Елена Ворон
Зеркала и галактики
– Понимаю. – Мстислав был тронут тем, что Кирсан и к нему обратился на «ты». И вместе с тем огорчен: опять у него забирают жену и брата. Почему-то он ожидал, что брат отныне будет рядом всегда.
– Будь осторожен, – проговорил Северин с непривычной серьезностью. – Миллауши не признаны разумными и не считаются психотронным оружием. Но они являются тем и другим.
– Не учите меня жить, сэр, – скрывая огорчение, откликнулся Мстислав.
Брат не принял его тон.
– Когда затеешь геройствовать, вспомни, как сам трясся над Домино. Я тоже хочу увидеть тебя живым.
– Есть, сэр! – Мстислав вытянулся в струнку. – Не подведу, сэр!
Глаза у Северина остались грустные, однако он собрался и рявкнул, как положено:
– Выполнять!
Мстислав отсалютовал и направился к Светлане, прощаться. Что же он, недоумок, еще семь лет назад с братом не помирился?
– Пилот Крашич! – нагнал телохранителя голос Анатолия Кирсана. – Когда увидите, что пьяный курсант пристает к девочкам, дайте ему в морду покрепче.
– Слушаюсь, господин директор. Проучу гада.
Идиот, право слово. Ведь мог бы с Кирсаном работать, делом заниматься…
Глава 6
Он мчался за глайдером со всех ног. Бежал, как никогда в жизни не бегал, сжигая в бешеной гонке последние силы, всю оставшуюся в теле жизнь. Улетает! Не догнать по земле, не взлететь следом в воздух. Лучший на свете друг – куда ты?! Друг, похожий на теплый солнечный луч, на стайку веселых птиц, на облако нежности и любви. Славный веселый детеныш, который потерялся, и которого пришлось оберегать, согревать и вести к людям. Добрая и храбрая девочка – куда ты? Вернись! Она не нужна была старшим, которые ее потеряли, не очень-то они за нее испугались, поэтому он долго не мог их отыскать, чтобы вернуть пропажу. А сейчас он чувствовал, как она плачет, как зовет его, а бездушная машина уносила ее все дальше, и он безнадежно отставал, отставал. И все равно бежал следом, пока мог ее слышать. И потом еще долго бежал…
– Слав, ты спишь? – ворвался в горький сон голос Дэсса.
Мстислав очнулся. Глянул кругом, затем – на показания приборов. Глайдер скользил вдоль синеватого, теневого склона снежной шапки, на безопасном расстоянии от горы. Всюду на фоне ясного неба – остроконечные белые вершины, словно ратники в серебряных шлемах. Дикие горы, где не живут СерИвы, куда не забрался еще человек в поисках какой-нибудь поживы.
На лобовое стекло было выведено изображение со сканера. Красные точки – сгустки живой материи у подножия горы, в глубоких ущельях. Конечно, здесь обитает всяческое зверье, однако нет ничего, похожего на миллауша. Под землю ушел, затаился в пещере? Очень Умному Зверю ничего не стоит сплющиться и просочиться в такую щель, что самый бывалый пилот-исследователь не заподозрит.
– Он где-то рядом. – Мстислав вглядывался в заснеженный склон, больше полагаясь на интуицию, чем на приборы. – Одного не пойму: как сюда добрался? По горам, по ущельям. Он бегает и лазает, как дьявол, но крыльев-то у него нет.
Телохранитель давно уже летал расходящимися кругами над местом, где простился с женой, братом и Анатолием Кирсаном. Давно уже за ними прилетел глайдер технической помощи, забрал всех троих и миллаушку, а погубленную «фелицию» унес в грузовом отсеке. Мстислав исследовал сотни квадратных километров, однако миллауша до сих пор не обнаружил. Странно. Зверь не мог удрать так далеко, чтобы сейчас таиться в какой-нибудь норе прямо под брюхом машины, а на большом расстоянии ему сны не навеять.
Внезапно их с Дэссом разом осенило. Телохранитель ругнулся, княжич заозирался.
– Не дергайся – лодку опрокинешь, – осадил его Мстислав – чисто по инерции, как будто Северин все еще был рядом и вернулась прежняя жизнь.
Где ушлый Зверь: по брюху растекся или на крыше устроился, прикидывается защитным покрытием? Нет, он внутри: климат-контроль надрывается, живую «печку» остужает. Отчего не поискали в глайдере с самого начала? Миллауш правильную мысль в ум не пустил, не иначе. Верно брат сказал: психотронное оружие.
Телохранитель выбрал подходящее место и посадил машину на снежник, выскочил на твердый, углаженный ветрами снег. Дэсс выпрыгнул следом. Холодный, пронзительно свежий воздух охватил влажными крыльями, влетел в салон машины сквозь открытые дверцы.
– Выходи, безбилетник, – велел Мстислав.
– Вылезай, не обидим, – добавил Дэсс.
Серая обивка салона потекла наружу – с потолка, стенок, стояков. «Обивка» укладывалась у ног телохранителя, и снег под ней таял и оседал. Зверь собрался в бесформенный ком, просев до близкой земли и оказавшись в луже талой водицы.
– Объяснись, – потребовал Мстислав. – Что за фокусы?
Княжич попытался вынуть миллауша из лужи, но не достало сил. Да и как его ухватишь – такой здоровенный мягкий ком?
– Слав, помоги.
Вдвоем они подняли Очень Умного Зверя, подержали на весу, давая стечь воде, и поместили обратно в глайдер, на заднее сидение. Дэсс погладил «обивку», и у него из-под руки выглянули два довольных желтых глаза.
– Ну? – поторопил Мстислав. – Что он объясняет?
– Ничего, – ответил княжич с недоумением. – Он просто очень рад.
Больше от миллауша ничего не добились; забрались обратно в выстуженный салон.
– Сейчас Очень Умный Зверь нагреет, – пообещал Дэсс. – Слав, куда мы теперь?
Кирсан велел: к черту на рога, подальше от людей и СерИвов.
– К морю. Ты ведь его никогда не видел? – Телохранитель поднял машину в воздух.
– Погоди. Не надо к морю. Слав, я прошу!
Мстислав снова опустил глайдер на снежник. Когда просит СерИв, трижды подумаешь, как отказать.
– Дэсс, в твой замок не полетим.
– Но мне…
– Исключено.
– Слав…
– Нет.
– Ты не даешь мне сказать.
– Я не хочу, чтоб ты просил.
– Я тебя магией заставлю слушать.
– СерИвская твоя душа! Ну, говори. Куда?
– В замок, – тихо вымолвил Дэсс.
Мстислав откинулся на спинку кресла, бездумно оглядывая ровный, будто вылизанный огромным языком, снежник, виднеющиеся кое-где камни, бесконечное синее небо, укрытые снегами вершины, белые полоски горных речек, что неслись вниз по склонам. Реку, на которой недавно стояли лагерем, гораздо более тихую и мирную, чем эти, отсюда было не видать.
Княжич заговорил, стараясь быть убедительным:
– Слав, СерИвы не лгут… ну, почти никогда. Я не стану предупреждать своих, обещаю. Люди сильнее нас и все равно одержат верх. Только жертв будет больше. – Он с тревогой посмотрел на Мстислава: – Ты мне веришь?
– Верю. Но в замок не пущу.
Эти слова неожиданно придали Дэссу уверенности.
– Слав, ты видел: я разбудил Зеркала в камнях. И теперь может проснуться Изначальное Зеркало. Легенды гласят, что когда придет страшная беда, с которой даже сам Милосердный Бог не в силах справиться, он разбудит камни, и те заговорят с Зеркалом. С Изначальным. А оно накажет и правых, и виноватых. – Княжича передернуло. – Я представить боюсь, что может случиться.
Мстислав задумался. В СерИвских легендах, несомненно, есть здравое зерно. Дэсс, невольно ставший воплощением Милосердного Бога, разбудил камни, против этого не попрешь. Допустим, еще какое-то Зеркало пробудится. Черт знает, какой от него может быть вред.
– Северин сказал: в Изначальном Зеркале даже ваши князья не разбираются. А ты что о нем слышал?
Дэсс улыбнулся.
– Я однажды подслушал, что отец рассказывал Кассу. Они тайно покинули замок и пошли вдоль скалы – ты ее видел, она защищает наш замок с одной стороны – а я прокрался следом.
– Зачем?
– По малолетству, вообразил, что они двинулись в пещеру, где хранятся пирожные. Мою сестренку в очередной раз наказали, лишив сладкого, и пирожные были вот так нужны! А на кухне надзор строгий, оттуда много не унесешь. Короче говоря, увязался за старшими, а они не заметили.
– Как не заметили? СерИвы-охотники проморгали погоню?
Княжич смутился и пояснил:
– Дело было после какого-то праздника. Все выпили много вина из красники.
Мстислав хмыкнул. Подгулявший князь с сыном не услыхали, что за ними крадется мелкий проныра. Ну, допустим.
Дэсс продолжал:
– Отец гнал перед собой белые шары, они плыли по воздуху и освещали путь. А я – позади, в темноте, ощупью. Крутыми тропами, лестницами, мостками. Но дорогу находить было легко. Как будто меня что-то звало к себе, помогало идти. Я-то доволен: пирожные ждут не дождутся, когда я их Дэссе отнесу. Ну вот, пришли. Оказалось, в скале озерцо. Отец с Кассом на берегу встали, а я поодаль притаился. Над черной водой белые шары плавают, в воде – их отражения, а со дна идет серебристый отсвет. И никаких пирожных! Я с досады хотел сразу уйти.
– Что ж не ушел?
– Так озерцо – оно мне обрадовалось. Неудобно было сразу уходить. Я сидел и ждал, когда будет можно убраться, озеро не обидев. Отец Кассу что-то объяснял, очень путано, я половины не понял. Но про Изначальное Зеркало запомнил. Отец говорил, что в это Зеркало нельзя смотреть просто так, не то беды начнутся. Дескать, оно всех покарает – и виновных, и безвинных. А надо смотреть, когда настоящая беда сама придет.
– И ты поглядел, неугомонный?
– Конечно. Беда ведь – пирожных не добыл. Когда отец с братом ушли, я к воде сунулся. А темно, белые шары отец обратно угнал, одни звезды на небе. Ничего не увидел, хвала Ханимуну… то есть… ну, к счастью. Домой еле добрался. От озерца уходить – совсем не то, что к нему приближаться. Никакой помощи не было. Я, помню, сильно обиделся.
– И что потом?
– Особых бед не случилось. А после я множество легенд прочитал, искал упоминания об Изначальном Зеркале. Легенды говорят разное, но в целом сходятся на том, с чего я начал. Милосердный Бог разбудит камни, те поднимут Зеркало, и дальше начнется что-то ужасное.
Конец света наступит, подумал телохранитель. Он и без Зеркала грядет, с СерИвским нашествием и миллаушами.
– Когда подрос, ты у отца про это спрашивал?
– У брата. Отец меня к тайному знанию не допускал, ты же помнишь. И Касс не мог внятно объяснить. Не хотел, да и сам толком не понимал, я думаю.
– А к озеру еще ходил?
Княжич замялся.
– Да или нет?
– Я остерегся, – со стыдом, признался Дэсс. – Не хотел беду накликать. А сейчас, сам посуди: страшная беда пришла, камни разбужены…
Мстислав поймал себя на том, что машинально потирает лоб, и опустил руку. Поглядел на ладонь, словно мог прочитать на ней тайные знаки, которые укажут, как поступить. Знаков не было. Он спросил у Дэсса:
– Полагаешь, что-нибудь помешает Изначальному Зеркалу покарать всех направо и налево?
– Нужно попробовать. Как-никак, я нынче за Милосердного Бога. Мне кажется… то есть, я надеюсь, что Зеркало меня признает. Я говорил: оно помогало идти в темноте и радовалось, когда я дошел. Попытаюсь с ним договориться.
Телохранитель включил «секретку», которая не позволит Дэссу поднять глайдер в воздух. Домино о «секретке» не знал, и княжич не догадается… если Очень Умный Зверь не подскажет. Мстислав оглянулся. Миллауш на заднем сидении превращался из серой обивки салона в желтого кота и вроде бы ничуть не заботился чужими сложностями. Что ему на сей раз нужно, хотелось бы знать. Кто ему сейчас лучший на свете друг?
– Дэсс, послушай меня. – Телохранитель положил руку княжичу на запястье. – Ты помнишь, как магией подчинил зверя и велел выполнить просьбу моего брата?
Судя по выражению лица, Дэсс не без труда это припомнил.
– Северин просил сделать так, чтоб ты больше не мог пробуждать Зеркала. Вряд ли ты сумеешь договориться с Изначальным.
Дэсс не взъярился и не зашипел. Только побледнел, да напряглась рука, которую сжимал Мстислав.
– Прости, – неловко сказал телохранитель.
И вдруг окружающий мир исчез. Не стало княжича, глайдера, снежника, небесной синевы – совсем ничего. Мутная пустота, в которую Мстислав рухнул – и выбраться из которой не смог.
* * *
Он лежал на земле, а над ним раскинулось ночное небо. Иссиня-черное, переливающееся алмазной пылью, со множеством ярких звезд. Луны не видать, часть неба отрезана чем-то непроницаемо черным. Холодно.
Что произошло? Где он?
Свободен? Веревок на теле нет; добрый знак. И лежит Мстислав не на голой земле, а на одеяле.
Он повернул голову. Неподалеку у костерка сидел Дэсс, поставив локти на колени и опустив подбородок на сплетенные пальцы. Красноватые лепестки огня освещали ободранные, в свежих ссадинах, руки и несчастное лицо. На скуле виднелся порез; кровь еще не запеклась.
Мстислав поискал взглядом миллауша. Не нашел. Впрочем, Очень Умный Зверь может быть любым из камней, что щедро насыпаны вокруг… А вот стоит глайдер – черное на черной земле, чуть приметно отблескивает в звездном свете.
Телохранитель сел.
Дэсс поднял голову. Не кинулся к Мстиславу, ничего не сказал. Только молча смотрел; брови страдальчески изогнулись, и болезненно дрогнули губы.
– Что ты натворил? – спросил Мстислав, оглядываясь. – Где наш зверь?
Дэсс молчал.
– Что случилось? – Телохранитель еще раз глянул кругом, убеждаясь, что земля и небо на своих местах. – Ты весь мир угробил, Милосердный Бог?
Молчание. Рявкнуть бы: «Курсант Крашич, отвечайте!» – вмиг бы заговорил толком. Отчего-то не повернулся язык.
Мстислав поднялся на ноги, прислушался к себе – нигде не болит, голова не плывет – снова осмотрелся. Достал фонарик, повел лучом. То черное, которое отрезает часть неба, – это скала. Ровная, обтесанная руками СерИвов; даже вырезанные знаки можно рассмотреть. Под скалой – то ли долина, то ли плато, поросшее жесткой травой, а из нее тут и там выглядывают камни с белыми прожилками. Кстати, тоже обработанные, с СерИвскими знаками. Телохранитель сообразил: эта скала образует часть стены вокруг замка князей Мат-Вэев. Значит, Дэсс все-таки пригнал глайдер к дому, несмотря на «секретку». Миллауш помог. Вот кто ему лучший на свете друг – княжич.
Ни самого миллауша, ни чьих-либо трупов Мстислав не обнаружил. Почему же Дэсс убивается? И руки у него изранены, лицо порезал. До телохранителя дошло:
– Ты ходил к Изначальному Зеркалу?
– Я не добрался, – глухо проговорил княжич. Сглотнул. – Кэт с ним, с Зеркалом. Зверь… он… – Дэсс опустил голову и прошептал: – Он тебя уничтожил.
Мстислав подошел, положил ладонь на его белокурый затылок.
– Дружище, ты умом тронулся?
Княжич вздрагивал у него под рукой. Рявкнуть бы, привести в чувство – но не рявкается. Мстислав ждал. Дэсс наконец принялся объяснять:
– Он заставил тебя привести глайдер к замку. И сказал: отныне ты все будешь делать, как я скажу. Ты – мой раб… А потом он удрал, кэт поганый! А мне теперь… как можно? Ты – раб!
– Я сейчас закачу отменную плюху – тут же разберешься, кто раб и зачем. – Мстислав хотел обругать его, но не смог. И рука не поднялась дать по загривку, даже символически. Крепко озадаченный, он отступил. – Ладно, будет тебе. Благородному СерИву раб не нужен, это мы слышали. Ну, а мне не впервой побыть в рабстве, управлюсь.
– Да как ты не поймешь?! – вскричал Дэсс в отчаянии. – Меня не станет – чьим будешь рабом?! Домино? Курсанта Крашича? Переселенных СерИвов уничтожат. Никто не будет разбираться: виновен, не виновен… Всех убьют! Как ты останешься без меня?
Телохранитель хотел съязвить, что без княжича будет отлично – некому трепать ему, Мстиславу, нервы. И опять не сумел: рот будто запечатала горячая лапа миллауша.
Тогда он принес из глайдера банку с тоником. Выхлебали вдвоем. После этого Мстислав обработал княжичу руки и лицо.
– Слав, я по-всякому пробовал, – заговорил Дэсс, когда телохранитель закончил. – Есть магия подчинения, а есть, наоборот, песня освобождения. Например, когда нужно быстроногих тао выпустить, если их долго держали в неволе. На тебя не подействовала.
– Так ведь я валялся без сознания.
– Ты приходил в себя. И я пытался… Не получилось. Зверь не позволил.
– Вот горе-то, – усмехнулся Мстислав, скрывая досаду. – Скажи: ты с Северином разговаривал?
– Связь не работает. Ни спутниковая, никакая.
– Радиоволны Ханимун отменил?
Мстислав направился в глайдер, княжич – за ним. Уселись, не зажигая в салоне свет, лишь подсветка на консоли управления разжижала тьму. Телохранитель включил коммуникатор. «Ошибка соединения». Либо локальный сбой связи, либо вообще все ретрансляторы отключены. Печально. Так хотелось узнать, как дела у Светланы и брата.
Мстислав просканировал окружающее пространство, заодно проверил климат-контроль. Миллауша не было ни в салоне, ни возле глайдера.
– В замке что? – осведомился телохранитель.
– Не знаю. Не стал соваться.
Если родные княжича переселились в людей, они обречены. А он с виду спокоен, выходка Очень Умного Зверя его куда больше расстроила. Впрочем, понятно: без миллаушского участия и тут не обошлось.
На кой черт зверь штуку с «рабством» отколол? «Поймаю – придушу», – подумал Мстислав и спросил:
– Куда подался твой лучший друг?
– Полез на скалу. Наши лестницы – с той стороны, где замок, но ему лестницы ни к чему. Взмыл, как на крыльях. Потом мне показалось: он зовет за собой, и я сдуру тоже полез. Оборвался, ребрами камни пересчитал. Вернулся. Слав, – княжич коснулся руки телохранителя, – можно, я попрошу?
– Проси, – разрешил Мстислав великодушно. – Хотя ты можешь приказывать, а я буду кланяться и обращаться с почтением. Как там тебя – Ваше Княжество? Или Ваше Князительство?
Дэсс даже не улыбнулся. Жаль.
– Расскажи про курсанта Крашича.
– Зачем? – удивился телохранитель.
– Я про Домино уже много вспомнил – гадость всякую. А про курсанта совсем мало знаю. Но я не хочу, чтоб с тобой Домино остался. С курсантом ты сумеешь поладить, и Светлане он по душе.
– О, Ханимун, и Милосердный Бог, и тысяча чертей в придачу… Дэсс, ну что ты за человек, а? С чего тебе вздумалось, будто мы не сумеем тебя уберечь?
– Я СерИв, – поправил княжич и повторил: – Расскажи.
Они просидели в глайдере с час. Мстислав выбирал лучшие воспоминания – о себе и о брате, о замечательных совместных проделках, путешествиях, учебе. Про деда рассказал, об отце с матерью. Про то, как бросил академию, говорить не хотелось, но Дэсс настаивал, и оказалось, что не отвертеться – рабство! Поведал в двух словах.
– Я постараюсь не забыть, – пообещал княжич.
Телохранитель не стал указывать, что если сознание СерИва будет погашено, рассказы этой ночи из его памяти исчезнут.
В небе над горизонтом завиднелось свечение. В той стороне – Тэнканиока-ла, и свет ночного города отражается от наползающих туч. Мстислав присмотрелся. Обычное свечение, как всегда. Больших пожаров нет, и отсветы взрывов не видны. Кому молиться, чтобы и дальше все было спокойно? Милосердному Богу СерИвов? Изначальному Зеркалу?
– Слав, давай сходим к Изначальному Зеркалу. Я попробую с ним договориться.
Отказать было невозможно, согласиться – немыслимо. Мстислав нашел компромисс:
– Двинемся, когда рассветет. Ты и так уже едва не угробился. Хочешь, чтобы вдвоем со скалы загремели?
– Потом будет поздно. Слав, я тебя больше никогда ни о чем просить не буду.
Вот разница между СерИвом и человеком. К примеру, Северин, лучший на свете брат, не стал бы тратить время на пустые реверансы. Распорядился – и дело с концом.
– Пожалуйста. – Княжич весь сжался от стыда.
Деваться было некуда.
– Хорошо. Соберем снаряжение – и… – Телохранителю пришла новая мысль. – Где, говоришь, твое Зеркало? На скале или где-то внутри?
– Наверху.
– Отлично. У нас на то и глайдер, чтоб летать, а не ползать по скалам во тьме.
Взлетели, не зажигая сигнальных огней. Свечение неба над городом стало заметнее, а когда поднялись над скалой, увидели замок на склоне лесистой горушки. В основном он был скрыт под землей, кроме террас с висячими садами и бассейнами. Большая внешняя стена замка, частью которой являлась скала с Изначальным Зеркалом, была покинута стражей, и на ней не горел ни один светильник. Только у ворот висело несколько шаров, из белых ставших тускло-красными. Значит ли это, что князя в замке нет? Когда он в отбытии, шары должны кучей висеть за воротами и освещать владетелю обратный путь. Однако сейчас не поймешь – то ли порядок соблюден, то ли, наоборот, всем наплевать и шары не у дел. В любом случае, судя по их цвету, обитатели замка пребывают в глубоком унынии. Возвратилась ли домой мать княжича и его сестренка-близняшка?
Мстислав повернул к замку. Можно пролететь на бреющем, осмотреться, затем сесть на подходящей площадке и поглядеть, кто выйдет встречать. Корпус машины защитит от убийственной магии, а с сородичами Дэсс изнутри потолкует.
– Слав, давай к Зеркалу. Некогда.
Ага, вот и мы приказываем без реверансов. Разворачивая машину, телохранитель испытующе глянул на княжича. Слабый свет от консоли ложился на отчаянное лицо человека, как будто бросающегося в огонь.
Пожалуй, миллауш затеялся с «рабством» просто для того, чтобы Мстислав не прекословил и помогал Дэссу без лишних размышлений. Словно без «рабства» было нельзя обойтись! «Придушу гада», – снова подумал он.
Ближе к замку скала была довольно узкой, а потом расширялась и уходила в сторону. Сверху на ней росли низенькие корявые деревца, мелкий кустарник и жидкая травка, и большие пространства были заняты мхами. Никакой живности, кроме немногочисленных спящих птиц. Из-за горушки с замком показалась луна. У Мстислава была включена система ночного видения, и лунный свет, лежащий на земле, она не воспринимала.
Летели медленно, едва-едва. Мало ли, кто еще подался к Изначальному Зеркалу. Посвист быстро летящего глайдера СерИвы непременно услышат, а подкрадешься втихую – есть надежда, что ты их увидишь прежде, чем они обнаружат тебя.
Дэсс напряженно выпрямился, вглядываясь в деревца и кустарничек, тихо плывущие под брюхо машине.
– Слав, сейчас нужно влево, к самому краю. Там будет впадина, и перед ней сядем.
– Узнаёшь местность по кусточкам? – не удержался Мстислав от подковырки. – Они выросли уже после того, как ты сюда за пирожными бегал.
– Миллауш подсказывает, – неохотно сообщил княжич. И добавил, продолжая всматриваться: – Мы тогда снизу поднялись, от замка. А поверху только Милосердному Богу ходить положено.
Телохранитель сбросил скорость почти до нуля, выключил ночное видение и посмотрел собственными глазами. Лунный свет выбелил траву и мхи, настелил черные тени от кустов и худосочных деревьев. Тени были заметно длинней, чем сами деревца в высоту. Слева по курсу откуда-то поднималось слабое розоватое свечение.
– Изначальное Зеркало светит? – на всякий случай осведомился Мстислав, хотя уже и сам все понял.
– Это белые шары. Они от горя хозяев тускнеют до красного.
Потихоньку, не спеша – вперед и влево, еще немного, вот так… Подобрались ко впадине с Зеркалом. Сначала увидели противоположную скальную стену, как кружевом, испещренную резьбой. Мерклый свет плавающих понизу светильников не затекал в углубления, и древние СерИвские знаки густо чернели на относительно светлом, с белыми жилами, камне. Затем показался край озера – черная неподвижная вода с потеками бликов. Потом взглядам явились светильники: четыре тускло-розовых шара парили над водой, сбившись в стайку. Под шарами плавали их отражения, и неясный, глухой свет шел из глубины.
Наконец показались СерИвы. Семеро. В свете слабосильных шаров, на изрядном расстоянии да еще сверху Мстислав был не в состоянии не то что узнать княжну Дэссу, которая пела ему песни любви, – он вообще не мог отличить женщин от мужчин. Все закутаны в темную ткань, все без оружия и украшений. Шерстистые котоиды, вздумавшие завоевать мир, кучкой собрались на берегу, который лежал узким полумесяцем, охватывая меньшую половину озерца. СерИвы стояли неподвижно, все как один глядя на воду.
Луна светила в левый борт, и Мстислав хотел посадить глайдер так, чтобы он как можно меньше отсвечивал в глаза собравшимся. Вроде бы получилось: он положил машину на мох, примостившись у края впадины, и не заметил внизу оживления.
Телохранитель снова включил ночное видение и вывел на лобовое стекло увеличенное изображение СерИвов. Теперь их можно было хорошо рассмотреть: узкие, слегка вытянутые вперед мордочки, тонкие губы, треугольные носы с глубоко вырезанными ноздрями, кошачьи глаза, уши в густом пуху похожи на шарики; тонкие руки, завернутые в шелк хрупкие тельца, босые ноги.
– Кого узнаешь? – спросил Мстислав у подавшегося к стеклу Дэсса.
Княжич с присвистом выдохнул сквозь зубы и откинулся на спинку кресла.
– Слава Ханимуну, все здесь. Отец с матерью и Дэсса с Лиссой. И двое советников – наши дальние родичи.
Лисса? Ах да: кроме любимой близняшки, у княжича есть еще и старшая сестра. Отчего семейство не поспешило переселиться вслед за сыновьями? Быть может, неудача с Дэссом, чье сознание не удалось пересадить правильно, их отрезвила и заставила подзадержаться? Мстислав порадовался за княжича и спросил:
– А седьмой кто?
– Не знаю. – Озадаченный Дэсс почесал ухо, как СерИв, затем, как человек, пожал плечами. – Он держится по-княжески, но у него шерсть совсем простая, серая и без переливов.
– Чужой начальник стражи, которого переманил твой отец? – предположил телохранитель.
– Похож, – согласился княжич. – Хотя на месте отца, я бы лучше обзавелся новым мудрым советником.
– Ткни-ка в этого мудреца пальцем, – попросил телохранитель. И, когда Дэсс показал чужака на экране, всмотрелся в изображение.
СерИв как СерИв, разве что повыше и крепче других. Он стоял позади всех и точно так же глядел на воду, пронизанную глухим потусторонним светом. На поросших мехом круглых ушах виднелись знакомые кисточки.
Мстислав затрясся от беззвучного смеха.
– Дэсс! Ты не признал своего лучшего на свете друга?
– Признал, – отозвался княжич с заминкой, тоже посмотрев на седьмого СерИва как следует. И печально добавил: – Я думал: мой лучший друг – ты.
Телохранитель оборвал смех. Достойного ответа на ум не пришло, поэтому он просто осведомился:
– Что они там делают всей толпой?
– Их Очень Умный Зверь построил, – сообщил Дэсс, адресовав мысленный вопрос миллаушу. – Он просит подождать.
– Чего – конца света?
– Он хочет сам говорить с Изначальным Зеркалом, вместо меня. И ему нужно извлечь знания из памяти моего отца.
– Ну, тогда я за этот мир спокоен, – протянул Мстислав, скрывая за насмешкой тревогу.
Миллауш способен черт знает что учудить. Конечно, можно надеяться, что Анатолий Кирсан прав и Очень Умный Зверь не станет вредить княжичу с телохранителем, а заодно остальным СерИвам и людям. Глядя на группку низкорослых существ у воды, трудно вообразить, что может разразиться катастрофа, и все же…
– Дэсс, спроси нашего умника, что он намеревается сказать Зеркалу.
Княжич сосредоточился на общении с миллаушем, затем обескураженно повернулся к телохранителю:
– Он просит прощения за то, что будет.
Мстислав выхватился из глайдера. Далеко – парализатором не достанешь; он вскинул лучемет. Остановить. Задержать. Едва коснуться лучом, чтобы зверь с легкостью зарастил рану. Лишь бы отвлекся и не натворил дел.
Выпрыгнувший следом Дэсс не успел даже вскрикнуть. А телохранитель не сумел нажать на спуск – накатила сокрушительная слабость, лучемет выпал из рук. Глуховатый звук удара о камень разорвал тишину, СерИвы внизу встрепенулись – и опять замерли, подавленные волей миллауша.
«Пощади! – мысленно закричал Мстислав. Ничего другого не сделать, ничем не помочь. – Пощади, – просил он, едва держась на ногах, почти теряя сознание, – пощади СерИвов и людей. Не разожги войну!»
В глазах было темно; миллауш не откликался. На миг охватил ужас. А вдруг Кирсан ошибается? Что, если Очень Умный Зверь затеял поквитаться с теми, кто убил его родителей и двух сестер, держал его в плену, а потом снабдил «хлыстом» и отправил убивать, командовал им и заставлял подчиняться? Что ему человеческие мольбы и страхи? Вот ужо он расплатится со всеми обидчиками сполна.
«Пощади!» – снова взмолился Мстислав. Должен же миллауш понимать… чувствовать… сострадать.
Кажется, полегчало. Цепляясь за дверцу глайдера, телохранитель наклонился, нашарил ремень, потянул ставший неподъемным лучемет на себя. Неловко ввалился в салон, кое-как втащил оружие и оставил его на полу. Затем повалился на пассажирское сидение, вытянул руки и нащупал княжича, который скорчился на земле с другой стороны машины.
– Вставай. Я не могу тебя поднять. Лезь в салон.
С большим трудом, Дэсс пополз внутрь. Мстислав помогал, что было сил, тянул княжича к себе. Справились. Отдышались. Осмотрелись.
Белые шары сияли над водой, как четыре маленьких солнца; снизу бил ответный свет. Семейство княжича и двое советников гуськом брели по берегу в сторону Мстислава с Дэссом, их легкие тени семенили и путались под ногами. Миллауш шагал от них прочь. Невысокая фигурка росла и расширялась в плечах, и он уже больше походил на человека, чем на СерИва.
Телохранитель глядел на консоль управления и не мог сообразить, как поднять глайдер в воздух. Ну вот совсем ничего не придумать! Что за напасть? Ах да, это снова миллауш чудит, развлекается. Или работает? Что ему надо – разведчику, диверсанту, убийце? Лучшему другу Дэсса… Мысли рождались в голове тягучие, тяжеловесные, как будто чужие.
– Слав, – подал голос княжич, – зверь говорит: ему интересно взглянуть. Обещает не сделать дурного. И он приглашает нас к озеру.
Мстислав вспомнил, как управлять. Машина рванулась вперед, едва не чиркая брюхом по обомшелым камням, потом скользнула вниз, прямиком на княжье семейство с советниками. Под стрекот тревожного сигнала зависла над испуганно присевшими СерИвами. После чего телохранитель окончательно пришел в себя, догнал шагающего по берегу миллауша и посадил глайдер, как положено.
Очень Умный Зверь не обернулся, когда Мстислав с княжичем выскочили из салона у него за спиной. Однако кинуться следом не позволил: оба так и остались у машины, не в состоянии сделать ни шагу, хватаясь за крышу, чтобы не упасть. Унизительно.
Миллауш уходил к дальней оконечности выгнутого полумесяцем берега. Высокий, пушистый, нелепый в своей имитации намотанных на тело шелков. Длинные задние лапы, больше не похожие на босые ноги СерИва, уверенно ступали по каменной россыпи. Четыре светлые тени зверя скользили рядом, ломаясь посередине и взбегая по украшенной резьбой скальной стене. Наполненное светом озерцо празднично серебрилось.
Телохранитель сунул руку в салон и включил видеозапись. Господа ксенологи наверняка душу продали бы за возможность увидеть Изначальное Зеркало. Вот будет Северину радость. В крайнем случае, запись пригодится, когда будут расследовать причину гибели Мстислава с Дэссом.
Миллауш остановился у кромки воды; сухой берег закончился. Очень Умный Зверь вытянул руки над головой и прижал ладони к каменной стене, где древние знаки СерИвов сплетались особенно густо. Руки его походили на человеческие, только покрытые шерстью, и когтей не видать. Он стоял неподвижно и с усилием давил на камни.
