Елена Усачева
Мёртвая свадьба

Глава вторая
Сиверик

Из-за дальнего берега залива солнце тянуло за собой облака, намайнивая скорые дожди. Потянуло холодом, обещая злой северный ветер сиверик.

Но пока солнце ещё жарило, и на мелководье вода прогрелась. После часа народ стал подтягиваться к пляжу. Толик, нагруженный очередными заданиями от матери, прибежал поздно и у озера догнал рыжую Ритку, тащившую по склону розовую коляску.

– А ты почему с мелкой? – спросил Толик, перехватывая ребристую ручку.

– Мать без сеструхи не отпускала, – Ритка затрясла уставшими запястьями, поморщилась. – Ты видел? – кивнула она в сторону воды.

Толик глянул на пляж поверх розового колясочного капюшона. Рядом с толстой Катькой стояли новенькие. Толик скривился. Красивый план, что он так – опа, и герой вечеринки, развалился. Раздражение на новеньких в душе заметно выросло.

– Чего они припёрлись, если даже без купальников? – проворчала Ритка.

Новенькие были в полной амуниции: сарафанах и сандалиях, на головах панамы. Рядом с Катькой в купальнике они смотрелись полярными лётчицами.

Толик молча потянул коляску к песку, забуксовал и поставил технику на прикол. Кряхтящая до этого мелкая уснула.

Новенькие во все глаза смотрели на подходивших Толика и Ритку.

– А это Толик, – радостно доложила Катька и выпятила для солидности живот. – Его мать шьёт. – Она замахала Толику рукой. – Смотри, кто здесь!

Толик натянул улыбку.

– Здрасьте, – склонился он. – Вливаетесь в коллектив?

– Их Сонька привела. Они теперь подружки, – сообщила Катька.

– Купаетесь? – Голос Толика был мягок и сладок.

– Мы без купальников, – отрезала высокая Иринка, а низкая Маринка наградила его взглядом Снежной королевы.

– Ага, – не сдавался Толик. – На пляж-то оно – ага.

Ритка сдёрнула с плеча полотенце, хлестнув им Толика по спине.

– А как же вы купаетесь? – нежным голосом произнесла Маринка. – Тут же коровы.

Толик посмотрел на залив. Коров не было. Он даже подумал, что он сейчас с новенькими смотрит разное кино: у них коровы, а у него нет. Положение спасла Катька.

– Так я уже говорила, что коровы около причала. Там в жизни никто не купался. А тут чисто. Мы и воду отсюда берём.

Высокая Иринка уставилась на озеро. Взгляд у неё был такой, словно она на глаз определяла уровень вредоносных бацилл на литр воды.

– Здорово, – пропела у неё за плечом Маринка. – А что ещё у нас интересного?

Толик стянул футболку, отметив про себя объединяющее «у нас». Значит, прописались уже, обжились.

– Да у нас всё что угодно есть, – заговорил он, обводя рукой горизонт, набухавший облаками. – Сюда «кометы» из Кижей приходят.

Лица сестёр не дрогнули, информация про лихое пассажирское судно на подводных крыльях не задела их каменные сердца.

Толик бросил футболку под ноги.

– Ещё у нас есть дом купца Костина, – сообщил он. – Историческое место. Сам Пётр Первый в нём бывал.

Катька с Риткой уставились на Толика, но он держал лицо.

– Это который у торгового центра? – осторожно спросила Маринка. – Двухэтажный, с белыми наличниками?

– Нет, другой, – Толик изобразил лицом презрение: они тут уже два дня, а всё ещё не знают основных вещей. – На площади дом Елизаровых. Они крестьянами были. – Он скинул шлёпанцы. – Ещё у нас соляной родник есть. Если из него воды попить, никакая болезнь не пристанет. Но это вы сами не найдёте, проводник нужен.

И посмотрел так, чтобы новенькие сразу поняли, никуда вести он их не будет. А если всё-таки захотят на родник, то только к нему и можно обратиться. Вот так у них тут всё серьёзно.

– А ещё, – двинул он вперёд своё главное смертоносное оружие, – у нас тут былины собирали и скоморохи жили.

Взгляд Иринки стал такой, что Толик сразу понял: про скоморохов это он зря. Сейчас она его в скоморохи и запишет. И будет он бит, как те давние потешники, что были изгнаны сюда при Иване Грозном. С ними-то и пришли былины, что потом обнаружили учёные. Про всех этих Муромцев и Никитичей. Но про них, пожалуй, тоже не надо.

– Ой, да не слушайте вы его, – не выдержала Ритка и толкнула Толика в плечо. – Нормально тут у нас. Приходите вечером к крайним домам, это там, где дорога заканчивается. У нас там пятачок.

– Не пятачок, а место рыбалки, – обиделся Толик. – А в выходные регата будет.

Маринка обледенила его взглядом. Он даже почувствовал, как хрустит от движений образовавшийся на его коже лёд.

– Чего? – возмутился Толик. – Настоящая регата и Заонежская кадриль. Праздник. К нам на лодках со всего берега приходят. И парусник с Кижей, «Святитель Николай» называется.

Сёстры смотрели на него выжидательно. Что-то ещё надо было сказать. Вот прям срочно и чтобы наповал. Чтобы эти приезжие сразу поняли: всё не зря.

– А ещё у нас тут призрак жениха ходит, – выпалил он.

– Чего? – развернулась к нему Катька.

– Ну здрасьте, – всплеснул руками Толик. – Свадьба-то была. Лет сто назад. Жених с невестой плыли на лодке к нашей церкви. А лодка возьми да перевернись. Хорошо, навстречу пленный поляк на своей лодке попался. Нырнул и спас невесту. А жених так и потоп.

Его внимательно выслушали. Иринка переступила с ноги на ногу.

– Только невесту спас? – уточнила она.

– Он её за фату ухватил и вытянул. – Толик руками изобразил поляка, тащившего невесту, вышло, как дед репку.

– Ой, врёт как дышит, – фыркнула Катька и пошла к воде, крепко пропечатывая пятки в песке. На мелководье плескалась осторожная Сонька, на глубине показывал класс Колян.

– Чего вру-то? – Толика задело отсутствие солидарности среди своих. Катька могла бы и поддержать. – Всё так и было. Он потом на ней женился. Поляк. У нас в деревне до сих пор польская фамилия сохранилась – Илатовские.

– А поляки тут откуда? – осторожно поинтересовалась Иринка.

– Их сюда сослали. После Смутного времени, – с раздражением отозвался Толик. Вот зачем он сейчас очевидные вещи говорит? Кто ж не знает, откуда на Руси поляки. А потом ещё шведы. Ну и французы. – Так… это… клады же.

– Какие клады? – В голосе Иринки появилось что-то нехорошее. Как будто она сейчас ржать начнёт.

– От поляков, – из последних сил держал оборону Толик. Он поискал поддержки у Ритки, но та смотрела на воду и сейчас была не с ним. – Приехали с сокровищами, что наворовали в Москве, и здесь их закопали. В Толвуе. Много кто искал, а давались клады только полякам. Вот Костику Илатовскому точно бы дался.

– Костику? – уточнила Иринка.

– Он сейчас не в селе. К бабке уехал в Питкяранту, это рядом.

Толик поддёрнул плавки и попятился к воде, понимая, что пора купаться, а то ещё чего-нибудь наговорит. Не выдержал, уже стоя в воде, обернулся:

– А покойник этот, ну, который жених, невесте являлся. Правда! У нас тут любовь сильная. Вот в Ламбасру́чьё есть Горка любви. Если на неё с кем-нибудь подняться, любовь до гроба потом случается. Один парень пошутил, поднялся с девчонкой, а потом избавиться от неё не смог. Он её на автобус сажает, автобус ломается. Машину ловит – машина ломается. На лодке повёз – перевернулась лодка. Так вместе и живут. Вот!

Толик решительно штурманул мелководье, проклиная себя за разговорчивость. Но тут ему в голову пришла гениальная идея.

– А кстати, этого жениха и сейчас встретить можно, – крикнул он. – Приходите на рыбалку, увидите.

И с чувством выполненного долга погрузился в воду. Плавал Толик не очень хорошо, поэтому остался плюхаться вместе с Сонькой. Она его тут же обрызгала, потом попыталась притопить. Толик с удовольствием ухнулся на дно, а когда, нахлебавшись воды, выплыл, на берегу сиротливо розовела коляска, рядом стояла Ритка, сосредоточенно эту коляску трясущая, а новенькие ушли. Катька сделала смелый шаг вперёд, теперь она стояла по колено в воде. От кустов раздался всплеск, от своей стороны пляжа в озеро прыгнул Игорёк. Прежде чем в ответ притопить Соньку, Толик вспомнил, что всех их требовала к себе Наташа. Но портить общее настроение не хотелось.

Он собрался опуститься с головой, но прямо перед собой под водой увидел жуткое лицо в ореоле взметнувшихся волос. Паника парализовала. Он хотел крикнуть, но «утопленник» протянул руки, схватился его за лодыжки и дёрнул. Уже плюхаясь, Толик придумал, как отомстит этим неверующим новеньким. И на радостях даже не стал догонять уплывающего на глубину Коляна.

Мелкая раскапризничалась, и Ритка утащила коляску с пляжа, так и не искупавшись. Ветер припустил, поднимая волну. Первой на берег выбралась Катька, за ней вышла Соня. Они закутались в полотенца и занудили, как им холодно. Толик трясся под ветром, пытаясь найти в футболке правильную сторону. Игорёк сидел в озере по горлышко и кричал, что он самый умный: в воде нет ветра, поэтому ему тепло.

– Ты им сказал? – обрушилась сверху Наташа. Она ухитрилась подойти незаметно, прятаться было поздно.

Толик сунул голову в футболку и принялся старательно в ней путаться, раскручивая на шее.

– Значит, так, – долетал до него голос худрука. – Вы все участвуете в проекте «Старинная фотография». Наряжаемся в костюмы и фотографируемся. Сегодня смотрим костюмы: кому чего не хватает и что подогнать надо, а завтра съёмка. К пяти всех жду в ДК. Пацанам с улицы Геологов скажите, я до них уже не успею. И кто-нибудь предупредите Марусю. Пусть у бабки попросит с коровой пофоткаться.

Толик продел голову в горловину футболки. Улица Геологов – это Сонька. Она там рядом на Пионерской живёт. Маруся – тоже она, это улица Механизаторов.

– А мне вообще в другую сторону, – упёрлась Сонька. – Сначала в магазин, а потом к дядь Лёне узнать про велосипед.

Наташа начала спорить, Сонька отругиваться. Толик тоже вспомнил про дела. Мать всё-таки напомнила про картошку, и ещё надо было зайти в промтоварный к тёте Лене за тканью, она обещала сразу отложить в завоз. До обеда он видел, как магазинная «газель» пылила в сторону Великой Нивы. Значит, разгрузилась. Значит, надо заглянуть. А то мать и правда за удочки возьмётся.

С Коляном дошёл до центральной площади. Заглянуть в магазин за мороженым тот отказался, сказал, что батя велел к трём быть: пока не начались дожди, за сеном съездят. Толик сунулся в магазин, но как раз у холодильника там стояли Иринка с Маринкой. Выскочил на крыльцо, укрепляясь в мысли, что делать с этим что-то надо.

На примерку к Наташе он опоздал: его задержали с тканью, потом пришлось чинить тяпку. В клуб прибежал уже после шести, крепко сжимая в кулаке удочки. В актовом зале на лавке одиноко сидела Ритка и сосредоточенно качала ногой.

– А чего, уже всё? – одновременно и обрадовался, и слегка разозлился Толик.

– Ага, – зевнула Ритка. – Наташа ушла с коровой договариваться.

– А народ?

– Девчонки у твоей матери сарафаны подгоняют, а пацаны не знаю.

– А ты?

– А я ничего. Наташа хочет, чтобы я мелких искала, а я лучше здесь посижу. Мать меня до вечера отпустила.

Толик глянул на ворох одежды около лавочки. Сверху лежал неожиданный новогодний сарафан Снегурочки – серебряная ткань с золотой окантовкой и такой же вставкой по центру. От удивления Толик даже взял костюм в руки. Ткань неприятно хрустнула. К сарафану нашлась белая рубашка. Он отложил это всё, стал ворошить тряпки дальше. Вытянул алые шаровары и холщовую косоворотку с красной каймой. Ткань на ощупь была похожа на ту, из которой мать сшила бабе Свете фартук, жёсткая.

– А давай покойников сыграем? – предложил он Ритке.

Та почесала одной голой ногой другую голую искусанную ногу и кивнула.

На пятачок Толик пришёл первым. Накопал червей, расставил удочки, натаскал валежника для костра, выловил первых плотвичек, снова забросил крючки и пошёл изучать берег.

Дно здесь было валунистое, особенно не разгуляешься. Спасали кусты. Если что, за ними можно было спрятаться. Облака, превратившиеся уже в хорошие тучи, медленно наползали. В воздухе появился холод. Он накатывал волнами. Но дневное тепло ещё побеждало.

Когда Толик выбрался из воды, на бревне около костровища уже сидела Ритка и загадочно сверкала глазами. Впасть в полную загадочность ей мешали комариные укусы – она постоянно отвлекалась, чтобы почесать то правую, то левую ногу. Приход Катьки предупредил грохот: она несла котелок, а топающий следом Игорёк тащил треногу.

– Спички взял? – поприветствовал его Толик.

– Колян принесёт, – ответил Игорёк, перекидывая соломинку из одного уголка рта в другой. – Он сказал, что ещё Серёга с мелким появится.

Толик кивнул и убежал к удочкам. Небо давило на воду, темнило её. Рыба клевала как сумасшедшая.

– К дождю, – глубокомысленно протянул подошедший Игорёк и подхватил дёрнувшую поплавок удочку.

– Это они сиверик чуют, – согласился Толик. – Батя говорил, на изменения погоды всегда хорошо клюёт.

Холод прострелил по воде, коснулся щиколоток. Игорёк переступил с ноги на ногу. Над водой поплыла лёгкая дымка. Туман наступал, выбеливая воду. Толик задумался и пропустил клёв, схватил удочку – крючок был пуст. Игорёк снял пузатого карпика, не успевшего даже прикусить червяка, и забросил удочку снова. За их спинами стало светлее. Девчонки справились с костром. Судя по шумным голосам, народ прибывал. Звонко засмеялась Катька. К воде выбежали мелкие пацаны, стали клянчить удочки.

– Сколько раз я вам говорил – приносите свои, – назидательно произнёс Толик, но удочки были отжаты, и Толик с Игорьком отправились к костру.

Обычный светлый северный вечер вдруг нагнал жути. Костёр не рвался вверх, а приседал, жался к земле. Народ облепил брёвна. Светлым пятном чуть в стороне выделялись новенькие. Они сменили свои сарафаны на белые джинсы и кофты. Рядом стояла Сонька, переводила сонные глаза с одного лица на другое. Сонька убежит раньше всех, мать требует, чтобы дочь сидела дома. Толик переглянулся с Риткой. Она всё так же сидела на своём месте и задумчиво ковыряла корочки с расчёсанных укусов. Выступающую кровь размазала по икре, а потом с наслаждением вычищала ногти.

– Не будем мы фотографироваться, – тянули мелкие, оккупировавшие самое дальнее бревно.

– Да куда вы денетесь, – обречённо вздохнул Колян и поддёрнул кепку. – Наташа уже всех обошла. Даже меня от сена отпросила.

– А у меня платье – как мешок, – развела руками Сонька, пытаясь показать объём трагедии. – Поясом обвязалась, а оно только хуже стало.

Разговор застопорился. Поляну накрыла тишина. Даже костёр не трещал. И вдруг среди этой тишины раздался долгий протяжный стон, низкий и хриплый. Малышня ойкнула.

– Это жених свою невесту ищет, – таинственным шёпотом сообщил Толик, заставив всех посмотреть на себя.

– Какой жених? – разлепила Сонька почти склеившиеся от желания спать глаза.

– Утонувший, – отозвался Толик. – Он ближе к Илье Пророку как раз появляется.

– С чего тут утопленнику появиться? – Катька упёрла руки в боки. – Никто у нас не тонул.

Народ вокруг пугался, что Толика веселило.

– А чего ему не появиться? – усмехнулся он. – Сама ж легенду рассказывала. Про мёртвую свадьбу.

– Так этой легенде сто лет в обед. И не здесь это было, а в Сенной Губе. А она вона как далеко, – Катька махнула в сторону озера. – Отсюда не видать.

– Не там, а здесь, – Толик показал руками себе под ноги. Все заворожённо уставились на его разбитые кеды. Толик кивнул Ритке, та кивнула в ответ и соскользнула с бревна. Никто этого не заметил. – И примета есть, – старательно переводил внимание на себя Толик. – Как туман на озере поднимется, так жди утопленника. Кому он в глаза посмотрит, тому через три дня быть мёртвым.

– А почему не сразу мёртвым? – проворчала Катька, напирая на Толика животом.

– Хорошо, тебе сразу, а всем остальным через три дня, – согласился Толик.

– Покажи мне утопленника, я сама его утоплю, – не сдавалась Катька.

– А пойдём, – поманил за собой Толик. – Вот сейчас на берегу и посмотрим. Ты думаешь, это что за крик был? Это утопленник себе новую невесту искал.

– Вот балабол, – всплеснула руками Катька и, решительно припечатывая пятки в землю, отправилась к берегу. С брёвен сорвались все. Мелкие, путаясь под ногами и заставляя спотыкаться, рванули вперёд, оттеснив старших в кусты. В суматохе Толик отбежал в сторону. На него белым привидением выплыла Ритка в костюме Снегурочки.

– Чёрт, напугала, – сплюнул Толик, поднял руку, чтобы постучать по дереву, как всегда делала мать, но дерева поблизости не оказалось. Он стукнул себя по лбу.

– Чего делать-то? – Ритка помахала слишком широкими и длинными для неё рукавами.

– Там между кустами проход есть, а в нескольких шагах от берега камень, – показал Толик. – Идти неглубоко. Встань на камень и позови меня.

– Как позвать? – Ритка с наслаждением почесала икру.

– Как-нибудь, только не по имени. – Толик прыгал на одной ноге, влезая в красные шаровары.

Над озером снова пронёсся странный крик.

– Что это? – замерла Ритка.

– Да какая разница! Утка тонет.

С косовороткой на голове Толик побежал вкруг кустов – он присмотрел ещё один подход к воде, где можно было поднырнуть и выплыть как раз около торчащего валуна.

Воздух дрогнул от тяжёлого вздоха: за горизонтом начиналась гроза.

На берегу гомонили. Катька топталась по колено в воде и вглядывалась в воду.

– Ну где? Где? – орала она.

Новенькие устроились чуть в стороне в кустах. Это было неправильно, потому что испугать Толику хотелось именно их. И только их. А так далеко они могут ничего не увидеть.

– Ах, – пронеслось над водой – это уже входила в образ Ритка. Мелкие пацаны завизжали и стали проталкиваться назад, выбираясь из озера.

– Милый! – простонала Ритка.

Толик подумал, что в ней погибает актёрский талант, и медленно опустился пузом в Онегу. Ему предстояло по камням проползти метров сто и сделать это как можно тише.

– Ах! – заломила руки Ритка.

Толпа на берегу окаменела. В надвигающейся темноте серебряный костюм Снегурочки блеснул, чётко обозначив невысокую Риткину фигуру, но при этом зачернив голову.

– Тоска! – провыла Ритка, не столько от лица невесты, сколько искренне, от себя.

Сбивая пальцы и разрывая о камни косоворотку, Толик заспешил к «невесте».

– Приди! – простёрла руки над водой Ритка.

– Ой, – громко произнесла Сонька.

– Посмотри на меня! – перешла на низкий регистр Ритка.

Толик врезался в камень плечом и всплыл.

На берегу ахнули.

– Люблю тебя! – как-то слишком проникновенно вдруг произнесла Ритка, поворачиваясь в сторону поднявшегося «жениха».

Опять опускаться было бессмысленно, и Толик встал. Хотел сделать это красиво, как в фильмах, – поднялся такой и медленно пошёл. Но камни под ногами не дали создать нужный эффект. Он оступился и обрушился, при падении отбив зад.

Народ качнулся от берега и, затаптывая друг друга, отступил от воды. Толик заметил, что новенькие белыми тенями зачем-то стали ломиться через кусты вдоль берега. Он рванул за ними, но тут навстречу ему что-то метнулось, и Толик опять упал.

– Ты чего? – вздёрнулся Толик.

Игорёк заржал, опадая в воду.

– Вот идиот! – тыкал он пальцем в Толика. Камни тоже не давали ему встать, и он всё заваливался на бок. – А я думал – кто это?

– Ты ещё невесту не видел, – проворчал Толик. Секрет теперь сохранить не удастся.

Они с Игорьком перестали барахтаться и уселись в воде. Игорёк снова заржал.

– Ну ты совсем… – начал он и испуганно замолчал, потому что над озером пронёсся пронзительный визг. Толик глянул на камень, где продолжала отсвечивать дурацким костюмом Ритка. Но это была не она. Наоборот, Ритка сама напряжённо смотрела в сторону берега.

Цепляясь друг за друга, Толик с Игорьком поковыляли на голос.

Визг повторился. А вслед за ним раздался оглушительный всплеск. Словно в залив бросили кита.

«Ах», – пронеслось над водой.

Ритка соскользнула с камня и тоже стала выгребать на шум. Толик бросил попытки идти и поплыл. Первым выбрался к кустам.

Светлые фигуры новеньких словно светились на фоне разом приблизившихся туч. Та, что поменьше, стояла чуть в стороне по берегу и, прижав руки к груди, отчаянно визжала. Долговязая Иринка стояла над водой, сильно наклонившись вперёд, непонятно как удерживая своё тело в таком положении, почти горизонтально поверхности.

Снова ахнуло, и Иринка плашмя рухнула в озеро.

Толик нырнул. Успел услышать, как сзади ушёл в воду Игорёк. Орала и била ладонями по воде Ритка. Стало совсем темно. Толик шарил руками и ничего, кроме холодных скользких камней не нащупывал.

– Тяни, – прохрипели рядом.

Толик выскочил и увидел, что Игорёк пытается что-то поднять и это что-то вырывается. Через мгновение понял, что это Иринка, и протянул руки.

Тело Иринки было деревянным. Вдвоём с Игорьком они волокли её к берегу, но девчонка всё время ухитрялась вывернуться и снова погрузиться в Онегу. Как мертвец. Волосы метались по воде, и всё хотелось за них ухватиться, чтобы голова так страшно не пересчитывала камни на дне.

Уже на берегу Толик понял, что тащил Иринку не за руку, а за вытянувшийся подол свитера.

– Дышит? – метнулся он к голове утопленницы. Игорёк сидел на коленях и напряжённо смотрел ей в лицо. И он, и Толик боялись пошевелиться. В стороне тихо скулила Маринка.

Иринка открыла глаза и чётко произнесла:

– Видела.

Изо рта у неё пошла вода, она закашлялась, повернулась на бок и поджала под себя колени.