Елена Владимировна Семёнова
Удивительные странствия. Сборник сказок
Глава 6
Илей очнулся уже за пределами райского сада и обнаружил, что лежит на берегу молочной реки. Рядом с ним лежал колчан со стрелами Хорса и котомка с золотыми яблоками. Выпив пригоршню молока, Илей отправился вверх по реке и уже вскоре набрёл на мирно дремавшую корову Земун. Рядом с ней сопел Квасур, причмокивая во сне губами. Илей растолкал его и скомандовал:
– Идём! Нас наверняка заждалась птица Могол!
– Ты достал яблоко? – спросил Квасур.
– И даже два. Мне повезло.
– Дашь мне одно?
– С какой, скажи на милость, радости?
– Это же яблоко бессмертия!
– И что? Ты ж не Кощей, чтобы бессмертным быть и, сколь могу видеть, не мертвец, чтобы тебя надо было оживлять.
– Жлобствуешь, значит?! – в глазах Квасура промелькнула злоба.
– Нет, рассуждаю логически. Вот что, если тебе нужно яблоко, ступай и сорви его себе сам! Только учти: я тебя ждать не буду, мне каждая секунда ныне дорога.
– Я тебе это ещё припомню, – прошипел Квасур.
– Сделай одолжение. А теперь идём!
Птица Могол встретила их неласково.
– Долго гулять изволите, ребятки! Я вас здесь ждать сто лет не нанималась!
– Прости, мамаша! Но скорее никак нельзя было! – ответил Илей.
– Нельзя было! Ишь ты! Ну, чего встали-то столбами? Садитесь! Полетели!
И вновь парили они в небесной выси, минуя одно небо за другим: белое, розовое, сиреневое, лиловое, жёлтое, оранжевое, синее… Вдруг птица Могол круто перевернулась в воздухе и скинула своих пассажиров со спины.
– Никто не смеет использовать птицу Могол! – прогрохотала она вслед. – А кто попробует, тому худо будет!
В этот момент птенец выскочил из её клюва, и она с воплем камнем полетела вниз, пытаясь поймать любимое чадо.
– Ух, подлая! – падая, выкрикнул Илей.
Они с Квасуром угодили прямиком в глубокий колодец. На дне его располагалось каменное подземелье, увитое паутиной. Из стен торчали железные крюки и оборванные цепи. В воздухе стояла сырость, тянуло тлением и плесенью.
– Вот, проклятая птица! – рассердился Илей, потирая разбитое колено. – Предупреждала меня белка, что нельзя с этою тварью дела иметь.
– Что ж нам делать-то теперь? Погибли мы! – заскулил Квасур.
– Не скули ты! Выкарабкаемся, – отозвался Илей. – Это мы, кажись, на нижнем уровне подземного царства, в преисподней, в Пекле, о котором предупреждал нас Велес. Куда нас птичка зашвырнула! Ну, я и сам балда. Мог бы предугадать такой поворот. Слушай, Квасур, видишь ты эти ходы, что идут от каземата?
– Вижу.
Илей отвязал от пояса самую длинную лиану и протянул один конец Квасуру:
– Привяжи его к своей руке. Я возьмусь за другой конец и пойду осмотрю их. Если что, дёрни три раза верёвку, и я приду. Только, большая просьба, не дёргай по пустякам!
– Я не хочу здесь один оставаться! – испугался Квасур. – Я с тобой пойду!
– Ага, и заблудимся оба!
– В таком случае, лучше ты останься здесь, а я пойду!
– Я не против. Тем более, что у меня разбита нога. Иди. Только учти: если встретится тебе какой-нибудь упырь, главное не гляди на него. Отвернись, зажмурься, но не смотри! Если не будешь смотреть сам, то и они тебя не увидят.
– Понял – не дурак!
– Надеюсь… Иди!
Илей опустился на каменный пол и, подобрав камень, приложил его к пылающему колену. Холод немного притупил боль, и Илей стал ждать возвращения Квасура. Чтобы скоротать ожидание, он достал золотое блюдце, подаренное Бурей Ягой и стал любоваться на танцующую Аурику…
Квасур, лишь немного отползши прочь от друга, обозлился на Илея.
– Этот базарный воришка помыкает мной! Мной, Квасуром-Грамотеем! Ну, и отомщу же я ему за моё унижение и обиду! Пусть сгниёт в этом каменном мешке, а я выберусь без него! Жаль только яблоки у него остались! Ну, что пропало, того не вернуть! Пусть пропадает с ними! – так подумал злопамятливый и мстительный Квасур.
Он отвязал лиану и, бросив её на землю, отправился вперёд по извилистому лабиринту. Первое время он шёл, упиваясь своей местью, и это упоение придавало ему сил, но вскоре Квасур ощутил страх. Он понял, что забрёл в совсем незнакомую пещеру, из которой не было никакого выхода, кроме пути назад. Тупик.
– Эй! Кто-нибудь! – слабо крикнул Квасур. – Илей!
На этот окрик отозвалось лишь эхо. Где-то рядом послышались гулкие шаги и неприятный скрежет. Квасур в ужасе зажмурился.
– Не буду смотреть! Не буду! – зашептал он.
Чьи-то мохнатые лапы стали касаться его плеч, чьё-то холодное дыхание леденило лицо. Отовсюду раздавалось злобное хихиканье. Кто-то схватил Квасура за нос, и тот от неожиданности открыл глаза. Сплошной стаей его окружили обитатели пекельного царства: упыри и вурдалаки. Они шевелили длинными волосатыми ушами, морщили длинные носы, щёлкали острыми зубами. Их тела были покрыты волчьей шерстью, а поверх на них надеты были отрепья, на некоторых болтались обрывки цепей. Чудовища махали хвостами и топали ногами, похожими больше на лапы зверя. Глаза их горели нехорошим блеском. Они водили вокруг Квасура хоровод, постепенно сужая его кольцо. Причмокивая губами и мерзко хохоча, они тянули к жертве свои длинные руки-лапы с острыми когтями. Несколько упырей закружили Квасура волчком под радостный вой остальных.
– Отпустите меня! Отпустите! – взмолился Квасур, но стая уже сдавливала его в своих тисках.
– На помощь!!! – раздался последний отчаянный вопль.
Этот жуткий крик эхом пронёсся под сводами пекельного лабиринта и достиг слуха Илея, заставив его вздрогнуть. Илей потянул лиану и обнаружил, что другой её конец был отвязан.
– Эх, Квасур, Квасур! – почти взвыл Илей, ударяя кулаком в стену. – Как теперь выручать тебя?!
Привязав лиану опять к поясу, Илей подобрал всю свою кладь и бегом побежал в ту сторону, где ещё надрывно кричало эхо. Он бежал, стиснув зубы от боли и сильно припадая на разбитую ногу, торопясь и надеясь, что Квасура ещё можно спасти. Внезапно путь ему преградило огромное чудовище, с опущенными до земли веками, окружённое мелкими тощими упырями. «Вий!» – в ужасе подумал Илей и, свернув в первый попавшийся ход, бросился наутёк. Но было поздно. Вий заметил его и велел своим прислужникам:
– Догнать супостата!!!
Упыри с визгом помчались за беглецом. Они быстро настигали хромого и усталого Илея. Он понял, что на этот раз сбежать ему не удастся и приготовился дать нечисти бой. В колчане у Илея лежали три стрелы Хорса, одну из них он приладил на бегу и, обернувшись, выстрелил в ревущею за спиной стаю:
– Получайте, кровососы поганые!
В ужасе отхлынули вурдолаки в тёмные углы своего подземелья и замертво попадали там, не вынеся солнечного света хорсовых стрел, испепелённые им, обращённые в прах…
Илей облегчённо утёр со лба пот. Он хлебнул из фляги молока коровы Земун, а когда убирал флягу назад в котомку, обронил серебряное яблоко Бури Яги. Яблоко закружилось волчком и резво покатилось по лабиринту. Илей последовал за ним, думая: «Может, это яблочко ещё и дорогу показывать умеет? Ну-ка, веди-ка меня, милое, прочь из этого царства кровососов!»
И катилось яблочко по лабиринту, кружа Илея между окаменевших деревьев и навеки застывших фигур. Наконец, откуда-то сверху полился свет. Свет этот сочился сквозь паутину, которой было затянуто небольшое отверстие в своде лабиринта. Это спасительный выход был, однако, очень высоко и совершенно не за что было зацепиться, чтобы добраться до него.
– Эх, была не была! – махнул рукой Илей. – Использую вторую хорсову стрелу!
К стреле он привязал лиану и выпустил её вверх, в отверстие. Стрела вонзилась во что-то, и лиана оказалась спущенной вниз, к Илею. Закинув котомку за спину, Илей поплевал на руки и пополз вверх по канату.
Выбравшись на поверхность, он брезгливо стряхнул с себя паутину и, оглядевшись, обнаружил свою стрелу, вонзённую в толстое, похожее на дуб дерево. Стрела глубоко вошла в ствол, и выдернуть её у Илея не хватило сил. Приглядевшись, он обнаружил, что находится высоко в горах. Вдоль крутого склона вилась тропинка, и Илей пошёл вниз по ней, рассудив, что те места, в которые спешил он, вряд ли находились на пике какой-нибудь скалы…
Глава 7
Обогнув скалу, Илей лицом к лицу столкнулся с девушкой, которая испуганно вскрикнула и отшатнулась.
– Не бойся! – сказал ей Илей. – Я не причиню тебя зла!
– Кто ты таков? И что делаешь здесь? – спросила девушка, поправляя большой сиреневый платок, покрывавший ее голову.
– Меня зовут Илей. Здесь я оказался случайно. А иду я в царство Индрика-Змея. А как звать тебя? И не знаешь ли ты часом, что это за горы?
– Меня зовут Мара. А это Кавказские горы. Они выросли на том месте, где покоится голова злого Юши-Змея. Оттого-то и неспокойно здесь так, что злоба Юшина горы сотрясает.
– А что же ты делаешь здесь?
– Давным-давно полюбила я богатыря Белояра. А он полюбил меня. Но злая змея Параскея возревновала к нашему счастью и, опоив сокола моего травами дурманными, похитила его. Тогда я пошла искать его. В здешних горах живут три древних мудреца Аксакала. Они указали мне, где искать змею Параскею и моего суженого. Живут они в замке Параскеи, а вход в замок тот завален огромным камнем. Аксакалы пообещали отдать мне меч, принадлежавший некогда Златогорке и хранимый ими после гибели её, который один мог этот камень разбить. Но для того должна была я доказать любовь свою. Даны мне были башмаки чугунные и велено в них по земле ходить до той поры, покуда не сношу башмаки эти. Сколько вёрст прошла я – не счесть никому! Весь свет исходила, и, вот, стёрлись, наконец, башмаки мой треклятые! И иду я теперь к Аксакалам, чтобы взять у них меч и освободить моего Белояра!
– Храбрая ты! – восхитился Илей. – Я с тобой пойду. Может, и моя помощь не лишней будет!
И пошли они дальше вместе. Долго ли, коротко ли шли они, а разверзлось перед ними глубокое ущелье, дна которого не было видно. Не было через это ущелье ни моста, ни иной переправы. Долго думали Илей с Марой, как перебраться через него, и не могли ничего придумать. Тогда набежали на небо чёрные лохматые тучи, и ударила из них молния, и полил сильнейший ливень, и загрохотал гром и, подхваченный горным эхом, долго не умолкал он, оглушая и сотрясая всё вокруг. Илей и Мара спрятались под горным выступом и там переждали грозу. Страшно бушевала она, рассвечивая причудливыми переливами молний острые горные пики, а закончилась столь же внезапно, как и началась. И тогда небо снова стало светлым, а через ущелье перекинулась широкая разноцветная радуга… Вдруг откуда ни возьмись появился белоснежный прекрасный олень с золотыми рогами и копытами. Подогнув свои стройные передние ноги, он позволил Маре и Илею взобраться к себе на спину. И, как только они уселись, стал неспешно подниматься по радуге, словно по мосту. Илей озирался кругом, и от открывающейся с высоты красоты у него захватывало дыхание. Повсюду возвышались стройные величественные горы, покрытые седыми шапками снега, сияющими в солнечных лучах. Горный воздух, освежённый грозой, с непривычки ударял в голову. Небо казалось таким близким, словно до него можно было дотянуться рукой. Олень шёл медленно, гордо вскинув умную благородную голову с тёмными большими глазами. Он будто и не шёл вовсе, а скользил, плыл по переливающейся под его копытами радуге. Наконец, путь был преодолён, и они очутились на другой стороне ущелья. Едва Илей и Мара спустились на землю, белый олень кивнул им головой и ускакал со скоростью ветра прямо к вершине крутой скалы. Радуга стала медленно растворяться…
В скале, к которой привёз своих седоков олень, был вход. Пройдя в него, Мара и Илей очутились в огромной пещере, увенчанной высоким голубым куполом, похожим на небо. У противоположной стены сидели три великана – древних старца. Белоснежные густые, лежащие на плечах волосы их и длинные бороды практически сливались с белыми одеждами, в которые были они облачены. Казалось, величественные старцы дремали, прикрыв глаза. От вошедших их отделяло небольшое кипящее и булькающее озеро.
– Здравствуйте, почтенные Аксакалы! – громко крикнула Мара.
Старцы, как по команде открыли одинаково бесцветные глаза.
– Здравствуй, девица! – густым низким голосом отозвался сидящий посередине великан, и голос его подхватило гулкое эхо. – Видим мы, что сносила ты наши башмаки чугунные?
– Сносила!
– Сильна, стало быть, любовь твоя! – кивнул Аксакал. – Достойна ты меча Златогоркина! Что скажете, братья?
Два других старца лишь кивнули седовласыми головами, не обронив ни слова.
– Ну, что ж, мы держим своё слово! Возьми меч! – повелел Аксакал и протянул к Маре свою правую руку, на ладони которой лежал большой меч, казавшийся, правда, игрушкой в огромных руках старика.
Мара подняла меч и чуть не уронила его, так как был он очень тяжёл для неё. Гулко засмеялись Аксакалы, и от хохота их содрогнулись горы, и эхо разнесло его по всей округе.
– Ступай, девица! – произнёс старший Аксакал. – Тебе следует ныне спуститься к подножию этих скал. Как увидишь засохший терновник, так смотри внимательно: рядом с ним будет вход в логово Параскеи. Ступай! И пусть всё свершиться согласно небесной воле!
Мара поклонилась и вместе с Илеем покинула пещеру Аксакалов.
– Давай я понесу меч, – предложил Илей. – Тебе ведь тяжело будет.
– Нет, – покачала головой Мара. – Чтобы спасти своего суженого, я всё должна делать сама.
Отхлебнув немного молока коровы Земун, они двинулись вниз.
– А кто такая Златогорка? – спросил дорогой Илей.
– Жила когда-то на земле богатырша Златогорка. Она была очень сильной и доброй. Все злодеи боялись её. Однажды в этих горах, путешествуя вместе с Дажьбогом, нашла она огромный каменный гроб. Никому не подходил он. Даже Дажьбогу велик оказался. И решила Златогорка тоже попробовать и легла в этот гроб. И он оказался ей по росту. Легла она, и крышка гроба захлопнулась, и никто не смог открыть её и спасти богатыршу…
Они спустились к подножию горы и увидели одиноко растущий совершенно сухой терновник.
– Здесь где-то должен быть ход! – сказала Мара.
Неподалёку от терновника рос величавый огромный дуб. Обойдя его кругом, Илей заметил между корней широкое отверстие, похожее на дупло.
– По-моему, нам сюда! – сказал он Маре и, первым спустившись в обнаруженный ход, помог сделать то же подруге.
В дупле обнаружилась широкая лестница, ведущая глубоко вниз.
– Кажется, мы спускаемся в подземное царство, – заметила Мара.
– Очень хорошо! Мне как раз туда и надо! – отозвался Илей.
Глава 8
Это действительно было подземное царство. Илей сразу признал его, признал дикие, кряжистые и сучковатые деревья, признал желтоватое небо. Где-то недалеко шумела, полыхая ледяным огнём, речка Смородина. Логово Змеи Параскеи находилось тут же, поблизости. Это был небольшой, неуклюжий, каменный замок, вход в который был завален тяжёлой каменной плитой. Мара глубоко вздохнула, с трудом подняла тяжёлый Златогоркин меч и с размаху ударила им о ненавистную плиту. Та в тот же миг рассыпалась на мелкие кусочки, и меч со звоном упал на землю из ослабевших Мариных рук. Из замка к непрошенным гостям вышла, облачённая в облегающие её нестройное тело одежды из блестящей кожи, женщина с прищуренными злыми глазами и кривой противной усмешкой на тонких губах. Женщина хромала и опиралась на изящную трость. Это и была Змея Параскея.
– Пришла-таки! – проскрипела она, обращаясь к Маре. – И зачем? Сколько лет прошло. Не нужна ты ему, дурочка! Меня любит твой сокол, а о тебе и позабыл давно!
– Врёшь ты всё! Не мог он забыть меня! – воскликнула Мара.
– Не хочешь – не верь!
– Послушай, Параскея! Я чугунные башмаки сносила, чтобы увидеть его! Позволь мне встретиться с ним! Если и впрямь любит он тебя, я препятствовать не стану. Ну, а коли врёшь ты, то ничто уж не разлучит нас. Но пусть он сам выберет! Пусть сам скажет, кто ему милее.
– Ишь ты какая умная! – взвизгнула Параскея. – Сначала дерзости мне говорила, а теперь позволить просишь? А что мне будет за это?
– Вот, я стою перед тобой, оборванная и измученная. Иль не видишь ты, что нет у меня ничего? Всё, что было, уж отняла у меня ты.
– Тогда и говорить нам не о чем! – Змея сделала движение, чтобы вернуться в свой замок, но Илей остановил её.
– Подожди, Параскея! У неё и впрямь нет ничего, а я кое-что имею. Вот, взгляни! – и он протянул ей золотое блюдечко с яблоком, подаренные Бурей Ягой.
Глаза Параскеи алчно загорелись:
– Давай его сюда!
– Нет! Сначала отведи нас к Белояру, а потом уж отдам я тебе блюдечко!
– Хорошо! – подумав, сказала Змея. – Приходите к ночи! Я отведу вас к нему! – с этими словами она исчезла.
– Подождём ночи! – решил Илей. – А пока отдохнём!
Мара кивнула, утирая слёзы.
Когда начало смеркаться, Параскея появилась вновь, держа в руках большую, толстую свечу. Она сделала знак унизанной перстнями рукой, приглашая идти за ней. Вскоре они очутились возле массивной двери.
– Это покои Белояра, – сказала Змея. – Давайте блюдо и я открою вам дверь.
– А почём мы знаем, что ты не обманываешь нас? Может, нет там никого? – возразил Илей.
– Тогда убирайтесь отсюда! – гневно вскрикнула Параскея, и желтоватое лицо её покрылось багровыми пятнами.
– Отдай то, что она просит! – взмолилась Мара.
Илей, нехотя, протянул Змее блюдце, и та, с жадностью схватив его, тотчас отперла дверь и почти впихнула в неё Мару и Илея. Дверь с грохотом захлопнулась, и наши друзья оказались в прекрасном гроте, стены и потолки которого были разукрашены самоцветными камнями. Посреди грота стояло хрустальное ложе, на котором неподвижно лежал богатырь Белояр. С криком бросилась к нему Мара и, упав ему на грудь, заплакала:
– Вот, и нашла я тебя, сокол мой! Что ж молчишь ты? Почто холоден? Очнись, Белояр, очнись!
Предчувствуя дурное, Илей отошёл в угол и опустил голову. Откуда-то выбралась маленькая серая мышка, села, сложила лапки, и, покачав головой, сказала Маре:
– Не зови его, девица! Не откроет он больше глаз своих. Змея Параскея опоила его отравою смертельной, и спит он ныне сном вечным!
– Погубила тебя Змея Параскея! – горько возопила Мара. – Не встречать нам зарю вместе. Оставил ты меня сиротою на земле! Для чего же и жить мне теперь, без тебя?!
– Погоди, – сказал ей Илей. – Может, не всё ещё потеряно, – он порылся в своей котомке и извлёк оттуда то самое яблоко, которое подарила ему Леля. – Это золотое яблоко из райского сада. Оно оживляет мертвецов, а смертным даёт жизнь вечную. Дай его своему жениху, и он оживёт!
– И тебе не жаль отдать его? Ведь ты мог съесть его и получить…
– Вечную жизнь? – улыбнулся Илей. – Да на что она мне? Я человек простой и чужого мне не надо. Вечная жизнь – удел богов. А я землёю рождён, в неё и лечь должен буду. Да и скучно это – вечно жить… Боюсь, надоест мне! Бери яблоко, Мара! Бери! Поруби мелко и дай жениху своему. А после пусть запьёт остатками молока Земун, что в моей фляге!
Мара сделала всё так, как сказал ей Илей. И, вот, дрогнули веки богатыря, и могучий вздох вырвался из груди. Белояр ожил.
– Жив! – вскрикнула Мара. – Жив! Слава небесам! Спасибо тебе, друг мой нежданный! – повернулась она к Илею, махнувшему на неё рукой. – Милый мой Белояр! Узнаёшь ли ты меня? Помнишь ли? Чугунные башмаки сносила я, чтобы отыскать тебя! Молви же хоть слово!
Богатырь поднялся со своего ложа, улыбнулся широко и радостно и шепнув только: «Мара, моя Мара!» – заключил невесту в объятия.
Илей некоторое время наблюдал счастливую встречу влюблённых, которые никак не могли наговориться друг с другом, и, наконец, решил прервать их:
– Вот что, друзья мои, я понимаю, что вам сейчас дела нет ни до чего на свете. Однако, хотел бы обратить ваше внимание, что мы, между прочим, всё ещё находимся в доме Змеи Параскеи, а это не самое подходящее место для вашего воркования. Да и я, если честно, спешу. Вы уже нашли друг друга, а мне мою подругу ещё спасти надо!
– Это друг наш и спаситель Илей! – представила Мара его своему жениху. – Это он пожертвовал нам яблоко живительное.
– Отныне я у тебя в неоплатном долгу! – произнёс богатырь. – Ты вернул мне жизнь и невесту. Что я могу для тебя сделать?
– Для начала давайте выберемся из этой змеиной норы, – предложил Илей.
– Тогда вперёд! – кивнул Белояр и, с лёгкостью подняв Златогоркин меч, обрушил его на дверь, которая немедля рассыпалась.
Путь был свободен, и трое друзей поспешно покинули логово Параскеи. Но отдохнуть на том им было не суждено… Со страшным грохотом из леса вышел трёхголовый змей Горыня, на спине которого восседала, визжа и постукивая его своей тростью, Змея Параскея.
– Куда это вы, голубчики мои, собрались-то? – заверещала она. – Не пущу! От меня не уйдёте! Дави их, Горынюшка, дави!!!
Белояр обнажил меч.
– Мы ещё посмотрим, кто кого! Илей, Мара, бегите к реке!
– Я тебя не оставлю! – вскрикнула Мара.
– Илей уведи её! – велел Белояр, и Илей почти силком потащил отбивающуюся девушку к реке.
Оставшись в одиночестве, богатырь приготовился принять бой. Одно удручало его – был он безлошадным. Змей наступал, угрожающе рыча. Когда он подошёл уже совсем близко, Белояр уцепился за ветку растущего рядом дерева, подтянулся на одной руке и, таким образом оказавшись на одной высоте со змеиными мордами, срубил левую голову чудовища. Лязгнула зубами средняя голова, и едва увернулся от неё богатырь.
– Так! Одна есть! – радостно подытожил он. – Будет и другая! Ну, подходи, змеиное отродье! Узнаешь, как с человеком дело иметь!
И снова стал наступать Горыня, повинуясь трости Праскеи…
Между тем Мара и Илей добежали до реки Смородины. Приглядевшись, Илей разглядел плывущую по ней ладью. Когда она приблизилась, он различил стоящего в ней Велеса.
– Сюда! Сюда! На помощь! – громко крикнул Илей.
Велес узнал его и со всей силой налёг на весло, и вскоре ладья причалила к берегу.
– Что тут у вас? – спросил Велес. – Услышал я треск и грохот. Мне сорока донесла, что Горыня-змей безобразит.
– Это Параскея его научила! – сказал Илей.
– Да? Ну, ясно. Где ему самому-то. А она всегда мне отвратительна была. Мерзкая баба! Ну, одно слово, змея! Пошли, разберёмся! – решительно сказал Велес и ринулся в сторону, откуда доносился гром боя.
Илей и Мара побежали за ним. Когда они добрались до места, то увидели, что посреди выжженной опушки лежат уже две отрубленные головы змея, и Белояр из последних сил сражается с последней.
– Бросай эту гадину! – крикнул Велес. – Отходим к реке! – и, вырвав с корнем огромный пень, с силой швырнул его в змея.
Не ожидая нападения с другой стороны, тот повернул свою последнюю голову к Велесу с откровенным намерением проглотить обидчика. И в этот момент настиг его меч Белояра, и последняя голова скатилась к остальным.
– А, вот теперь, бежим! – крикнул богатырь.
– Погоди! Надоть ещё со змеищею разобраться, – возразил Велес.
Параскея дико завизжала и, обратившись змеёй, попыталась скрыться в траве. Но здесь её настиг Велес и с наслаждением раздавил своей тяжёлой ногой.
– Ну, вот, таперича всё, – произнёс он удовлетворённо. – Запомните, ребяты, этим гадёнышам спуску давать нельзя. Они по-хорошему не понимают. Давить из надо, давить! Только так!
