Елена Ворон
Волчонок
Дим-Палыч мне дал карт-бланш. Обстоятельства складывались так, что надо ноги уносить, пока галлуни не сцапали, однако я не мог дать деру. Сбегу – а потом ведь ничем не поможешь.
– Они убьют Шайтана, – сказал Айвер Джан Хелла.
– Галлуни никогда никого не…
– А Шайтана – убьют.
Ах, чтоб ему! Лучше меня знает: не предсказывай судьбу пилотам. Шайтан – не пилот, а всё же… Я двинул катер к своему кораблю.
К счастью, черная туша чужака не закрыла нужный мне порт. Основные системы «Теймара» работали, и я без помех завёл катер внутрь, в родной ангар. Побледневший Айвер Джан Хелла сидел, сцепив зубы. Честно сказать, я тоже чувствовал себя неуютно.
Я поочередно послал вызов через коммуникатор Дим-Палычу, Лёше и Барсу; связи нет. Вероятно, галлуни забрали группу к себе на борт. А как же Шайтан? Его что – из медотсека выдернули? С луизианской-то лихорадкой…
У меня был собственный защитный костюм, и я быстро нашел второй для курсанта. Включив маскировку, мы покинули катер, пересекли ангар и выскользнули за ворота.
На третьей палубе было тихо, никакого движения. Мы друг дружку отлично видели и могли без опаски переговариваться. Чудесная вещь – защитный костюм планеторазведчика. Коли противошпионские сканеры отключены, нас не видно и не слышно. Даже если в рубке засел захватчик-галлунь, он нас не обнаружит.
Я надеялся, что Лёша не оставил сканеры включенными, врагу на радость. Предположительно находящийся в рубке галлунь знает, что на борт «Теймара» прибыл катер, и будет готов к неожиданностям, но я рассчитывал его переиграть.
Двумя бесплотными дýхами, мы поднялись на вторую палубу и направились к медотсеку. За спиной с шелестом опустилась аварийная переборка. Оставалось понять: известно ли в рубке, что мы успели подняться, или галлунь полагает, будто мы внизу, а он нас отрезал от основной части корабля.
Внезапно со всех сторон обрушился гулкий лай – галлунь что-то заорал по громкой связи. Я включил свой лингводешифратор и махнул замершему на месте курсанту: двигаем дальше.
Галлунь смолк, и дешифратор не успел ничего перевести. Из-за плавного изгиба коридора донесся новый лай, уже не такой оглушительный. Сквозь него пробился басовитый рев переводчика: «Открыть немедленно! Открыть сейчас!» Мы побежали – невидимо и беззвучно.
Вот и они. Четверо вымогателей собрались у двери в медотсек.
С изрядной натяжкой, галлуней можно считать гуманоидами. Во всяком случае, когда хотят, они принимают форму человеческого тела. Сейчас они этого не хотели. Их тела, облачённые в защитные костюмы – того же бесконечно чёрного цвета, что и корабль, но усыпанные блестящими звездами, – колыхались и струились, будто густой дым, слегка растрёпанный ветром. Они опирались о палубу короткими прямыми ногами – у каждого по одной – а верхняя часть тела жила своей собственной жизнью: поднималась вверх, склонялась вниз, растекалась по горизонтали, собиралась в колеблющийся столб… Чёрные, в звездах, фигуры наводили на мысль о пьяных участниках маскарада, которые нарядились в костюмы древних звездочетов.
Маскарад был невесёлый. По крайней мере, для нас. Колыхающиеся галлуни обступили Дим-Палыча и теснили его, прижимая к двери медотсека. И лаяли. «Открыть немедленно! Открыть сейчас!» – ревел его переводчик, и ему вторил мой собственный, орал в уши: «Открой сейчас же!»
Командир был безоружен и полураздет – в одних брюках и носках, без ботинок. Очевидно, его обыскали и отняли всё, что посчитали небезопасным. А лингводешифратор не забрали, и умный приборчик держался над правой ключицей, цветом сливаясь с кожей.
Остальных наших мужиков я не увидел: их увели в плен раньше.
– Молчать! – рявкнул Дим-Палыч, и его дешифратор зашелся от лая. Удивительно, как долго можно лаять короткую команду.
Похожие на звездочетов галлуни притихли, однако продолжали колыхаться, расползаясь чёрными облаками с блестками звезд.
– Здесь – военный госпиталь! В нём – тяжелораненый и врач. Забрать их отсюда значит убить раненого.
Лингводешифратор свирепо гавкал; громкая связь тоже залилась лаем. Мы с курсантом подошли совсем близко, и галлуни забеспокоились. Взблескивающие серебром облака собрались в столбы на крепких ногах и приобрели отдаленное сходство с человеческими фигурами – длинное тело, вытянутая голова и нелепые короткие ручонки.
Защитный костюм планеторазведки – классная вещь. Когда включена маскировка, разведчик подобен сгустку мрачной пустоты, которая гонит прочь любого, кто оказался рядом. Если ты сам не разведчик, действие маскировки не распознаешь и невольно постараешься убраться подальше.
Ближайший к нам галлунь сдвинулся, потеснил собрата. Чёрные столбы соприкоснулись, звезды на миг ослепительно вспыхнули. Четверо галлуней разом выпустили по второй ноге и укрепились ещё надёжней; чёрные ромбы «ступней» вросли в ребристое покрытие палубы.
Мы придвигались – потихоньку, помаленьку, чтобы не вспугнуть вымогателей. Галлуни тревожились, упирались, обретали все большее сходство с человеком. И лаяли, как десяток осатанелых псов. Переводчики надрывались: «Прочь с дороги! Освободи проход! Лыжню!» А порой гудели рассерженным гудом, избегая крепких словечек.
Айвер Джан Хелла то ли хрюкнул, то ли икнул. Ему смешно; а я понимаю, что галлуни гораздо менее восприимчивы к нашей защите, чем я рассчитывал, и вытеснить их с «Теймара» будет не так-то просто. К тому же дешифраторы не переводят лай, несущийся по громкой связи. Особый пиратский язык, который переводчик не распознаёт. Положеньице…
Курсант-смертник неловко переступил и задел маскировочным полем Дим-Палыча. Командира едва не отнесло в сторону (вместо галлуней!), однако он сообразил, в чем дело, и удержался на месте, приник спиной к двери медотсека. Комгруппы отключил свой дешифратор и сказал:
– Сергей, уйди. Уйдите оба.
иллюстрация Галины Маас
Громкая связь разразилась бешеным ором. Мы отступили на пару шагов.
Дим-Палыч снова включил переводчик.
– Убить раненого равносильно объявлению войны! – чеканил он фразы. – Ваш корабль уничтожат! И больше никто! Никогда! Не получит выкуп! Убийства Земля не простит!
Земля простит что угодно, если сочтет политически выгодным. Возможно, проклятые галлуни в этом уверены… как и я.
Внезапно сделалось тихо. Ещё несколько мгновений гремел лай по громкой связи, затем и он смолк. Галлуни перестали колыхаться и дружно сделали полный оборот. Четыре продолговатые головы одинаково вытянулись в нашу с курсантом сторону.
– Это кто? – проскрипел на общем галактическом один из вымогателей.
Неужто они нас видят – со всей нашей хвалёной маскировкой?
Суровые губы Дим-Палыча сжались. Командир не ожидал такого поворота.
– Это волчата, – вымолвил он с заминкой. – Дети.
– Чьи дети? – надсадно проскрипел другой галлунь.
– Мои, – решительно объявил комгруппы.
Громкая связь взорвалась рёвом и хохотом; четверо галлуней застыли, как будто внимательно вслушиваясь. Звёзды на чёрных костюмах поблекли.
– Дети – малые, – наконец проскрежетал более въедливый галлунь, поводя головой из стороны в сторону – дескать, нет, не обманете. – Эти – большие.
Айвер Джан Хелла отключил маскировку и шагнул к командиру. Правильно: невысокий, по-мальчишески тонкий курсант рядом с рослым Дим-Палычем смотрелся подростком.
Громкая связь заходилась. Вымогатели вроде бы слушали, однако не отвечали ни гавком, ни тявком. А может, и откликались, да нам этого не было слышно.
– Эта – деть, – постановил въедливый галлунь, но не отвязался: – Вторая – деть?
Тьфу, пропасть! Я съёжился, как мог: нагнул голову, опустил плечи, втянул живот, присогнул ноги в коленях – и выключил маскировку. Ох и зрелище. Дим-Палыч глядел бесстрастно, курсант-смертник с трудом подавил усмешку.
Галлуни молча меня обозрели.
– Деть, – изрек въедливый.
– Деткáм и ранéным нет вреда. Она остается в этой корáбеле. Ранéный со врáчей – под аресту, мы уследим, – сообщил один из двух галлуней, которые до сей поры молчали. С общим галактическим языком у них у всех было не очень. – Капитана, окажи честь пройти в нашу корáбель. Твоя главная экипажа уж там. Просю! – Движением коротких ручонок галлунь показал, куда он приглашает Дим-Палыча, – к выходу с «Теймара».
Хохот и рёв наконец унялись. Было слышно, как медотсеке сомкнулись створки внутренней двери тамбура. Очевидно, там слушали, что творится снаружи, прильнув ухом к внешней двери.
– Дим, прости: большего не смог, – вздохнула громкая связь голосом измученного Шайтана. – Они сейчас покинут «Теймар». Безопасность и жизнеобеспечение не отключат. Удачи!
Так значит, это наш ксенопсихолог орал и лаял на языке, который даже лингводешифраторы не знают! Он внушал галлуням, чтобы обошлись с нами помягче, пощадили «детей» и «раненого» с врачом. Как только у него сил достало?
– Спасибо, Геныч, – проговорил Дим-Палыч в пространство. У командира отобрали коммуникатор, и по громкой он не мог общаться, и в медотсеке его уже вряд ли слышали. А он всё равно поблагодарил Шайтана – и с такой теплотой, что можно было сдохнуть от зависти.
– Просю! – повторил галлунь, который принял окончательное решение. Его нелепые ручонки, словно две стрелы, указывали в сторону перехода на первую палубу.
Льдистый взгляд Дим-Палыча обежал курсанта-смертника и обратился на меня.
– Сергей, принимаешь командование. Те двое – под арестом; за «Теймар» отвечаешь ты. Не геройствовать, боевых действий не предпринимать, Шайтана сберечь. Всё ясно? – спросил комгруппы у нас обоих.
Я кивнул, вышколенный Айвер Джан Хелла вытянулся и звонко ответил:
– Да, сэр!
– Просю! – Черные ручонки мелькнули в воздухе: галлунь намеревался подтолкнуть Дим-Палыча.
Командир отпрянул, галлунь промахнулся, сложился в поясе и так замер. Подобие человеческой фигуры начало растекаться в плоское облако, в невозможной черноте вновь ярко заблестели звёзды.
– Удачи, – пожелал нам Дим-Палыч.
Мы отсалютовали. Он зашагал по коридору – обезоруженный, полураздетый, но с прямой спиной и уверенно развёрнутыми плечами. Непобеждённый командир пленённого экипажа; умный и опасный вожак попавшей в ловушку стаи. Галлуни вереницей устремились следом, торопливо засеменили на своих прямых, не сгибающихся ногах.
Когда последняя черная фигура исчезла за поворотом коридора, я тоже направился к переходу на первую палубу – не к тому, куда увели Дим-Палыча, а к другому, который ближе к рубке.
– Осиротели, – произнес Айвер Джан Хелла, поспевая за мной. – Надо же – волчата. Командирские дети!
– Ты бы гордился, что Дим-Палыч тебя назвал своим волчонком.
– Я горжусь, – ответил курсант-смертник. – И мне надо поговорить с Шай… с каплейтом Шаталиным.
«А это вряд ли», – подумал я.
Шайтан обещал, что галлуни покинут «Теймар». Добравшись до рубки, мы постояли, вслушиваясь в царящее за дверью безмолвие. Жаль, защитный костюм не позволяет обследовать пространство за переборкой – для этого нужен особый сканер, предназначенный для использования на космических кораблях.
Ну, была не была. Однако я не успел взяться за рукоять – дверь отворилась, и в коридор выплыла одноногая черная фигура, за ней – вторая, третья, четвертая. Звёзды на костюмах блистали, и мерцали сгустки блестящей пыли на подобиях плеч. Они всюду таскаются вчетвером? Я вроде бы про это слышал… Четверка галлуней образует знак силы или что-то в этом роде. У них и звёзды с четырьмя лучами, тоже неспроста.
Чужаки в костюмах «звездочётов» надвигались, их головы опустились и нацелились в нашу сторону, будто огромные кулаки. Мы попятились. Распознав угрозу, включилась защита, прозрачные мягкие шлемы легли на голову, однако включать маскировку было поздно. Да и толку в ней, похоже, нет.
Громкая связь молчала. Запертому в медотсеке Шайтану неоткуда было узнать, что мы попались.
– Мы – дети командира корабля, – произнёс я на общем языке. Лаять через переводчик не стал; вопрос о «детях» галлуни обсуждали именно на общем. – Волчата.
Чужаки сбавили ход, однако грозного вида не утратили.
Курсант-смертник шагнул им навстречу, шепнув:
– Делай, как я.
Мгновенным движением он сел на пятки и скорчился, мало не уткнувшись лбом в палубу возле самых ног подступивших галлуней. Чёрная ромбовидная «ступня» наползла было на его золотистую голову, но замерла и подалась назад. Я живо повторил маневр курсанта.
Галлуни молча стояли над нами. Я буквально кожей ощущал, как они колышутся, то растекаясь облаками, то собираясь обратно. Видимо, они размышляли.
– Дети, – натужно проскрипел в конце концов один из них на общем. Я не ошибся насчет языка.
– Хорошая детя, – уточнил другой.
– Послушная детя, – поддакнул третий.
– Детя в рубку не ходи, детя баю-бай, – проскрежетал последний.
Айвер Джан Хелла как сидел, скорчившись, так и опрокинулся набок. Подложил обе ладони под щеку и закрыл глаза – «уснул». Я сделал то же самое. Баюшки-баю…
– Славная детя, – скрипуче похвалили нас. – Покорная.
– Ручная.
– Шёлковая.
А словарный запас у галлуней не так уж и скуден.
Они уплыли. Когда я приоткрыл глаза, «звездочётов» в коридоре уже не было.
С шипением, Айвер Джан Хелла встал на ноги. В шипении угадывались слова… Нечасто такие услышишь.
– Пока на «Теймаре», ты язык-то попридержи, – сказал я. – У нас не принято выражаться. – И сменил тему: – Ты разбираешься в галлунях?
– Смыслю немного. – Его передёрнуло от гадливости.
Помнится, он говорил: «У меня к ним очень большой счет». И ещё: «Они убьют Шайтана».
– Твое дело к Шайтану связано с галлунями? – спросил я, заглядывая в рубку. «Детя в рубку не ходи, детя баю-бай».
Айвер Джан Хелла промолчал. Упрямец.
Я зашел внутрь, осмотрелся.
– Ну, как они тут навредили?
– Сейчас увидишь.
Курсант-смертник тоже шагнул в рубку, окинул взглядом погашенный пульт управления, слепые экраны, пять кресел у пульта. Кажется, остался не слишком доволен увиденным. Мне вдруг подумалось: с таким отчимом, как у него, Айвер Джан Хелла должен сидеть в рубке управления громадной астроматки или ещё чего похлеще. Представляю, каким ему видится «Теймар». По сравнению с военными колоссами – сущее убожество.
– Командир, куда мне сесть?
Я оценил деликатность: он не плюхнулся с разгону на Лёшино место, а готов был устроиться, где скажу. Усевшись в командирское кресло, я указал курсанту место справа от себя, которое обычно занимал наш ксенопсихолог. Айвер Джан Хелла угнездился и – учёный! – сложил руки на коленях, сцепил пальцы в замок.
Дим-Палыч оставил мне командирский доступ; сделал это, когда я еще летел с курсантом от «Гренландии» », – рассчитывал на мое возвращение. В другое время я бы весь изгордился, но сейчас было не до того.
Первым делом я включил противошпионские сканеры – поглядеть, не затаился ли на борту кто чужой. Чужаков не было; галлуни убрались восвояси. Затем я погонял системы «Теймара», отыскивая следы возможного вмешательства.
Система безопасности уверяла, что у нас всё хорошо. Да просто отлично! На борту нет ни одной единицы ручного оружия (галлуни всё вымели подчистую). И штатное вооружение «Теймара» как будто исчезло. Абсолютно всё: что несет сам корабль, что имеет на борту катер, чем вооружены разведглайдеры – ничегошеньки не осталось. В смысле, физически орудия и боевые излучатели находились на месте, но проку от них, как от муляжей: системы управления блокированы с чужого корабля.
Кроме того, было невозможно запустить двигатели. Стартовые, маршевые, маневровые, подпространственные, аварийные, антигравитационные – умерли все до единого. И ни катер, ни глайдер не смогли бы уйти с «Теймара», если бы кто-то задумал удрать.
Спрашивается, чего желает высокое руководство: галлуней в союзники – или возможностей подобраться к их завидным технологиям?
Коммуникаторы Барса и Шайтана не откликались на вызов. С ходу поправить дело не удалось, долго же разбираться было недосуг. Пришлось обратиться по громкой:
– Барс? – Хоть я и старался не орать, грянуло отменно.
– Не шуми, – отозвался ксенобиолог шёпотом. По громкой связи получился тот ещё шепоток, немногим тише моего вопроса. – Шайтан спит.
– Как он? – прошелестел я.
– Плохо.
– Твой прогноз?
– Выживет… если опять чего-нибудь не стрясется.
– Когда будет можно поговорить?
Пауза: Барс подыскивал слова.
– Серый, – наконец вымолвил он проникновенно, – ты командуешь кораблем, но я тебе не подчинюсь. В медотсек не пущу, связь вырублю и не дам убить Генку, ясно?
В сущности, я другого и не ожидал.
– Шайтан вне доступа, – сказал я курсанту, – за него будет командир «Теймара». Слушаю тебя внимательно.
Он опустил глаза – карие, с золотой искрой – и в замешательстве покусал губу.
– Командир, ну, ей-богу… Я не потому, что не доверяю… Но ты всё равно ничем не поможешь!
Я решил, что дожму его чуть погодя, и связался с начальником планеторазведки Энтони Драгховером.
Мне повезло: он не сидел на многолюдном совещании, а оказался у себя в кабинете. Наш замечательный Дракон – умный, порядочный, когда-то друживший с отцом Шайтана; он и к нашему ксенопсихологу, и к Дим-Палычу относится, как к родным.
– Сергей! – У него просияли глаза. – На «Теймаре»?! Что у вас происходит?
Он был в курсе нападения галлуней, но подробностей, конечно, знать не мог. Я обстоятельно доложил, как случилось, что пираты не забрали всех, а оставили нас четверых на борту родного корабля.
Выслушав, Дракон сильно встревожился.
– Сергей, это очень скверно. Для галлуней четыре – особое число. Они такого могут наворотить! То ли за вас отдельный выкуп потребуют, то ли решат избавиться, как от… – Он осёкся. Известно: не стоит предсказывать будущее пилотам.
– И им сойдет с рук? – уточнил я.
– Боюсь, что да. Одиннадцать дней назад они захватили транспорт с экипажем из шестнадцати лашей. Шестнадцать – четыре раза по четыре. Галлуни сначала потребовали выкуп, а потом, видимо, пересчитали пленников. Требование о выкупе отозвали и сообщили, что они отпускают «по ошибке» захваченный транспорт.
– А лаши?
Начальник планеторазведки сморщился, как от острой боли.
– Лашей в космосе собирали. Связанных по четыре. – Он помолчал и с отвращением закончил: – Их отправили за борт без скафандров.
Вот чёрт… Лаши – уморительные симпатяги, эдакие пушистые мешки на ножках. Они, правда, и сами не прочь позабавиться за чужой счет, но чтобы так изощрённо их убивать? В голове не укладывается.
– Господин контр-адмирал, почему об этом случае ничего не известно?
– Потому что, – Дракон прямо-таки заклокотал, – пираты уверяют, будто они отпустили транспорт с экипажем, который был жив и здоров. И якобы кто-то другой сработал под них, дабы очернить безвинных галлуней и сорвать будущее взаимовыгодное сотрудничество.
Он перевел дыхание и посмотрел вбок, на какой-то экран. Посуровел.
– Эксперты настаивают: один из вас должен покинуть «Теймар». Сергей, – он поднял ладонь, предупреждая мои возражения, – у тебя двое под арестом, им не уйти. Ты остался за командира; всё понятно. А от курсанта необходимо избавиться. Переведи его на корабль галлуней.
Айвер Джан Хелла, который до того сидел тихо, осведомился:
– Сэр, это приказ?
– Это мнение – причем не самых глупых людей, – отрезал Дракон.
– Оно расходится с мнением капитан-лейтенанта Шаталина, – заявил курсант. – Который приложил неимоверные усилия, чтобы я и… – он замялся, но лишь на мгновение, – и мой командир остались на борту «Теймара». Значит, это необходимо.
В словах «мой командир» прозвучало что-то такое… Айвер Джан Хелла как будто принёс мне присягу на верность. Я был тронут.
Дракон взглянул с удивлением, однако обратился снова ко мне.
– Сергей, я бесконечно уважаю Геннадия как профессионала. Но и он порой может ошибаться… особенно во время приступа лихорадки. В данном случае я бы полагался на точку зрения наших экспертов.
– Я вас понял, сэр.
Дракон вдруг утратил начальственный вид и подался вперед; на моем экране чётче проступили морщинки у глаз и усталая складка губ.
– Сергей, это личная просьба. Сбереги Крошика. Он… ну, ты знаешь.
Я знал: в шестнадцать лет оставшись круглым сиротой, Шайтан с той поры был Дим-Палычу за младшего брата, а Дракон его любил, как сына.
Начальник планеторазведки устыдился своего порыва, откинулся на спинку кресла, однако просьбу не отменил.
– Да, сэр. – Я подождал, но он больше ничего не прибавил, и я попрощался: – До связи, сэр.
– Крошик у нас кто? – поинтересовался Айвер Джан Хелла, когда Дракон исчез с экрана дальней связи.
– Угадай с трёх раз, – отозвался я, думая о другом.
С дальсвязью тоже неладно. Наверняка «Теймар» пытались вызвать все подряд: Дракон, спасатели, дипломаты, контрразведка. А у меня нет сообщений о вызовах. Галлуни расстарались? Ну, кто ж ещё. Я бы даже мог заподозрить, что беседовал не с Драконом, а с удачной его имитацией, кабы не детское прозвище Шайтана, которое он упомянул. Вряд ли наглые вымогатели в курсе таких подробностей.
– Командир, можно парочку соображений? – подал голос курсант. – Мнение Шайтана… то есть Крошика… ох, запутался! Мнение капитан-лейтенанта приоритетно. – Он подавил усмешку и добавил на полном серьёзе: – Каплейт по моей просьбе занимался галлунями. Наверняка он смыслит в них больше, чем все штабные крысы чохом.
Я мысленно согласился. Шайтан – мастер своего дела. К тому же он ксенопсихолог нашей группы, а когда летаешь по галактике, это многое значит. Пренебрегать мнением своего ксена – всё равно что не доверять собственному командиру.
Курсант продолжал:
– Драгховер дал неверный совет. Но подставил вас под галлуней не он.
– Подставил?
– Ты не понимаешь? – искренне удивился Айвер Джан Хелла. – Ну, сам посуди: галлуни до сей поры резвились – захватывали пассажирские суда и безобидные грузовики. Но ни разу не тронули военный или разведывательный корабль. Ни разу! – повторил он с силой. – И вдруг – нападение на вооруженный разведчик. Да он бы их в пыль разнес, если б дал отпор. Влепил издалека – когда они еще не дотягиваются и движки с орудиями не глушат. И нет галлуней!
– Они наверняка знают, что нам приказано сдаваться в плен без боя.
– Конечно, знают. Но ты скажи: зачем это надо?
Я понятия не имел, на что рассчитан унизительный приказ. Столь же нелепый, как требования галлуней о бессмысленном выкупе. Допустим, логику инопланетчиков не понять, но логика земного руководства должна хоть как-то прослеживаться.
– Твой «Теймар» им отдали за здорово живешь, – убежденно проговорил Айвер Джан Хелла. – Подарили корабль планеторазведки со всеми потрохами.
Любопытная мысль. Начинка «Теймара» не то чтобы сверхсекретна, однако такими сведениями не разбрасываются от беспечности. Их целенаправленно передают.
– Полагаешь, это штабные игры?
Курсант вдруг утратил запал. Неловко поерзал в кресле и через силу выговорил:
– Я подозреваю предательство.
Меня осенило: он на отчима думает. На офицера из командной верхушки. Да и приказ о сдаче в плен галлуням не шел в обход командующего; это не личное творчество кого-то из заместителей. Неужто?.. Я даже в мыслях не посмел закончить: неужто наш комфлота замешан?
Неспроста Айвен Джан Хелла бросился за помощью к Шайтану. Не столь уж давно прогремела история с чудовищным предательством, в разоблачении которого участвовал наш ксенопсихолог. Имя моего друга с тех пор на слуху. А какой зуб на него контрразведка имеет! В голову пришло идиотское: что, если галлуни ни при чём, а затеялись с убийством наши «спецы»? Уж сколько раз Шайтан им досадил… Вздор, оборвал я сам себя. Луизианская лихорадка с попыткой самоубийства – не их стиль.
А чей?
Поразмыслив, я снова обратился к дальней связи. Теперь я вызвал приёмную командующего флотом – и, к счастью, не промахнулся. Мне ответил секретарь-референт – молодой капитан первого ранга по имени Славко.
– «Теймар»! Сергей! – обрадовался он. – Ваш доклад у командующего. – Надо было так понимать: комфлота получил запись моего разговора с Драконом. – У вас есть, что добавить? Новости от Дим-Палыча?
– Нет, сэр.
– Жаль. Старлей, наши вызовы к вам не проходят. Сами выходѝте на связь каждые два часа… если сможете.
Славко перевел взгляд на курсанта, и доброжелательное выражение сошло с лица.
– Что ж ты, милый, уважаемых людей позоришь? – процедил каперанг.
Айвер Джан Хелла молчал, глядел исподлобья.
– На весь флот орал, зачем тебе на «Теймар» понадобилось. Это для чего было делать, а? Старлей, он сознался, за каким лешим его к вам понесло? Нет? Умолчал, что жаждал попасть к вашему Шаталину в объятья?
Этого ещё не хватало! Однако Айвер Джан Хелла присягал мне на верность, и я не мог за него не вступиться. Набравшись официальности, я изрёк:
– Сэр, то была вынужденная ложь. Не имея возможности ссылаться на вопросы безопасности и высокой политики, курсант Олли придумал иные основания.
Каперанг Славко усмехнулся.
– Вы, старлей, сначала это Шаталину с Дим-Палычем объясните. Затем вас пригласят на совещание у командующего, и вы изложите свою версию высшему комсоставу.
– Я не орал на весь флот, – мрачно заявил Айвер Джан Хелла. – Это у вас в Генштабе сарафанное радио; тут же звон пошел…
– Отставить! – велел я. – Не хами старшим.
Он заткнулся.
– Сергей, что вы хотели? – спохватился каперанг Славко.
– Вашей помощи, сэр. Каплейт Шаталин только что побывал на Даммиане; мне нужна вся доступная информация: когда отправился, когда вернулся, что там делал и с кем встречался.
Каперанг удивлённо моргнул. От полноты чувств перешел на «ты»:
– Старлей, ты, часом, берега не попутал? Здесь Генеральный штаб, а не сыскное агентство.
– Сэр, мне нужна информация о перемещениях Шаталина и записи с камер наблюдения на Даммиане. Большего я не прошу.
– Но ты и меньшего не попросил, – отметил Славко, изумлённый моим нахальством.
– Давайте считать, что это просьба Дим-Палыча. Вы ведь ему не откажете?
Он помолчал, разглядывая нас обоих – наш даммианский окрас. Принял решение:
– Дим-Палычу не откажу. Оставайся на связи; пришлю, что добуду.
– Спасибо, сэр.
Каперанг отключил изображение; экран, с которого он только что смотрел, пошёл красновато-серой рябью.
– Откуда ты его знаешь? – спросил обиженный Айвер Джан Хелла.
– Как-то раз мы с Дим-Палычем заглянули к командующему. А там – Славко. Вот и познакомились.
– Смеёшься? – не поверил курсант.
– Правду говорю. Славко в бытность свою летал с Дим-Палычем и уважал его крепко, но был изгнан из группы за какую-то провинность.
– Что? Ты не в курсе, за какую? Он же…
– Помолчи, – оборвал я.
Айвер Джан Хелла озадаченно поскреб в затылке.
– Командир, можно вопрос? Другой бы душу продал за такую отменную сплетню. Почему ты отказываешься?
– Я уже про тебя наслушался. Удовольствия никакого.
– Да это я впопыхах чушь наврал, – сказал он, оправдываясь. – На «Теймар» спешил, боялся опоздать.
– Вот и поспел – к самым развесёлым событиям. Что ты привез Шайтану?
– Запись, – вымолвил курсант неохотно. – Но ее просто так нельзя смотреть. Только с защитой, на специальном оборудовании… и вообще… Я тебе не дам.
– Объясни, почему.
Он сидел с упрямым видом. Я ждал, сохраняя на лице непроницаемое выражение. В конце концов Айвер Джан Хелла сдался и заговорил.
– Наши парни с этой программой работали. Она учебная – симулятор боя в подпространстве. Вас двое: пилот-истребитель и разведчик условного противника. Разведчик – не арабеллянин, не меймек, не пойми кто. Парни этого не говорили, но я думаю: галлунь. Судя по их впечатлениям. Так вот, они учились побеждать галлуня. И победили, все как один.
– А ты где был в это время?
В карих глазах блеснули злые искры.
– На гауптвахте сидел, за драку. А они как раз этот бой проходили. Если б я с ними вместе, так ни хрена б и не заметил. Они вдруг такие самоуверенные стали, наглые. Море по колено, космос по плечо! Нас учили: пилот обязан дорого продать свою жизнь. Каждый погибший должен унести с собой максимум вражеских душ. А эти готовы переть на рожон и гробиться ни за что ни про что. Представь: целый выпуск даммианской школы, две сотни пилотов. Превосходно обученные, отважные, преданные Земле. И все никуда не годны. В первом же бою погибнут ни за понюшку табаку.
– Что такое понюшка табаку? – спросил я, осмысляя услышанное и заодно желая его проверить.
– Без понятия. – Айвер Джан Хелла нервно усмехнулся. – Так один наш инструктор говорит.
Я объяснил, и он долго дивился, что за дурное дело: нюхать гадость, а потом громко чихать. И впрямь: за такую «понюшку» гибнуть совсем неохота.
– У тебя нет полной уверенности, что в симуляторе галлунь, а не фантазия создателей программы. И никем не сказано, что превосходная подготовка ваших пилотов погублена в интересах галлуней. Такую программу может использовать кто угодно.
Курсант выругался – свирепо, но (видимо, из уважения ко мне) так тихо, что я не стал его одергивать.
– Галлуни заходили на Даммиану. С ними официально не воюют – они и заглянули на огонек. Корабль двое суток висел на орбите.
– По-твоему, они с высоты всучили руководству школы учебную программу? И руководство тут же скормило ее курсантам? Не смеши.
– Она появилась сразу после того, как галлуни у нас гостевали.
– После – не значит вследствие, – заметил я.
– Командир, не забудь: я отсиделся на губе и симулятора избежал. А мой отчим возглавляет попечительский совет нашей школы. Она – его любимое детище.
Значит, высокопоставленный офицер мог подстроить стычку, из-за которой его пасынка засадили на гауптвахту и он не работал с программой отложенного убийства пилотов. Впрочем, с тем же успехом замешан может быть кто-то другой, и этот другой заранее спас ценного курсанта. Чтобы потом свалить собственное предательство на главу попечительского совета: дескать, он всему виной, вот и пасынка уберег; ну, кто как не он?
– Что ты сказал Шайтану? – спросил я.
– Это самое и рассказал. Обещал достать копию программы. И только раздобыл – а меня на практику погнали, на «Гренландию». В чём там практиковаться? Мужики от скуки не знают, об какую стену кинуться; одни шутки идиотские на уме. Я подумал: пока вернусь, пока с Шайта… то есть с Крошиком встречусь – время уйдет. И ребята ещё незнамо какие симуляторы освоят. В предателей превратятся, в диверсантов… Командир, а можно что-нибудь сжевать? Брюхо подвело – сил нет!
При этих словах я тоже ощутил, что зверски голоден. Однако из рубки не уйдёшь – на связи приемная комфлота; посылать же курсанта в одиночку бродить по кораблю не хотелось. Пришлось ограничиться тоником, который у пилотов всегда под рукой.
– Айвер Джан Хелла, я что-то упустил. Тебя отправили на практику – а остальные курсанты остались учиться?
– Две группы раскидали кого куда. Других позже отправят; всех разом на практику не шлют.
– То есть, нет такого, чтобы весь курс изучал вредные программы, один ты опять в стороне. Это бы слишком бросалось в глаза… А кто у тебя отчим?
