Елена Юрьевна Галинская
Спаситель
***
16.40, 04.04.19
Фарес бин Саид аль-Багзи ехал на лошади позади каравана. Он и трое его помощников, идущих пешком, перегоняли 30 голов дромедаров из семейной фермы в Таиф. Они шли уже второй день, но к завтрашней ночи должны были прибыть на место. Люди и лошадь были порядком измотаны, хотя и восстановили немного сил, пережидая дневную жару. А вот верблюды наслаждались легкой прогулкой без вьюков. Лишь на пяти из них были небольшие поклажи – вода, еда и необходимый инвентарь для оборудования краткосрочных ночлегов.
Солнце начинало садиться, и скоро на пустыню опустится долгожданная прохлада.
Верблюды шли довольно хорошо и мало капризничали, караван шел с опережением графика на несколько часов. Сейчас начиналось самое хорошее время для перегона, когда прохлада окутывала своим легким покрывалом уставшие и иссушенные тела путников.
Разговаривали мало. Лишь изредка, если Фарес видел, что кто-то из его подопечных собирается сойти с тропы, он кричал одному из помощников, чтобы тот подогнал верблюда.
Сонная тишина и спокойствие пустыни нарушались лишь поскрипыванием песка под копытами животных.
Вдруг Фарес услышал какой-то необычный, нарастающий гул. Этот звук совершенно не походил на привычные звуки пустыни. Лошадь под ним заржала и шарахнулась в сторону от тропы, пошла боком, высоко поднимая передние ноги.
Фарес вскинул голову и внимательно посмотрел по сторонам, окинув пустыню опытным взглядом и перебирая в уме возможные опасности. К нему обернулся один из его помощников, Ясер аль-Язид, который шел ближе всех. И вдруг он закричал, но это были не слова, не предостережения, и не страх. Это были крики беспокойства, с нотками любопытства.
– Фарес, обернись! Кажется, это самолет?
Гул стал угрожающе громким, барабанные перепонки Фареса стали едва заметно вибрировать. Казалось, внутри его головы какой-то маятник очень быстро ходит из стороны в сторону.
Умар бин Абдуласад, шедший впереди каравана, уже останавливал животных, но было слишком поздно. Верблюды испуганно кричали, разворачивались, топтались на месте, озирались вокруг, пытаясь увидеть источник звука и понять, несет ли он угрозу. Несколько самых молодых самцов кинулись в пустыню быстрой рысью.
Фарес обернулся, пытаясь совладать с лошадью, удержать ее на месте.
На высоте нескольких сотен, а может десятков метров, к ним летело огненное чудовище.
Это определенно был самолет, но он горел. Горели двигатели – были явно видны ярко-оранжевые языки пламени, вырывающиеся из огромных турбин, клочья черного дыма застилали все небо за самолетом. В этот момент под брюхом самолета показались шасси. Видимо, пилоты хотели экстренно посадить самолет прямо в пустыне. Глупцы…
Фарес перевел взгляд вперед, туда, куда они шли по тропе караванов – через несколько сотен метров она поднималась на очередную дюну. Самолет просто не успеет ее проскочить, он врежется прямо в нее!
В это мгновение огромная пылающая туша самолета пронеслась мимо их маленького каравана, и, как и предполагал Фарес, случилось худшее. Самолет был слишком низко и продолжал снижаться, а потому он зацепил брюхом и хвостом высокую дюну, после чего хвост подскочил вверх, а нос самолета, уже за дюной, скорее всего нырнул вниз, прямо в песок, но этого Фарес уже не видел. Только предполагал.
Из-за дюны раздался взрыв, подняв огненный ветер и разметав песок. Яркая вспышка ослепила людей и животных.
Через мгновение горячая, обжигающая воздушная волна пронеслась над караваном.
Погонщики отчаянно пытались успокоить оставшихся животных, которые еще не разбежались по пустыне. Краем глаза Фарес заметил, что одного из них, кажется это был Ибрагим, один из верблюдов повалил на песок и потоптался по нему, перед тем как рвануть в обратную сторону, туда, откуда они пришли. Наад от огненного ада.
Все пятеро навьюченных животных – это были их верблюды, с их фермы, которые постоянно сопровождали их в перегонах – стояли рядом с Умаром, беспокойно перебирая ногами и ушами, оглядываясь вокруг. Молодняк же почти весь в страхе разбежался.
– Ясер, помоги Ибрагиму! – крикнул Фарес, а сам в это время отчаянно сражался со своей арабской кобылой, которая никак не хотела подчиняться его командам, напуганная невиданным зрелищем.
Наконец он смог ее приструнить, до предела натянув поводья и всадив шпоры в бока так, что лошадь захрипела и встала на дыбы.
Он немного отпустил поводья и снова ударил по бокам ногами, и лошадь понеслась вперед, в сторону дюны, пролетев мимо каравана и людей.
Раздался еще один взрыв.
Хотя солнце было еще высоко и светило довольно ярко, Фаресу показалось что наступил кровавый закат, а небо заволокло черными тучами.
Лошадь снова замедлила галоп, перейдя на рысь, натужно дышала и хрипела под ним, но он беспощадно вдавил шпоры в бока кобыле, и она снова перешла на галоп.
