Елизавета Боровских
Девушка с ромашками
Мы так много упускали раньше, когда видели чужие лица в полной мере, когда их ничего не прикрывало. Видели полноту эмоций, красивые улыбки, без трудности распознавали просьбы и слова, а теперь должны присматриваться и прислушиваться, быть внимательнее друг к другу. Мы становимся всё таинственнее.
Временами она покачивалась и кивала головой, думаю, в такт музыке, играющей в наушниках. Выключила телефон и некоторое время смотрела на какую-то одну точку на полу, а потом медленно и осторожно подняла взгляд на меня. Я успел подумать, что она выходит на следующей станции и что наблюдениям успел прийти конец. Но нет, она вновь отвела медовые глаза и осветила их искусственным сиянием смартфона. Печатала. Задумалась. Снова что-то набирала. Вздохнула. Закрыла глаза. Долго читала, полагаю, что получилось. Снова подняла на меня глаза.
Я хотел запомнить её такой непринуждённой и свободной, чтобы перенести изображение этого очарования на холст. И я запоминал. И больше не видел ничего, кроме тех зелёных глаз.
Следующая станция.
Двери скоро закроются, а я с надеждой смотрю в эти глаза, чтобы они не пропали на платформе. Она всё ещё здесь передо мной.
Прядь упала на лоб из-за потока воздуха, тогда одна рука поднялась, чтобы поправить её, а вторая оставалась во власти телефона. Кажется, то, над чем она трудилась всё это время, было успешно завершено. Теперь она далеко запрятала тёмный прямоугольник на дно кармана куртки и продолжала покачивать головой. Поезд вновь остановился, а мои надежды заполнили всё пространство вокруг. Но я даже не успел опомниться, как перед моими глазами промелькнули только ромашки, за которыми закрылась дверь. Она вышла на платформу, повернулась вполоборота и в последний раз одарила меня сиянием своих медово-зелёных глаз.
В вагоне полно людей, но для меня теперь он стал пустым.
Я вскочил за ней, хотя и знал, что не успею.
