Елена Ворон
Волчонок
– Удачи, – пожелал я. С Брехтом всегда трудно понять, серьёзен он или валяет дурака.
– Нет вопросов к старшим товарищам? – Смешинки в ореховых глазах погасли. – Господа, вы хорошо подумали?
– Мы получили послание от галлуней, – сказал я. – Не посмотрите?
– Давай.
Я отправил на «Атуэль» кадры с галлуньской резьбой. Брехт изучил их, переслал своему ксенопсихологу и уставился на меня.
– Старлей, я не знаю, что скажут эксперты. Но как командир разведгруппы я скажу так: ты не один в галактике. И когда прижмет, не стесняйся звать на помощь. Ты понял? Просто-напросто жмешь кнопку и взываешь: «Помогите!»
– Да, сэр. Я помню, как это делать.
– Он помнит! – пробормотал Брехт с досадой. – Ты уверен, что твои ребята у галлуней живы и здоровы?
– Нет, – сознался я откровенно.
– Вот и я сомневаюсь. Если от них долго не будет известий, кричи караул. – Чужой командир примолк, слушая, что ему говорят через коммуникатор, затем поблагодарил и снова обратился ко мне. – Версии от моего ксена. Похоже, это и впрямь послание – совет держаться от галлуней подальше. Либо резчики намеренно вредили своим, желая сорвать сделку с выкупом. Старлей, – Брехт испытующе посмотрел мне в лицо, – чем ещё я могу помочь?
Я рассказал про сведения, которые ребята прислали с пиратского корабля, и чужой командир велел их ему отправить. Мало ли, пригодятся.
– Волчонок, – сказал он на прощание, – поверь: лучше сто раз рискнуть карьерой, чем один раз – людьми. Не забудь, где кнопка SOS.
«Атуэль» ушел в подпространство, а я остался в изрядном смущении.
– Слушай, он так настаивал… – заговорил Айвер Джан Хелла. – Может, есть смысл звать на помощь прямо сейчас?
– Подождём.
Я пытался рассортировать мысли и ощущения. На душе было нехорошо, а я склонен доверять своей интуиции. С другой стороны, слова «Ты не один в галактике» отбивали охоту паниковать. Да и Дракон неспроста послал на огрызыш с артефактами не абы кого, а Германа Брехта. Хитроумный Брехт что-нибудь придумает.
– Командир, – промолвил один из лучших пилотов галактики, – ты не обязан верить словам. Но я – не только военный пилот. Я – приёмный сын заместителя командующего флотом по безопасности, – выговорил он отчётливо, со значением. – С шести лет изучал всякую хрень. Брюэль меня заставлял. И я… я могу быть шпионом… или работать в службе безопасности.
– Ты – галлуньский шпион? Или тайный агент адмирала Брюэля?
– Я могу связь наладить. – В карих глазах тревожно блеснули золотые искры. – Если ты мне дашь доступ.
Вот и ответ на вопрос, зачем курсант на «Теймаре»: Брюэль прислал его нам в помощь. Я полюбопытствовал:
– Почему ты раньше таился?
– Ты б не поверил и отказал.
И впрямь: не допустил бы я к системам «Теймара» мальчишку, который свою школу ещё не окончил и присягу не принимал. Зато веские слова о лучших пилотах галактики произвели впечатление.
Айвер Джан Хелла занимался с четверть часа – собранный, знающий; пальцы летают по клавишам, твердый взгляд устремлен в экран. Чтобы не сидеть без дела, я отсматривал видеоматериалы, которые ребята прислали с борта пирата, однако ничего нового не обнаружил.
Курсант восстановил громкую связь; проверил ее, вздохнув – вздох пронесся по коридору за дверью рубки. Затем лавиной обрушились сообщения о приходивших ранее вызовах по дальсвязи. Нас добивались все подряд: Генштаб, дипломатический корпус, спасатели, Герман Брехт. Замечательно.
– Индивидуальную связь можешь наладить?
– Попробую, – откликнулся Айвер Джан Хелла, не отрываясь от пульта. – Командир, на зуб что-нибудь положить бы…
Я предложил ему тоник. Кем бы он ни был, оставить его в рубке без присмотра и бежать за едой я не мог. Он принял тоник молча, поглощенный делом.
Спустя минут десять сказал:
– Свяжись с врачом. Я его тоже услышу – для проверки.
– Барс? – позвал я через коммуникатор.
– А? Серый? – Ксенобиолог, похоже, дремал и подскочил от моего вызова. Голос звучал не только у меня в ухе, но и доносился из динамиков пульта управления. – Шайтан спит. Не буди его. Серый, ты понял?
– Он жив? – уточнил я во внезапной тревоге.
– Пока ещё – да.
– Арсений! – Я невольно перешёл на обращение по имени, как разговаривал с нами Дим-Палыч. – Вызвать спасателей?
– Без толку. Пираты Генку не выпустят – мы под арестом.
– А представь, будто они исчезли. Что можно сделать?
– Если б я был волшебником и мог превратить галлуней в звёздный свет, – произнес Барс с горечью, – я бы вернул на борт группу. Поставил перед Генкой и сказал: «Смотри, все живы». И он бы успокоился и начал выздоравливать. Серый, не поверишь: он даже во сне с галлунями бьется. Стонет, клянёт их и требует вальс.
– Понял тебя. Конец связи.
Я посмотрел на Айвера Джана Хеллу, а он – на меня.
– «Внимание: вальс», – хором повторили мы Лёшины слова из аудиозаписи.
– Ты видел какой-нибудь вальс у галлуней? – спросил курсант.
– Не было. Ни танцев, ни музыки. Вот что, лучший пилот галактики… Нет: лучший связист Земли. Соедини-ка меня с Дим-Палычем.
– Командир, ты очумел? Я ж не волшебник.
– Я и не прошу обратить галлуней в звёздный свет. Отыщи канал связи.
– Уж лучше бы – в свет. На то есть орудия, из которых я умею стрелять.
– Джан Хелла, думай, – велел я.
Он принялся размышлять. Затем обратился к пульту; попробовал что-то сделать. Не получилось. Придумал другое. Дело пошло: пальцы исполняли танец на клавишах, пульт радостно пищал и позвякивал, на экране, в который глядел мой пилот и связист, ползли схемы и строки данных.
– Есть! – наконец воскликнул он шёпотом.
– Ты спятил? – раздался строгий голос Дим-Палыча. – Не вздумай…
Курсант вырубил связь – даже сообразить не успел, рука сама дернулась.
– Извини. Он это не нам. – Айвер Джан Хелла сжал подлокотники кресла. – Ох, до чего обидно…
– Давай ещё раз. Всё то же самое.
– Я… не помню. – Он явно соврал; устыдился и перевел разговор на другое. – Командир, мне бы чего-нибудь пожевать. А то уже мутит с голодухи.
Вид у него и впрямь был бледный.
– Пойдем, перекусим, – настойчиво сказал лучший пилот галактики. – У нас есть минут сорок.
– Джан Хелла! – Я встал на ноги. – Я тебя прибью. Ты что затеял, сукин сын?
– Пойдем, – повторил он, глядя на меня ясными глазами.
Я хорошо знал этот взгляд храброго волчонка, который вообразил, будто он спасает галактику; я сам не так давно был курсантом. Чего только мы не творили на симуляторах! И гробились сами, и гробили свои корабли. Но сейчас у меня под началом был настоящий «Теймар», и я отвечал за настоящих разведчиков.
– Если свернёшь мне шею, твоей группе это не поможет, – заявил Айвер Джан Хелла.
Чёрт бы его побрал.
Мы явились на камбуз. Лучший пилот галактики, он же потенциальный шпион, он же самонадеянный мальчишка, собрал целую гору провизии, уселся к столу и накинулся на нехитрую снедь, уминая всё вперемешку – мясо, хлеб, сласти, свежую зелень, орехи.
– Командир, ты тоже поешь. – Он придвинул мне упаковку запечённого мяса. – Заварушка начнётся – тебе силы понадобятся.
– Объясни свою самодеятельность, – потребовал я.
Пилот, шпион и чёртов мальчишка сверкнул золотом глаз и гневно сжал кулаки.
– Брехт дал совет – звать на помощь – а ты? И не подумал. Тебе в ум не приходит, что галлуни оседлали твое сознание и воротят что хотят. Твоими руками! – Стальной голос поднялся до нестерпимого лязга.
– С чего ты взял?
Он зашипел. Потом утих и спросил, заглядывая в лицо – недоверчиво и одновременно желая поверить тому, что я отвечу:
– Командир, ты не помнишь? Как помогал галлуням оставить на мне послание.
Внутри что-то сжалось. После психоудара галлуней из памяти выпало полчаса. Очень может быть, что за это время я не только из рубки выбрался, но и…
– Я тебя с ними видел, – тихо произнёс пилот и шпион. – Мне хоть глаза кровью залило, но узнать тебя я узнал.
– Ты не сказал Шайтану с Барсом. Почему?
– Я не был уверен. Тогда.
– А сейчас удостоверился. Потому что я не последовал совету Брехта?
– Правильно.
Я помолчал, разминая в пальцах кусочек хлеба, скатывая в шарик нежный мякиш. Айвер Джан Хелла сидел удрученный и катал в пальцах орех.
– Что ты затеял? Это ведь тебе Дим-Палыч сказал: «Ты спятил. Не вздумай». Так?
Пилот и шпион хотел мне солгать – но не смог. Нехотя сознался:
– Да, так. Я ему отправил свой план. – И принялся объяснять: – У галлуней начнётся веселье, и они попрут к нам. В суматохе твоя группа тоже вернётся на «Теймар». Мы пошлём сигнал бедствия и заодно сами попробуем вырваться.
– Джан Хелла, галлуни твои мозги выпили? Командир разведгруппы сказал: «Не вздумай». Но у тебя и мысли не возникло отменить операцию. Так чьё сознание оседлали пираты?
Он помертвел, лицо из золотистого сделалось серым. Курсант школы военных пилотов превосходно знал, чем заканчивается неповиновение начальству.
– Ты считаешь?..
Я только рукой махнул.
– Ешь.
Он взялся за еду. Кусок в горло не лез, но Айвер Джан Хелла упорно жевал и через силу проглатывал. Я приступил к запечённому мясу. Как ни странно, даже почувствовал его вкус и запах.
Пилот и шпион поглядел на часы.
– Через двадцать две минуты начнётся.
Я промолчал. Волчат надо учить, пока не поздно. Он побледнел ещё больше, хотя, казалось бы, уже некуда.
– У меня хороший план. Он должен сработать. – Голос был глухой и не принадлежал командиру астроматки. – Я надеюсь, – добавил курсант с дрожью, наконец осознав, что не посоветовался со старшими, не поставил в известность командира корабля, не выполнил распоряжение Дим-Палыча – и что хвалёный план его, вероятно, вовсе не так хорош, как ему, главному умнику галактики, мнилось.
– Идём, – сказал я. – Мне одному, что ли, расхлёбывать?
Мы опять шагали светлыми коридорами «Теймара». Айвер Джан Хелла держался позади. Если по его милости с ребятами случится худое… Впрочем, как любой командир, я отвечаю за действия своего волчонка и буду виноват с ним наравне. Придержав шаг, я вынудил его со мной поравняться, и мы пошли рядом.
– Что сказать Барсу? – спросил я.
– Будет шумно.
Я предупредил ксенобиолога, что вот-вот начнется катавасия, и посоветовал влезть в защитный костюм.
– Понял, – отозвался он кратко. Ни праздных вопросов, ни лишних слов.
А у меня накопились вопросы к Айверу Джану Хелле, и я их задал волчонку. На первый взгляд, его план по спасению группы казался неплох. Стоило лишь подумать, где план может дать сбой и что потом с этим делать.
В рубке у нас оставалось время поглядеть, чем я занимался в те полчаса, которые не помнил. Запись пришлось гнать в ускоренном виде, и происходившее на экране смахивало на злую карикатуру – торопливые движения напоминали прыжки и конвульсии неисправного робота. Вот меня шарахнуло психоимпульсом; лежу в кресле. Очнулся и пополз вон из рубки. Поднявшись на колени, измолотил кулаками дверь. Открыл её, выбрался. Распластался на палубе. Задёргался, заметался, попытался вскочить. Снова забился, пытаясь оттолкнуть кого-то невидимого. Принялся кататься. Замер, лёжа ничком. Подскочил, перевернулся, схватился за лицо. Полежал, словно в обмороке. Подкинулся и снова пополз. Добрался до трапа, ведущего на вторую палубу. Рухнул вниз.
Я остановил запись. Вокруг глаз как будто саднили шрамы от вырезанных звёзд.
– Вторая часть послания галлуней, – подвёл я итог. – Дескать, одних землян они изрежут и истопчут, а остальным это аукнется… столь же болезненно. Третья часть – моё содействие резчикам по коже – имело место исключительно в твоей голове. Что они хотели этим сказать? Мол, перессорят землян между собой? Или стравят с союзниками?
– Командир, – начал потрясённый пилот, шпион и несчастный мальчишка, – ты это знал? И не плюнул в рожу, когда я тебя обвинил?
Я пожал плечами. Он не унялся:
– А почему не заставил отменить операцию? Раз командир Иванов запретил?
– Я в тебя верю, – ответил я честно.
Еще бы: Айвер Джан Хелла с шести лет изучал вопросы обеспечения безопасности и всякую иную, по его выражению, хрень, которая мне и не снилась. Вспомнить только, как он восстановил порушенную галлунями связь на «Теймаре» и ухитрился связаться с Дим-Палычем. А главное – мы не получили приказа «Отставить!».
Пульт звякнул, и «ниоткуда» опять пошла информация. Разведданные с чужака записывались в память бортового компьютера.
Новый звяк пульта. Пробудился один из спящих экранов – из серого стал чёрным с парой белёсых пятнышек.
– Началось, – вымолвил Айвер Джан Хелла. – Прямой репортаж от галлуней.
Белёсые пятнышки проплыли по экрану туда-сюда.
– Передающая камера у кого-то на лбу, – пояснил курсант. – Он головой крутит.
Я увеличил изображение. Два пятнышка оказались далёкими источниками света; насколько я мог разобрать, к ним вёл обширный коридор с зевами открытых люков под ногами. Ничем не огороженные, люки эти были полны глухой непроницаемой тьмы.
Внезапно грянул вальс планеторазведки. Да как грянул! Страшным рёвом он нёсся с борта пиратского корабля, хлестал из динамиков, заставлял вибрировать пульт управления. Наши защитные костюмы включились, восприняв звук как угрозу.
– Ребята от твоей музыки не сдохнут?
– Тише нельзя, – отозвался курсант. – У галлуней высокий порог восприятия.
Чёрный коридор осветился: вспыхнули горизонтальные белые полоски на переборках. Их было много; они убегали вдаль и там сливались в две яркие полосы. Далёкие мерклые пятнышки разгорелись и засияли острым, колючим сиянием.
– Объявлена тревога на борту, – сообщил мой пилот и шпион.
Счастье, что у пиратов не взревела сирена. Ребятам совсем бы худо пришлось.
– Спроси врача, есть ли у него картинка, – распорядился Айвер Джан Хелла.
– Барс? – позвал я через коммуникатор. – Тебе видно, что происходит?
– Видно и слышно, – отозвался ксенобиолог.
Я глянул на курсанта с растущим уважением. И впрямь – лучший связист Земли.
В конце коридора, на фоне колючих огней, что-то мелькнуло. Вот ещё… и ещё. Огней не стало видно, их заслонила какая-то черная масса. Она колыхалась, вздувалась и опадала, и под ревущие звуки вальса катилась на разведчика с передающей камерой. Судя по ракурсу, разведчик лежал, прижавшись к переборке.
– Ишь, хлынули. – Курсанта передернуло.
Галлуни приближались: одноногие, вытянутые вверх облака. Звёзды на защитных костюмах были едва различимы – мелкие, блёклые. Эти звёзды плыли слева направо: чёрные облака дружно вращались. Похожие на смерчи, они надвигались толпой, запрудив коридор; горизонтальные полоски белого света на переборках делались короче – пираты их загораживали своими крутящимися телами.
Изображение чуть сместилось – планеторазведчик с камерой плотней вжался в переборку. Не затоптали бы его. Чёрные ромбы «ступней» приподнимались и опускались, поворачиваясь, перемещаясь, подступая всё ближе. Галлуни зловеще кружились, гремел вальс, и сквозь него пробивался галлуньский лай – беспомощный и жалкий на фоне страшного рёва музыки.
Толпа одноногих облаков достигла разведчика, затопила его. Несколько мгновений я видел на экране мельтешение «ступней» и вращение коротких ног. Затем камеру вздёрнуло, изображение скакнуло, побежало по кругу – галлуни подхватили разведчика и повлекли с собой, завертели в общей пляске. Промелькнули полоски белого света на переборках, два сияющих огня в конце коридора и мутно-голубое свечение там, куда стремилась толпа пиратов. Верхушки облаков, гладкие и словно присыпанные тлеющей белой пыльцой, находились ниже камеры. Репортаж ведёт Медведь, сообразил я. Только он с высоты своего роста может показать макушки галлуней.
Старшего бойца шатало, картинка на экране прыгала, однако Медведь старался удержаться на месте. Пираты неслись на камеру, подавали в сторону и затем пропадали из виду. Гремел вальс планеторазведки, заходились лаем галлуни. Дешифратор в рубке молчал, не в силах справиться с переводом.
– Сколько ж их… – пробормотал Айвер Джан Хелла. – Сотни две, не меньше.
– Две сотни ополоумевших пиратов сейчас попрут на «Теймар»? – уточнил я.
– Главное – чтобы твои следом не опоздали.
Толпа «звездочётов» разжижилась – за основной массой тянулись отстающие. Ростом пониже, менее шустрые, без светящейся пыльцы на макушках. Скорость вращения у них тоже была не ахти, и устойчивость подгуляла – пираты покачивались и грозили завалиться. Четырёхлучевых звёзд на защитных костюмах немного, зато они были крупные, яркие. Их свет скользил по соседним шатким телам; когда звёзды сближались и их сияние совпадало, они пронзительно вспыхивали.
– Начальство идёт, – пояснил мне лучший пилот и шпион галактики.
Я вслушался. Галлуньский лай утих – пиратское начальство двигалось молча, не растрачивая силы на бесполезные вопли.
Последние облака миновали Медведя. Обширный коридор опустел, в конце его сияли два огня, больше ничем не загороженные. Музыка продолжала греметь.
Старший боец повернулся, камера показала чёрные фигуры, испещрённые мелькающими вспышками. Мутно-голубое свечение в той стороне оставалось спокойным, невозмутимым. Медведь наблюдал. Казалось, он стоит без движения невыносимо долго, и галлуни вот-вот скроются из виду, затем покинут борт своего корабля – а наши ребята останутся, не успев попасть на «Теймар» вслед за ними.
– Пошли! – донеслось наконец сквозь гром вальса.
То, что выглядело провалами в глухую черноту, оказалось крышками люков. Одна такая крышка приподнялась, открыв слабо освещённый технический ход. Из него, как черти из преисподней, полезли наши мужики. Я считал: два, четыре, шесть, восемь… Медведь – девятый. А должно быть одиннадцать. Я приблизил изображение, рассматривая лица. Ребята стояли измученные и ошалелые. Без защитных костюмов, без обуви, но в форме. Я признал двух бойцов, обоих планетологов, старшего техника с его командой, Лёшу… Не было Дим-Палыча и третьего бойца.
– Бегом! – скомандовал Медведь, и группа ринулась вслед за галлунями, на голубое свечение.
иллюстрация Галины Маас
Старший боец помчал замыкающим. Мужикам приходилось несладко, ноги у них заплетались. Старшего техника уводило вбок, он то и дело врезáлся плечом в переборку, и тогда полоски света на ней тревожно помаргивали. Без видимой причины вдруг растянулся на палубе планетолог; его поставил на ноги один из бойцов и поволок, удерживая за пояс. Галлуней впереди не было видно, а невозмутимое голубое свечение как будто не приближалось.
Медведь на бегу ни разу не оглянулся. Значит, командира с третьим бойцом он не ждёт. И где они?
– Можешь дать связь с Дим-Палычем? – спросил я.
– Связь только с группой. – Пилот и шпион хмурился и оттого казался старше своих лет. – Если твой командир – военный разведчик… хотя бы отчасти… – Он не договорил и подался к пульту. – «Теймар» – экипажу. Где командир Иванов?
– Не знаю! – свирепо рявкнул старший боец.
– Не может сказать, – истолковал его ответ Айвер Джан Хелла. – Опасается, что пираты прослушивают.
– Дети, вы глýпы волчонки, – проскрипело в рубке на общем языке. – Вы угрóзите сорвать нашу плану.
– Ч-чёрт… – выдохнул пилот и шпион.
– Чёрты деткáм не помогут, – назидательно проскрипело в ответ.
– Что вам нужно? – спросил я на общем у невидимого собеседника, затем тронул Айвера Джана Хеллу за руку и беззвучно произнес одними губами, помогая себе жестами: – Найди его.
Он кинулся исполнять. Пальцы забегали по клавишам пульта, перед курсантом развернулись два дополнительных экрана с какими-то схемами.
– Нужно отвадить Землý от Галлуна, – ответил чужак на вопрос. – Зéмла – глýпы волчонки. Не понимают, чего хотят. Зéмле Галлун опасен. Он сгубит волчонков. Умéртвит. Прикончит.
Лучший связист Земли шипел сквозь зубы, пытаясь выяснить, где находится мой собеседник. Не получалось.
– Почему Галлунь хочет уничтожить землян? – Я желал получить информацию и заодно тянул время, чтобы заботливый чужак оставался на связи.
– Из волчонков бывают большие волки. Волка – голодная и злая. Бежит по галактике, всех пожирает. Галлун забоится и устранит Землý. Мы помогаем предупредить. Предостеречь. Отвратить зло Галлуна от Зéмлы.
– Радетели, – с ненавистью прошипел Айвер Джан Хелла, не отрываясь от пульта. – Доброхоты…
– Малая волчонка права, – скрипуче согласился галлунь. – Мы – доброжелатель. Доброхот.
– Как вы собираетесь помочь?
– Убиём твою капитану.
– Зачем?!
– Зéмла поймёт наконец: Галлун ей не товарищ.
Дополнительные экраны выцвели и погасли. Галлунь-доброхот прервал связь.
– Он у себя на борту, – сообщил Айвер Джан Хелла. – Засел там, где вальс не мешает… не слышен.
На картинке от Медведя изображение смазалось и растворилось. Экран заполнило голубое свечение, как будто группа нырнула в морскую воду.
Я подался ближе к пульту и объявил:
– «Теймар» – экипажу. Галлуни грозят убить Дим-Палыча.
Экран ослеп и стал серым; вальс, несшийся с пиратского борта, умолк. Связь с чужаком нам отрубили.
Я впечатал ладонь в кнопку SOS; она вспыхнула красным у меня под рукой. Сигнал бедствия вместе с нашими координатами полетел по галактике.
– Говорит «Теймар», Земля, – произнес я отчётливо. – Прошу немедленной помощи. Нас захватили галлуни; жизнь экипажа в опасности. Оказать вооруженное сопротивление не могу.
– Часть экипажа – на борту у пиратов, – добавил курсант.
Тревожно звякнул пульт: внешняя связь отключена. Айвер Джан Хелла кинулся её восстанавливать, и тут погасли обзорные экраны. Затем отключились противошпионские сканеры.
Индивидуальная связь на борту опять не работала, громкая – тоже. Лучший связист Земли пытался поправить дело, но без толку. И пора было встречать пиратов.
Мы помчались. Длинным коридором первой палубы, к шлюзовой камере главного входа. Именно туда галлуни увели Дим-Палыча – и там же следовало ожидать толпу кружащихся «звездочётов». Если они ещё кружатся. Ведь связь с чужим кораблем оборвана, и вальс планеторазведки смолк. Того гляди, пираты и вовсе не объявятся…
Шлюз открылся у нас на глазах. По его контуру загорелись красные огни, холодно засветилась пустая камера; за ней стояла абсолютная чернота. Из любопытства, я отключил защитный костюм и принюхался. С борта чужака сочился ветерок – стылый, недобрый, с привкусом железа и пыли.
С этим ветерком прилетел галлуньский лай, на который накладывалось низкое гудение… отдалённый рёв.
– Идут, уроды. Командир, их две сотни. Всем места не хватит. – Айвер Джан Хелла обвел рукой пространство от нас до шлюзовой камеры.
Мы отступили, освобождая площадку. Далеко не ушли; я не собирался пускать ополоумевших галлуней вглубь корабля.
Лай и рёв нарастали. Мы стояли плечом к плечу, перегородив коридор. Включили маскировку, призванную отпугивать чужаков. Если в прошлый раз от нее пользы не было, то теперь, рассчитывал я, одурманенные вальсом галлуни окажутся более чувствительны и уязвимы.
Из шлюзовой камеры показались чёрные фигуры с тусклыми звёздами. Пираты медленно вращались, ромбовидные «ступни» неспешно переступали по светлому покрытию палубы. Когда их бегство только началось, галлуни торопились куда больше, да и лаяли они сейчас вяло, без души.
– Утомились, болезные, – прошипел Айвер Джан Хелла.
Чужаки изливались из шлюза в коридор. Сзади их подгонял хриплый рёв, в котором уже можно было различить намёк на мелодию. Мощные глотки орали вальс планеторазведки; пели не бог весть как слаженно, однако эффективно. Мужики гнали пиратов на «Теймар» и сами продвигались следом.
Кружащиеся облака приближались – без суеты, как будто и впрямь танцуя. Ну, вымогатели, держитесь. Я перевёл свой лингводешифратор в режим усиления звука и засвистел. Вальс планеторазведки у меня получается неплохо.
Звуковая волна обрушилась так, что передовые галлуни запнулись и завращались на месте. Задние напирали. Толпа одноногих облаков уплотнялась, пираты сталкивались, тёрлись боками друг о дружку; четырёхлучевые звёзды на костюмах разгорались ярче, а тела утончались и тянулись вверх, формируя человекоподобные фигуры с овальными головами. Эти безглазые головы клонились в нашу с курсантом сторону, напоминая угрожающе выставленные кулаки. Галлуньский лай оживился, сделался резче и злее.
Я отступил на несколько шагов; Айвер Джан Хелла не отставал. Кипящая масса двинулась следом, блистая звёздами, как вспышками сигнальных фонарей. Казалось: взяв разгон, пираты не намерены останавливаться, а мой свист их только подзадоривает.
– Господа разведчики! – грянул лучший пилот и шпион галактики, перекрыв общий гвалт. – Поторопитесь!
В ответ издевательски хохотнула громкая связь.
– Торопёж ни к чему, – проскрипел на общегалакте давешний галлунь-доброхот. – Мы уже бла-го-по-луч-но, – выговорил он не без труда, – убивала твою капитану.
Дим-Палыч убит?! Я сбился и прервал свист. Пираты рванулись вперед, наклонив головы ниже; на макушках мерцала-переливалась белая пыль. Злобный лай лез в уши, ввинчивался в мозг. Я вновь засвистел, и они притормозили. Слепящая вспышками толпа шла небыстро, однако с виду галлуни делались жутче и жутче.
За свистом и лаем невозможно было понять, где наша группа. Пираты заполонили коридор и по-прежнему прибывали, заставляя нас с курсантом пятиться всё дальше от шлюза. Если доброхот и впрямь сотворил дурное с Дим-Палычем… Я не успел придумать, как рассчитаюсь за лучшего на свете командира.
За спиной раздался страшный хохот и лай. Я обернулся. В пустом коридоре стоял Шайтан – в уютном облачении пациента и в защитном костюме поверх него. Стоял, прочно упираясь ногами в палубу, согнув руки в локтях, сжав кулаки, – и что-то бешено орал на тайном пиратском языке, которого не знали дешифраторы. Позади моего друга находился Барс, готовый подхватить его, если понадобится. Барс заметно крупней невелички-Шайтана, и рядом с ним наш истаявший от лихорадки ксенопсихолог выглядел таким же мальчишкой, как Айвер Джан Хелла.
– Ранéная волчонка не права, – опять всколыхнулся галлунь-доброхот. Он ошибся, приняв Шайтана за одного из младшеньких. – Ранéная волчонка, уйди лечиться. Твоя капитана убиéна за Зéмлу. Так надо. Вам надо.
Шайтан лаял и хохотал, я свистел, и толпа галлуней присмирела. Их лай стал глуше, вспышки звёзд на защитных костюмах – бледнее, и ромбовидные «ступни» уже не столь уверенно топтали палубу «Теймара». Однако пираты неотвратимо продвигались внутрь корабля, и мы отступали перед накатывающим валом их тел.
– Волчонка, баю-бай! – раздражённо скомандовал доброхот. – Одна, две, три волчонки – пошли вон!
Словно подтверждая его приказ, взвыла тревожная сирена, замигали красные огни на переборках.
– Разгерметизация корпуса, – объявила система безопасности. – Несанкционированное проникновение на борт корабля. Экипажу: включить защиту и маскировку.
Кто к нам явился? И что с Дим-Палычем? Вместе с ним был боец; неужто не сумел уберечь командира? Вероятно, сам погиб первым…
Я гнал прочь дурные мысли. Горевать будем позже, а сейчас я свистел, сдерживая галлуней, ожидая, когда мужики наконец возвратятся на борт.
Сирена смолкла, тревожные огни погасли. Доброхот вырубил систему безопасности? Или разгерметизация ликвидирована? Лишние, ненужные вопросы. Моя задача – не отдать пиратам «Теймар» и дождаться ребят… тех, кто остался в живых.
Отчаянно лаял Шайтан – из последних сил, изнемогая, до конца расходуя остававшуюся в нем жизнь. Я поддерживал его с одного бока, Барс – с другого. От напирающих галлуней нас отделял Айвер Джан Хелла – стоял, раскинув руки, с включённой маскировкой.
Чужаки на «Теймар» набились – а разведчиков нет как нет. Куда они подевались? Я рискнул прервать свист и прислушался. Вальс планеторазведки не слышен. Мужики молчат! Почему?
Галлуни устремились по коридору. Первые ряды наткнулись на маскировочное поле курсанта, сдали было назад, однако их толкала основная неостановимая масса. Кто-то не устоял и свалился под ноги соседям, те тоже попáдали, извиваясь и барахтаясь. В воздухе замелькали «ступни» и овальные головы, на чёрных телах засверкали звёзды. Айвер Джан Хелла отпрыгнул, чтобы не задавили. Шайтан умолк, затем выдохнул:
– Отходим.
Вчетвером, мы попятились. Мне уже не было видно шлюзовую камеру – лишь часть коридора, запруженного пришельцами. Барахтались не только первые ряды: в гуще толпы тоже что-то происходило. Мерное кружение пиратов сбивалось, галлуни шатались и подпрыгивали.
– Диверсия на борту, – объявила система безопасности. – Несанкционированное проникновение на вторую палубу.
Мы отступали. Шайтан задыхался, но упрямо держался на ногах. Ума не приложу, где он брал силы.
– Серый! – воззвал ко мне Барс. – В реанимацию.
– Отставить панику, – приказал мой друг, наблюдая за галлунями.
Сбитые с ног пираты наконец собрались, поднялись. В толпе кое-кто потихоньку вращался, но в целом танцы прекратились. Галлуни взлаивали и шипели. Я включил дешифратор: они в растерянности обсуждали, как и зачем тут оказались, и вообще плохо соображали после вальса. Непонятная толчея в гуще чёрных тел близилась к нам.
– Абордажная команда продвигается к переходу на первую палубу. Расовая принадлежность неясна. Количество неизвестно. – Повреждённая галлунями система безопасности была не в состоянии распознать пришельцев. Какие демоны галактики ворвались на «Теймар»?
– Господа офицеры! – гаркнул Барс. – А ну шевелись!
Чёрная масса раздалась, из толпы вылетел планетолог Кыш, явно посланный толчком в спину. Он пробежал пару метров, отшатнулся от курсанта в маскировке и хлопнулся спиной о переборку. Распластался по ней, хрипло дыша и постанывая.
Вслед за Кышем из толпы вырвался старший техник Ивушка: взгляд безумный, губы страшно кривятся. За ним выломился один из бойцов, вытащил обоих Ивушкиных подчиненных. Они были в несознанке, разве что на ногах не пойми как держались. Боец прислонил их к переборке возле Кыша.
Айвер Джан Хелла отключил маскировку и кинулся к мужикам. Поймал начавшего заваливаться набок Ивушку, усадил его на палубу, смазал пальцами по щекам. Взгляд старшего техника сделался осмысленным, губы перестали кривиться.
Пробравшись у галлуней под ногами, ящерицей выполз на свет божий наш второй планетолог, прозванный Раем за свою фамилию – Раевский. За Раем так же выскользнул Лёша. Старший пилот с усилием поднялся на ноги и побрёл прочь от галлуней, а внезапно обмякшего планетолога поволок подскочивший курсант.
– Что это было? – простонал Ивушка. – У меня в башке ежи перекатываются…
– У меня тоже, – откликнулся Кыш. – Колючие.
Мужиков шарахнуло чем-то вроде психоизлучения – то ли на борту пиратского корабля схлопотали, то ли в обезумевшей толпе.
Сообразив, что пленники вырвались на свободу, пираты разразились возмущённым гавканьем. Дешифратор толковал про неполученный выкуп и моральный ущерб, который понесли обманутые вымогатели.
Сквозь гомонящую толпу пробился Медведь, удерживая своего второго бойца. Голова у парня безвольно болталась. Навстречу им кинулся Барс; едва успел отключить маскировку, чтобы Медведя не отшвырнуло. Ксенобиолог выудил из-под защитного костюма диагностер и приложил бойцу к шее.
