Елизавета Федоровна Литвинова
Василий Струве. Его жизнь и научная деятельность

ГЛАВА IV

Взгляды Струве на историю обсерватории вообще и на астрономическую деятельность в России до основания Пулковской обсерватории

Прежде чем перейти к описанию деятельности Струве в Пулковской обсерватории, мы познакомим читателя с его воззрениями на историю и значение астрономической обсерватории и со взглядом нашего астронома на судьбу практической астрономии и геодезии в России от Петра I до основания Пулковской обсерватории. В этих набросках исторического характера читатель встретит также общий взгляд Струве на астрономию и увидит, в какой зависимости находились астрономы и успехи их науки от сильных покровителей, располагавших материальными средствами. После этого нам станет вполне понятным, что не рассчитанная лесть, а искреннее чувство руководило Струве, когда он, посвящая одно из своих сочинений императору Николаю Павловичу, писал: “Как не считать себя счастливым, что принадлежишь как подданный Вашего Величества к государству, в котором все науки находятся под отеческим попечением и покровительством государя. И в старину астрономия всегда находилась под защитой великих государей. Ваше Величество не раз жаловали своим вниманием Дерптскую обсерваторию и давали ей средства приобретать во всякое время те аппараты, которые создают и которых требуют современные наука и искусство. Не откажите, Ваше Величество, принять это сочинение как посильную дань благодарности”.

Содержание следующих страниц заимствовано нами из предисловия В. Струве к его сочинению “Description de l'observatoire de Poulkovo”.^[3] Это предисловие частью переведено нами, частью же изложено с некоторыми необходимыми сокращениями.

Титульный лист “Описания Пулковской обсерватории”.

Астрономия вследствие возвышенности своего предмета занимает первое место в ряду естественных наук. Она есть преимущественно точная естественная наука. Занимаясь движением и величиной небесных тел, она развилась при содействии математики. Нельзя не признать, что древнейшие народы в самые отдаленные от нас времена имели некоторые астрономические сведения относительно видимых движений небесной сферы и периодов затмений, но в то же время мы считаем началом астрономии как науки ту эпоху, когда математические науки были созданы гением греков за три века до Рождества Христова. С тех пор успехи астрономии и математики не только шли рука об руку, но находились во взаимной причинной связи, и история этих двух наук представляется как бы нераздельной в продолжение двух тысяч лет. В то же время астрономия как наука естественная должна черпать свои многочисленные данные в самой природе. Начало астрономических наблюдений, возникшее вместе с началом науки о звездах, должно продолжаться бесконечно. Новые века приносят с собою новые изменения вида небесных тел, и астрономы, считая Вселенную бесконечной во времени и пространстве, навсегда отказались определить периоды всех этих изменений, довольствуясь возможностью следить за ними непрерывно с помощью невеликих, но все увеличивающихся средств, которые природа, наука и искусство дают человеку.

Известно, что правильные астрономические наблюдения начались с того времени, когда по милости Птолемеев в Александрии были созданы музей и первая обсерватория, прославленная трудами Эратосфена, Гиппарха и Птолемея. Это единственный пример древней обсерватории, содержавшейся за счет государства, – и пример весьма замечательный, потому что это учреждение не только положило основание астрономии, но также определило направление, которому она следовала в течение восемнадцати веков до нового “переворота наук” в Европе. В средних веках мы встречаем обсерватории, построенные в различных местах владетельными князьями, арабскими, монгольскими и другими. И верно, что астрономия обязана усердию этих князей известным развитием астрономических знаний древних греков и главным образом их распространением в Европе до начала новой научной эры в XV веке, когда явился Коперник. Открытие истинной Солнечной системы, сделанное этим гением, отделяет древнюю астрономию от новой. Но в эту эпоху успехи практической астрономии совершались весьма медленно и только в конце XVI века стали быстрее подвигаться вперед; этому содействовали интерес к ней ландграфа Гессенского Вильгельма IV, ученого и ревностного наблюдателя звездного неба, и покровительство короля Дании Фридриха II величайшему астроному своего времени Тихо де Браге. Но активная научная деятельность Кассельской обсерватории угасает с окончанием царствования Вильгельма IV и, несмотря на истинно королевские милости и щедроты Фридриха II в отношении Тихо и астрономии, несмотря на замечательные по своей важности труды этого астронома, обсерватория Ураниборг через двадцать пять лет прекратила свои наблюдения, и Тихо де Браге, преследуемый клеветой и завистью своих соотечественников, должен был бежать и искать покровительства у императора Рудольфа. Но Провидение вознаградило науку за эту, по-видимому, огромную потерю; в Праге Тихо сошелся с Кеплером как будто для того, чтобы передать в его руки свои драгоценные наблюдения, на основании которых Кеплер вывел истинную форму орбит планет и законы их движения; открытие, обессмертившее имя Кеплера, вскоре послужило еще более великому открытию общих законов тяготения и небесной механики, совершенному гением Ньютона.

Столб над западным концом Симунакского базиса.

Если мы сравним точность наблюдений Тихо с наблюдениями его предшественников, нас поразит огромный шаг вперед, сделанный этим ученым в области практической астрономии. Но еще большая разница получается при сравнении наблюдений Тихо с теми, которые производятся теперь. Последнее обусловливается изобретением телескопа, относящегося к началу семнадцатого столетия; оно составляет эпоху в истории астрономии. В отношении силы зрения Тихо находился в одних условиях с древними астрономами: он усовершенствовал практическую астрономию только посредством употребления инструментов, лучше придуманных и выполненных, и пользуясь более совершенными методами наблюдения. Ясно, что изобретение телескопа должно было совершенно преобразовать практическую астрономию и поставить ее на ту ступень совершенства, о которой не могли иметь понятия древние астрономы.

Но изобретение телескопа влияло еще и в другом отношении на общее положение астрономии: уже в XVII веке начиная с Галилея самые неожиданные астрономические открытия быстро следовали одно за другим. Многие идеи, давно смутно сознаваемые, так сказать угаданные гением, ясно подтвердились, и предрассудки исчезли сами собой. Астрология – эта лженаука, выросшая, как сорная трава, на слишком сочной почве истинного знания, – пораженная смертельным ударом, отжила свой век. Может быть, в менее просвещенные века она приносила некоторую пользу, направляя внимание на изучение астрономии; теперь же интерес, прежде возбуждаемый ею, сменился более живым и чистым участием, принимаемым всеми нациями в новых блестящих открытиях и действительных успехах астрономии, особенно когда последние открыли возможность решения трудной задачи определения долготы места на море, важность которой так живо ощущалась путешественниками во время кругосветных плаваний, нередко предпринимаемых в XVII веке.

Последнее обстоятельство всего более привлекло внимание сильных мира сего к астрономии, и к этому времени относится основание астрономических обсерваторий, содержащихся за счет правительств. Как было уже сказано выше, в древности такой единственный пример представляла обсерватория в Александрии. Здесь не упоминается о восточных обсерваториях, служивших более астрологии, чем точной науке. В продолжение двух веков (от Пурбаха до Гельвеция) практическая астрономия, поощряемая правителями, находилась в руках частных лиц, судьба ее была переменчива. Существование обсерваторий упрочилось только в ту эпоху, когда они приняли характер общественных учреждений, и еще больше с того времени, когда только что возникшие академии наук, предназначенные для связного изучения естествознания, взяли на себя обязанность следить за этими учреждениями и заботиться о мерах, необходимых для их процветания. С тех пор правительства дают средства для снабжения обсерваторий нужными инструментами: усовершенствование оптики и механики способствовало созданию таких сложных инструментов, которые по дороговизне своей сделались недоступными частным лицам. В то же время правительство приняло на себя и общие заботы об обеспечении плодотворной деятельности этих учреждений. Первой постоянной обсерваторией в Европе была Копенгагенская, так называемая астрономическая башня. Во времена юности короля Христиана IV при управлении его опекунов Тихо был изгнан, и Ураниборг разрушен до основания. Но когда юноша король достиг совершеннолетия и сделался просвещенным государем, он по настоянию Лонгомонтана, лучшего ученика Тихо, вознаградил науку за весь вред, нанесенный ей раньше, и утвердил за Данией славу покровительницы астрономии, которую она сохраняет и до сих пор. 7 июля 1637 года король собственноручно положил первый камень новой обсерватории и подал тем хороший пример современным ему монархам. Это здание было построено при его преемнике Христиане V в 1656 году.

Знаменитые астрономы Копенгагенской обсерватории произвели реформу в практической астрономии: они первыми изобрели и начали употреблять инструменты, сходные с теми, которыми пользуются современные нам астрономы. К сожалению, все эти инструменты погибли во время пожара. Это была большая потеря для астрономии. Несмотря на это влияние Копенгагенской обсерватории на астрономию было весьма сильно и благотворно. Астрономические инструменты, существующие теперь, представляют только дальнейшее развитие идей датского астронома Рёмера.

Из других обсерваторий, возникших в том же веке, выделялись Парижская и Гринвичская. Первая стояла в тесной связи с Парижской Академией наук, вторая – с Лондонским королевским обществом. Знаменитый астроном Кассини, призванный из Италии Людовиком XIV, был первым астрономом Парижской обсерватории. Но первенствующее место бесспорно принадлежит Гринвичской обсерватории. Линденау, известный своими трудами по истории астрономии, утверждает, что труды этого учреждения от времени основания до конца XVIII века превосходят все, что было тогда сделано всеми остальными обсерваториями Европы вместе взятыми. В числе знаменитых астрономов этой обсерватории был великий наблюдатель Брэдли, которого делают бессмертным открытия по аберрации и нутации, не говоря уже о многих других. Астрономические наблюдения этого учреждения обнимают период в сто шестьдесят семь лет; наблюдения, относящиеся к движению Солнца, Луны, планет и положению неподвижных звезд, составляли основу всех астрономических познаний по крайней мере в продолжение всего XVIII века.

Такой исключительный успех Гринвичской обсерватории привлек к себе внимание Струве и заставил задуматься над его причиной. Он тщательно изучил историю этого научного учреждения и определил для себя ее особенности. Они, по мнению Струве, заключались в том, что с самого начала этого учреждения все астрономы работали, имея перед собою один и тот же план, преследуя одну цель, которая была уяснена и отчетливо сформулирована при самом основании обсерватории. Согласно повелению короля, астрономы должны были стремиться исправить таблицы движений небесных тел, а также положений неподвижных звезд для того, чтобы при помощи всех этих наблюдений достигнуть возможности определять долготу на море, которая так желательна для успехов мореплавания. Все астрономы Гринвича неуклонно стремились к одной цели; этим и объясняется успешность их работ.