Елена Викторовна Уварова
Умная девочка Маша. Черное море
Глава 29. Сон восьмой
– Мне было интересно узнать, что киммерийцы и тавры были славянами, – говорю Хранителю Славе.
– На территории Крыма жили и скифы, которых Велесова книга также относит к славянским народностям. В VI веке до новой эры они выиграли у царя Дария «причерноморскую» военную кампанию.
Скифы в Крыму издавна общались с населением эллинских городов, но ревностно хранили свои обычаи, независимость.
– И правильно делали! – восклицаю я. – Иначе получилось бы, как в Суроже.
– Геродот рассказывает о неком Анархсисе, скифе по происхождению, который перенял эллинский образ жизни и даже стал эллином по религии. Скифы не простили ему предательства и убили.
Расцвета скифское государство достигло при царе Скимуре (II век до н. э.). Оно существовало до IV века и пало под ударами завоевателей – готов.
– Какое наследие оставили скифы? – спрашиваю у Славы.
– Археологи изучали скифские курганы. Найденные золотые и серебряные вещи произвели настоящую сенсацию.
– Какие они были талантливые!
– Похожие украшения обнаруживали и в сибирских, алтайских курганах. Были найдены, например, фигурки зверей из золота, серебра, бронзы, дерева, кожи. Этому пласту культуры дано название «звериный стиль», – рассказывает Слава.
– Я немного об этом слышала… А как складывалась славянская история в Крыму дальше?
– В VII веке в Крым проникли хазары. Они пришли вместе с купцами и были, как пишет Велесова книга, «велеречивы, а потом стали злыми и стали русичей притеснять».
– Неужели люди не возмущались?! – спрашиваю у Славы.
– В VIII веке горную Тавриду сотрясает антихазарское восстание, а в X веке дружинники киевского князя Светослава разгромили хазар. В этом же веке арабы называли Черное море Русским, а просветитель Кирилл видел в Тавриде книги, «русскими письменами писанные».
– Это был поистине русский век!
– В X веке, – продолжает Слава, – князь Владимир осаждает Корсунь (Херсонес), город греков, и получает помощь от горожан, среди которых было сильным влияние Руси.
Глава 30. Второе желание
Утром я просыпаюсь, но вставать не спешу. Сон заполняет мои мысли. Какими бесстрашными воинами были наши предки и как много им приходилось сражаться! Земля славян как мед притягивала завистливых соседей.
Рыжик сегодня просыпается позже обычного.
– Доброе утро! – желаю ему.
– Вы сегодня опять пойдете на море? – вместо ответа спрашивает он.
– Обязательно!
– Тогда я остаюсь дома!
– Как хочешь, – говорю ему и иду на завтрак.
После творожников и какао мы с Вовкой обсуждаем второе желание.
– Оно должно быть интересней первого! – говорит Вовка. – А что если мы побываем в гостях у морского царя?
Я соглашаюсь с его предложением. Когда еще выпадет возможность пообщаться с морским владыкой!
Рыжик с нами так и не пошел.
Вдвоем с Вовкой мы спускаемся на пляж и любуемся морем. Сегодня оно бирюзового цвета, с легкой рябью, очень таинственное.
Мы ждем сирен.
Они появляются, как и в прошлый раз, верхом на дельфинах.
– Ну что, задумали второе желание? – спрашивает Парфенопа.
Мы объясняем, что хотели бы увидеть морского царя.
– Пусть будет по-вашему, – отвечает сирена.
Мы оказываемся под водой на лугу со взморником – морской травой с мелкими белыми цветами.
Я ахаю от восхищения:
– Здесь только не хватает овечек и коров!
Из травы показываются морские коньки.
– Вот кто пасется на морских лугах! – говорит Вовка. – А это что за красавица?
Мы видим зелено-розовое длинно-щупальцевое животное с гибким вытянутым телом.
– Это морская собачка, – объясняет Парфенопа. – А вот и дворец!
Впереди блистает лазоревый терем, к которому мы поднимаемся по множеству ступенек.
– Впечатляет! – замечает Вовка.
Нас вводят в огромный зал, где в окружении разнообразных морских существ на коралловом троне восседает морской царь.
– Это мои друзья Маша и Вова, – представляет нас Парфенопа, – а это его морское величество Нептун.
Царь милостиво кивает.
Глава 31. Царский прием
– Наше царское величество всегда рад хорошим друзьям!
– У вас потрясающее королевство, – начинает светскую беседу Вовка.
– Наши владения обширны, обильны, образцовы, – перечисляет царское величество. – У нас очень красивая жена.
В зале появляется испуганная рыба-ласточка.
– Нептун, – прямо заявляет она, – ваша Труда опять устроила шторм. Корабли спешат укрыться в гаванях, но успеют ли они?
– Что ж, – умиляется царь, – наша женушка развлекается, ей скучно. Кстати, позовите ее сюда! Мы же пока продолжим приятную беседу.
– Ничего мы не продолжим! – возмущаюсь я. – Мы немедленно покидаем ваше царство.
– Ну что ж вы так сразу, – сокрушается царь. – Ладно!
Он ударяет по полу трезубцем:
– Вот, навел порядок. А где же моя Труда?
– Не беспокойтесь, ваше величество! – в комнату входит, очень прямо держа спину, жена Нептуна. – Я уже здесь!
– Моя жена Труда, – горделиво произносит царь. – Она у нас из Заморья, иностранка.
У Труды холеное лицо. Черты его правильные, но несколько надменные. Бледно-зеленые выпуклые глаза смотрят по-рыбьи, ничего не выражая.
– Очень приятно видеть у себя гостей, – произносит она равнодушным тоном.
– А где же мои дочери-красавицы? – спохватывается царь.
Входят три красивые ясноглазые девушки. Красота сирены бледнеет на фоне царских дочерей, их внешность просто блистательна.
– Инна, Арина, Марина, моя младшенькая, – представляет своих наследниц его царское величество.
Младшая дочь самая красивая и приветливая.
– Очень приятно, – говорит Вовка.
– Мы живем тут тихо, – рассказывает царь.
– Надо самим заботиться, чтобы происходили события, – вступает в беседу Труда.
– Милая, ты, как всегда, права, – откликается на ее слова царь и продолжает: – Однако мы интересуемся жизнью на берегу. Например, нам очень нравится художник Айвазовский. Он так прекрасно изображает море.
– О, это великий художник, – подхватываю я, – один из моих любимых. А какие картины вам нравятся?
– Очень многие: «Вид Феодосии», «Вид Константинополя ночью», «Черное море». Но особенно мне нравится «Кораблекрушение» и «Девятый вал», – добавляет он.
– Что вы, ваше царское величество! Зачем же так кровожадно? Кровь людская – не водица. Куда приятней спокойные пейзажи.
– И в спокойных пейзажах есть своя красота, – соглашается царь.
– Мы благодарим вас, ваше величество, за теплый прием, – произносит Парфенопа.
Глава 32. Сон девятый
Орды монголо-татар. Большой город, заполненный их кибитками. Войско выступает в поход, огнем и мечом пробивая себе путь. Гибнут мирные жители-славяне, горят их дома.
– Это Таврида в XIII веке, – объясняет Слава. – Здесь хозяйничал золотоордынский военачальник Ногай.
Крым связан с началом и концом деятельности Мамая. В XIV веке он снаряжал свою рать на Куликово поле при участии генуэзских колонизаторов, которые поселились в Крыму. По преданию, Мамай нашел свой конец тоже в Крыму, когда бежал с Куликова поля, где русские победили монголо-татар. Еще стоит «Мамаев» курган, в котором будто бы покоятся останки неудачливого хана. На просьбу о пристанище он получил от бывших сторонников нож в спину.
– Как начал, так и закончил, – говорю я.
К крымскому берегу прибывает корабль. На берегу встречают русского путника, очень загоревшего во время бесконечных морских переходов.
– Это Афанасий Никитин, – комментирует Слава. – Он побывал в Крыму в 1474 году, возвращаясь из своего путешествия в Заморье – так называли на Руси земли, лежащие за Черным морем. В то время значительную часть населения Сурожа составляли русские. Русские купцы отличались предприимчивостью. Недаром еще Дмитрий Донской пригласил с собой на Куликово поле группу сурожан, чтобы они потом в своих дальних странствиях поведали свету правду о великой битве…
Морской порт. На пристань согнали множество славянских юношей и девушек, которых заталкивают на борт судна. Командуют погрузкой смуглые люди, похожие на турок.
– В 1475 году, – рассказывает Слава, – турки захватили Сурож, Кафу, Феодоро. Крымское ханство стало вассалом Турции, свалившей одряхлевшую Византию. Крымские порты, как ты видишь, превратились в зловещие гнезда работорговли. Сотни тысяч сыновей и дочерей лишились русские земли.
– Какой бурной была жизнь в Крыму!
– Соседей издавна привлекали плодородные русские земли, особенно на юге.
– Лучше бы их привлекали собственные дела! – произношу я и просыпаюсь. Резко сажусь на кровати.
Рыжик внимательно смотрит на меня.
– Доброе утро! – произносит он. – Я соскучился вчера без вас.
Глава 33. Встреча с Хранителем
В столовой за завтраком мы с Вовкой договариваемся пойти в лес.
– Мы так давно там не были! – говорю я.
Вовка соглашается.
После завтрака захожу за Рыжиком.
– Я сегодня обязательно пойду с вами! – заявляет он.
– Куда же мы без тебя.
От радости Рыжик начинает мурлыкать.
Мы встречаемся с Вовкой и направляемся в лес.
Я рассказываю друзьям свои сны:
– Не зря Александр Блок заявлял, что мы скифы. Скифы ведь тоже славяне!
– Эти дикие племена? – удивляется Вовка.
– Ничего себе дикие! Их изделиями из золота и серебра восхищаются до сих пор. В Крыму до новой эры у них существовало государство, которое успешно противостояло грекам! А то, что они были независимыми, защищали свою самобытность, не говорит об их дикости!
– Ну, может быть! – сомневается Вовка.
– Ничего не «может быть»! – восклицаю я. – Если они дикие, то и ты дикарь, ведь ты их потомок.
Во время нашего запальчивого разговора Рыжик уходит от нас вперед. Он нюхает цветы, смотрит на бабочек. Вдруг он останавливается и зовет нас:
– Мняу, то есть мне, попалась интересная пещера.
Мы с Вовкой приближаемся. Это место мне кажется очень знакомым:
– Я эту пещеру видела! Видела во сне!
– Она связана со скифами? – спрашивает Вовка.
– Она связана с Хранителем!
Тут я понимаю, насколько по нему соскучилась…
Рыжик ахает. По тропинке к пещере идет сам Слава.
– Слава! – выдыхаю я. – Как давно мы с вами не виделись!
– Разве? – спрашивает он. – Мне казалось, что мы виделись совсем недавно.
– Ну, это было во сне.
– А разве во сне с нами не происходит то, чего мы очень хотим?
– Получается, происходит, – не спорю я. – Спасибо, что вы часто беседуете со мной.
Слава улыбается:
– Я буду беседовать с тобой, пока это действительно тебе необходимо.
– Мне интересно слушать о прошлом. Я восхищаюсь героизмом наших предков, их правильным укладом жизни. Мне нравится книга, которую вы мне подарили.
– Я рад. Теперь я дам тебе книгу о выдающихся людях, можно сказать – героях.
Глава 34. Иванушкина беда
Мы слышим чьи-то шаги. На тропинке появляется Иванушка. Увидев нас, от неожиданности останавливается:
– А я иду к вам!
Несмотря на радость встречи, вид у Иванушки не слишком веселый.
– Иванушка, что случилось? – озабоченно спрашивает Рыжик.
– У меня большая беда: пропала Аленушка.
– Найдется Аленушка! – уверенно говорит Вовка.
– Не находится! – вздыхает Иванушка. – Я ее целый день ищу.
– Да, это действительно беда, – говорит Слава. – Ее украла Труда.
– А кто такая Труда? – недоумевает Иванушка.
– Это новая жена морского царя, – объясняю я. – Она любит всем вредить.
– Надо что-то делать! – решительно заявляет Рыжик.
– У нас еще осталось одно желание, – говорит Вовка. – Мы должны им воспользоваться.
– Мы попросим сирену помочь нам вернуть Аленушку, – добавляю я. – Не волнуйся, Иванушка, мы ее выручим! А теперь мы должны поставить в известность наших пап.
Мы прощаемся со Славой, договариваемся встретиться с Иванушкой утром и возвращаемся домой.
За ужином мы рассказываем нашим папам о пропаже Аленушки, о необходимости отправиться на ее поиски в подводное царство.
– Ну что ж, – говорит мой папа, – вам это не впервой. Но разве возможно человеку дышать под водой?
– Нам поможет знакомая сирена, – объясняю папам.
– Век живи – век учись, – говорит Игорь Александрович. – Теоретически я допускал существование сирен, но чтобы на самом деле…
– Завтра мы обязательно с ней познакомимся, – говорит мой папа. – А Рыжика вы возьмете?
– Не знаю, – отвечаю честно. – Он так боится воды, что все время ждет нас на берегу.
– Но он Иванушкин друг, – не согласен папа, – поэтому может не захотеть остаться.
– Не знаю, отпускать ли Вову в столь опасное путешествие, – говорит Игорь Александрович. – Он вечно попадает в какие-нибудь истории.
– С ним будет Маша, – успокаивает мой папа. – Хотя я и сам не знаю, что выйдет из этого путешествия. Давайте мы с вами, Игорь Александрович, к ним присоединимся!
– Нет, папа! – решительно возражаю я. – Мы сами справимся.
– Виктор Владимирович, – говорит Вовкин папа, – а ведь Маша права.
