The Dream – Эмиль Золя

У меня на холодильнике висит магнит, мне его подарили в магазине оптики. На нем надпись «Не раздражай мои глаза!» И вот Золя не про то. Что это за автор такой вообще, блин? Почему мне так нравится, КАК он пишет, прям так, прям так, прям ахххх, но совсем не нравится, ЧТО он пишет. Было уже про деньги и биржу, было уже про каких-то невнятных товарищей, основателей рода Ругон-Маккаров, и все скукота-скукота. Теперь вот про экзальтированную девицу, от которой мои глаза вертелись просто как совиная голова только вертикально.Маленькую девочку-сиротку Анжелику, пригревшуюся зимой у задней двери монументального Собора, приютили, а затем и удочерили, супруги-вышивальщики. Их дом так кстати расположился между лап, то есть в наружных стенах того самого Собора, что они не могли не заметить бедную сиротинушку. Гюбертина и ее муж – бездетная пара, поженились вопреки воле родителей, и вскоре потеряли своего единственного ребенка. Гюбертина же была уверена, что так ее прокляла мать, но всю жизнь в смерти ребенка винила мужа 0_0. Вроде как если бы не он взял ее замуж, мать бы не прокляла, ребенок бы не умер. Закатали глаза раз! Теперь у них появилась Анжелика, и Гюбертина что? Правильно, воспитывает дочь дома, не давая ей общаться со сверстниками, да в общем-то ни с кем, а то вдруг что. Девочка целыми днями проводит в вышивальной, с утра до ночи вышивая всякое церковное, естественно, становится мегашвеей на все узоры от скуки, при этом в голове у нее оседают только церковные книги, которыми снабжает ее Гюбертина. Это очень полезно девочкам, конечно же, ведь у них формируется исключительно правильная картина мира, где добро побеждает зло, а выйти замуж можно только за принца. Закатали глаза два!Анжелика каждый вечер выходит на прогулку на балкон, где ей так сладко мечтается о Принце. Ну и раз мечтаешь о Принце, Принц и появляется. Ах, этот романтичный Золя. Он стоит под балконом и смотрит на нее, она его даже не видит, но чувствует его присутствие, и ах эти девичьи фантазии, это же не может быть проходящая мимо корова, это обязательно ПРИНЦ!!11 Закатали глаза три!Раз в 3 месяца Анжелика все же выходит из дома стирать белье в ручье на заброшенном пустыре. Не бог весть что, но все же выход из зоны комфорта. И где же она встретит своего принца в реальности? Бинго! Ах, эта романтичная сцена погони за улетающими лифчиками, где их руки соприкасаются… Ах, любовь, любовь… Я и тут глаза закатала, но вы можете не.Ну а дальше Золя нарисовал картину, где он и правда богат, а ее родители против такого мезальянса, наврали всем вокруг, а Анжелика не может вынести такого диссонанса с ее картиной мира, что решила умереть, а родители решили, что пусть лучше дите сдохнет, чем будет счастливо вопреки их же воле. Тут у меня не просто глаза, тут у меня фейсом об тейбл случился. Нет, реальность еще у них мелькнет, но будет уже поздно.В общем, в этом сюжете с логикой странно у всех! Но естественно больше всех тут странна Гюбертина. Вот где истинная злодейка. И ведь не скажешь, что не любит свою приемную дочь, просто собственные страхи настолько затмили реальность, что привели к смерти. На самом деле Золя круто написал, раз я даже с трясущимися глазами, но дочитала. Отчасти меня спасали куски производственного текста, где автор много и подробно рассказывает о процессе вышивания, какое устройство и какой инструмент для чего нужны, а это волшебное описание старинной вышивки литым золотом? Восторг! Описания пустырей, домой, соборов – тоже помогали. Ну правда, в этом Золя – мастер! Но вот персонажи, конфликты, – допускаю, что они вероятны были в то время, но сейчас в них почти не верится.

Нетипичная какая-то книга для Эмиля Золя, ну, или мне так кажется. Я как-то привыкла видеть от него реализм, а тут нечто совсем иное. Реальность, сотканная силой воображения. Такая, где иллюзия сильнее «прозы жизни», разрушение этой иллюзии может убить, а чудо – исцелить. И я далеко не уверена, что мне такое нравится. Приземленный я человек, не люблю плавать на грани сна и реальности, дайте мне почву под ногами. И в чудеса верю с трудом. Пожалуй, в менее талантливом исполнении читать подобную книгу мне было бы трудно и скучно, но Золя – мастер. Было тоже скучновато, но, по крайней мере, красивым языком: можно отдаться музыке слов и наблюдать, куда она тебя понесет, раз уж сюжет не увлекает.Два героя не от мира сего, которые выдумали друг друга и так сильно поверили в мечту, что она сбылась. Это в каком-то смысле напомнило мне «Алые паруса», вот только у Грина была сказка со счастливым концом, а у Золя получилась своего рода легенда с элементами почти шекспировской трагедии.С Анжеликой уже однажды произошло почти что чудо. Девяти лет от роду, в рваном платье и башмаках на босу ногу, она замерзала на ступенях собора, когда ее обнаружила бездетная семейная пара Гюберов и решила приютить у себя. Тихая, затворническая жизнь, походы в церковь и вышивание церковных облачений на заказ – вот то, чем заполнены дни этой семьи. А у девочки проявился прекрасный талант вышивальщицы, под ее руками шелка просто оживают (кстати, отдельное удовольствие – читать про вышивание золотом, так красиво подано..). Но есть у нее и другая особенность, связанная с творческой жилкой: она очень нервная натура, легко переходящая от истерики к апатии, все ее чувства постоянно обострены до предела. А еще – у нее чрезвычайно богатое воображение.Анжелика выросла в такой тиши и уединении, у нее было так мало внешних впечатлений, она так мало знала людей (и, спасибо опекунам, ее еще и дополнительно ограждали от любых «грубых» сторон жизни), что при ее-то живом воображении и страстной натуре не могла не стать мечтательницей. Мир грез – всё, что у неё было. И ему она отдавалась всеми силами своей души.Помните, как у Пушкина?Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам.

Вот так и наша героиня, только в ее случае книжка была всего одна. Зато какая! «Золотая легенда» – сборник религиозных историй о чудесах, святых и мучениках, точнее, мученицах. И эти-то истории попали на почву ее экзальтированности, ее обостренных чувств и полной душевной невинности. Анжелика читала и перечитывала эту книгу тысячу раз и истово верила каждому слову в ней. И ей самой хотелось стать такой святой, ей мечталось, что и с ней случится чудо (и даже в подробностях знала, какое). Но не как мечтают все люди, нет, она нисколько не сомневалась в том, что оно должно произойти, в том, что все будет так, как она представила. И чудо действительно материализовалось из ночных теней, понемногу, по капле. Юноша бледный со взором горящим – именно такой, как она себе вымечтала, живое воплощение девичьих грез. И даже более того, оказывается, такой же безумный мечтатель, как она сама. Но такие люди, как Анжелика, по самому закону своей натуры, просто не могут быть счастливы. Она, натура, как будто в оплату за минуты душевного блаженства, недоступного простым смертным, требует от них слез, болезни от душевной тоски, внутренней борьбы. Они могут чувствовать как никто, но эти же чувства их и погубят там, где обычный человек выстоит. А уж если вокруг такие же фанатики – каждый по-своему! – то тут уже совсем тушите свет. Ведь, какого из основных героев ни возьми, у каждого в душе есть что-то такое, замешанное на страсти, вере и чувстве вины. Не видеть сына двадцать лет из-за тоски по умершей жене. Двадцать лет умолять умершую мать снять «проклятие» за брак без благословения. Внушать приемной дочери, что счастье – в покорности, потому что вот у нас в браке детей нет, ведь мы пошли против воли родителей. И – вишенка на торте – радоваться финалу! Убереги меня, судьба, от подобных поехавших, неважно на какой почве.Впрочем, с точки зрения самой Анжелики, такой финал совершенно закономерен и лучшего пожелать нельзя. Судьба девушки сложилась ровно так, как ей хотелось бы, как в тех самых любимых ею легендах. Но читатель вряд ли с ней согласится, по крайней мере, такой, как я. Для того, чтобы оценить его совершенство, нужно быть Анжеликой, ну, или где-то близко. Или хотя бы стать на ее позицию, взглянуть на все ее глазами, ее сердцем. Но я… не могу и не хочу.

Этот роман из 20- томной эпопеи «Ругон-Маккары» в центр повествования ставит Анжелику, дочь Сидонии Ругон, которая приходится сестрой министру Эжену Ругону ( Эмиль Золя – Его превосходительство Эжен Ругон ) и биржевому спекулянту и финансовому дельцу и махинатору Аристиду Саккару ( Эмиль Золя – Деньги и Э. Золя – Добыча ). Сидония родила девочку после двух лет вдовства и сразу же отдала её в приют для бедных подкидышей.Девятилетняя Анжелика суровой зимой, замерзая на паперти собора маленького городка Бомон в Пикардии, привлекает внимание доброй бездетной супружеской пары, и они берут её к себе, удочеряют, воспитывают и обучают семейному ремеслу вышивальщиков.Живя в уединении, в маленьком скромном домике при громадном древнем соборе, в ограниченном пространстве уютного садика с цветами, журчащего ручья, и прилегающих нескольких домиков бедняков, впечатлительная Анжелика растёт в грёзах и экзальтированных фантазиях, питаемых религиозными легендами и сказаниями о житиях святых раннего христианства. Её ум и воображение из-за ограниченности общения и участия в событиях внешнего мира развивается в чувствительности к миру невидимому, питается образами, мечтой и верой в мечту.Эта книга выделяется из всей серии тем, что тут мало событий, мало действующих лиц, показан весьма замкнутый мир переживаний и мечтаний юной души, художественно одарённой и обострённо чувствительной, но мало знакомой с приземлённой грубой материальной реальностью.Очень выразительно описан древний готический собор, громадный, подавляющий, устремлённый ввысь, с искусной резьбой, цветными витражами, запечатлённой памятью о старых подвигах, о рыцарях древнего рода, о мученицах раннего христианства, собор, хранящий их тени, их призраки. Анжелика чувствует трепет невидимого и неслышимого мира, собор для неё оживает, он говорит с ней, завораживает своей таинственностью.Очень интересно описаны тонкости мастерства вышивания, старинные традиции этого ремесла, которые не одно столетие продолжает семья Гюбера и которые превосходно освоила Анжелика, превзойдя в умении своих приёмных родителей. Вышивка атласом и золотыми нитями под пальчиками Анжелики тонко создаёт переливающийся колорит для религиозных и храмовых облачений, хоругвей и прочей храмовой утвари. Мы видим, как создаются долговечные шедевры, покрытые мечтами о прекрасном, фантазиями о счастье, слезами восторга, оплаченные многочасовой усидчивостью, терпением и исколотыми пальцами.Судьба Анжелики –это поэма о возвышенной мечте, живущей в невидимом мире, улетевшей высоко от мира земного и грешного. А мечта всегда остаётся недостижимой, и даже если она сбывается – это всего лишь краткий миг, за которым тотчас же тает и исчезает её воплощение.