Ермек Алмазханұлы Әбілдахан
Ты это я
Не успеваем мы доехать до подстанции, как нас беспокоит новый вызов:
– Седьмая бригада, слышите меня? – спрашивает диспетчер.
– Слышим хорошо – отвечаю я.
– Недалеко от вас находится дом, поступил вызов, что ребенок подавился семечкой, срочно езжайте туда. Адрес: Шарипова,182, 4 подъезд, квартира номер 5.
После вбивания адреса на планшет, мы мчим туда. По моим предварительным суждениям, если они верны, путь занимает примерно в 2 раза больше времени, чем непосредственное оказание нами помощи. Сколько бы времени мы могли бы съэкономить – изобрети к этому времени телепорт. Бац – и ты на месте! Люблю предаваться бессмысленным мечтаниям, но реальность ждет. Вот мы и в квартире, нас встречает мама малыша, который смотрит на нас, как ни в чем не бывало.
– Будьте добры свидетельство о рождении. И что произошло?
– Мы были на кухне, оставила малыша в спальне, а там на тумбочке лежало пару семечек. Прихожу и вижу что несколько лежат на полу. Забеспокоилась: поняла, что он их проглотил. Осмотрела рот: а там отломок семечки.
Я беру миниатюрный шпатель, отодвигаю язык и вижу отломок на границе ротовой полости и глотки. Ребенок плачет – фон, к которому тоже привыкаешь со временем. Спокойные малыши – исключение из ряда вон.
– Ему повезло, что он не прошел дальше – подчеркивает Арай деловитым тоном.
– Мама, значит, вы держите малыша, – велю уже я ей, тем временем отодвигая язык и продвигая зажим к месту отломка семечки. Осторожно вытягиваю её. Тут изо рта малышки начинают вылезать множество червей. Я замираю на пару секунд, пытаясь прийти в себя и ожидая исчезновение этих тварей.
– Все в порядке? – спрашиваю меня Арай.
– Да – отвечаю я ей после того, как видения проходят. Возвращается то, что есть на самом деле – отломок семечки, которую я должен вытащить. Дрожащими руками продолжаю осторожно вытягивать – вот и все, после чего пытаюсь успокоить малыша. Как всегда безуспешно. Мне бы сейчас себя успокоить: хватаюсь руками друг о друга, чтобы унять дрожь и не показать его остальным.
– Спасибо вам большое – благодарит она меня и протягивает руку.
Позади неё вспыхивает силуэт моей дочки – Гульданы. Цвет кожи у неё мертвенно-бледный и выражение лица, как в моих снах. Один и тот же сон мучает меня на протяжении двух месяцев.
– Не за что, берегите её – говорю я ей и выхожу из дома, не протянув ей свою.
Гульдана падает с какой-то вышки, при этом она шепчет с улыбкой: «Одумайся, отец». При этом, несмотря на дальность, я слышу этот шепот настолько отчетливо, что, кажется, будто слова вылетают на расстоянии вытянутой руки. Какой-то ночью я с криками вскакиваю с кровати из-за этого:
– Из-за чего тебя гложит чувство вины?
– Я не знаю – произношу я, плача. Подхожу к спящей дочке и тихонько целую её в лоб, чтобы она не проснулась. Время: три с половиной ночи. Могу еще поспать два часа, но уснуть не получается.
Возвращаюсь к реальности: доезжаем до подстанции и ждем вызова. И так каждый день…
К четырем часам ночи после последнего пятнадцатого вызова на тот день, я, уставшим и злым, сваливаюсь на раскладушку. Последний вызов касался маленького мальчика, часть уха которого отгрызла, по словам его мамы, мышка. Произведя первичную хирургическую обработку раны, мы отвезли 9-летнего мальчика в инфекционную больницу. Там решат, какие сыворотки в данном случае ему необходимы.
– Слушай, может неэтично говорить такие вещи, но тебе надо искупаться, от тебя разит странным запахом на протяжении недели.
– Это первое, что я сделаю, когда вернусь домой – говорю я, не понимая, что за запах я истончаю. Я, правда, не считаю, что от меня как-то неприятно пахнет.
Ближе к 7 часам утра, еще раз поблагодарив меня за её замену, Арай пошла домой. Тот день и оказался роковым. Работая один на следующие 24-часа, я оказывал помощь людям с травмой, ножевым ранением, аллергией и контингенту больных с повышенным артериальным давлением. Последний такой вызов пришелся к пяти часам утра. Тот самый, которого знала вся бригада. Звали мы его дедушкой Кобыланды, ночью он почувствовал сильную головную боль, шум в ушах и мушки перед глазами.
– Я принял таблетку конкора – с гордостью сообшает он мне.
Он был убежден, что таблетки надо принимать только во время подъема давления, и никакие профилактические беседы не смогли убедить его в обратном. Сначала я злился из-за того, но постепенно привык к мысли, что его уже не переубедить. Как бы тяжело не было порой признавать поражения, от него не уйти. Жаль, что рано или поздно, он пополнит число людей с инсультом или инфарктом. Удивительно, как его сосуды все еще выдерживают.
