Ева Финова
Содержанка герцога

– Врёшь? – Праудмор хмыкнул и продолжил свою мысль: – Впрочем, не важно. Проблем у тебя много. Платье порвано, денег нет, одни долги. Вещи твои выкинули на улицу – а значит, их уже растащили местные попрошайки или иной преступный сброд. И если ты откажешься от моего излишне щедрого предложения, участь твоя незавидна. Так что я подожду, когда ты перестанешь прикидываться и воспримешь мои слова всерьёз.

Раскусил. Молодец.

Отчего‑то захотелось ущипнуть себя за щёку, чтобы убедиться, будто это не сон. Ну правда, сколько можно?

– Ладно, – выдохнула я, – считай, у тебя есть моё обещание. Я никому ничего не расскажу о нашем разговоре. Но сразу предупреждаю, убийства, кража – мимо меня.

– Подобного не потребуется, – недовольно ответил герцог. – Но я не обещаю, что в результате твоей работы никто не умрёт. Вдруг нам в руки попадётся преступник, которого я буду вынужден, скажем так, судить.

– Ох! Давай без этого? Знать не хочу о ваших тёмных делишках. Расскажи коротко, что конкретно требуется от меня?

– Соблазнять других аристократов и выведывать информацию.

– Отлично! – Я хлопнула в ладоши. – Но сразу скажу, в моём понимании – соблазнять – означает строить глазки, флиртовать, а не затаскивать в постель.

– Как пожелаешь. – Мужчина многозначительно ухмыльнулся. – Для меня главное результат, а не то, как ты его будешь добиваться.

– Но почему содержанка? – напрашивалось ещё одно уточнение. – Ты сказал «содержанка», а потом добавил – «для виду». Почему не любовница?

Увы, герцог меня превратно понял. О чём мне сообщило его провокационное поведение, потому что в следующую секунду он устремился к дивану. Точнее, прямо ко мне.

– А что, тебе так не терпится немедленно начать свою работу?

Мистер Праудмор сел рядом и по‑хозяйски закинул руку на кожаную спинку шикарной наверняка дорогущей мебели. Вот он склонился в мою сторону. Не выдержала и встала с места.

– Ну уж нет! И не мечтай.

Вот только… рука моя попала в плен этого негодяя. Неужели он станет приставать?

– Хм, ожог, – удивил меня этот аристократ до мозга костей.

Хоть его голос и звучал высокомерно, но, помимо прочего, он проявил искреннее участие. Вот уж не ожидала. Встала ровно, не сопротивляясь. Прохладное прикосновение пальцев возле покрасневшего овала на коже вызвало приятную дрожь. Ненадолго прикрыла глаза, наслаждаясь успокаивающим эффектом от ласкового поглаживания.

– Вабу Кованни? – спросил герцог. – Это она сделала?

– Да.

Недолго мне пришлось блаженствовать. Эх… Вновь посмотрела в его сторону.

– Непростительное расточительство, – непонятно что он имел в виду.

Показалось ли, но взгляд мистера большая шишка смягчился, когда он принялся усердно массировать покраснение пальцами.

– Сейчас пройдёт, потерпи немного.

Пф‑ф‑ф, покалывание дискомфорта не вызывало, а ноющая боль – привычное ощущение любого пользователя компьютера, подобного мне. Кроме этого со мной случились: мигрень, беспричинная усталость, бессонница, апатия, с которой лично я боролась двойной атакой милоты.

Котятки.

Взяла себе двух беспородных красавчиков и не пожалела. Мм‑м… Ласковые, нежные мои пушистики урчат и благодарят каждый раз после еды. Мордочками трутся.

Ох! Их же надо покормить! Так, необходимо срочно просыпаться. Сро‑о‑очно!

– Всё, – отвлёк меня герцог, а заметив моё тревожное состояние, сильно удивился: – Неужели было больно?

– Что? – Я невменяемо посмотрела вначале на него, затем на руку.

– Ай, не в этом дело, – отмахнулась я. – Пусти, мне пора.

– Но куда? – Вопреки просьбе Праудмор не отпускал, держал крепко. – На ночь глядя?

– Там котята! Их нужно покормить, мне уже пора вернуться к себе!

Недовольно потянула руку, чтобы вырваться. Не получилось. Герцог резко встал и схватил меня за талию, притиснул к себе, а губами прикоснулся ко лбу. Моему лбу.

В следующую секунду послышался задумчивый бубнёж:

– Температуры нет. Но ты, похоже, ударилась головой во время происшествия. Бредишь. Идём, провожу тебя до спальни. А сам отправлю весточку в город и вызову доктора.

– Что? Да нет же, я в порядке, – воспротивилась его заботе. – Пусти. Не нужно доктора. Мне просто пора уже вернуться туда, откуда я пришла.

Попыталась его оттолкнуть. Увы, безрезультатно.

– Хорошо, как скажешь.

Надменная улыбка исказила губы аристократа – последнее, что я увидела, прежде чем веки медленно опустились из‑за приятной сонливости, утягивающей моё сознание в непроницаемую глубокую темноту.

* * *

Судорожный вдох и я проснулась, резко открыв глаза.

Что‑то не так. Ощущение упущенного смысла прочно засело в памяти и заставило поморщиться как от зубной боли.

Резкость зрению приходила постепенно, поэтому я не сразу заметила антураж, в котором очнулась столь неожиданным образом.

Спальня.

Не так.

Шикарная спальня, обставленная в средневековом стиле с примесью индийского колорита – узоры вышивки на шторах, золотые шнурки с кисточками, вычурные ламбрекены, резная мебель. И, конечно, балдахин из бледно‑розового шифона над кроватью гигантских размеров.

– Очнулась? – Кресло, стоящее в углу комнаты, скрипнуло, и я заметила сидящего в нём сухощавого старичка с козлиной бородкой. – Как самочувствие?

– М‑м‑м…

Я пока плохо соображала после столь стремительного пробуждения.

– Голова болит? Что‑то беспокоит? – сыпал вопросами непонятный субъект в сером шёлковом одеянии, больше похожем на тунику и просторные штаны. – Тошнота? Рассеяность взгляда? Можешь сфокусироваться на одной точке? Попробуй.

Он подался немного вперед. А я сощурилась, примеряясь зрением к его жемчужной пуговице. Или это бижутерия?

– Да, могу, – ответила честно.

Так, подождите. Кажется, я должна была очнуться в другом месте.

– Ну слава богам, – выдохнул старичок. Облегчение, звучащее в голосе, казалось искренним. – Иначе не знаю, что и предположить. Ведь внешний осмотр не выявил никаких недугов, кроме ушибов и ссадин.

– Так вы доктор?

– Да, я штатный лекарь мэра Тасия Мэнвудского.

– Мэнвуд? – удивлённо повторила я. – Что‑то знакомое.

И тут память услужливо напомнила мне недавние события, произошедшие со мной до «пробуждения».

Старичок медленно поднялся из кресла, упираясь руками в колени. Выгнул спину с хрустом и зачем‑то вновь улыбнулся.

– Ну, в таком случае я пойду вздремну.

– Хорошо, – ошарашенно согласилась я.

Мозг мой медленно переваривал информацию и искал хоть какое‑либо годное оправдание происходящему.

Неужели сон во сне?

Подняла руку и ущипнула себя за щёку.

– Ай!

Выкрикнула недовольно.

– Что? – лекарь удивлённо посмотрел в мою сторону. – Всё‑таки болит что‑то?

– Э… нет, нет, – поспешила заверить его я. – Я вас не задерживаю. Всё у меня отлично.

Врать я умела, причём без всякого зазрения совести (это если ложь во благо). Нет. Поначалу, муки совести снедали меня и доводили до неприятного состояния лёгкой паники, но со временем, приобретая так называемую взрослую мудрость, я поняла, что есть ситуации, в которых иначе не обойтись. Наверное. Во всяком случае искренне в это верила.

Доктор тем временем доковылял до белоснежной двери, украшенной золотистым орнаментом в центре и по бокам. Открыл и негромко позвал кого‑то.

– Скажи господину Сирейли, что его гостья проснулась.

Хм. А это имя мне было незнакомо.

Странно. Думала, он сейчас позовёт того самого, как его?

Ай, не важно.

Опустила взгляд вниз и с облегчением обнаружила, что была одета в льняную бежевую пижаму, простенькую на вид, плотную и непросвечивающую.

– Постойте, – остановила я доктора. – А кто меня одел?

– Служанка, конечно, – поспешил заверить меня старичок. – И я рад, что память ваша в порядке.

Выйдя в коридор, он махнул мне рукой, прежде чем молча закрыть за собой дверь.

Я осталась одна в просторной светлой комнате, где сквозь белоснежную кружевную тюль пробивались ранние солнечные лучики.

– Красота…

Вздохнула и, кряхтя, встала с кровати. Мышцы мои неприятно ныли, будто по мне прошёлся минимум слон, максимум целое стадо носорогов.

– Ах, да, карета же перевернулась, – припомнила я минувшее. Ушибы на коленях дали о себе знать.

Уф. Не раскисать!

Улыбнулась новому дню и поспешила подойти к окну, шлёпая босыми ногами по полу.

– Ага… Ну здравствуй, Мэнвуд. – С этими словами я выглянула в окно.

С вершины холма открывался прекрасный вид на город, расположенный в низине, на берегу моря. Оранжевая черепица на крышах невысоких домиков, выстроенных рядами‑улочками, поблёскивала под солнечными лучами, рождая интересные блики. Площади: одна, вторая и даже третья, были видны отсюда, как на ладони. Идущие туда‑сюда люди в цветастых нарядах казались такими крохотными, как муравьи. Женщины в длинных платьях наверняка для того и таскали за собой солнцезащитные зонтики, чтобы не изжариться под палящим зноем. А изрезанная кривая линия песчаного пляжа наводила на мысль – а не на курорт ли это?

Однако стоящие на рейде многопалубные деревянные корабли – галеоны, бриги, каравеллы, – не уверена, что правильно определила их виды, наводили на нерадостные мысли. Я не знаю, где очутилась. Абсолютно точно. В уме ни одной мысли, способной пролить свет на эту загадку. Но ясно точно: флешмоб – разыграй Анечку – явно затянулся.

– Как самочувствие?

Я отвлеклась от созерцания города и обернулась.

Ах, так его зовут Сирейли Праудмор?

Вот я и узнала его полное имя.

– Мм‑м?

Герцог из моего вчерашнего сна, бр‑р‑р, точнее нынешней действительности, вопросительно на меня уставился.

– Тело ноет, ушибы дают о себе знать, – честно призналась ему.

– Я надеюсь, ты не держишь на меня зла, что я тебя столь бесцеремонно усыпил ароматической солью.

– О!

Теперь я начала больше понимать произошедшее. Он подумал, будто я стукнулась головой, а мои сумбурные непонятные речи расценил как результат происшествия? Усыпил, вызвал доктора, позвал служанку, чтобы меня переодели.

Картина в общем‑то ясна. Осталось узнать про одну маленькую, но весьма существенную деталь…

– Но как?

– Ты наблюдала воочию уничтожение браслета – бесполезная безделушка, научное открытие разных свойств металлов, которое использовали таким вот чудовищным способом.

Хм.

Определённо, логика присутствовала в его словах, наверное. Если, конечно, отбросить мысли о том, что я не понимала принцип его действия. Однако сам факт – ощутимая боль от его воздействия – был неоспорим.

Ладно, допустим, он прав.

Какой из этого можно сделать вывод?

– Вижу, ты неважно себя чувствуешь. – Сирейли виновато опустил взгляд. – Это отчасти и моя вина. Я отправил на розыски своего человека, который увидел, как тебя втиснули в карету, и бросился на перерез улицы, чтобы не потерять. Кучер не ожидал подобного нападения, дёрнул поводьями. Кони заржали, карета накренилась, ось треснула и…

– И её бросило в фонтан, – подсказала я, припоминая минувшие события.

– Вижу, память твоя в порядке, – Праудмор улыбнулся, – это радует. Значит, ты помнишь об обещании?

– Я пообещала никому не рассказывать подробностей нашего разговора. Но согласия на подобную «подработку» не давала.

– Баш на баш.

Герцог бесцеремонно меня перебил.

– Что? – удивилась я.

– Я предлагаю взаимный обмен услугами. Ты – выполняешь мои поручения, а я оберегаю твою жизнь от кредиторов, поклонников, может быть, убийц, – он сделал многозначительную паузу. – Ведь кто знает, кому ещё ты перешла дорогу кроме жадной владелицы доходных домов Вабу Кованни.

– А если откажусь, меня вышвырнут на улицу? – задала риторический вопрос. А не получив ответа, вздохнула и обернулась к окну. Приятный и милый город. С виду и не скажешь о его тёмной стороне, лицезреть которую мне посчастливилось совсем недавно.

Впрочем, чувствую, это были лишь цветочки. А ягодки ещё впереди.

– Я согласна, но с условиями, – ответила не оборачивалась, сфокусировала взгляд на отражении стекла, где угадывались размытые контуры моего собеседника.

Герцог не перебивал, слушал внимательно и руки не распускал. Это радовало.

– За мою работу я буду получать, как и полагается, жалование, словно наёмный работник. В мои обязанности будет входить – поиск и получение информации определёнными методами, но без интима. Как и наши отношения должны быть исключительно рабочими без пересечения личных границ друг друга.

– А вот здесь смею не согласиться.

Сирейли всё‑таки возразил.

– Для виду наши отношения должны быть, простите за тривиальность, как у любовников или же влюблённых, дабы оправдать моё финансовое вложение хоть как‑то. Наши отношения должны выглядеть органично. В противном случае тебе будет крайне сложно заслужить доверие собеседников из числа прожжённых интриганов, хитрых и заносчивых аристократов.

– Но тогда ты промахнулся с моим званием. Кто захочет связываться с женщиной герцога, рискуя получить пулю в лоб?

– О, поверь, моя дорогая, многие… Едва я представлю тебя высшему обществу Мэнвуда как мою содержанку, не забыв, конечно, о небольшой доле небрежности в наших отношениях, у тебя отбоя не будет от кавалеров. Как минимум – ты станешь для них загадкой, которую они пожелают разгадать, как максимум… Вот тут я лучше промолчу, чтобы не ранить слух всякими пошлостями.

– Да, кстати, о пошлостях, – вовремя он мне напомнил об этом. – Их я не потерплю. Не хочу, чтобы меня представляли только как «ездовую кобылку». Уж если мы и будем разыгрывать содержателя и его содержанку, то изволь обращаться со мной уважительно. Будто тебе интересно не только моё тело, но и личность.

– Что ж, это условие мне понятно, – он кивнул, – каждый желает сохранить лицо, кем бы он ни был и чем бы ни занимался.

Козёл. Вот реально, гад, а?

– Я передумала!

Обернулась и гневно воззрилась на этого надменного упыря.

– А что я сказал не так? – изумился Праудмор. – Неужели я как‑то тебя задел?

Он поморщился. А я, глядя на его реакцию, невольно призадумалась. Не перегнула ли палку?

– Ты наверняка сама надумала себе всякого. – Герцог пожал плечами.

– Вот и нет, – воспротивилась его логике. – Твоя надменность чрезвычайно злит и даёт понять, будто для тебя мы все букашки.

– А разве не так? – галантный, обаятельный мужчина показал своё истинное «я». – И разве ты находишься в таком положении, чтобы меня упрекать? В моей власти сделать так, чтобы ты замолчала навсегда, но я, как истинный джентльмен, сделаю вид, будто не услышал неподобающие упрёки в свой адрес.

Вот оно. Меня поставили на место. Неприятное ощущение обиды кольнуло внутри, но ни один мускул лица не дрогнул. Что ж, лицемерить я умею. Для начала сделаю вид, будто покорно подчиняюсь его воле, раздобуду информацию. А уж после решу, стоит ли её передавать в точности, или слегка исказить, дабы навести на ложный след, например. Водить герцога кругами…

– Я согласна, – ответила ему с улыбкой и намеренно перешла на множественное местоимение. – Вы правы, дорогой герцог, я не в том положении. Но и от вас требую хотя бы толику положенного уважения.

Герцог намёку внял.

– Что ж, тогда позвольте мне удалиться, дабы записать все условия в нашем контракте.

– Смею вам напомнить, что я не умею читать.

– Тогда вам ничего не остаётся, кроме как поверить мне на слово, не так ли?

– Ну уж нет, – упрямствовала я. – Вам придётся что‑то сделать с этим. Например, для начала научить меня читать. А контракт мы всегда успеем подписать, когда я смогу понять написанное.

Настоящий аристократ воззрился на меня с неподдельным восхищением. Надменная улыбка стёрлась с его лица, заменяясь этакой искренней заинтересованностью. Наверное. Не уловила причину подобной перемены, но смотрела на него твёрдо, не отступала.

Выдержав паузу, Сирейли усмехнулся:

– Похоже, я сделал правильный выбор.

Сказав такое, он поклонился и стремительно покинул комнату. А я попыталась догадаться, что же он имел в виду. Выбор в пользу моей кандидатуры для некоего разведывательного дела? Или же нечто иное? Какой‑нибудь скрытый смысл, который я не видела?

Понимать клиента с полуслова, чувствовать настроение, читать между строк – было моей работой. Но сейчас я не могла его «прочитать» и оттого слегка нервничала. Правда, выбор не велик.

Осталось полагаться на интуицию. Ну и ладно.

Глава 5. Урок жизни

Моим первым занятием в этот день стала, как ни странно, учёба имперской письменности. Великий, прекрасный, богатый и к тому же личиком вышел – герцог Сирейли оказался конкретным мужиком. Сказал – сделал.

Думала, мне дадут хоть немного времени, чтобы собраться с мыслями. Но нет. Учитель нашёлся почти моментально в лице Тасия Мэнвудского. И это было не есть хорошо, потому что попахивало настоящей войнушкой между мной и его женой.

По причине?

Да на почве ревности, будь она неладна, причём не с моей стороны.

Так вот.

Уже десять минут спустя после утреннего разговора про «Баш на баш» и неприятной процедуры втискивания меня в новое пышное голубое платье, но уже без соблазнительного декольте, я сижу в рабочем кабинете мэра во главе стола (он сам меня туда посадил!) и старательно вывожу непонятные каракули. Зато… Тасий, спасибо ему, конечно, на комплиментах не скупился. Хвалил даже за промахи. Местами намеренные.

– Какая красота, – произнёс он с улыбкой, – но вот тут петельку нужно довести, – прошептал на ушко, склоняясь пониже к моему плечу.

И где там его жена обитает в такой момент? Пусть лицезреет, что я здесь ни при чём. Честное пионерское… Ага.

Неосознанно отодвинулась, чем и заслужила гримасу мэра.

– Дорогая, вам неуютно?

Ну, точно гений!

– Э… да, – вложила в голос столько любезности, насколько была способна в данной ситуации. – У вас такой резкий одеколон.

– У меня? – удивился мужчина.

Разогнулся с хрустом спины, ойкнул и разочарованно отправился к гостевому стулу напротив.

Выдохнула от облегчения. Не хватало ещё, чтобы нас застукали за этим «благим» занятием кто‑нибудь из слуг. А там, считай, и весь дом будет в курсе через некоторое весьма непродолжительное время. Слухи – это дело такое… Они как паразиты, размножаются с ужасающей скоростью.

– Что ж, с буквой «лу» мы закончили.

– Вы хотели сказать «эл»? – уточнила я.

– Нет такой буквы, есть «лу» она первая в алфавите и самая ударная из всех. Если в слове есть «лу», то она обязательно притянет на себя ударение.

– Но она же согласная, – я усомнилась в его словах.

– На что согласная? – С этими словами в кабинет вплыла жёнушка Тасия Мэнвудского, а вместе с ней невероятно пряный аромат её духов, высокая мудрёная причёска и пышная юбка, которая странным образом не шуршала.

Позади, в коридоре, как ни странно, выстроился целый штат слуг в ливреях. Так‑так, даже зрителей позвали.

Выдохнула и перевела взгляд на противницу. Прикинула плотность её наряда в столь жаркую пору и поняла, что духи здесь точно не для «украшения», так сказать. Скорее для сокрытия улик.

Улыбнулась.

– Что такого смешного в моих словах? – строгая аристократка продолжила провоцировать.

– Согласная буква, – любезно ответила я. И с удовольствием наблюдала за перетеканием эмоций на лице дамы.

– Глупости! – Она выудила из складок пышного лилового платья веер и пустила его в ход, стала обмахиваться. Так и хотелось ей посочувствовать, но, думаю, эта жеста не оценит и, наоборот, огрызнётся.

– Дорогая? – Мэр невозмутимо на неё обернулся. – У тебя ко мне какое‑то дело?

И в самом деле, Анечка, не преувеличивай. Допустим, склонился он к тебе, допустим, комплименты отвешивал. С кем не бывает?

– У меня дело не к тебе, дорогой, – ехидные нотки её голоса от меня не укрылись, – у меня дело к этой молодой л‑леди, – она намеренно запнулась на последнем слове.

Сижу и слушаю дальше. Я не в том положении, чтобы показывать зубы по любому, даже столь незначительному поводу. А лучше вообще с ней подружиться.

И правда! А это идея…

– Наверное, мне следует выйти и поговорить с вами наедине, уважаемая?

Сощурившись, леди не спешила мне отвечать. Она посмотрела на меня с сомнением, будто пыталась понять, могу ли я представлять для неё угрозу. Но любопытство возобладало, и она согласилась. Сложила веер и махнула в сторону.

– Идёмте в гостиную. – А обернувшись к слугам, приказала: – Принесите нам овнежский чай и сливки.

Кстати, хорошая идея. Вот бы они ещё печенья, пирожные или сдобу заодно притащили, было бы шикарно. Потому что я до сих пор не завтракала. Ладно, для начала просто поговорю с женой Тасия по душам. А там, может, она и сама предложит перекусить?

Поспешила подняться со стула и проследовала за леди в пышном платье.

Бедная, ведь правда!

– Скажите, а у нас сегодня бал? – Я изучающе посмотрела по сторонам, подмечая, что часть служанок осталось стоять в коридоре, другая ушла вправо, наверняка на кухню.

– Откуда подобные сведения?

– Ниоткуда, – я пожала плечами, – просто ваш вид наводит на мысли, что у нас будут представительные гости или же целая делегация.

– Почему?

Жена мэра остановилась. Я тоже. Хорошо, что между нами было несколько шагов, иначе могла бы и наступить на её юбку. А там как пойдёт. Оборку наверняка бы оторвала. И тогда плакали бы планы о примирении.

– Пышное платье, – ответила я с небольшим запозданием, заметив её ожидание. – Вчера вы были в менее претенциозном наряде.

– Хм, – леди хмыкнула.

Некоторое время спустя мы наконец вплыли в комнату, расположенную далековато от кабинета градоначальника. По пути насчитала минимум шесть дверей, две слева и четыре справа.

Эх…

Вот бы чертёж здания увидеть, чтобы легче здесь ориентироваться. Ничего не могу с собой поделать. Едва мы прибыли в кабинет, я первым делом прикинула, могут ли быть у шкафов за книгами спрятаны фальшпанели, как в старых добрых детективах: тайники и прочее. Надыбать бы рулетку и лично замерить стены.

– Присаживайтесь. – Леди села в глубокое кресло и мне указала на такое же, обитое бархатом цвета морской волны. Да и в целом зелёно‑голубая гамма была выдержана во всём текстиле комнаты, а мебель была из светлого ореха, текстурированного. Интересно плёнка, или натуральный материал?

Ха!

Хмыкнула, поняв, что вряд ли тут знают про ЛДСП или МДФ. Хотя, не исключаю, что всё возможно. Есть же у них браслеты всякие…

– Вы глухая? – откровенно нагрубила леди, как её там?

– Если позволите, я лучше постою, – пропустила последнюю колкость и, не дожидаясь ответа, отправилась изучать книжные шкафы.

– Такое рвение к учёбе похвально, – жена Тасия начала без предисловий, – но выбор учителя меня, прямо скажу, огорчает…

– Ну да, конечно, – не отрицала я.

– Что?

– Охотно верю! – поспешила исправиться, потому что сказала двусмысленность. – Честно признаюсь, меня тоже.

– Что тоже? – она меня не поняла.

А вообще, неплохо было бы узнать её поближе, прежде чем говорить «на чистоту».

– Как вас зовут?

– Карен, – представилась дама.

Изумлённый взгляд её дал понять – я попала в точку, перехватила инициативу в разговоре.

– Так вот, Карен, вы очень красивая женщина…

Ничего не могу с собой поделать. Я начала обрабатывать клиентку по старой доброй привычке. Не скупилась на комплименты, усыпляя бдительность.

– Умная, стильная, наверняка образованная…

– Да, я закончила пансион в Эштенвуде, – гордо ответила она.

Попалась.

– Тогда подумайте сами, как мне с вами тягаться? Даже если опустить тот факт, что я ни в коем случае не претендую на роль конкурентки.

Первый залп пошёл. Осталось дождаться реакции на откровенное признание, мол, я – не соперница.

Карен слушала молча, слегка приоткрыв рот.

Что ж, её удивление понятно. Но стоит ли сразу дожимать или повременить?.. С другой стороны, где бы взять на это время. Тем более подходящего шанса поговорить наедине может и не представиться. Поэтому решила добивать так добивать.

– И мне, если честно, очень бы хотелось получить в вашем лице союзницу, нежели врага…

– Союзницу?.. – ошарашенно повторила за мной леди. Сморщилась, едко спрашивая: – Союзницу ради соблазнения моего собственного мужа?

– Ни в коем случае! – отрицала я.

Да уж, и каким образом она пришла к такому выводу? Ладно, долой намёки.

– Карен, мне ваш муж неинтересен. Я вообще мало интересуюсь мужчинами. Знаю, в это сложно поверить, памятуя о моей славе и будущей роли – содержанки герцога, но поверьте, вам ничто не угрожает. Я вам не конкурент.

– Подождите, вы не интересуетесь мужчинами, а кем интересуетесь?

Мозги у неё есть, однозначно. Зря сомневалась.

– До некоторых пор я интересовалась только работой.

«Ой, Ду‑у‑уся», – внутренне взвыла я. Петля замкнулась, ведь Сюзанна прослыла на весь Мэнвуд, как мадама лёгкого поведения…

Вот и жена Тасия поняла, что я вожу её за нос, хоть это и не так.

– Ха! – она фыркнула. – Совсем завралась.

– Нет, это чистая правда.

Отступать уже поздно. Поэтому осталось дожимать со всей уверенностью в голосе.

– А кто вам сказал, что я на самом деле этим занималась?

И правда ведь, покупатели подобных услуг вряд ли будут сами болтать, а остальные могут лишь догадываться и строить домыслы, не имея неопровержимых доказательств. Но… есть ещё такая хитрая лиса, как Вабу Кованни. Однако и тут можно выстроить защиту в пользу мнения против мнения. Главное, не позволять усомниться в собственной твёрдой позиции.

– А что – нет?

В голосе собеседницы появились нотки сомнения. Вдохнула воздуха в грудь, прежде чем со всей уверенностью ответить жене Тасия:

– Нет.

Остап бы меня похвалил. Однозначно! Не туда я пошла работать, не‑ту‑да! Надо было выучиться на адвоката и выступать с оправдательными речами перед судом присяжных.

Так…

Не время для улыбок. Поспешила отвернуться к стеллажу, чтобы не испортить эффект неудачной гримасой.

– Но я всё равно не одобряю эти ваши уроки, – обиженно бросила Карен.

– Мне и самой было бы удобно, будь у меня преподавательница – женщина. – Я пожала плечами, примеряясь взглядом к красивому переплёту одной из книг. Совсем не понимаю эти закорючки, хоть убейте.

Ой, то есть, не надо, я пошутила!

А вдруг? Вдруг мысли материальны? И я через пару минут запнусь на порожке, упаду, ударюсь головой?

Бр‑р‑р. Прогнала глупости, возникшие перед глазами, и мысленно переключилась на другой интерес. Кромка. Точнее её отсутствие. Пощупала округлый край полочки и пришла к выводу – натуральное дерево.

Не хило! Сколько же им стоил этот шкафчик?

– Дорогуша, – окликнула меня Карен. – Я говорю, вы не против, если я буду вас обучать?

– Нисколько, – ответила я, будто отмахнулась. А потом как осмыслила сказанное, обернулась и с восторгом добавила: – Было бы замечательно! В самом деле, я даже рада заниматься с вами, нежели с вашим мужем!

Жена мэра посмотрела на меня с сомнением.

– Только обещайте не применять на мне эти свои чары.

Еле удержалась от дикого хохота, который так и рвался из груди.

– Ни в коем случае, – заверила я почти серьёзно. Выудила первую попавшуюся книгу со словами: – Начнём обучение?

Жена Тасия посмотрела на меня с сомнением.

– Неужели мы начнём с истории Оствудской торговой империи? Шестой том?

Она сощуренно посмотрела сквозь меня.

Похоже, припоминала о чём там было написано.

– Хм. Хлопковая война, свержение правительства Наоноса, приход к власти паши, управляемого бюрократами Казначейства, а дальше…

Она замолчала.

А меня проняло.

Ну ничего себе память!

Но нет, зря хвалила.

– А вот дальше я не помню. Ладно, давайте приступим к обучению с этой главы. Заодно преподам вам, моя дорогая Сюзанна, уроки жизни.

– Вы хотели сказать жизненные уроки? – поправила я. Не удержалась. Есть во мне такое, люблю умничать иногда.

– Нет, нет, именно уроки жизни. Она, как многим известно, часто преподносит уроки под видом сюрпризов. Прям как вы, кстати.

– Я?

– Да, вы для меня стали самым настоящим сюрпризом. – Она понизила голос до шёпота, когда я подошла. – Вам герцог ещё не объяснил, зачем вы нам нужны?

– Не‑а. – Честно помотала головой в отрицательном жесте.

Внимательно уставилась на мою де‑факто новую учительницу, а она, как назло, молчит.

– Давайте так, сказать напрямую я вам не могу, но вот намекать мне никто не запрещал.

Мадама дважды моргнула, так интересно и почти смешно, что я невольно улыбнулась. Я и без примечательного подмигивания уловила смысл сказанного. Но разочаровывать леди не стала. Присела рядом и протянула книгу.

Опытная читательница ловко её перехватила и одним быстрым движением раскрыла сразу на первой главе, пропуская мимо разные другие страницы: титульник, аннотацию, содержание. Я так предполагаю. А как у них в книгоиздательском бизнесе в этом мире устроено – увы, мне не известно.

– Так, так… – Карен нахмурилась. – Сразу о перевороте, да? Ладно. Значит смотрим. – Она приложила палец в правый угол страницы и начала его вести влево. А до меня только сейчас дошло. Неужели у них чтение справа‑налево?

Тогда почему Тасий мне ничего не сказал, когда я начала выводить буквы, начиная слева?

– В г‑о‑д‑ы п‑р‑а‑в‑л‑е‑н‑и‑я, – великодушно читала по буквам Карен. А я смотрела на всю эту чушь, как на китайские иероглифы (на самом деле больше похожие на древнегреческий, но с лишними чёрточками снизу и сверху). К сожалению, не знала ни тот, ни другой, ни этот. Мне и русского языка хватало. Иной раз как отправлю письмо, а потом сижу и ною в голос из‑за замеченных ошибок – ещё хуже глупых опечаток.

А жена Тасия разогналась – не остановить. Постепенно ускорившись, она уже вовсю читала с хорошо поставленной дикцией, словно телеведущая.

– Эм… – попыталась я обратить на себя внимание.

– Нет, нет, не отвлекай, – отмахнулась она. – Сейчас. Кажется, нашла интересный момент.

Ладно, я подожду, когда обо мне вспомнят. Подумаешь, послушаю историю про свержение паши и интриги купцов, которые подкупали поочерёдно то одного вельможу с непроизносимым именем, то другого. На десятом зубодробительном названии меня начало клонить в сон.