Елизавета Анатольевна Богачёва
смерть в Никольском

Быстро одевшись с помощью камердинера и позавтракав, юноша бросился искать князя Андрея и братьев по дому. Кто-то из слуг сказал, что они спустились в подвал. Ни в винном погребе, ни в продуктовом, ни в леднике Володя никого не нашёл. Оставалось искать отца и братьев в забытой всеми подземной галерее, которой практически не пользовались. Пока шли поиски лакея, а потом тот зажигал фонарь, Владимир, натягивая тёплый тулуп, вспоминал запреты домашних на спуск в подземелье. Со слов дворецкого и француза-гувернёра он знал, что этот подземный проход к берегу Ржавки прорыли монахи во времена Смуты для спасения от поляков и других захватчиков. Бутурлины, выкупив земли у монастыря, подземелье укрепили и сделали тайным убежищем. Последующий хозяин князь Голицин, отстроив заново деревянную церковь Святого Николая Чудотворца, заставил работников сделать отдельный ход от неё к подземелью. Дед Володи, купив имение Никольское-Ржавки у Голициных, подземный ход забросил, из-за угрозы обвала ходить туда людям запретил. Зато дядя – князь Иван, начав строительство большого каменного храма в 1802 году, повелел рабочим тайное убежище отремонтировать. Во времена наполеоновского нашествия там сохраняли все ценности из церкви и усадьбы. Поселившись здесь с детьми после смерти брата, князь Андрей Долгоруков подземелье закрыл и никого из домашних туда не пускал.

Нарушая отцовский запрет, ступив первый раз в тайное помещение, юный князь Владимир был страшно возбуждён от обуревающих смешанных чувств страха, любопытства и тревоги за последствия ослушания. Пустив вперёд лакея с фонарём, он боязливо озирался, утешая себя тем, что только у батюшки ключи были и кроме него дверь в подземелье никто бы открыть не мог. Про то, что вход находится в дальнем углу погреба за стеллажом с привозными французскими винами ему давно рассказали слуги.

– Mon pere, батюшка, Вы здесь! – крикнул юноша в глубину тёмного коридора. В ответ послышались голоса. Лакей с фонарём двинулся в ту сторону, молодой князь за ним. Через несколько минут коридор расширился, и они оказались в небольшом гроте, стены и потолок, в котором были облицованы крупными гладкими скреплёнными раствором речными камнями, покрытыми толстым слоем инея. Здесь было холодно, мрачно и пахло затхлостью. Вдоль двух стен стояли скамьи, а в нише – едва заметно угадывалась массивная дверь, закрытая на большой висячий металлический замок. – Выход к старой деревянной церкви, – машинально отметил для себя Владимир и принялся разглядывать отца и братьев. Они сидели, освещённые стоящим на лавке между Ильёй и Василием фонарём и, судя по озабоченным лицам, обсуждали привезённые из столицы невесёлые новости.

Отослав лакея, старый князь повернулся к старшим сыновьям и приглушённым голосом закончил разговор, – Этот бунт всю Россию перевернул. И нас задело: Илья чуть в заговорщики не попал, из-за детской дружбы с бунтовщиками под следствием находится. Зато Василий в карауле бравым защитником себя Государю показал, гордо заметил он и ласково похлопал сына по плечу. Теперь настороже будьте, поддерживайте друг друга и меньшого не забывайте, – кивнул он на Володю. – А мы с матушкой вашей тоже мешкать не будем, всех Долгоруковых и Салтыковых поднимем на защиту Ильи. Ну идемте, а то холодно здесь, да и потеряли нас уже наверху…

Асиновская проснулась от сухости во рту, страшно хотелось пить. Глотая воду, она обдумывала увиденное во сне, – Главная новость – подземный ход. Похоже, что именно это хранилище ценностей искали Иванов с друзьями-реконструкторами на месте усадьбы в Никольском.

Глава 4

На следующий день сразу после обеда Матрёшкина с Асиновской поехали в детский дом, где воспитывался погибший Иванов. За рулём служебного автомобиля сидел криминалист Слава Рыбин, который должен был обеспечить женщинам техническую и любую другую поддержку в случае необходимости. Асиновская ждала удобного момента, чтобы рассказать им про увиденный во сне подземный ход.

С первых же минут поездки Елена Анатольевна уловила перемену в отношениях между Галкой и Славой по сравнению с последней встречей с ними месячной давности. Они общались как живущие вместе супруги.

– Букетно-конфетный период ухаживаний они, похоже, миновали, – довольно подумала женщина. Она опекала Галку и считала, что более опытный и основательный Рыбин мог бы стать ей хорошим спутником в жизни. – Пора и Славе свои адюльтеры заканчивать. Надёжный тыл ему давно уже нужен, – мысленно рассуждала она. Сообразив, что продолжение подобных фантазий неминуемо приведёт её к вопросу о своих отношениях с Макаровым, Асиновская резко переключила внимание на разговор Галки со Славой. Прислушавшись, она поняла, что девушка рассказывает об утренней процедуре опознания тела Иванова, проведённой ею с участием Кукушкиной и одного из друзей погибшего. Всё внимание Елены Анатольевны тут же сосредоточилось на словах Галки.

– Антонина выглядела не лучше покойника, я даже врача из клиники пригласила, боялась, что в обморок грохнется. Но она выдержала, хотя зрелище очень неприятное, скажу я вам. Правда, Тоня в основном только на ноги погибшего смотрела. Там были шрамы и мизинец отсутствовал с детства после той автомобильной аварии, когда его родители погибли. Тоня мне ещё до процедуры эти повреждения описала с другими приметами. Короче, сомнений никаких. Друг тоже твёрдо опознал тело Виктора Иванова. Странно только, что он никакого сочувствия к Кукушкиной не проявил. Игорь Морозов лучшим другом погибшего назвался, а когда Тоня зарыдала, то он с презрением и даже с враждебностью на неё посмотрел. Ну ничего, я повестку выписала, допрошу парня обо всём завтра с утра. Сначала директора детского дома послушаем. Пусть поподробнее про Иванова и его друзей расскажет.

– Так, а что сказал судебный медик о причине смерти, заключение уже есть? – спросил до сих пор молчавший криминалист Рыбин, – Юрий Карлович вскрытие производил?

– Да. Он. Только заключение пока предварительное. Токсикологию химики должны сделать, чтобы отравление исключить, – бодро отчиталась Галка. – Смерть наступила примерно за неделю до обнаружения, что совпадает с временем пропажи Иванова. Как сказал судмедэксперт, выводы о причине смерти осложняются многочисленными повреждениями тела, полученными в процессе обвала почвы во время оползня. Со слов Юрия Карловича, труп как под прессом побывал. В затылочной части головы обнаружена тупая травма с обширной гематомой. По степени её распространения понятно, что смерть явно наступила не сразу после удара и за несколько дней до обвала. Очень похоже, что от удара тяжёлым предметом с ограниченной поверхностью, типа трости или ломика. Дело за тобой, когда анализ микрочастиц с кожи раневой поверхности сделаешь? – спросила Галка у Рыбина. Тот кивнул головой и улыбнулся, показывая рукой на вход в детский дом, у которого он только что припарковал служебный автомобиль, – Приехали!

Здание было построено в восьмидесятых годах прошлого века по типовому проекту детского сада. Двухэтажный дом из силикатного кирпича выглядел стареньким, но довольно уютным. Внутри него было светло и тепло, царили характерные запахи кухни, какой-то аптечной химии и едва уловимый душок детских фекалий, наверху раздавался топот ног и приглушённые голоса. Кабинет директора располагался на первом этаже недалеко от входа. Хозяином его оказался сорокалетний на вид мужчина с выправкой бывшего военного. Он хорошо знал Виктора Иванова и очень расстроился, услышав о его гибели.

– Витя был здесь полтора месяца назад с бывшими выпускниками, целую корзину цветов привезли на женский праздник, поздравили весь персонал. Так неожиданно и приятно было, многие до слёз растрогались. Он ребят организовал. Всегда такой был. Здесь в детдоме уже больше трёх лет работаю. Когда я пришёл, Иванов был старшеклассником и бесспорным авторитетом среди воспитанников. Я даже боялся, что сложности с субординацией возникнут, держался настороже, подвоха ждал. Мне раньше с детьми никогда работать не доводилось. А Виктор, когда узнал, что я в Донецке добровольцев обучал и по ранению из армии списан, сам пришёл и помощь предложил. Мы и занятия по НВП, и патриотический клуб организовали, письма с рисунками на Донбасс посылали, парни ходили к волонтёрам, помогали грузы на фронт отправлять. Да у нас в коридоре стенд висит с фотографиями, да и доска почёта, где Виктор на самом видном месте…Голос директора прервался, на глазах выступили слёзы, он отвернулся и полез в карман за платком. Чтобы отвлечь мужчину от переживаний, Елена Анатольевна попросила воды, потом встала, кивнув головой Галке и Славе, и вышла в коридор посмотреть фотографии. Следом подошли Матрёшкина с Рыбиным.

– Жалко парня! Что же он там делал и как погиб? – У вас есть какие-нибудь предположения, – спросила Галка Елену Анатольевну. Воспользовавшись моментом, Асиновская рассказала про сон, выдав его за свои умозаключения по итогам прочитанных музейных материалов. Она повторила фразу какого-то краеведа о том, что подземелья и подземные ходы со времён Смуты и придворных заговоров были непременным атрибутом монастырей и дворцов в качестве укрытий и хранилищ ценностей. – Учитывая, как сильно пострадал род Долгоруковых во время заговора против всевластия Анны Иоанновны, да постоянные нашествия с разграблением на усадьбы и поселения лесных разбойников во времена Разина и Пугачёва, постройка потайного хода к реке для спасения жителей и сохранения ценностей кажется вполне естественным делом, – закончила Асиновская свою мысль.

Тут их позвал директор, который уже взял себя в руки и даже успел организовать для гостей чайный столик. Прихлёбывая свой любимый зелёный чай, Асиновская спросила, – А вам известно как Иванов попал в детский дом и когда это случилось?

– Конечно. Сотрудники рассказывали и личное дело смотрел. Мальчику было восемь лет. Он ехал в машине с родителями. Метель, гололёд, плохая видимость стали причиной большой аварии. На МКАДе, столкнулось несколько автомобилей, два или три из них загорелись. Виктора от сильного удара выбросило из машины, что спасло ему жизнь. Но амнезия с тех пор не прошла, он ничего не вспомнил о прежней жизни. Долго мотался по больницам. Врачи установили примерно его возраст. А имя, отчество и фамилию оформила уже прежний директор. Она и рассказала мне эту историю. Виктор говорить про аварию не любил. Полиция, органы опеки, а потом и мы с ним пытались хоть что-то выяснить, но автомобиль и трупы так обгорели, что невозможно было опознать. Странно, что в списках пропавших такой семьи не значилось. Как я понял, в полиции предположили, что сгоревшие мужчина и женщина были родителями Виктора. Достоверно никто ничего не знает. Я считал, что он сам хотел всё выяснить, для чего и на юридический факультет поступил. А вон как вышло! Не удалось судьбу обмануть, значит, – тяжело вздохнул директор.