметила какой-то узор, что змеился по мужской шее. Однако, что бы это ни было, я смогу рассмотреть это позже, когда закончу с основными ранами.

Тщательно обработав грудь, живот и руки, я приступила к обработке головы. Черные взлохмаченные волосы слиплись от крови. Я обмакнула в теплой воде чистую ткань, приложила к ране и оставила ее, чтобы златоцвет вытянул из раны яд, если таковой имелся. Одновременно с этим я смочила в воде новую ткань и принялась протирать залитое кровью лицо. Голова мужчины была отвернула в другую сторону, не давая мне дотянуться до левой стороны. Я очень осторожно взяла его голову, разворачивая лицо пострадавшего к себе.

Сердце больно впечаталось в грудную клетку, рухнуло вниз и разбилось на сотню маленьких осколков. Этот звук эхом прокатился по ребрам, оглушая меня. Оглушая весь дом. Оглушая весь мир.

Мои руки, что до этого двигались уверенно и четко, вдруг задрожали. Я принялась оттирать кровь с мужского лица. Снова, снова и снова. Почему-то хотелось, чтобы на его коже не осталось ни одного следа, хоть это и не имело никакого смысла сейчас.

Боги… Почему так трудно дышать?

На мое плечо мягко легла чья-то теплая ладонь. Абсолютно потеряв связь с происходящим, я обернулась.

– Госпожа целитель, с вами все в порядке? – спросила рыжеволосая женщина, вернув меня в реальность.

Я кивнула, хотя мы обе поняли, что это была ложь.

Ни демона со мной не было в порядке!

Ведь предо мной, весь разодранный звериными когтями и с окровавленным лицом, лежал мужчина, спасший меня тринадцать лет назад. Мужчина, которого я непроизвольно высматривала в толпе прохожих все эти бесконечные тринадцать лет. Мужчина, которого я мечтала увидеть еще хоть раз.

Нужно было взять себя в руки. Целитель я, демоны побери, или нет.

Рыжеволосая женщина, представившаяся Лоренцией, присела рядом, ненавязчиво предлагая свою помощь. Благодаря ей мы быстро управились с обработкой оставшихся ран, после чего я зашила их нитью, сделанной из волокна полуночного паука. Затем мы аккуратно перевернули пострадавшего на живот и одновременно ахнули.

Между лопаток мужчины пролегал рисунок черного дерева, корни которого извивались точно змеи. Они принимали формы древних рун, и это было темное наречие, которого я не знала. Ствол дерева узорчатыми линиями проходил прямо по позвоночнику. В самом его центре красовался белый меч с изящной гардой, прямой рукояткой и навершием в виде кристалла. Этот меч словно был впаян в ствол черного дерева, крона которого тянулась вверх, расползаясь по плечам и шее. Ветви напоминали танцующий черный дым, в котором пристроились белые вороны и ласточки. В самом центре кроны ветви расступались, образуя круглое пространство, внутри которого сверкала восьмиконечная звезда. На заднем фоне дерева полыхал черным пламенем знак бесконечности.

Я никогда не видела ничего подобного.

Маги не могли украшать свои тела рисунками исходя из прихоти, потому что сила отвергала краску, которую вводили под кожу. На нашем теле появлялись лишь те узоры, которые символизировали дар и уровень владения им. Так, во время пробуждения дара у новоиспеченного волшебника на правом запястье появлялся рисунок, свидетельствующий о наличии силы. У каждого мага, в зависимости от дара, он был свой.

У меня как у целителя это было белое дерево с распускающимися цветами. Причем количество цветов говорило о том, что мой уровень силы достаточно высок. У магов-оракулов появлялся фиолетовый знак всевидящего ока в кругу. У стихийных магов – свои узоры. Так, маги огня являлись счастливыми обладателями красного узора в виде пламени; у магов воздуха были три белых спирали, образующие треугольник; у магов воды – голубые изогнутые линии волн в виде трех завитков, напоминающих шестерку; у магов земли – зеленые цветущие ветки, переплетенные в круг. При увеличении потенциала силы узоры усложнялись, добавляя новые детали.

Единственные магические рисунки, не считая брачных, которые появлялись механически, были связаны со сферой деятельности мага. Они наносились с помощью специальных артефактов и обновлялись раз в год.

Но у этого мага на запястьях не было никаких рисунков, и это вводило в замешательство.

– Это… – неуверенно начала Лоренция, словно сомневалась в том, уместно ли говорить. – Этот узор… он… он… он волшебный?

Мы с ней ошарашенно смотрели друг на друга несколько секунд, затем я кивнула.

– Да.

Угольно-черный цвет и еле заметные мерцающие всполохи, похожие на блеск вулканического песка на солнце, подтверждали магическое происхождение рисунка. А также мою полную некомпетентность в вопросе колдовской символики.

– Вы… видели что-то подобное раньше?

Я отрицательно помотала головой.

– Нужно закончить с ранами, – напомнила я ей, а заодно и самой себе.

Лоренция была сообразительной и тут же принялась выполнять все мои поручения. Вскоре мы завершили обработку повреждений, и я аккуратно наложила швы. Затем лесничий и его сыновья переложили мага на новую, импровизированную постель из соломы. А старую, пропитанную кровью и лекарствами, по моему указанию сожгли.

Осталась последняя часть.

Я ввела с помощью иглы несколько растворов для быстрого восстановления поврежденных тканей и костей, и пока его тело восстанавливалось, решила кое-что проверить. Взяв мужское запястье, я закрыла глаза и мысленно потянулась к его силе, сканируя ее.

– Боги, – выдохнула я.

– Что такое? – хотела знать Лоренция.

– Его магические артерии перерезаны.

– Во имя духов леса! – женщина прижала ладонь к груди. – Как такое могло произойти?

Хороший вопрос. Неплохо было бы узнать на него ответ.

– Не знаю, но именно поэтому он не смог оказать нормального сопротивления белингу. Если восстановить его артерии, то восстановление пройдет куда быстрее.

Я закрыла глаза и сосредоточилась, направляя свой магический поток мужчине. Где-то там внутри, его колдовство откликнулось на мое и потянулось навстречу. Моя сила залатала надломы и порезы, позволяя его магии вновь разлиться по артериям. Пока еще медленно и неуверенно, но она начала возвращаться. Его магия заструилась черными мерцающими волнами, запульсировала, затанцевала, обволокла его, словно пыталась обнять изнутри.

Сердце мужчины учащенно забилось.

Я нахмурилась, прекратила подачу потока.

Из его груди вырывалось хриплое рваное дыхание, а сам он заметался, словно в лихорадке.

Нет. Нет. Нет.

Паника сдавила мое горло.

Только не это.