Елена Сомова
Промельк бытия. Стихи и этюды о поэзии

Полная версия

Составитель, верстка, обложка, художник Елена Владимировна Сомова

© Елена Сомова, 2024

ISBN 978-5-0064-6544-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Елена Сомова, 2022 г.

Авторская обложка метафорична, как многие обложки Елены Сомовой. Читатель на обложке «Промельк бытия» видит фрагмент ее работы, полностью работа представлена здесь перед текстом и в цветном варианте – на обложке книги стихов «Восстание Боттичелли».

Философско-метафорический этюд Елены Сомовой на полную версию работы автора:

Из смешения красок, теней и света, в мир являются хаос и злоба – олицетворение захватнических войн экономики, разрушающих моральные устои человечества. Диагональный шест с захватническим полукольцом как выражение ухвата, которым берут чан с варевом для постановки его в печь – горнило времени, варящее историю вместе с войнами и победителями, уходящими натурами, остающимися в памяти народа военачальниками и полководцами. Человеку остаются свет и гаммы цвета, чтобы понять счастье во всем его спектре, минуя мародерские привычки верховных божеств.

«Это просто музыка в переводе на детский смех…»

 
Это просто музыка в переводе на детский смех
Это радуга, радуга музыки,
перемещённая в детский взгляд,
пухлые пальчики сердца,
крохотная вермишель,
в душу бесцеремонно лезущая,
как в свою постель,
в мир души моей тайная дверца
и фонетики слабая «эль».
Мягко, тепло, щекотно, весело, озорно,
ладушки, бережно, сладко, щедро, хитро, вольно,
да кувырком и в прятки в самом смешном кино.
 
 
Оживляясь и молодея,
улетать мотыльком
в свежий ветер аллеи
с капелькой – огоньком!
И наблюдая нечто
в свой бинокль сердечный,
лет на двадцать путь млечный
выверить, как поток
музыки бесконечной,
света и лета исток.
 

«Ради птичьих секвенций, прозвучавших в твоих глазах…»

 
Ради птичьих секвенций, прозвучавших в твоих глазах
Я готова миру выше небес сказать
о сладчайшей из мук —
ожиданье твоих шагов,
что по крыльям чаек
угадаю без всяких слов,
обращенных ко мне.
Мы летели ветром в горсти
Бога Музыки,
главном в жизни, в большом пути,
но любовное чудо
искры мечет, как звезды, – встать
и войти в чертог любви, где не разыграть
ожидаемой нежности. Не бывает игры в любви,
не бросают кубик, чтобы навстречу идти.
 
 
За полями фишек есть бескрайнее поле любви —
так лови свой кубик!
Предержи, ты мой визави!
 

«На этой струне нотой счастья слегка застынь …»

 
На этой струне нотой счастья слегка застынь —
объявлены облаками твои ладони,
лицо – луной в облаках. Продолжайся, быль
о чувстве струны и неба. А ветер тронет —
вселенский ветер – не сдвинет облака так,
что гибких ладоней лодки отбросят волны.
Дыхание неба – связующий счастья знак,
а вирус молчания – кубок, он, гулом полный,
сохранность тайны держит, как молоко,
и ветку цветущей вишни поставит в небо —
созвездия цвета горят на губах легко, —
лепечет крылами, как песней лебедя, Леда.
 

«Прозрачность легкая в витанье балерин…»

 
Прозрачность легкая в витанье балерин
над озером, где пух заботливо расстелен
по водной глади. Озаренная, в постели
Наяда взглядом ловит сразу двух
стрекоз. И расцветают иммортели.
 
 
Я в светлой заводи в стрекозах и ручьях
увеселяю душу Музой в абрикосах,
цветущих ласково под музыку вопросов
надуманной любви, рисуя на полях
цветы и птицы, да круженье яхт…
 
 
И балерины, словно папиросы
в руках философа всё кружат фуэте…
И Муза, тонко двигаясь, воде
волнение стрекозье сообщила,
когда явилась вдохновенья сила
из плещущей воды фонтана грёз,
подталкивая новый свой вопрос.
 

Портрет с натуры

 
Пережитки станиславской школы
неуспокоенность от всяких мод,
краткие корявые глаголы,
передержка минеральных вод.
Слёзо-минералка плещет в горле
и кристаллизуется всё в яд, —
миленькая маленькая «Корги»,
что ж ты лаешь день и два подряд?..
 
 
Успокой обиженное сердце,
на посту у совести не стой,
а держи хлеб-соль на полотенце,
когда без налога я – сквозь строй, —
всех твоих обид клавиатура
наготове – только подступись.
Такова игры архитектура:
льнёт к душе, как в маске хитрый лис.
 

«Тем нестерпимей возвращенье…»

 
Тем нестерпимей возвращенье
Чем дольше не бывать в аду.
Вдоль Волги, высоко над нею
По набережной иду,
И вспоминается молчанье
изысканной архитектуры:
эклектика под вопль натуры
в гуляющих здесь, обещанья,
неисполнимые в пространстве
барьеров, взятых и закрытых,
и вместо них цепочки сытых,
одетых с европейским шиком.
 
 
Что им до наших изысканий?!
Все пройдено, экзамен прожит,
и жизнь по-своему итожит
свирепый оттиск состязаний.
 

«А сердце тянется в твой родниковый рай…»

 
А сердце тянется в твой родниковый рай
В березовые шелесты и вихри
Вишневых, яблоневых лепестков…
Там воспылаешь, и возьмешь за край
крыла
вдоль пауз между тихих слов —
За струны сердца, – и гитара стихнет.
И в этом коридоре тишины
Начну твои аккорды постигать,
И переполненное сердце вскрикнет, —
Где чувства равновесья лишены,
Качели падают, и возникает мать,
Как совесть, в уравненье жизни игрек.
 
 
Вдоль пауз тянется стремительный конвой
Мелодий. Просвистевший постовой
Теряет время, вглядываясь в свет,
Перебирая тонкие оттенки
Радужных спектров…
Нам не надо бед, —
Лишь чуточку тепла там, где коленки,
И вихрь надежд на постоянство, словно бред.
 

ПАСТЬ

 
Пасть (волка экономики)
в пупсячьем детстве содранным коленом, —
Будто по скалам жизни топала,
а рядом – злые гномики,
внизу,
такие милые… жаднюги непременно…
Кровавые болячки
не отмочить микстурами —
все въелись в сердце, – в скачке
ныряюще, аллюрами,
в отмщенье за уколы и болячки.
В сердечные болячки и простуды.
Сойти на рысь,
утробу
выкармливать остудой,
а то инфаркт, как сдоба
поскачет, забатрачит
с давлением в галопе.
Витрина злого мачо
легчайше одурачит, —
И снова сердце содрано:
болячки и ладони,
коленки…
На фронтоне:
В белейшем неглиже
без рук – с одним предплечьем,
второе – в драппировке.
О, облик человечий!
Не изменяйся более
в прокрустово – дамокловой сноровке.
 

ФУРРИ

 
Тоска волка по людям —
это скобки, и в скобках ноль, —
пасть, выдыхая слезы – пароль,
едет на корабле пустыни – верблюде,
клацает разболтанной дверью.
– Сезам прикрой! – говорят соседи,
но волк защелкой орехи «Щёлк!», —
сверху вниз желтым глазом измерит
и отлипает в пространство челки.
Там у него мёд для Аленки,
одноименная шоколадка,
ямочки для улыбки – для пери
и добрые звери.