Ева Маршал
Танец с чудовищем

– Что вы себе позволяете? Вы ведь сын самого императора! Пример для подражания! – возмутилась я, но тут же уточнила, всё испортив: – А как, кстати, я могу обращаться в свободное время к обучающимся? Могу, к примеру, назвать вас нахалом, если вы будете позволять себе вольности?

Ничего не могла с собой поделать. Дотошность – моё второе имя. И я могла контролировать это «замечательное» качество только в том случае, если была не сильно заинтересована в чём–то. А сейчас мне было интересно.

– Можете. Вы всё можете. Вы ведь женщина.

– Не поняла.

– Леди Шур, женщины – главное богатство изначальных, особенно землянки, – непонятно закончил этот загадочный курсант.

– Я не землянка.

– Землянка. Вы с Раймосса, бывшей планеты–тюрьмы с неприличным названием, где как раз содержались каторжане с Земли. У меня есть опыт общения с вашей замечательной расой. Моя мать оттуда. Я очень люблю землян.

Синие глаза императорского сыночка блеснули и я сделала шаг назад. И эти подозрительные нотки в голосе…

– Вы меня пугаете.

– Вам не стоит бояться, ни моё внимание, ни даже моя страсть для вас не опасны. И я практически уверен, что вас сюда прислали для меня.

– Прислали? Вот так взяли, положили подходящую вам девицу на блюдо и подали?

Я разгневалась. Серьёзно разгневалась. Он прав. Это могло быть правдой и, вполне вероятно, было ею, раз уж я – исключение, эксперимент. Игрушка для наследника императора.

– Да. Но не для того, чтобы я вас съел, – довольно сообщил мужчина. Он не скрывал, что данная ситуация доставляла ему огромное удовольствие.

– Это утешает, – процедила недовольно. – Тем не менее, можете забыть обо мне, как о девочке для снятия стресса. У нас с вами будут сугубо деловые отношения. Точнее, отношения офицер – курсант!

– Вы ещё не приняли присягу, – Он провокационно улыбнулся и взял меня за руку.

– Я ускорюсь.

– Не выйдет, – прошептал паршивец на ухо, – для присяги есть специальный день и он пока не наступил.

– Отпустите меня.

Я чувствовала, как жар от его звезды ползёт по руке, поднимается по предплечью к плечу, перетекает на грудь, живот, спускается вниз.

Мне трудно дышать.

Хватаю ртом воздух.

И возбуждаюсь. Неприлично. Прямо на улице. Вот так сразу, без предварительных ласк или просмотра неприличного кино.

– Отпустите, – шепчу, почти умоляю. – Пожа–а–а! – вскрикиваю от охватившего меня острого удовольствия. Сама хватаюсь за него, прижимаюсь грудью к груди. Ноги не держат.

– Ты темпераментная. Яркая. Красивая, – произносит наследник императорского дома, поглаживая меня по голове, утешая, успокаивая. – Но ты зря противишься, Аделия. Все воины по натуре своей хищники, этим ты лишь раззадориваешь первобытные инстинкты, которые никакая цивилизация ещё не подавила.

– И что же, мне никому не отказывать? – шепчу слабым голосом. Хотела бы, чтобы в нём чувствовались злость, раздражение, ярость. Но тело всё ещё содрогается от полученного удовольствия и я не могу контролировать вообще ничего.

– Отказывать всем, кроме меня. А уж я способен позаботиться о своей женщине, – шепчет мне на ухо этот прохвост.

– Отпусти меня. Пожалуйста, отпусти, – прошу снова. И на этот раз он отстраняется. Блестит синими глазищами.

Красив, негодяй. Красив, умён и до невозможности хитёр. Но и мы не лыком шиты. Да и, вроде бы, в себя пришли.

– Благодарю за науку, больше я к вам, курсант, на пушечный выстрел не подойду! До нескорой встречи! Надеюсь, вас переведут куда–нибудь подальше от меня!

– Аделия!

– Не Аделия, а госпожа учитель или леди Шур! – отчитала я отработанным по специальным методикам учительским тоном.

– Леди Шур, боюсь, вы не сможете так легко от меня избавиться. Я – Энран Даргасс. Моё имя есть в списке ваших, – он выдержал театральную паузу, – воспитанников.

– Человек и планета, – хмыкнула я, сообразив, что к чему.

– Нечеловек и планета, – уточнил он педантично. – Вам пора бежать, госпожа учитель, птенцы возвращаются. Я проведу.

– Я сама!

Глава 4

Изначальный меня и слушать не стал. Пошёл рядом, одним своим присутствием словно занял всё пространство лифта, который, вполне вероятно, вмещал пару десятков кадетов и курсантов, проводил до двери. Молча. Бесшумно. Словно всю жизнь провёл, охраняя высшую власть.

Я же шла и кипела.

Если бы я понравилась ему как девушка, это одно. Может, я бы и мечтала дождливыми вечерами о таком красивом и представительном мужчине. Но игрушка для снятия стресса для… звёздного принца – явный перебор. Кроме того, я опасалась, что его уверенность, что не навредит, не убьёт, не выжжет мою психику энергией своей звезды, не имеет под собой оснований. Да, землянки подходят изначальным и даже могут рожать им детей без вреда для себя, но был ли опыт с раймосской девушкой хоть у одного звёздного лорда? Очень сомневаюсь! К нам они не летают, а мы обычно не выбираемся за пределы планеты. К сожалению. А ведь мутации никто не отменял.

Какие ещё варианты? К примеру, он запросто мог меня дезинформировать, чтобы спровоцировать на яркие эмоции. Примелькаться, запомниться. И использовать моё к нему внимание против меня или на пользу себе. Всё–таки я куратор его группы.

Его группы. Боюсь, группа будет больше его, чем моей… Да и кто в этом сомневался бы? В нём чувствовался лидер, прирождённый, выученный накрепко. Такой и должен быть в мужском коллективе. Я же при нём буду, скорее… Боюсь даже представить, как они меня воспримут. Молоденькая девчонка без опыта и двадцать опытных воинов.

Ладно, паниковать будем потом. Может, обойдётся. В конце концов, мой боевой характер в военной среде просто обязан проявить себя. И ему придётся это сделать, так как с этим императорским сыночком придётся драться за власть в собственной группе. А уж что делать с ним самим, ума не приложу. Он всё–таки изначальный. Ещё и правитель. Защитит ли меня статус преподавателя?

Я остановилась у двери, явственно ощущая присутствие Энрана Даргасса каждой клеткой своего тела. Он стоял слишком близко. Пах слишком остро. Возбуждал слишком сильно. Даже не касаясь меня! И я вновь теряла контроль.

Выдохнула быстро, испуганно. Он услышал и сильно разозлился.

«Что не так? Я просто пытаюсь тебе сопротивляться» – хотела завопить я, почувствовав исходящие от него волны ярости.

Свет его звезды вдруг осветил серый коридор. Ровный, оранжевый, тёплый, но почему–то страшный, пробирающий до костей.

Я обернулась и замерла от ужаса. Мужчина светился почти весь!

Об изначальных было мало известно широкой публике, но все, абсолютно все от мала до велика знали, что светятся только древние руны, словно выжженные на теле. Однако у моего сопровождающего светились даже кожа лица и глаза!

Кажется, мы сейчас взлетим на воздух вместе с Даргассом, тем, который планета, лорду–то, ясное дело, ничего не будет, их не просто так прозвали звёздными лордами. Не то чудовища, не то сверхлюди, но убить их почти невозможно.

– Энран Даргасс! – позвала требовательно. – Немедленно прекратите светиться и объясните, что это значит!

Он моргнул. Очнулся. Посмотрел на меня более человечным взглядом, осознанным. Сделал глубокий–глубокий вдох. Я же следила за его манипуляциями, в ужасе подмечая каждую деталь. Как по коротким волосам с треском бегут белые и синие разряды молний, как сокращаются мышцы на его длинной и худой, но при этом прокачанной шее, как он сжимает кулаки, в центре которых ревёт не энергия – пламя!

Какая же сила сокрыта в этом изначальном? Выживет ли вселенная? Может, так и происходит Большой Взрыв?

Я отчётливо видела, как наследник императора пытался взять себя в руки, но чего–то не хватало. Казалось, вот–вот всё получится, мужчина обуздает собственную звезду, но нет. По вискам и лбу тёк пот. Вены проступили на всех доступных моему взгляду частях тела и засветились потусторонне–синим цветом. Здание ощутимо задрожало, по стенам побежали трещины. Перед моим носом рухнул кусок штукатурки, и я, сама не знаю, почему, перепугалась, что мои драгоценные колонны сейчас тоже обрушатся. Нашла, из–за чего паниковать! Тут не только моей жизни настал конец, но всему миру!

Взгляд изначального стал расфокусированным… О нет! Нет! Нет! Что делать? Куда бежать? Мне нельзя умирать! У меня семья в Дыре! Я обещала их спасти!

– Энран Даргасс! – позвала я на этот раз безрезультатно. Выдохнула. Собрала волю в кулак, рявкнула громогласно, требовательно: – Курсант! Отставить представление! Дар–р–р-ргасс!

Мой голос рыком пролетел по коридору, отражаясь от стен, повторяясь многочисленным эхом. И это сработало. Он вздрогнул, посмотрел мне в глаза.

– Ну же, милый, приходи в себя. Не убивай нас, мы хотим жить, – шептала я, не отрывая взгляда от его лица. – Ты и сам такой молодой, такой красивый, сильный, тебе ещё жить и жить, сводить с ума девушек, выигрывать состязания…

Я бормотала всё, что приходило в голову, не останавливаясь. Как вдруг моргнул свет, погас. Рука изначального, полыхая в огне, потянулась в мою сторону, и я машинально отступила, упёршись в стену.

Лорд разозлился ещё сильнее, прищурился. Пламя обняло его тело с ног до головы, переливаясь всеми цветами радуги, взрываясь разрядами молний. Мгновение – и этот полыхающий монстр прижал меня своим горячим во всех смыслах телом вплотную к ходящей ходуном стене.

Я закричала так, как никогда прежде не кричала, зажмурилась, ожидая, что в любую секунду вспыхну факелом, сгорю, расплавлюсь. Но ничего не происходило. Только вот страх куда–то ушёл. Полностью. От первого же касания ласкового огня.

Приоткрыла один глаз, следом второй. Пламя изначального текло по моему телу, успокаивая и оберегая, утешая, восстанавливая. Прошла мышечные боль и усталость. Голова прояснилась. Я почувствовала прилив сил и энергии. И, похоже, заряжалась его силой, как аккумулятор электричеством.

Подняла руку, по которой гулял огонь, не причиняя никакого вреда.

– Надо же! – восхитилась происходящему чуду. – Он такой приятный.

– Аделия, – позвал меня всё ещё пылающий звёздный лорд. – Ада… Лия…

Я подняла на него взгляд. Синие глаза смотрели внимательно и ни капли не напоминали те безжизненные, страшные, с красным, практически неоновым свечением.

– Что? – выдохнула, как–то резко вдруг осознав, что мы стоим в обнимку, что его руки с тонкими длинными, но очень сильными пальцами обнимают мою талию, держат крепко – не вырваться, что рядом никого нет и вряд ли в ближайшее время появится – будут ждать окончания землетрясения.

Он не ответил. Только прижался губами к моим, настойчиво, уверенно, так, словно был в своём праве. Казалось, теперь огнём загорелась я, но на этот раз изнутри. Тело вмиг ослабело, выгнулось навстречу мужскому, такому нужному, желанному, столь же горячему. Я тихо–тихо застонала, не в состоянии выдержать напора обрушившихся на меня чувств и эмоций.

Изначальный рыкнул. Безумно, страшно. Только вот я не испытывала ни малейшего ужаса, наслаждаясь каждым мгновением, каждой секундой. Не соображая, мои это чувства и эмоции, или его, не чувствуя ни сомнений, ни раскаяния.

Единым рывком Энран распахнул мою рабочую блузку, вырвав с мясом с десяток мелких пуговиц, разлетевшихся по коридору с тихим стуком. Кружевное бюстье неподобающего преподавателю красного цвета тут же привлекло его взгляд и он отодвинул мешающую ткань в сторону. Вдохнул аромат моего тела, коснулся языком, медленно лизнул правый сосок, затем левый.

– Нравится?

– Д-да, – изгибаясь назад, лишь бы он не останавливался, лишь бы продолжал эту сладкую, восхитительно нежную пытку.

– Смотри на меня, – приказал мужчина и я, ведомая собственными желаниями, столкнулась с ним взглядом.

– Смотрю! – ответила с вызовом.

– Дерзкая. Непокорная. Очень интересная, – произнёс он, сверкая глазами. Сейчас они не полыхали алым, но какая–то искра в глубоком синем взгляде присутствовала. – Моя.

Строгая деловая юбка, почти впритык обнимающая бёдра, с громким треском разлетается под напором его пальцев. На мне кружевное бельё, чулки и шпильки.

– Идеальная учительница, – мурлычет звёздный принц и впивается в мой рот жадным, голодным поцелуем.

Я схожу с ума от страсти, отвечаю ему упоённо, жарко. Нервными движениями распахиваю чёрный китель, безжалостно рву рубашку на его теле. Пытаюсь! Только сил не хватает. Это не моя тонкая блузочка. Злюсь. Расстёгиваю сверху вниз магнитные застёжки, целуя каждый сантиметр обнажившейся кожи. Схожу с ума от его запаха. Такого необычного, пряного. Он пахнет как те цветы в парке. Такие же синие, как и глаза Энрана.

Без рубашки он кажется почти атлетом. Налитые, красиво очерченные мышцы. Твёрдый, словно гранит, пресс, восемь кубиков. Смуглый. Я едва могу заставить себя оторваться от созерцания его тела, и то лишь затем, чтобы ощутить его кожей.

Пальцы касаются форменных брюк. Ощущение грубой ткани будоражит нервные окончания, и я постанываю от возбуждения. Никакого стеснения. Голая страсть.

Хочу сесть на колени, чтобы увидеть его во всей красе, но меня слишком крепко держат за талию. Длинные пальцы мужчины обхватывают её полностью, даже не сдавливая. В голову приходят откровения Мо о длине мужского члена.

Мамочки!

– Энран, – хочу твёрдо поставить его на место и заставить отступить, но голос звучит как стон, протяжно, зовуще.

– Да, милая, секунду, – шепчет он мне на ухо, прикусывая мочку и окончательно лишая здравого смысла.

Уверенные пальцы скользят к мягкому кружеву, слегка надавливают на клитор через тонкую ткань. Я не сдерживаюсь, издаю стон за стоном. Выгибаюсь, провоцируя его уделить внимание и обнажённой груди тоже. Однако он удерживает второй рукой за спину и кусает мои плечи, шею, мочки ушей, продолжая сводить с ума каждым касанием.

– Я… я… – силюсь сказать, сама не понимая, что. Рот наполнен слюной, перед глазами плывёт, тело не горит – полыхает.

– Ты хочешь кончить, моя звёздочка. Я помогу.

Кончиками пальцев проникает внутрь, совсем чуть–чуть, при этом большим пальцем продолжая ласкать клитор. И резко, неожиданно для меня впивается в грудь. Посасывает, прикусывает. Спешно, жадно.

Я взрываюсь как сверхновая. Ору во всё горло. Бьюсь в пароксизмах страсти. Совершенно не контролирую себя, однако лорд удерживает меня на весу, прижимает к себе, не даёт удариться о стену или рухнуть на пол.

Дышу его кожей и никак не могу надышаться. Сумасшедший, первый в моей жизни настоящий, не собственноручный, оргазм туманит сознание, но не опустошает, а напротив, горячит кровь. Хочу ещё. Ещё!

Только вот, осознание произошедшего всё–таки настигает.

Что я творю! С кем! Где!

– Мама! – Пугаюсь я вслух.

– Всё хорошо, – успокаивает меня Энран, – не волнуйся, милая.

– Я. Тебе. Не. Милая. И всё – НЕ хорошо! – чеканю, с яростью глядя в довольные синие глаза. – Энран Даргасс, немедленно прекратите светиться! – рявкаю, вспомнив, откуда ноги растут у нашего взрыва страсти.

Не знаю, что было в моём голосе, но на этот раз он совладал с собственной звездой в доли секунды.

– Готово, – отчитывается он, не теряя замечательного расположения духа. Конечно! Едва не совратить собственного куратора у дверей в её квартиру. Есть, чем похвастать перед сокурсниками.

– Можете идти, курсант, – чётко и внятно произношу каждое слово.

– Даже, если я снова потеряю контроль и взорву планету? – невинно вопрошает звёздный лорд, а глаза хитрые–хитрые.

Ах он…

– Ещё раз, хоть один–единственный раз, вы посмеете в моём присутствии учинить подобное шоу, мало вам не покажется, Энран Даргасс! – Я так разозлилась, что сделала шаг к застёгивающему мундир мужчине и приложила указательный палец к его груди. – И теперь я вижу, зачем военной академии нужна женщина!

– Чтобы сводить с ума курсантов? – предположил синеглазый красавчик ехидно.

– Чтобы научить вас подкатывать к дамам без спецэффектов! – ответила с достоинством.

И тут я вдруг осознала, что стою в одном белье перед с иголочки одетым мужчиной. Здание качаться давно перестало, а это значит, вполне могли заработать камеры, если они вообще выключались.

– Камеры работают? – уточнила, надеясь, что случившееся останется нашей с наследником императорского дома тайной.

– Нет, я контролирую.

– Хоть одна хорошая новость за сегодня. – Я выдохнула с облегчением. Но тут же спохватилась: – Так, курсант, ещё один вопрос.

– Да, госпожа учитель? – А тон–то какой! Колени так и подкашиваются. Но я уже почти специалист по изначальным, главное – не прикасаться. И желательно не дышать его кожей, такой восхитительно сладкой…

От одной мысли о его запахе моё тело вновь охватил пожар. Соски отяжелели и встали торчком, словно желая быть ближе к нему. Я поправила бельё, скрыв грудь.

– До присяги меня будут соблазнять все, кому не лень? – уточнила по–деловому.

– Нет, конечно! – возмутился мужчина.

– Вот и отличненько, – обрадовалась я. Но рано.

– И после присяги будут. Вы ведь женщина!

– Но я… я ведь преподаватель. А как же субординация?

– Во время занятий вы преподаватель, но после них – прекрасная и желанная женщина. Моя.

– Закатайте губу, Энран Даргасс. Попросите у родителей новую игрушку, потому что я ею никогда не стану.

– Посмотрим. – Он смотрит отвратительно снисходительно. Так, словно я уже проиграла.

– Посмотрим, – яростно подтверждаю я.

– Мне кажется или вы объявляете мне войну, госпожа учитель? – вкрадчивым голосом уточняет мужчина.

– Именно! – рявкаю, лишь бы поскорее завершить этот нелепый диалог и скрыться за дверью своей квартиры.

– Отлично. Вы у нас девушка интеллигентная, утончённая, а война – это моя работа. Здесь я на своей территории.

Глава 5

Я сбежала. Скрылась в своей квартире от невозможно наглого и самоуверенного курсанта. Наследника престола. Мамочки, надеюсь, он не будет настолько мелочным, чтобы припомнить мне потом все эти студенческие распри?

Хотя, где я и где он? Вне стен ВАД мы вряд ли когда–нибудь встретимся, надо смотреть правде в глаза. И раз уж он сам не сказал, что его нужно воспринимать, как правителя нашего сектора, то и пожалуйста. С курсантом общаться проще, чем с наследником императорского дома.

Первым делом проверила квартиру на следилки и прослушки. Нужно привыкнуть делать это так же, как мыть руки после улицы. Расслабляться нельзя. Повезло – всё чистенько. Значит, никто не видел, в каком виде я появилась у себя, уже хорошо.

Налила чашку кофе и села в полюбившееся мне кресло. Достала планшет. Работа, работа и ещё раз работа. Мне предстоит слишком многому научиться, иначе проблем не оберёшься.

Но как сосредоточиться на файлах, когда чувствуешь себя непорядочной женщиной? Сперва я целовалась с котом, затем едва не отдалась Энрану Даргассу, притом в коридоре общежития. Ну ладно ещё, если бы в комнате. В конце концов, если правилами ВАД личные отношения не запрещены, то катастрофы бы не произошло. Да и я, честно признаться, настолько потеряла от его присутствия голову, что, возможно, и не пожалела бы.

Да, Аделия, кто бы мог подумать, что из красивой маленькой девочки вырастет настолько озабоченная девственница. Признаюсь, даже подумала на мгновение, что стоило послушать Моргану и обзавестись небольшим сексуальным опытом на выпускном, как делали довольно многие, кто не успел это сделать прежде.

Но мне претила одна эта мысль. Переспать с незнакомцем – это ведь… фу–у–у-у.

Я тихонечко рассмеялась своей логике. Не прошло и суток, как я уже нахулиганила почище М-Шу. От той можно было ожидать ночной инспекции мужской части общежития, досмотра представленных академией тел. Не курсантов, а именно тел. Она восхищалась огромными бугрящимися мышцами, тяжёлыми челюстями и суровым взглядом. Я же, напротив, предпочитала худощавых мужчин. Видимо, моё детство на Раймоссе проявилось, где в почёте были недоступные, богатые и красивые учёные, по большей части худые, как жерди.

Вот и наследник такой. Высокий, стройный. Пока не разденется. Почему–то одежда удивительным образом стройнила его. Без лишней ткани он выглядел внушительно и очень, очень…

– Стоп! – приказала расшалившемуся воображению. – Учим файлы!

Только вот тело болело от неудовлетворённой страсти. Требовало мужских ласк, внимания, заботы. И чего–то агрессивного, животного. Такого, что было у нас с Энраном.

– Не могу. Ну что же это такое! Не могу и всё тут!

Я заметалась по комнате. Забежала в ванную. Что у меня здесь, душ или…

– Да–а–а, – протянула довольно.

Огромная белоснежная ванна. При моих габаритах – целый бассейн. Ни кнопок ни сенсоров не обнаружила, но была уже учёной – приказала вслух наполнить ванну определённой температуры с добавлением пены.

Как только прозрачная и немного голубоватая вода начала наполнять ванну, я улыбнулась. Предвкушение. Томительное, сладкое. Руки потянулись к полуобнажённому телу. Порванную одежду я и не думала надевать, так и ходила в белье и чулках. Огладила плечи, представляя, что их ласкает мужчина. Спустилась к талии, провела кончиками пальцев по животу, по краю кружевных трусиков.

Потрясла головой. Не сейчас. В ванне. Расслаблюсь, поласкаю себя, сброшу напряжение и жизнь сразу заиграет красками. Смогу на трезвую голову оценить масштаб бедствия и выработать какую–нибудь стратегию. И она явно не будет касаться обучения. Сейчас мне важнее сохранить себя.

Небольшое окно на внешней стороне общежития меня смущало. Я сделала несколько шагов в его сторону, намереваясь затемнить его или найти шторку, но ничего не обнаружила. Едва не прижимаясь грудью к стеклу задирала голову. Горячее тело остро реагировало на перепад температур. Кажется, я превращаюсь в маньячку. Если уж меня холодные стёкла и те наталкивают на мысли о сексе!

Ощупала всё, до чего дотянулась, но регулировки не нашла. Попробовала голосом – бесполезно. Приложила руку по центру, как здесь было принято, правда, с планшетами, а не окнами. И – о чудо! – окно… Хотела бы сказать, что оно закрылось, но нет. Вся стена в доли секунды стала прозрачной. За идеально чистой поверхностью прозрачного материала неизвестной мне природы, уж явно не стекла, как сперва показалось, висело целых три открытых флая, в каждом из которых сидело по несколько молодых мужчин.

Не знаю, кто удивился больше. Полуголая, едва не устроившая им эротическое представление, я или они.

– Отрыть окно, – процедила зло. Мужчинам же улыбнулась. Ненатурально и гадко: – Добрый вечер, курсанты. И что же вы делаете возле окна преподавателя академии? Вас мамы с папами не учили, что подглядывать нехорошо? Какие, интересно мне знать, предусмотрены наказания в ВАД за нарушение личного пространства?

– Улыбка прекрасной женщины! – выкрикнул один… смертник.

– Ваша группа, курсант?

– 8-Ф! – отрапортовал он так, словно мы были на построении, а не в невероятно щекотливой ситуации.

Я же изо всех сил старалась и глазом не моргнуть. Один раз дашь слабину – и всё, пиши пропало. Я преподаватель, пусть и опозорилась уже сто раз. Ничего, справлюсь. Им же хуже. Чем больше они меня сейчас накрутят, тем больше получат.

– Очень рада это слышать. Я буду преподавать у вас историю искусств. У меня завалялась пара–тройка безумно интересных переводов научных трудов с Фарагона, обязательно задам вам их прочитать. Полностью. И, думаю, несколько докладов для начала, а там, я ещё что–нибудь придумаю, поинтереснее. Не для вас, естественно.

Мужчина побледнел. Фарагонцы – самая нудная раса изученной вселенной. А ещё они обожают сравнения. По их мнению, двадцать–тридцать сравнений для каждого термина – минимальная норма. Поговаривают, что за сотрудничество с фарагонцами всем менеджерам и политикам прилично доплачивают. Видимо, на сточенные зубы.

– Э–э–э, – протянул всерьёз испуганный военный. – Приношу свои извинения, госпожа учитель. Пожалуйста…

– Прошу организовать караул у моих окон. Чтобы никто больше, – я помедлила, обвела напряжённых мужчин взглядом. Они усиленно делали вид, что не рассматривают мой «наряд», – не мешал мне принимать банные процедуры. И не подглядывал!

– Будет сделано! – гаркнули они организованно. Военная выучка в полной красе.

И как–то внезапно повеселели. Хм, что же я не так сказала? А–а–а, кажется, догадываюсь. «Никто больше» – это выходит, что им можно. Ишь, какие ушлые! Как сложно жить в здании, где даже «окна» можно взломать!

– Вам также приказываю окна мои не взламывать, не подглядывать и всячески меня оберегать, – улыбнулась уже чуть по–другому, по–женски, мягко. А то уж больно круто начала. Пусть все думают, что я милая девочка, которая храбрится и из последних сил держит лицо. Так проще.

– Будет сделано, – уже не так задорно подтвердили мужчины.

– Может, – начал, было, один, но тут уже его толкнули под бок сослуживцы, гавкнули зло, чтобы заткнулся. И это цитата. Я бы не смогла произнести такое вслух. Я ведь гуманитарий, более того, выпускница факультета искусств и гуманитарных наук, у нас так не принято. А то, что было на Раймоссе, пусть остаётся на Раймоссе.

Не стала прощаться. Закрыла окно, приложила ладонь к поверхности, озвучила команду и уже со спокойной совестью пошла в ванну. Думаю, приказы – это единственное, что не нарушают эти «малыши». Двухметровые, коротко стриженные, мускулистые, умные…

Ох, Моргану бы сюда. Уж подруга бы точно не растерялась. Я же, кажется, уже выбрала свою норму мужчин на ближайшие сутки! Даже перестаралась. Нужно было остаться на нуле, а у меня в активе целых два потенциальных кавалера – кот и изначальный. И не знаю, кого опасаюсь больше. Оба слишком уж активны. А я – странно отзывчива.

И вот ещё, поклонники за окном.

– Я была ой, как хороша, – похвалила себя. – Не струсила, не покраснела, говорила чётко, по делу.

А ведь я действительно подхожу этой академии, вдруг мелькнула мысль. Мало кто из наших рафинированных девиц справился бы с первым заданием. Разве только Мо. Но она, как и я, из низов. Мы не доверяем даже собственным глазам, всё проверяем лично, анализируем, пробуем на вкус.

А уж то, что половина девиц, завидев десяток мужиков под окном, рухнула бы в обморок – как пить дать.

Я и сама была близка, но мне нельзя, я преподаватель. Неоперившийся, но преподаватель. И с этими «птенцами» у меня явно будет идти стаж год за пять. Я уже, наверное, поседела. Хорошо, на платиновых волосах не видно.

В тёплой и немного маслянистой воде было уютно и спокойно. Она проникала в поры, в мышцы, успокаивала нервы. И словно снимала то электрическое напряжение, что передалось мне от изначального.

Энран Даргасс. Вот, от кого стоит держаться максимально далеко. Если уж соблазняться, то по своей воле и желанию, а не так, как с ним. Сейчас я понимала, что те чувства, та бешеная страсть, неприличные желания – всё было не моим, его. Не могла ведь я желать сделать минет мужчине, которого впервые вижу, притом не в спальне, а у двери в собственные апартаменты? Под камерами. В открытом всем ветрам и посетителям коридоре.

Отчего–то эта мысль безумно меня завела. Неужели моё тело просыпается? Как не вовремя! С другой стороны, я впервые оказалась в мужской компании, притом активной и сексуально ориентированной, так что удивляться здесь нечему.

Рука нырнула глубже в воду, скользнула по бедру, спустилась ещё ниже. Я была настолько влажной, что голубая вода Даргасса не могла растворить всей своей массой ощутимое проявление моего возбуждения.

– Озабоченная, – прошептала я, прикрывая глаза.

Как наяву передо мной стояла картина: я, Энран, коридор. Стены трясутся, мир под угрозой, вдалеке ревут сирены, всё залито оранжевым светом, а я… сосу.

Щёки вспыхнули лишь от произнесённого про себя слова. Как неприлично! Пошло! Фу–фу–фу. Мамочки!

Только вот отчего–то именно эта несвойственная мне развратность возбуждает ещё сильнее и я несколько раз произношу про себя это слово, смакуя его и возвращаюсь восхитительно–неприличной, не скованной ни воспитанием, ни образованием фантазией.

Я балдею от доступной мне свободы выражения и делаю это… нет, сосу… с упоением. Выражением безумного довольства на лице. Облизываю длинный гладкий член, круговыми движениями ласкаю головку, всасываю её и тут же опускаю. Поднимаю взгляд. Изначальный пылает, закатив глаза, постанывая.

Да!

Твёрдый, как скала, торс. Поросль волос, спускающаяся тёщиной дорожкой вниз, к самому потрясающему в мире члену, который я только видела, пусть раньше лишь в кино. Но здесь он весь мой. И я могу вытворять с ним всё, что угодно.

Я хочу попробовать взять его глубже, ещё глубже. Но страшно даже в воображении. Никакого опыта. Не представляю, как это, но пытаюсь. Мужская рука ложится на затылок, зарывается в платиновые локоны, ласкает затылок и медленно, но верно, прижимает мою голову к своему паху. Подсказывая, направляя.

Получается! Я продолжаю работать ртом, доводя изначального до упоительного финала, но сама улетаю чуть раньше. Взрываюсь. Кричу в голос. Изгибаюсь дугой так, что голова погружается в воду. Выныриваю, отплёвываясь от пены.

– Уж потеряла контроль, так потеряла, – бормочу довольно. Никогда прежде не испытывала настолько ярких ощущений наедине с собой. Вот, что значит, появился какой–никакой опыт и фантазия активизировалась.

Я и не думала, что настолько пошлая. Но слово «сосу», которое я могла произнести лишь про себя и в одиночестве, заводило не просто сильно, а очень сильно.

– Пошлячка. Развратная штучка. Извращенка, – бормочу чуть смущённо, но тело даже покалывает от удовольствия. – Видимо я из тех девиц, которых заводят грубости в постели.

Выбравшись из ванны, заставила себя изучать материалы и готовиться. А ещё, не удержалась и ознакомилась с полной, точнее, с доступной мне, информацией о человеке–планете. Нужно было найти в нём что–то такое, что–то гадкое и неприятное, чтобы снова зажечься злостью и яростью, желательно возненавидеть, иначе влюблюсь. Первый сексуальный опыт – слишком опасная и цепляющая до глубины души приманка для женского сердца. Это я уяснила на примере однокурсниц.

Если уж я превращусь в этой обители тестостерона в маньячку, не смогу без регулярного секса, а собственные пальчики не справятся, заведу любовника. Это очень по–взрослому. Вот, кстати, лучше бросить эти мысли об обучающихся и подыскать себе мужчину из преподавательского состава. У меня огромный выбор!

Собственные идеи рассмешили. Рассуждаю так… Как будто это не я. Куда делась та недотрога, от реакции которой шарахались все мужчины нашего университета? Хотя какие они мужчины? Так, сморчки. Вот в ВАДе…

Я мечтательно вздохнула и улыбнулась. Завтрашний день вряд ли принесёт мне позитивные эмоции, так что нужно выспаться и набраться сил.

И тут меня словно током прошибло. После плотного контакта с Энраном, я была словно заряженная под завязку батарейка. Быть может, это и есть – то самое страшное. Он лишь ласкал меня, а я уже кипела энергией, булькала ею, как колдовской котёл. А если бы случился секс? Взрыв? Полное выжигание? Возможно, именно так всё и происходит?