Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы – Елизавета Дворецкая

Не стала писать рецензию сразу по прочтении этой масштабной серии, потому что связно выразить впечатления было невозможно. Способна была восклицать только «ух ты!» или «вот это да!» :-) Но и сейчас, после краткого (потому что полночи дочитывала, не в силах бросить была) сна, восторги не улеглись. Не зря в некоторых изданиях «Корабля во фьорде» дилогии, входящие в него, называются сагами. Они действительно очень напоминают «лживые саги» (то есть полусказки-полуявь). А какую экранизацию можно было бы снять! Но, как говорится, лучший кинотеатр – это воображение. Моё не заставило себя долго упрашивать, прямо с первых страниц оживляя происходящее. Благо, это не стоило большого труда, потому что многочисленные герои у писательницы получились невероятно яркими, прямо как живые. И, что удивительно, так было на протяжении всех 19 книг. И герои, и события не переставали удивлять на протяжении всей истории, которая охватывает 3 десятка лет. А последняя книга, по-моему, стала более чем достойным завершением этой эпопеи. И как же жалко расставаться с героями, с которыми почти сроднилась за тот месяц, который у меня заняло чтение! Даже с Хёрдис, которая тоже оказалась не лишена достоинств. Вот, кстати, так и непонятно, что же она задумала насчёт Вальборг…Так и хочется, чтобы эта недосказанность послужила поводом продолжить серию :-)Хотела бы остановиться на некоторых героях. Сольвейг Старшая при своей жизни никаких особенных чувств у меня не вызывала. Да, приятная девушка, светлая сторона влюблённого в неё Асвальда Сутулого. Но не более того. Зато после своей смерти (тоже достойной саг) она полностью оправдала своё прозвище Светлый Альв Аскефьорда. И только самое чёрствое сердце не затронет её встреча с обитателями Дымной Горы. Ингитора. Наконец-то! Я так рада, что встретила близкого по духу персонажа :-) Поэтому её понять мне легче всех. Даже при кажущейся непостоянности. Просто мечты мечтами, но жить постоянно в них нельзя. Тем более, что её действительность оказалась гораздо лучше, чем самые смелые мечты. Торвард располагает к себе своей способностью заражать всех вокруг своим неутомимым жизнелюбием. А силу его духа не сломило даже проклятие самой сильной жрицы островов, которое и после вмешательства Хёрдис только вывернулось наизнанку, но не стало хоть сколько-нибудь менее тяжёлым. Но видно, насколько Дворецкая сама любит это своё дитя. И уж так его хвалит, так расписывает его достоинства! Именно поэтому он не станет моим самым любимым героем. Вигмар Лисица в отличие от Торварда не имеет привычки рисоваться. И этим мне нравится. Он горд без самолюбования, всегда держится с чувством собственного достоинства. И совершает подвиги не ради самих подвигов, а ради безопасности самых близких ему людей. Он ещё в молодости избавился от мысли, что необходимо всем что-то доказывать. Эта внутренняя свобода вкупе с готовностью постоять за неё, видимо, и подкупила тех, кто провозгласил его хёвдингом Медного Леса. Среди его окружения, кстати, были не только люди. Ведь это Медный Лес, самое зачарованное место Квиттинга! Но, как бы я его ни любила, не могу не признать, что Рагна-Гейда – святая женщина, раз терпела в своём доме побочных детей мужа в таком количестве. Говоря о Вигмаре, невозможно не вспомнить его покровительницу Грюлу. К сожалению, не могу сказать, что это оригинальная идея Дворецкой. Нет, это персонаж азиатской мифологии (кицунэ) с несколько изменёнными функциями. Вот только интересно, как азиатскую лисичку могло занести в скандинавскую сагу? :-)И последнее. Посмотрите на карту. Ничего не напоминает? Особенно если растянуть Великаний Мешок и землю вандров немного на север. Вот и я об этом. А Эльденланд? Только ли меня его слава, как самой танственной земли, земли искуснейших скальдов и сказителей, навела на мысли о другой земле, той, что есть на наших картах? И пусть племена скандинавов и кельтов (на карту их острова не попали, но кельты занимают значительное место в повествовании) «зашифрованы» под вымышленными названиями, но мифология, обычаи и даже география не дают усомниться в том, что это в какой-то степени и историческое произведение.