Елена Владимировна Кардель
Странствие
Путь двенадцатый. Благоразумие
Ночь завершилась. Забрезжил рассвет. Спящий город лежал в полутьме.
Возле серой стены древнего храма неподвижно застыл силуэт. Преодолев очередную преграду, выдержав испытание, Странник чувствовал себя опустошённым, словно кто-то незримо оборвал нить, соединяющую его с источником силы. Ему предстояло определить, в каком направлении двигаться дальше. Дороги из города вели в разные стороны. Но куда лежит его путь?
Обойдя храм, он вышел на площадь. Сюда накануне привёл его старец, и где-то здесь должен быть выход.
Странник неторопливо оглядел площадь, от которой лучами расходились узкие улочки, и, увидев знакомую, почувствовал внутри лёгкий трепет. Дважды он проходил по этой дороге, и дважды ему везло.
«Может это и есть тот единственный путь, по которому мне нужно идти?..»
Радуясь найденному ответу, он смело шагнул в выбранном направлении и, пройдя через площадь, зашагал вдоль знакомых домов.
Начинало светать. Здания и деревья будто выплывали из темноты, становясь видимы его взору. Приобретая привычные очертанияг, они придавали уверенность и наполняли надеждой опустошённую Душу.
Впереди уже виднелась окраина. Где-то так хижина мудрого старца, в которой он провёл предыдущую ночь. Приближаясь к ней, Странник вновь заметил в окне огонёк.
«Неужели он меня ещё ждёт? Или может просто рано встаёт?»
Подойдя к хижине, он в нерешительности остановился. И вдруг дверь перед ним распахнулась, и Странник понял причину таинственного света. Внутри неприглядного на вид жилища находился его Ангел-Хранитель. Это он в образе старца наставлял Странника у ворот храма.
Войдя в помещение, Странник робко взглянул в лицо Ангела, и в сиянии его глаз увидел истинную любовь. Этот свет был красноречивее слову выразительней жестов и вернее признаний.
Ангел принял его в объятья, окружая теплом, и вдохнул в него новую, ещё не ведомую Страннику, силу – энергию жизни. И в этот момент низкая тесная хижина превратилась в роскошный дворец, заполненный светом и яркими красками дня.
Словно путник, измученный жаждой, он вбирал в себя эту непостижимую благодать, стараясь ею насытиться впрок. Постепенно переходя внутрь Странника, образы таяли, раскрывая перед ним новый простор.
Солнце было уже высоко, когда он покинул загадочный город. То удивительное и необычное, что он здесь пережил, и то новое, что познал, останется в нём навсегда.
За границами города простиралась пустынная местность. Вдоль извилистой узкой тропинки иногда попадались пучки низкой травы. Почва под ногами становилась всё твёрже, приобретая необычный ярко-оранжевый цвет.
Шаг за шагом настойчиво и терпеливо Странник преодолевал этот путь. Уверенно и быстро шагая, он продвигался вперёд. Одиноко идущий, он не чувствовал одиночества, потому что был движим мечтой.
День заканчивался, близился вечер. А дорога по-прежнему уходила за горизонт.
Он уже начал отчаиваться и сомневатьсяу верный ли выбрал путь, как вдалеке заметил слабые очертания холма, на котором росли деревья. Там могла быть вода и возможность для отдыха после долгого трудного дня.
Заходящее солнце окрасило неприветливую равнину кроваво-алым огненным заревом. На этом устрашающем фоне стали отчётливо видны два дерева и тёмная фигура, парящая между ними.
Когда Странник приблизился к этому месту, сгустились сумерки, но мрачную картину можно было ещё разглядеть. Нижние ветви деревьев были соединены, образуя собой перекладину, к которой верёвкой за левую ногу была привязана человеческая фигура. Заложив правую ногу за левую так, что образовался крест, и смиренно сложив руки на животе, висельник слегка покачивался.
Странника потрясла у виденная картина, но заметив спокойствие и безмятежность в лице висящего человека, ему стало легче, и он подошёл ближе.
Глаза повешенного смотрели на Странника, будто спрашивая, что он здесь делает.
Странник начал рассматривать висельника. На нём были красные панталоны и синий жилет, из-под которого виднелась желтоватая рубаха с белым воротником. Его округлой формы лицо заканчивалось седыми волосами, свисающими вниз. Руки, лицо и шея имели розовый цвет, что значило, что он жив и бодрствует, но сейчас как бы парализован. От его головы исходило слабое золотистое свечение, что вместе с сединами могло говорить о мудрости и большом жизненном опыте. Непонятным для Странника было то, что делает здесь человек в этот час в такой странной позе.
В ответ на мысленный вопрос Странника, висельник заговорил.
– Вижу, что ты удивлён необычностью моего положения. А я убеждён в неверности твоего. Возможно, ты прошёл много дорог, пережил радости и неудачи, что-то понял и осознал. Но знание твоё не превосходит знания новорожденного младенца, ибо ты видишь мир лишь с одной стороны. Чтобы постичь целостность мира, нужно его перевернуть, и посмотреть на всё в иной перспективе.
Когда-то я тоже пытался понять причины страданий и бед, считая происходящее несправедливостью или злом. Но в мире всё относительно, и многое зависит от точки зрения. Изменив точку своего восприятия, я узрел принципы и закономерности.
Если ты сейчас глядишь на меня, то всё прочее ускользает из твоего поля зрения, создавая расплывчатый фон. Но стоит тебе перенести взгляд на что-то другое, как я тут же исчезну, сольюсь для тебя с окружающим миром.
Но и я, и деревья, и эта равнина всё-таки существуем, независимо от того, на что смотришь ты.
– Подскажи, как могу я познать то, что уже известно тебе?
– Для начала надо расслабиться, освободившись от мыслей и чаяний. В подвешенном раскачивающемся состоянии этого достичь проще. Видишь, деревья упираются в небо, образующее собой твердь. Там – причины всего. А корни деревьев уходят высоко в землю, как следствия наших поступков и дел. Они не видимы глазу, как недоступны нашему пониманию будущие страдания. Радость приносит страдания, а страдание – радость. Страдание горько, как желчь, нет ничего горше страдания; и нет ничего слаще, чем пройденное страдание. Но чтобы познать это, нужно благоразумие и смирение, а чтобы выдержать – духовная мощь.
В этом-высшая мудрость, непостижимая для большинства смертных. Это религия для избранных душ., знание., превосходящее учения церквей и конфессий, которые распространились по миру, играя на человеческой слабости.
Перед тобой – Древо Жизни и Древо Познания Добра и Зла. Соединив ветви, я сделал из них верёвку, которая помогла мне увидеть и осознать бренность материальных стремлений и безграничность духовного постижения. Это – Великая Истина, но путь к ней долог и труден.
Чтобы взойти на эту Голгофу, тебе потребуются терпение и любовь. Будут сомнения, страхи, смятение, но всегда помни, что самая тёмная ночь наступает перед рассветом.
Глядя в глаза висельника, Странник почувствовал, что это он подвешен к ветвям деревьев, и мир для него перевернулся вверх дном. Перекладина упиралась в твердь тёмного неба, а над его головой у основания деревьев спокойно текла река.
Он расслабился и начал раскачиваться, отбросив суетливые мысли, чтобы сосредоточиться на более важных вещах. События прошлого он перенёс в размеренность настоящего перед неумолимостью будущего, которое ждёт его впереди.
Позволив жизни спокойно течь, словно ровной реке, он обрёл невозмутимость и душевный покой.
День тринадцатый. Очищение
«…Я вам говорю – к чёрту вашу науку!
За завесой материального, на которой останавливается наше зрение, имеются силы и энергии, которые ненавидят нас, но которым Бог всё-таки позволяет существовать. Я говорю вам, что эти силы могут проникать через завесу в материальный мир и подчиняться таким созданиям, как мадам Мэндилип. Это так! Ведьмы и колдуны рука об руку со злом! И есть силы, дружелюбные нам, которые проявляются в избранных…».
Абрахам Меррит «Дьявольские куклы мадам Мэндилип»
Новый день наступил с рождением солнца. В утреннем полумраке, пробив границу земли и неба, оно властно ступало в проявленный мир. Выпустив вверх свои стрелы-лучи, оно будто подтягивалось на них, разгоняя редкие облака. Могущественное, огненное, круглолицее солнце уверенно восходило над пробуждающейся землёй.
Проснувшись, Алиса почувствовала расслабленность и покой, словно преодолела некий рубеж, за которым остались страхи, волнения и неудачи. Легко встав с постели, она привычно проделала все утренние процедуры, неторопливо выпила чашку горячего кофе и вышла из дома.
Дорога к месту работы занимала не более десяти минут, но пока она шла, в её голове прокручивались различные варианты событий, связанных с увольнением. В конечном итоге она решила повременить с походом к директору, хотя бы до окончания рабочего дня.
Принимая с утра поздравления с Днём рождения от коллег по работе, Алиса даже не подала вида, что в её жизни кое-что изменилось. Как ни в чём не бывало, она спокойно работала над заданием, полученным на минувшей неделе, и лишь вечером пошла решать свою собственную задачу.
Войдя в кабинет директора, она поздоровалась и осторожно положила на стол заявление об уходе. Прочитав, директор слегка опешил, потом несмело спросил, что её не устраивает в этой работе.
– Всё устраивает. Но у меня изменились личные планы. Жизненная ситуация на сегодняшний день такова, что мне нужно уехать из этого города.
– И куда, если это не секрет, ты планируешь переезжать?
– В славный город Санкт-Петербург.
– Это как-то связано с полученным образованием?
– Нет, это связано с человеком.
Директор многозначительно улыбнулся.
Он понимал, что Алисе пора сменить свою независимую уединённую жизнь на семейную и устоявшуюся. Да и в профессии нужны рост и развитие, которые здесь, в принципе, невозможны. Но это её решение пришло в самый неподходящий момент – сезон отпусков, когда каждый сотрудник компании на особом счету.
– Если это возможно, останься, пожалуйста, до сентября. Понадобятся отгулы для решения каких-либо вопросов – я смогу дать тебе несколько дней.
Алиса немного подумала и согласилась. В конце концов, ей нужно подготовить себя, настроиться на непривычную для неё семейную жизнь, завершить начатые дела и вплотную заняться эскизами картин по своим сновидениям, пока виденное ещё в ней живёт, и пока продолжается пауза между пройденным и грядущим. На всё это у неё есть сорок дней. Да ровно сорок дней.
«И снова всё определяют цифры, – думала Алиса, возвращаясь домой. – Тридцать три года и сорок дней. Как символично.
Эти числа считались особыми и даже сакральными в различных религиях и культурах. Так в христианстве сорок дней длится Великий пост в честь сорока дней, проведённых Иисусом в пустыне. Сорок дней от Пасхи до Вознесения. В египетской мифологии Осирис отсутствовал сорок дней. В исламе сорок – число изменения и смерти, но также примирения и возврата. Сорок дней длился ливень Потопа. В Вавилоне сорокадневный период исчезновения созвездия Плеяд с небосклона был временем наводнений и бурь, и символизировал господство злых сил. Сорок дней – это срок, после которого душа умершего человека окончательно покидает наш мир.
Оно является числом абсолютной законченности, завершённости. Это период, необходимый для духовной и физической трансформации. Не случайно ещё пифагорейцы предполагали, что идеальная беременность должна продолжаться двести восемьдесят дней, то есть семь раз по сорок. И даже слово “карантин” дословно переводится как “сорокадневный период”.
Значит, я в карантине, в вынужденной изоляции. Видимо, это признак очередного испытания или даже инициации».
Придя домой, Алиса приготовила лёгкий ужин и достала бутылку с вином. Оно осталось от празднования накануне неожиданного предложения Алексея. Налив тёмно-рубиновую жидкость в фужер, она села за кухонный стол и продолжила размышления.
«Число тридцать три – не менее загадочная и священная цифра. Во многих традициях это число считается символом священного возраста, по достижении которого у правильно развивающегося человека раскрываются все возможности и духовные силы.
В древних мистериях число тридцать три являлось количеством степеней испытания, которые должен пройти человек на пути к просветлению. Илья Муромец пролежал на печи тридцать лет и три года, а после этого явились мудрые старцы, раскрывшие богатырю его чудесную силу.
Сумма цифр этого числа (3+3) даёт шесть – число гармонии мира и равновесия сил, способность к жертвенной и бескорыстной любви.
В христианском учении в тридцать три года Иисус был распят на кресте. И эта трагедия, описанная в Новом Завете, была положена в основу зарождающейся религии.
Изначально распятие на кресте вовсе не было казнью. Таким образом проводился обряд причащения подготовленного адепта к касте избранных, посвящённых в тайные знания. Ученика, выдержавшего все испытания, привязывали к ложу в виде креста, тем самым желая ему возвышения духа, приобщения к высшей мудрости и восхождения к Богу. По знаку креста неофиты узнавали друг друга, называя себя словом “христос”. Значит, распятие как ритуальная форма мистического посвящения не предполагало физического страдания.
Напрашивается вопрос: а “был ли мальчик”? Достоверна ли история Иисуса Христа?
Как раз в те памятные времена в странах Средиземноморья были распространены так называемые “языческие мистерии”. Подробно описанная в Библии казнь с последующими чудесными превращениями очень напоминает одну из мистерий.
И в той же Библии присутствует образ Иисуса Христа, “царя иудейского”. Интересно, что в ранней традиции христианства он изображался не мучеником распятым, а уверенным в себе настоящим правителем.
А как объяснить воинственное рвение европейских рыцарей-крестоносцев тысячелетие спустя, которые убивали с Его именем на устах под знаменем с изображением креста – древнейшего символа жизни? А средневековая инквизиция, сжигая так называемых “ведьм и еретиков”, разве следовала его заповеди “Не убий!”?
Многие считают, что и в самой Библии имеются противоречия, в том числе данная заповедь и выражение “Око за око, зуб за зуб”.
На мой взгляд, они не противоречат, а дополняют друг друга. Это – не принцип отмщения, это – правило воздаяния, формула возвращения – ЖИЗНЬ за ЖИЗНЬ.
За каждое преступление предстоит заплатить “той же монетой”. Сколько жизней отнимешь, столько раз будешь вынужден возрождаться и вновь погибать. Но, не помня содеянного и не понимая исходных причин, это будет казаться несправедливостью.
Родился на свет человек. Подрастал, набирался ума. Победил болезни в себе, преодолел внешние трудности. Окреп, возмужал, встретил любовь. И вот, в преддверии своего счастья, был убит выстрелом в спину. Как говорится, на взлёте…
Спрашивается: за что? Жил праведно, ничего не украл, никого не обидел, зла никому не желал. Это – настигло его ВОЗДАЯНИЕ: что отнял, то и отдашь!
“Око за око, зуб за зуб” – это и есть древний закон кармы, подчёркнутый новозаветной заповедью “Не убий!”
История христианства – это история религиозных войн, насилия и попрания самого принципа Жизни. Конечно, и в прежние времена возникали конфликты и разногласия, но таких неоправданных, бесчеловечных кровопролитий земная цивилизация раньше не знала. Лживое, извращённое, алчное католичество опустило страны средневековой Европы в пучину невежественного мрака, сокрыв от своей паствы истинные постулаты учения Христа.
Как случилось, что древнее знание духовно просвещённого Востока стало страшным оружием уничтожения жизни, глумлением над подобием Бога в образе человека?
Те церковные иерархи вовсе не были глупы. Просто они понимали, что запуганной, невежественной человеческой массой очень легко управлять. В этом и состоит принцип любой власти: унижение других ради возвеличивания себя, бесправие подчиняющихся и вседозволенность власть предержащих.
Преступление порождает новое преступление, ибо зло может произвести только зло. Заблуждение – это ещё не грех, но невежество – первопричина грехов. Оно снимает ответственность за поведение, опуская сознание человека до уровня примитивных инстинктов. В природе не может быть зла, в нижних царствах существование подчинено симбиозу – целесообразному взаимодействию представителей разных видов и групп. Животные могут проявлять агрессию, защищая свою территорию, но они не убивают подобных себе. Внутри вида возможны лишь конкуренция и естественный отбор.
Зло присуще только уму человека. Не его природному естеству, а тем невидимым силам, которые им управляют. Поле сражения добра и зла находится внутри человека, а не снаружи. Зло – это уничтожение Бога в себе, а добро – пребывание в Боге.
Никто человеку не враг, кроме него самого.
Познание освобождает разум из темницы невежества и первобытного страха, но накладывает ответственность за выбор между добром и злом. Два полюса, два мира находятся внутри человека: нижний, греховный и высший, божественный. А между ними мечется наша бессмертная сущность – индивидуальное “Я”. И от того, падёт она вниз или возвысится, зависит, что для себя сотворит – ад или рай.
Среди сокровищ буддийской мудрости есть притча на эту тему.
Как-то к мудрому Мастеру пришёл Воин и задал вопрос: “Существуют ли рай и ад?” Мастер спросил: “А кто ты такой?” Воин ответил: “Я – главный самурай императора!” Мастер возмутился: “Ты – самурай? С твоим лицом ты похож скорее на нищего”. Воин в ярости выхватил меч. Стоя перед ним, Мастер спокойно сказал: “Вот открываются ворота в ад”. Опомнившись, воин вложил в ножны меч и поклонился. Мастер продолжил: “А вот открываются ворота в рай”.
Два полюса, два пути в противоположные стороны…»
Уйдя в своё мысленное пространство, Алиса не замечала, как начинало темнеть, и лишь ощутив кожей наступление темноты, прервала размышления и взглянула в окно. По времени был ещё вечер, но тёмно-свинцовые тучи окутали город, погрузив его в непроницаемый мрак. Тьма казалась тяжёлой и плотной, словно брезентовое покрывало. Она опускалась всё ниже, сжимая свои зловонные объятья и проникая вовнутрь.
Алиса почувствовала, как тяжело стало дышать, будто кто-то сжимал её горло, как вползает в неё необъяснимый и невидимый страх. Сердце бешено заколотилось. Звуки исчезли. Мысли остановились. Она находилась в трансе, словно была под воздействием шаманского заклинания. Тело не подчинялось воле, глаза неподвижно уставились в темноту. В какой-то момент ей показалось, что из этой вязкой субстанции Нечто отвратительное пристально вглядывается в неё. По мере его приближения, всё внутри холодело, и только горячее сердце продолжало стучать.
Вдруг где-то рядом послышался гром, и, прорвав брезентовый мрак, с неба хлынул водный поток. Неожиданно начавшийся дождь вывел Алису из её гипнотического оцепенения, не оставив возможности определить, было ли это Нечто галлюцинацией или страшной реальностью неведомого ей мира.
Она встала и подошла к окну. Капли дождя, звонко отскакивая от подоконника, попадали на её взволнованное лицо. Мощным, ровным потоком, рассекая пугающий мрак, ливень сбрасывал его наземь и изгонял прочь. Яркие молнии и громыхающие раскаты свергали тьму с небосклона, расчищая пространство для света.
Алиса вдыхала озоновый воздух, принесённый летней грозою. Изнутри прямо к горлу поднималась какая-то тяжесть, будто инородное тело выталкивалось наружу. И вот из гортани сначала вырвался тихий хрип, а за ним последовало неистовое рыдание. Сотрясая тело Алисы, Душа освобождалась от пережитых волнений и страхов. Из глаз хлынули слёзы. Стекая, они на щеках перемешивались с каплями очистительного дождя…
Когда рыдания прекратились, гроза уже шла на убыль. В прозрачном воздухе вновь оживали звуки. Тучи рассеивались, но дождь ещё продолжался. Вдали полыхали горизонтальные молнии, сопровождаемые раскатами грома.
Свет победил! Разрезав плотную пелену, лучи заходящего солнца прорвались вверх, и над городом, словно открыв небесные врата, засияла радуга.
Алиса сделала вдох полной грудью, потом медленно выдохнула и почувствовала необычную лёгкость внутри.
«Правы были древние, утверждая, что катарсис – наивысшая божественная благодать!»
Так закончился её очередной день, оставив неприятные переживания позади.
Путь тринадцатый. Мудростъ
Безжизненная каменистая местность раскинулась, словно бескрайнее море. Красноватые камни вздымались между волнами перекатывающегося песка. Царила мёртвая, давящая тишина. Небо, затянутое серой, непроницаемой пеленой, казалось таким же убогим, как и пустыня.
Между песчаных барханов тянулась тоненькая тропа, по которой смиренно брёл Странник. Он не помнил, как здесь оказался, не знал, сколько времени шёл. Что толкало его вперёд? И куда лежал его путь? Он уже не мог вспомнить почти ничего, лишь отдельные образы, словно яркие молнии, вспыхивали перед ним.
Небо темнело, стягивая дождевые тучи. Лиловые, огромные и медлительные, они опускались к земле.
Странник ощутил подступающий холод. Потом упали первые капли, и небо разродилось дождём. От стихии негде было укрыться, и Странник, съёжившись, ускорил свой шаг.
Дождь был проливным. Двигаясь плотной стеной, он с силой толкал Странника куда-то вперёд. Но вокруг была только плотная мгла. Временами он утопал в мокром вязком песке, падал, вставал и вновь увлекался дождём. Ему начинало казаться, что тропа стала пологой, и спускается вниз. Он не мог это видеть во тьме, лишь каким-то образом ощущал.
Неожиданно в шуме дождя Странник стал различать непонятные протяжные звуки. Редкие, непродолжительные, они напоминали звериный вой. Постепенно звуки становились всё ближе, и это пугало Странника, лишая последних сил.
Вскоре сквозь пелену он увидел едва уловимый свет, как раз в той стороне, откуда шёл звук. Возникли размытые очертания чего-то неопределённого, похожего на заброшенный склеп.
В последний раз подтолкнув, дождь сменил направление, а Странник увидел перед собой причину пугающего звука. Словно из преисподней, из холодного мрака на него смотрело огромное трёхголовое чудище. Три пары округлых, размерами с блюдца, глаз светились странным огнём.
– Не стоит бояться этого большого щенка. Он лишь внешне ужасен, но по натуре ласков и добр.
Оторвав взгляд от необычного зверя, Странник увидел человеческий силуэт. В проёме каменного отверстия стоял сгорбленный старец, закутанный в плащ. Левой рукой он опирался на посох, а в правой руке держал зажжённый фонарь.
Слабый луч этого старинного фонаря и узрел Странник сквозь непроглядный мрак.
– В суровой пустыне не найдётся другого места, где ты мог бы остановиться и отдохнуть. Я предлагаю тебе войти в эту пещеру, чтобы обсохнуть и скоротать время, пока вокруг бушует неистовая гроза. И пусть не пугают тебя обитатели мрачного подземелья, ибо они – лишь иллюзия, проявление детских страхов и наших фантазий.
Странник проследовал вслед за Отшельником по сырому смрадному коридору и через какое-то время оказался в просторном зале. В центре зала располагался большой каменный стол, на котором грудой лежали старинные книги, в дальнем левом углу был настил, вероятно, для сна, а напротив, в каменной нише, находились странные колбы, кувшины и чаши. На стене, рядом с нишей, висело полуистлевшее покрывало, загораживающее проём.
Старец, оставив фонарь на столе, осторожно приподнял завесу и, сделав шаг в темноту, исчез в тайной комнате.
Оставшись один в холодном каменном зале, Странник услышал шорохи и непонятный свист. Осмотревшись, он вдруг увидел ползающих вокруг гадов и висящих под сводом пещеры летучих мышей. Множество маленьких глаз наблюдали за ним с разных сторон. Оторопев, он попятился и почувствовал, как что-то живое и скользкое, зашипев, быстро уползло прочь.
В этот момент вернулся Отшельник. Он поставил на стол кувшин и положил хлеб. Взяв из ниши две чаши, он налил в них принесённую воду и жестом пригласил Странника присесть с ним за стол.
– Тебя, наверное, интересует, как попал я в это безлюдное место?
– Да, но я не смел об этом спросить.
– Тогда – слушай. Я расскажу тебе поучительную историю о своей непростой жизни.
Когда-то я был привлекательным юношей благородного происхождения. С детства меня обучали поэзии, музыке и воинскому мастерству. В молодости я с неизменным успехом побеждал на турнирах соперников и поэтическим слогом очаровывал юных дев. Всегда жил весело и легко, принимал дары благосклонной Фортуны, не зная бед и забот.
И вот однажды я встретил девушку, ослепившую меня своей красотой. Её иссиня-чёрные волосы ниспадали до пояса, округлости тела и тонкий стан подчёркивало прозрачное одеяние, тёмные густые ресницы искусно обрамляли изумрудные очи, ланиты пылали., алые губы манили для совершения поцелуя.
Уверенный в собственной неотразимости, я пожелал, чтобы она стала моей. Но загадочная красавица отвергла моё предложение. Тогда я решил добыть победу в сражении, и доблестью покорить её сердце. Но моё геройство было напрасным. Спустя годы из дальних странствий я привёз редкие украшения и чудесные заморские вещицы, чтобы бросить всё это к её ногам. Но богатство также было ей безразлично.
К тому времени я стал уже опытен и достаточно зрел, а она по-прежнему была красива и молода, хотя с нашей последней встречи прошло много лет.
И тогда я отправился к мудрецам. Выслушав мою историю, старцы сказали, что помочь мне могут лишь древние книги. Они находятся в разных частях света, но чтобы их отыскать, нужны годы лишений и странствий. И даже, когда отыщу, я не должен ни одну из них раскрывать, пока не соберу все.
Много лет я скитался по свету в поисках этих книг. Время текло между пальцами, словно песок, подгоняя меня. Оставалось найти ещё одну книгу, но у меня уже не было сил. И я решил пренебречь советами мудрецов, и открыл первую книгу, которая оказалась у меня под рукой.
Начав чтение, я вскоре почувствовал прилив сил, а через несколько дней и вовсе стал молодеть. Подумав, что получил то, что искал, я прекратил поиск недостающей книги.
О, как же я был самонадеян и глуп!
Спустя какое-то время силы снова стали меня покидать, а жизнь превратилась в сущий кошмар. Из потаённых глубин моей бедной души, словно газ из болот, поднимались древние страхи. Чем яростней я читал заклинания, тем реальнее они становились, пока и вовсе не овладели мной. Правда, со временем, я нашёл заклинание, которое помогает держать их на расстоянии, но они навсегда остались рядом со мной.
Из этих же книг я узнал, что таинственная красавица была жрицей светлого божества, а я стал колдуном – повелителем тёмных сил.
Осознав всю тяжесть греха, я собрал эти книги и удалился в пустыню, чтобы стать их хранителем на вечные времена.
– А что стало с последней, ненайденной книгой?
– Она осталась в мире людей. Эта единственная светлая книга называется Тора, или Путь жизни. В ней указана цель, к которой должен стремиться каждый в своём духовном и физическом существовании в мире.
Закончив рассказ, старец грустно вздохнул, подняв свои глаза вверх. И Странник увидел в его бездонных глазах горечь утраченного, сожаление о ненайденном и безысходность от содеянного им. Блеснула скупая слеза, как надежда на искупление. Отшельник тихо сказал:
– Тебе пора уходить. Я провожу.
Взяв свой фонарь, он поднял завесу, и Странник, войдя в тайную комнату, разглядел вдалеке свет. Подойдя к выходу, он подумал: «Я будто вошёл сюда из одного мира, а выхожу совершенно в иной!»
И кое в чём он был прав.
