Елена Владимировна Журавлева
Вторая экспедиция на Марс
– Пойду-ка я сам посмотрю, что там, – сказал капитан и направился к выходу в коридор, перешагнув через бота, который деловито ехал в кают-компанию, как было указано. – А ты пока «собачек» собери и проверь.
По коридору Волков почти бежал. До мастерской было достаточно далеко, и он не хотел даже думать о том, что делать, если он найдет там мертвого бортмеханика. Или что делать, если он найдет открытую мастерскую – считать первое изображение камер галлюцинацией?
Наконец, совершив несколько поворотов по коридору, капитан добрался до нужной двери. Заперто. Нажав на сенсор, капитан открыл мастерскую, и взору его предстала картинка, которую он видел на экране в рубке до того, как пошли помехи: Валерий, покачиваясь, сидел за столом с закрытыми глазами, рядом в дверь стучались боты. Деталь, которую не было видно на экране, бросилась в глаза капитану – в уши Киприянова были вставлены беспроводные наушники. Когда дверь в мастерскую открылась, боты, столпившиеся у порога, россыпью покатились мимо ног Волкова, торопясь выполнить команду. Из динамика было слышно голос Ксении, которая продолжала звать Валерия. Капитан быстро шагнул внутрь, поближе к системе связи, и громко ответил Ксюше:
– Срочно вызывай сюда Хельгу, Киприянову плохо!
Робототехник на секунду замешкалась, слышно было ее дыхание в микрофон, и отключилась от этой линии. Еще через пару минут, стуча ботинками, прибежали Хельга, Дмитрий и Ксения. Борис ожидаемо остался дежурить в рубке, Кимов не звали.
Капитан вышел из крохотной мастерской, чтобы туда смогла войти Хельга. Медик быстро нащупала пульс и сказала:
– Живой.
Все выдохнули с облегчением. Два трупа за одни сутки, да еще при странных обстоятельства – это чересчур. Хватит и одного.
– Что с ним? – спросил капитан.
– Похоже на обморок, – ответила Хельга, – давайте перенесем его куда-нибудь, где есть место, чтобы я его осмотрела. Только в медблоке у меня одна кушетка, и она занята.
– Ксюша, Дима, идите в медблок, перенесите Игоря куда-нибудь, а мы с Хельгой понесем Валерия.
– Куда «куда-нибудь»? – испуганно спросил Дима. – В коридор? В рубку?
– Может, в его же капсулу? – спросила Ксюша.
– Давайте пока в капсулу, – ответил капитан, – потом разберемся.
Переговорив с капитаном и проверив свою лабораторию, супруги Ким забрались в капсулу Донга вдвоем, закрыли дверь и улеглись в обнимку. Несчастный случай с первым пилотом дал им возможность побыть вместе на два месяца раньше, чем это планировалось. Сян положила голову на грудь мужа, он гладил ее по коротким волосам, чувствуя умиротворение. Только одна мысль не давала ему покоя, и он решил прояснить ситуацию:
– Сян, в лаборатории я заметил, что упаковка с ядовитыми удобрениями вскрыта. Мы же говорили о том, что эксперименты с этим типом удобрений будем проводить уже на Марсе, там больше помещений. На корабле опасно пользоваться этими веществами, они могут попасть в вентиляцию, или просто разлететься в невесомости от неосторожного движения.
– Угу, – ответила жена, не поднимая головы.
– Почему ты не сказала мне про Игоря? Я поговорил бы с ним по-мужски. Как ты сама собиралась его утихомирить, скажи? – мягко продолжил расспросы Донг.
Сян пожала одним плечом. Донг высвободился из ее объятий, и взял ее лицо в ладони, чтобы видеть ее глаза.
– Сян. Аммиачная селитра, серьезно? Это был твой выход из положения?
В глазах девушки появились слезы, она снова уткнулась лицом в грудь Донга и неразборчиво пробормотала сквозь всхлипывания:
– Я бы добавила ему в еду, если бы он продолжил в том же духе.
Муж крепче обнял ее и прошептал:
– Дурочка, если вопросы решать таким образом, лучше использовать цианамид калия.
Услышав шум в коридоре жилого сектора, Ким Сян встревоженно подняла голову, и толкнула мужа в бок. Они открыли вход в капсулу и увидели бескровное лицо первого пилота, заглядывающего к ним. Девушка завизжала и, отталкиваясь руками от стенок, переместилась в самую дальнюю часть капсулы, сжавшись там в комок, а Донг швырнул в дверь первое, что попалось под руку. Попался ботинок.
Пока ботинок летел, набирая ускорение, лицо Игоря поднялось выше уровня двери, представив на обозрение грудь и живот, затянутые в водолазку бежевого цвета, и ботинок попал в район солнечного сплетения пилота. Приобретя импульс от этого удара, тело отшатнулось от входа, снаружи послышалось чертыхание, и в капсулу заглянула Ксения.
– Успокойтесь! – громко сказала она, стараясь перекричать визг Сян. – Это мы переносим Игоря, потому что в медблоке нет места!
Сян замолчала, перебралась ближе к мужу и схватилась за него.
– Почему в блоке нет места? – ухватив суть, спросил Донг.
– Потому что туда положили Валеру, он без сознания, – ответила Ксения. – Почему без сознания не спрашивайте, Хельга сейчас выясняет.
– Валера был здесь недавно, – сказал Донг.
– Ксюша, давай дело закончим, – напряженно позвал снаружи голос Димы.
Ксения, не дослушав биолога, обернулась и сказала:
– Давай, толкай его.
В восьмиугольном дверном проеме капсулы снова показалось лицо Игоря. Ксения подхватила тело за подмышки и, оттолкнувшись от края капсулы потащила его вверх, на третий уровень. Сян спрятала лицо за плечом Донга, чтобы не видеть этой картины. Показались ноги первого пилота и Дима, который придерживал их снизу.
– Он же не развернется поперек коридора, – сказал Ксения сверху. – Как его разместить-то?
– Согнуть, – подсказал Дима.
– А потом как доставать? Он же окоченеет через пару часов. Он, может, уже не гнется, – Ксения рассуждала так отстраненно, что связист поморщился.
– Не знаю, капитан сказал в капсулу. Какие еще варианты? – недовольно ответил он.
– Лучше бы в холодильник, – сказал Донг, выглядывая со второго уровня. – Иначе тело в тепле разлагаться начнет. Кто вам вообще посоветовал такое? Медик с вами была? Она что, не могла об этом подумать?
– Какой холодильник, Донг? – спросила Ксения. – У нас продукты все в консервированном виде.
– Тогда в вакуум. В шлюзе можно оставить, – секунду поразмыслив, предложил Донг.
Ксения с Димой переглянулись и согласно кивнули. Спустившись вниз, они понесли тело в сторону шлюза. Затащив Игоря в небольшое помещение шлюзовой секции и оставив висеть там вертикально, они вернулись внутрь корабля и задраили входной люк. Ксения включила откачку воздуха на пульте возле двери и через минуту там загорелся красный сигнал и появилась надпись «воздух 0%».
– Пошли, капитану доложим, – сказала Ксения и пошла по коридору.
– Неправильно все это, – пробормотал Дмитрий, разглядывая в окошко над дверью тело Игоря, повернулся и побрел следом за девушкой.
Проходя мимо мастерской, Ксения заглянула туда и увидела два планшета, плавающих нал столом. Сгребя в охапку оба, она направилась дальше, к медицинскому отсеку. Дима плелся позади нее, но, увидев планшеты, ускорил шаг, поравнялся с девушкой и спросил, кивнув на гаджеты:
– Это чьи?
– Один точно Валеры, вот этот, – она подняла повыше один из планшетов, – у него уголок сколот, Валера жаловался, что недавно умудрился стукнуть где-то. А второй не знаю. Может, чинил чей-нибудь.
Киприянова закрепили на кушетке, и Хельга проводила осмотр, поднимая ему веки, прослушивая ритмы сердца и делая другие манипуляции, за которыми отрешенно наблюдал Волков, прислонившись плечом к дверному проему медблока. Наушники медик аккуратно вытащила, и спрятала в ящике стола, чтобы не потерять и не перепутать со своими.
Услышав сзади шаги, капитан обернулся и увидел Ксению и Дмитрия.
– Все нормально? – спросил он.
– Мы отнесли его в шлюз, – ответила Ксения. – В капсулу он бы не влез.
– Почему? – недоуменно спросил капитан.
– Трупное окоченение, – ответила Хельга от кушетки, – Все правильно сделали. Я сразу не подумала про это, растерялась из-за Валеры.
– Внимание! – раздался по внутренней связи голос Бориса. – Через три минуты будет маневр для поправки курса, появится сила тяжести примерно на сорок секунд.
– Хельга в медблоке, остальные со мной в рубку, – сказал Волков и пошел по коридору. – Что за куча планшетов? – обратил он по дороге внимание на груз в руках Ксении.
– У Валеры в мастерской забрала. Раз он в наушниках был, наверное, что-то с планшета слушал.
– Хорошо, разберемся после маневра.
Добравшись до главного сектора, экипаж разместился в креслах. Планшеты Валерия и планшет механиков, который оставался в рубке во время спасения Киприянова, Ксения зафиксировала в специальных слотах возле пульта управления.
Корабль совершал полет с минимальными затратами топлива, использовав для первоначального разгона гравитацию Земли. После того, как «Гордый» лег на расчетный курс, требовалось только иногда корректировать небольшие отклонения от маршрута, включая маневровые двигатели. В такие моменты появлялась сила тяжести, вектор которой был направлен в зависимости от того, с какой стороны включался двигатель.
Для спящей части экипажа это было безопасно – они были зафиксированы ремнями. Дежурная команда, как было предписано правилами, не рисковала, оставаясь на ногах, а переносила маневры, даже самые малые, сидя в креслах.
В медблоке Хельга, слушая обратный отсчет до начала маневра, который автоматически запускался за тридцать секунд до включения двигателей, проверила, чтобы Валерий был надежно пристегнут к кушетке и села в кресло сама – в медицинском кабинете были предусмотрены ремни фиксации для кресла врача.
Супруги Ким, которые слышали предупреждение по общей системе связи, разлетелись по своим капсулам и пристегнулись, как для сна.
Тело Игоря в шлюзе плавало вертикально, как его оставили.
Двигатели включились. Появилось ощущение, что корабль падает на левый бок, навалилась перегрузка – небольшая, менее 1 g. Незакрепленные предметы передвинулись в этом направлении – было слышно, как в ящиках и стенных шкафах негромко стукаются о стенки и дно вещи, которые на несколько секунд снова приобрели вес, а не только массу. Длилось это состояние недолго, по прошествии обещанных сорока секунд двигатели выключились, и снова наступила невесомость.
Маневр прошел в штатном режиме, если не считать того, что мертвый пилот приобрел вес и навалился на кнопку открытия шлюза для выхода в открытый космос. Поскольку в шлюзовой камере был вакуум, дополнительных допусков для открытия створок не потребовалось – конструкторы предусмотрели блокировку только для случаев, когда в шлюзе есть воздух, то есть космонавты не готовы к выходу. Такого варианта, что в камере окажутся посторонние предметы, которые не будут закреплены и надавят на кнопку, проектировщики корабля не предполагали.
Продолжая перемещаться по инерции, труп Игоря Бортникова преодолел десяток сантиметров от кнопки до открытых створок и выплыл в открытый космос.
На пульте управления в рубке замигал сигнал открытия внешних створок.
Когда Дима и Ксения добежали до шлюза и заглянули в окошко над дверью, их взору предстали распахнутые створки и за ними – вселенская чернота с точками далеких звезд. Совершая маневр, корабль немного развернулся вокруг горизонтальной оси так, что выпавшее тело оказалось не на одной линии с открытым шлюзом, а выше.
Ксения нажала на кнопку связи с рубкой, расположенную на пульте шлюзовой двери, и быстро проговорила:
– Он выпал, но он пока на одном векторе движения с нами, я сейчас быстро надену скафандр, выйду и затащу его обратно.
Она нажала на кнопку закрытия внешних створок и заполнения шлюза воздухом, и, убедившись, что в камеру с шипением начал поступать кислород, бросилась к ячейке со скафандрами, которая располагалась неподалеку.
– Ксюш, – сказал Дима, с жалостью глядя на нее, – там выше по корпусу антенны и датчики – это целый частокол металлических штырей разной высоты. Его могло задеть и отбросить в сторону. Надо сначала проверить по внешним камерам, где он.
Из динамика возле двери донесся голос капитана:
– Уже проверили. Дмитрий прав, тело Игоря сначала дрейфовало рядом с выходом из шлюза, потом столкнулось с одной из антенн, когда корабль повернулся по оси, и приобрело скорость относительно корабля, так что…
– Так что теперь он удаляется от нас, – быстро закончила Ксения, вытаскивая из ячейки скафандр. – С какой скоростью? Я успею снарядиться?
Ответил Борис:
– Я посчитал, Ксения, не успеешь. Нужно надеть скафандр, стравить воздух из шлюза, выйти, закрепить страховочный фал на обшивке, маневрировать в ту сторону, куда его уносит… За это время он отлетит на расстояние больше, чем длина фала.
Ксения спешно надевала скафандр, слушая вполуха, и когда Борис закончил говорить, ответила:
– Воздух можно не стравливать, а открыть шлюз аварийно, это будет быстрее.
– Тогда тебя выкинет потоком воздуха по прямой, – возразил Борис, – и придется возвращаться назад, теряя время. Плюс резкий перепад давления – как минимум в глазах потемнеет, опять же потеряешь секунды на ориентирование.
– Ксения, – в динамике снова был слышен голос Волкова, – выброс воздуха собьет нашу траекторию. У нас топливо на маневры впритык рассчитано, если сейчас потратим лишнее, потом будут проблемы с торможением и приземлением. А нас тут восемь живых человек, это важнее одного трупа.
Подумав несколько секунд, Ксения согласилась:
– Хорошо, обойдемся без аварийного открытия. Все равно надо попробовать его спасти, – она пристегнула гермошлем и решительно направилась ко входу в шлюзовую камеру. – В какую сторону он улетел? Где искать?
– Относительно входа в шлюз – вниз, – ответил Борис и, помедлив, добавил: – Спасают живых людей, Ксения. Помни об этом.
– Ксюша, фал! – Дима, бесполезно метавшийся рядом с ней все это время (его помощь пригодилась, только чтобы закрепить баллон с кислородом и реактивный ранец), подал моток широкой белой стропы с карабинами на концах, который использовали при выходах в космос.
Девушка молча взяла моток и нажала кнопку открытия двери, над которой светилась зеленая надпись «воздух 100%».
Войдя в камеру и подав команду откачивания воздуха, она закрепила один конец фала на поясе, оставив второй в руке. Когда створки наконец открылись, Ксения высунулась наружу и закрепила карабин на скобе рядом со шлюзом. Подергав оба закрепленных конца и убедившись в их надежности, она отключила магнитные подошвы скафандра и, ловко перебирая руками, выбралась на обшивку ниже створок. Подтянув под себя ноги, она включила подошвы, и выпрямилась, встав в полный рост на внешней стороне корабля. Для стороннего наблюдателя они с Димой теперь стояли на одной плоскости, только с разных сторон, как зеркальное отражение друг друга.
Сделав несколько шагов по корпусу корабля, который плавно закруглялся, Ксения начала вертеть головой, вглядываясь в пространство вокруг.
– Вижу! – воскликнула она, разглядев силуэт человеческого тела над кораблем (с точки зрения тех, кто находился внутри, – под кораблем). Столкновение с металлическим штырем антенны придало мертвецу не только ускорение, но и вращение по нескольким плоскостям.
– Прыгаю, – сообщила она по общему каналу связи. Из-за солнечной бури на линии шли сильные помехи и шипение, поэтому ответа она не расслышала.
Отключив магниты, она чуть присела и резко оттолкнулась от поверхности, полетев в нужном направлении. Фал разматывался позади нее белой змеей. В полете Ксения активировала реактивный ранец и, аккуратно маневрируя, включая то одно, то другое сопло, пошла на сближение с телом.
Фал натянулся до предела, чуть дернув ее назад, когда до цели оставался буквально метр. Из-за вращения трупа она видела то лицо Игоря, то его затылок.
Она выключила ранец и, напрягаясь изо всех сил, протянула руку, стараясь зацепиться за край одежды или за что-нибудь другое. Пальцы в толстой перчатке скафандра почти не гнулись – кончики проходили в миллиметре от тела, и пару раз даже царапнули по одежде.
Ксения по привычке посмотрела на пояс, где на дежурстве у нее всегда висел набор инструментов, прикидывая, что сейчас бы приходился какой-нибудь крюк. Пояс был пуст, только сбоку прижимался карабин, удерживающий ее на тонкой белой ниточке, протянутой от корабля.
– Я отцепляю карабин, буду держать его в руке, и второй рукой смогу дотянуться до Игоря, – сообщила Ксения в микрофон шлема. В ответ по-прежнему шли одни помехи, сквозь которые пробивались бессвязные обрывки слов. Впрочем, понятно было, что ей запрещают рисковать. Но отступить, видя цель буквально в сантиметрах, она не могла.
Отжав крепление карабина, Ксюша аккуратно вывела его загнутую часть из петли на поясе скафандра и продела палец в железную скобу, попытавшись максимально сжать руку в кулак. Перчатки скафандра были рассчитаны на работу со специально предназначенными для космоса инструментами, но удержать мелкие предметы ими было почти невозможно.
Плавно отведя руку с карабином в сторону, девушка повернула голову в сторону вращающегося тела и второй рукой потянулась к нему.
Пальцы не дотягивались. Расстояние стало только больше – мертвец продолжал свое неумолимое движение прочь от корабля.
Ксения снова посмотрела на руку с карабином. Фал немного провисал. Она вспомнила – в момент, когда он максимально натянулся, ее немного дернуло назад спружинившей стропой, так что пока она пыталась достать тело и отцепляла карабин, эта инерция рывка назад придала ей направление движения обратно к кораблю.
Нужно было сдвинуться на максимально удаленную точку, но как? Реактивный ранец давал сильный рывок, Ксения боялась, что не удержит карабин толстой перчаткой, а потерять его было равносильно смерти.
Дергать руками и ногами было бесполезно, это не придавало импульс и не помогало переместиться в каком-то направлении. Можно было что-то бросить, чтобы разлететься с брошенным предметом в разные стороны, это дало бы необходимый толчок, и сдвинуло бы дело буквально с мертвой точки.
Но в скафандре не было карманов с бесполезными предметами.
Ксения обернулась посмотреть на Игоря. Тот отдалился еще на несколько сантиметров, продолжая неспешно вращаться.
Поняв, что на еще больший риск она не пойдет, девушка притянула карабин к себе и прикрепила его обратно к поясу.
– Я не смогла. Я возвращаюсь, – сдавлено сказала она в микрофон и, даже не пытаясь разобрать ответные возгласы, пробивавшиеся через помехи, перебирая фал руками, медленно двинулась в сторону корабля. На улетающее прочь тело она больше не оглядывалась.
Первый пилот со скоростью пять сантиметров в секунду продолжал уплывать прочь и вскоре остался позади корабля, обреченный бесконечно дрейфовать в пустоте, иссыхая до состояния мумии.
Безжалостный космос не ведал ни привязанности, ни ненависти. Как бы ни вел себя человек по отношению к другим при жизни, межзвездной пустоте это было все равно. Вселенная не работает по принципам нравственности – только по законам физики.
Хельге пришлось вколоть успокоительное и отправить отлежаться несколько часов – известие о том, что тело Игоря выпало из корабля, вызвало у нее нервный срыв. «Сонный» обруч использовать побоялись – вдруг все-таки какой-то системный сбой, поэтому сон девушки под действием лекарств оставался тревожным. Мозг продолжал прокручивать травмирующие сцены снова и снова – таково свойство человеческой психики. Заново переживая во сне печальные события, человек находит силы принять их. Мозг как будто дает нагрузку на бессознательную часть, чтобы потом в сознательном состоянии контролировать эмоции было легче.
Вопрос «что делать с Виктором без медика» отпал сам собой, потому что вскоре после маневра бортмеханик очнулся. У него немного болела голова, но больше никаких отрицательных симптомов не было.
Капитан собрал весь экипаж в кают-компании, оставив в рубке только Бориса. В маленькой комнате суетились на полу десятка два ремонтных ботов, которым дали команду явиться, но потом всем было не до них. Ксения захватила с собой оба планшета, взятых в мастерской, плюс планшет механиков, куда она, стараясь не шуметь, переписывала показания ботов и отсылала их восвояси.
Волков обратился к Киприянову:
– Валера, рассказывай, что случилось. Нам не нужны секреты, из-за которых мы вот так внезапно могли лишиться еще одного члена команды.
Бортмеханик ответил:
– Да, стыдно признаться, но я взял планшет Игоря.
Осмотрев дальний сектор после беседы с капитаном, Киприянов не нашел поломок и вернулся к жилым ячейкам. В коридоре рядом с ними было пусто. Все капсулы стояли открытыми, что было редкостью – обычно только дежурные оставляли открытым вход, в то время как вся остальная команда спала.
Отключив магнитные ботинки, бортмеханик поднялся к ячейке, откуда несколько часов назад извлекли тело Игоря, включил в ней освещение и внимательно осмотрел. Ячейка, как и положено перед отходом ко сну, была прибрана, все мелкие вещи убраны в личный отсек. Посередине, свисая с потолка, змеились два ремня, которые Сян отстегнула только с одной стороны.
Воровато оглядевшись, бортмеханик аккуратно ввинтился в капсулу, добрался до отсека в дальней стене и открыл дверцу, изучая содержимое. В нижней части стояли ботинки Игоря. Сверху плавал личный планшет, наушники и коробочка с гелем для волос. Киприянов включил планшет и зашел в папку видеозаписей. Последняя запись была сделана меньше суток назад, то есть перед тем, как Игорь погрузился в сон. Судя по данным файла, запись длилась около минуты. Бортмеханик занес палец над кнопкой воспроизведения, раздумывая, стоит ли смотреть видео прямо сейчас. Передумал, закрыл отсек с вещами, выключил планшет и, захватив его с собой, выплыл из капсулы ногами вперед. Развернуться в отсеке в полной амуниции, с инструментами на поясе, с массивными ботинками на ногах, было возможно только очень худому и гибкому человеку, которым Валерий не являлся.
Полностью выбравшись в коридор, Киприянов увидел супругов Ким, которые после допроса капитана убежали вдвоем в свою биолабораторию, а теперь вернулись к жилым ячейкам.
– Валерий, что ты делал в капсуле Игоря? – спросил Ким Донг невыразительно, так что даже не сразу было понятно, что это вопрос.
– Осматривался, – буркнул бортмеханик, немного смущенный тем, что его застали за вандализмом. – Капитан поручил, – зачем-то соврал он.
– Это планшет Игоря? Там есть что-нибудь, что может объяснить все это? – спросила Ким Сян, указывая на гаджет в руках Киприянова. В отличие от мужа, ее лицо ярко выражало все эмоции, и сейчас на нем были страх и брезгливость.
Валерий подумал, что вообще-то эта маленькая хрупкая китаянка без возражений втиснулась в узкую капсулу с трупом, затем, находясь лицом к лицу с ним, отстегнула ремни и дожидалась, пока тело проплывет мимо нее, чтобы потом еще и голову мертвецу придержать. Такое способна вынести только крепкая психика. Хотя кто знает этих биологов, у них под рукой и трава, и химия, может, что-то употребляют для храбрости?
– Это мой планшет, – опять соврал Киприянов и, опустившись на пол, включил ботинки и поспешил удалиться в сторону мастерской, чтобы не пришлось отвечать на какие-нибудь еще вопросы. Он хотел посмотреть записи в планшете сам, чтобы составить свое мнение о событиях, а потом отдать капитану. Бортмеханик был в курсе, что Волков, Бортников и Ященко были друзьями со времен академии. Про то, что они потом десять лет не общались, пилоты не афишировали. Не зная об их ссоре, Валерий в глубине души считал, что капитан взял себе первого и второго пилота по договоренности, а не по конкурсу, и поэтому не верил в беспристрастность суждений Волкова. Когда они разговаривали в кают-компании, бортмеханик видел, что капитан с недоверием воспринимает его рассказ о поступках Игоря. Так что Киприянов сделал вывод, что видео с планшета Бортникова капитан скорее всего не захочет никому показывать, чтобы не очернять своего друга.
Любопытство перевесило здравый смысл и субординацию.
Киприянов заперся в мастерской, включил планшет и запустил заветное видео, надеясь, что оно откроет тайну смерти первого пилота.
Дима не находил себе места во время рассказа бортмеханика. Он не знал, что именно сделала Хельга, но раз она хотела удалить какой-то файл, то вряд ли это был поступок, о котором следует знать всем. С другой стороны, он твердо верил, что ее вины ни в чем нет – ни в смерти Игоря, ни в ситуации с Валерием.
Киприянов продолжал свой рассказ:
– Я увидел, что последний файл записан примерно перед тем, как Игорь лег спать, и пошел в мастерскую, чтобы посмотреть, что там. Надел наушники, чтобы другим не было слышно, если вдруг включится связь с рубкой.
– И дверь закрыл, чтобы другим не было видно, – с насмешкой добавила Ксения, отпуская очередного бота на пол. Малыш примагнитился к металлическим пластинам, зажужжал серво-мотором и, ловко объезжая препятствия, покатился прочь из рубки. – Ох, Валера! – Ксения подняла с пола следующего бота и подцепила к нему шлейф.
Киприянов смущенно кивнул. Было заметно, что он чувствует неловкость из-за своего поступка.
– Так что там было в файле? – нетерпеливо спросила Сян.
– Давайте, может, посмотрим? – предложил Донг, протягивая руку за планшетом.
– Нет! – воскликнул Валерий, вскидывая руку в предупреждающем жесте. – Я из-за этого видео сознание потерял!
Экипаж переглянулся.
– В смысле из-за видео? – с недоверием спросил Волков. – Что там хоть было, ты помнишь?
– Могу сказать, что это не видео дневник, там не было Игоря. Сначала шел черный фон и какой-то звон, я даже по наушникам постучал, вдруг барахлят. Потом какие-то цветные пятна появились и звон как будто в мелодию начал складываться. Я прислушивался и даже звук добавил, а потом – темнота. Пришел в себя на кушетке, рядом вы, Хельга рыдает. Думал, из-за меня, а оказалось… Гм… – Киприянов замолчал.
Дима поднял руку, как на уроке:
– А можно я послушаю этот файл для эксперимента! Даже если в обморок упаду, то это же не смертельно, вон, Валера же пришел в себя довольно быстро.
– Я против, – сказал Волков. – У нас медик часа три еще спать будет. Кто тебя откачает, если у тебя другая реакция пойдет, не как у Валеры?
Ксения опустила последнего бота на пол, выпрямилась и сказала:
– Дима, давай ты голову включишь и будешь рассуждать как инженер. У файла есть характеристики, надо их посмотреть и оценить, что могло вызвать такую реакцию. Если шел звон, вероятно, это повышенные частоты, возможно даже ультразвук. Тогда понятно, почему Валера потерял сознание – из-за воздействия на мозг высоких частот. А он еще громкости прибавил, его вообще долбануло как следует.
– Можно на одной из наших мышей проверить, – сказал Донг. – Если дело в ультразвуке, то мышь будет проявлять беспокойство.
Волков протянул планшет Игоря Ксении:
– Посмотри характеристики файла.
Девушка кивнула и застучала ногтем по экрану, быстро открывая информационные окошки. Дима заглядывал ей через плечо. Через минуту Ксения повернула планшет к остальной команде и сказала:
– Во-первых, этот файл не записывал сам Игорь. Ему закачал извне посторонний пользователь. Во-вторых, звуковая частота файла – 250 килогерц. Кто не в курсе – обычные звуки, которые мы воспринимаем, находятся в диапазоне до двадцати килогерц. Это ультразвук, как я и думала. В-третьих, судя по повышению и понижению громкости, это может быть обычная речь, которую зачем-то модулировали в ультразвук.
– Ее же можно смодулировать обратно, – сказал Дима. Ему было обидно, что он сам не догадался посмотреть характеристики файла.
– Ага, точно! Сейчас, – Ксения развернула планшет к себе и снова застучала по экрану: – Готово, запускаю! Не переживайте, сейчас это обычный звук, около ста герц, – добавила она, увидев, как побледнел Валерий и закрыли уши руками остальные.
Она включила запись. На черном фоне пятнами проступал цвет, переливаясь из одной части спектра в другую. Сопровождалось это низким мужским голосом, который повторял:
– Хельга прекрасная. Хельга обворожительная. Мне нравится Хельга. Я люблю Хельгу. – И далее по кругу.
– Это что, голос Бориса? – недоуменно спросил Дима.
– Что-то мне кажется, надо повыше частоту добавить, – пробормотала Ксения, переключила параметры, и низкий мужской голос взвинтился вверх, превратившись в узнаваемый голос Хельги, который повторял эти же фразы.
– Выключи, – сказал Волков, поморщившись.
– Опыты на мышах ставить будем? – спросила Ксения, выключая запись.
– Не вижу смысла, – ответил капитан. – Физика процесса понятна – высокие частоты вызвали сбой в работе мозга, и в результате обморок. Цель тоже понятна – оказать некое внушение и влюбить Игоря в себя. Чего я не могу понять, так это как можно вести себя так непрофессионально! Ставить опыты на людях – безответственно! Человек умер из-за этого! – Волков раскраснелся от гнева и почти кричал.
– Подожди, капитан, – Киприянов вскочил на ноги и от волнения опять перешел на «ты», – планшет Игоря был в отсеке, когда я его нашел. Да и обруч он перед сном надел и ремнями пристегнулся. Если бы он слушал файл, потерял сознание и из-за этого умер, то мы бы его нашли в другом положении.
– А мне рассказали, что его Хельга первая нашла, – негромко заметила Ксюша. – И лежал он неправильно, ногами к выходу. Вот чего я в этой истории не понимаю, так это по каким признакам она смогла определить, что он мертв?
– То есть вы считаете, – возмущенно спросил Валерий. – что она его случайно убила своим экспериментальным звуковым файлом, и чтобы замести следы, навела в капсуле порядок и уложила его, как будто он спит? Это же легко по записям камер проверить!
– Так. Пошли в рубку, – скомандовал Волков и, положив планшет Игоря в стенной шкаф, первым вышел из кают-компании.
Возле панели управления было предусмотрено четыре кресла, поэтому биологи остались стоять, наблюдая, как Валерий быстро ищет историю записей камеры жилого отсека. Наконец он запустил на центральном экране в ускоренной перемотке видео с пересменки после дежурства группы Игоря, Хельги и его самого. После них на пост заступали Ксюша, Ким Донг и Борис.
