Елена Славная
Глупая
– Нет… – замялся Айко. – Оно как-то случайно вышло.
– Где Гирд? – спросила у него, так и не обернувшись.
– В магазин вышел. Так почему ты здесь?
– Расскажу, когда поешь, – пообещала ему. – Садись пока и молчи, а то будут комки непропечённого теста вместо блинчиков.
Это от удивления друг не проявляет скверный характер, но надолго его выдержки вряд ли хватит. Да и моей тоже. Вот Гирд на всё реагирует спокойно, почти равнодушно, а Айко ни в реакциях, ни в выражениях никогда не церемонится.
Взявшись за начинку, я не смогла промолчать.
– Обычно на пьянки чем-то быстрым и сытным запасаются, но не творогом.
– Это не я.
– Девушка появилась?
– Мама навещала, – безрадостно отозвался друг.
Я взглянула на Айко, уже разместившегося за столом. Зарыв руки в свою белобрысую макушку, он сидел с опущенной головой.
– Меня тогда дед сумел вызволить. Буквально перед допросом палача. Мама ничего не знала об этом, а тут… то ли дед проговорился, то ли ещё кто. В общем, мы только с пляжа вернулись, а она уже здесь.
– Ох тьма! – представила я реакцию матери Айко.
– Она самая, – согласился друг. – Мама снова разочарована во мне: я слишком безответственен, и поэтому не смогу увидеться с Вайоной ещё несколько месяцев.
– А если попробовать договориться?
– Ты будто мамы моей не знаешь. Опека Вайоны для неё всё. Совсем на ней помешалась.
– Радоваться должен, что кто-то заботится о твоей дочери, – подметил неслышно появившийся Гирд. – А ты как был дурнем четыре года назад, так им и остался. Что бы ты сам с ребёнком делал?
– Ещё ты меня отчитай! – огрызнулся Айко.
– Не буду, – спокойно отозвался маг. – Твоя совесть и без меня справится. На вот, выпей, чтобы голова не болела.
– Так вы мне расскажете о причине собрания или будете мою личную жизнь обсуждать? – раздражался Айко.
– Ешь, – я поставила перед ним тарелку.
Уложившись в несколько минут, пока он жевал, я изложила всё, о чём недавно рассказала Гирду.
– Да уж… – по примеру мага протянул Айко. – Допустим, разорвёшь ты союз, и что дальше? Не орден Тьмы, так орден Сияния за тебя возьмётся, им тоже энмах не по душе. А правитель не станет борьбу с магами затевать, его вполне нынешние баланс и благополучие устраивают. Да тебя просто убьют! – он вскочил из-за стола и подошёл ко мне. – Джен, он ищет человека по имени Дженго. Понимаешь? Человека. Когда по прошению деда за мной пришли, палач предложил добровольно сдать того, кто виноват в разрушении «щита». Больше палач ничего не знает.
Убедительно… Почти! Если бы Тео ничего больше не знал, он бы не спрашивал о Дженго так открыто.
– Я исчезну, – твёрдо ответила ему. – Никто не сможет найти меня.
– И будешь всю жизнь прятаться? – он положил руки на мои плечи и слегка сжал их. – А теперь признавайся, чего ты так испугалась?
– Не говори ерунды! – попыталась отмахнуться от вопроса. – Я же объяснила, что нельзя рассказывать о таких возможностях тем, кто имеет власть.
– Ещё раз, – глядя мне прямо в глаза, произнёс Айко, – только правду.
– А почему у тебя радужка посерела? Раньше она была более голубой.
Попытка убрать руки друга не удалась. Айко вцепился в меня до боли.
– Джен, ты же знаешь, я не возьмусь, если не буду знать всех причин. Говори или ищи другого художника.
Борьба взглядами продолжалась довольно долго, пока не вмешался Гирд.
– Говори, Джен, о чём ты умолчала? – поддержал он Айко.
Я посмотрела на мага.
– Ты знаешь, что чувствуют в «верном» союзе при измене? – тихо спросила его.
Гирд покосился на свои руки, где белая вязь, оплетая по четыре пальца, тянулась выше, почти до запястий.
– Надеюсь, что никогда этого не узнаю, – ответил он.
– А я видела это, Гирд. Отпусти уже меня! – велела Айко. – У папеньки с моей мамой был «верный» союз. А он изменил ей. Маму тогда буквально выворачивало наизнанку, бросало то в жар, то в холод, её всю трясло… Она старалась держаться при мне, но я хорошо запомнила её состояние, хоть и мало понимала, с чем оно связано. Мама пела мне колыбельную дрожащим, срывающимся голосом. А когда я уснула, она уехала… Утром папенька сказал, что её больше нет.
– Если ты ничего не понимала, то с чего решила, что отец изменил матери? – не отставал Айко. – И как это связано с палачом?
– Позже узнала, – не стала вдаваться в подробности того, как однажды услышала откровения отца на очередную вспышку ревности Лоретт. Тогда-то во мне и вспыли воспоминания того вечера накануне смерти мамы. А потом, как специально, в руки попала книга, где объяснялись особенности брачных союзов. – А Тео… сейчас у него Сабита, которая точно куда-то метит, потом ещё кто-нибудь воскреснет из прошлого или явится из настоящего. Я не хочу испытать той же боли, что и мама. Ладно, если Тео знает способ избегания неприятных последствий, но даже тогда у меня не самое приятное положение.
Отойдя от друга, я уселась за стол, вытянув руки перед собой.
– Артемио не хотел такого союза. Я не нужна ему. Впрочем, как и он мне. Но мы связаны так, что даже долгая разлука невозможна. А теперь, когда он прознал о Дженго, что мешает ему мучить меня, изменяя? А ничего! Или вы надеетесь на внезапно вспыхнувшие чувства между нами и вечную верность?
– Откуда такие выводы, Джен? Ты даже трёх дней замужем не пробыла, а уже подозреваешь мужа во всех провинностях, – Айко никак не успокаивался.
– Предлагаешь сначала привязаться к нему? Или ещё лучше: отдать супружеский долг? А потом, когда я буду ожидать этого менее всего, страдать от его увлечённостей на стороне? Повторяю, я ему не нужна, и он не нужен мне. Айко, просто помоги с рисунком. О большем не прошу. И хватит выворачивать мне душу. Не тебе говорить о крепости чувств.
– Не переключайся на меня, – осадил Айко. – Я никогда никому ничего не обещал.
– Ах, ну да, конечно, – язвительно согласилась с ним. – Это многое тебе прощает. Особенно то, что твоя дочь растёт без родителей.
– Не лезь в это! – рявкнул он на меня.
После чего на кухне воцарилось молчание.
Я пожалела о сказанном сразу же. Бесчестно напоминать о болезненной теме. Но и Айко мог бы остановиться в своих выяснениях вовремя, а не осуждать мой страх. В конце концов, просьба перерисовать вязь не содержит ничего не выполнимого.
– Так ты поможешь? Или мне искать другого художника? – решилась спросить я. Времени до полудня оставалось всё меньше.
– Идём, – отозвался Айко и первым вышел из кухни.
– Зря ты так, – заметил Гирд. – Мы не желаем тебе зла.
– Знаю, – виновато улыбнулась. – Но слов не вернёшь, а извинений Айко не примет.
– Тоже верно, – согласился он. – Я уйду на рассвете, а к полудню вернусь.
– Хелин перенесёшь? Хоть минутку повидаюсь с ней.
– Тогда мы обычным транспортом доберёмся. Не хочу рисковать с магией.
– Хорошо, – кивнула я и поднялась с места. – Спасибо тебе, Гирд!
– Я перед тобой в неоплатном долгу…
– Мы уже обсуждали это! – остановила его. – Никаких долгов.
Чтобы не попасть в более неудобное положение, я выскочила из кухни. Айко, вооружившись бумагой и карандашом, уже ждал меня. Молча дав свою рубашку, он мотнул головой в сторону кровати. Я переоделась в ванной: вещь друга прикрывала меня почти до колен.
Айко уселся, оперевшись о спинку кровати. Сначала я уместилась по его примеру, но затем сдвинулась ниже, оставив художнику для работы только свою руку.
Гирд, подошедший чуть позже, накрыл мои ноги одеялом и опустился с другой стороны постели. Тишину нарушали только звуки росчерка карандаша по бумаге.
На рассвете, как маг и предупреждал, он ушёл. Айко, до сих пор не проронивший ни слова, внезапно поинтересовался:
– Как ты добралась до Гирда?
– На автомобиле, – вздохнула я. Стена пала, но тема для возобновления разговора выбрана неудачно. – Я утопила его.
– Зачем? – не отрывая взгляда от бумаги, спросил друг.
– Он пропах чужими духами, – не придумав ничего лучше, я уставилась в потолок. – Его мне папенька подарил, а Тео отдал ключи Сабите.
– Отец расстроится, – предположил Айко. – Лучше бы ты продала его по дешёвке.
– Не лучше. Тогда меня сочли бы алчной и мелочной.
– Думаешь, муж поймёт намёк?
Я в недоумении уставилась на друга.
– Какой намёк? – уточнила у него.
Айко так и не взглянул на меня.
– Можешь поспать пока. Я сначала перенесу рисунок, а потом попытаюсь его дополнить.
– Не хочу…
Уснула я совершенно незаметно для себя.
Глава 5
Мы проспали.
Проснувшись, я увидела Айко, так и задремавшего с карандашом в руке. Часы, висевшие на стене, показывали час после полудня.
– Тьма! Тьма! Тьма! – запричитала я, подскочив с постели.
Нога запуталась. Я свалилась на пол, разбудив Айко.
– Тьма! Откуда у тебя столько песка? Специально заносил? – прорычала я, вставая.
– Ты чего бурю подняла? – друг лениво потянулся.
– Мы проспали! Скоро обед накроют, а меня нет!
– Ну и не суетись теперь, – он сполз ниже и откинулся на подушку. – Уже опоздала. Часом раньше появишься, часом позже… – и зевнул. – Голова раскалывается!
– Пьянь! – бросила я и, схватив ботинки, убежала в ванную.
Вернулась, поставила свою обувь обратно и нашла тапочки хозяина квартиры. Пусть я в них и шлёпала, но не напяливать же ботинки сразу после мытья ног?
Интересно, почему не пришёл Гирд? Хоть бы с ним и Хелин всё было в порядке.
Быстро обшарив и понюхав всё стоящее на полках, я посмотрелась в зеркало. Создалось ощущение, будто это мне пришлось вставать посреди ночи и рисовать, а не Айко. Взлохмаченная, бледная, помятая, с покрасневшими глазами… Не в таком виде надо к мужу спешить. Как наяву представила торжество Сабиты… Нельзя допускать этого сейчас, когда вязь чернит мои руки. Да и прав друг: смысл торопиться, если уже не поспеваю?
В ванной я задержалась почти на час. Завернувшись в два полотенца, выстирала своё бельё и, пройдя мимо спящего Айко, вывесила его на балконе. Солнце как раз палило с нужной стороны.
Друг уснул в обнимку с листами бумаги и карандашом. Я попыталась осторожно вытянуть получившиеся рисунки из хватки Айко, но ничего не вышло – он вцепился в них намертво.
Вздохнув, отправилась на кухню. Вот она – замужняя жизнь, где только и делаешь, что стоишь у плиты! И пусть приготовленное не предназначено для мужа, но именно из-за него я попала в такое положение. Даже у бабушки мне приходилось заниматься стряпнёй не чаще, чем через день. А у Айко к тому же за утро продуктов не прибавилось.
Гирд явился около трёх. Я уже допивала чай с гренками.
– Джен! – рыкнул он, заставив меня подавиться. – Её ищут по всему городу и окрестностям, а она спокойно сидит!
Откашлявшись, я сделала последний глоток и отставила чашку.
– Чая? – спросила у возмущённого мага.
– Ещё и неодетая! – проворчал маг.
– Ну, раз не хочешь…
Поднялась со стула, вымыла чашку, убрала всё со стола и только потом обратила внимание на Гирда.
– Твои обвинения необоснованы. Ты знал, где я. И сам пообещал к полудню вернуться.
– Я не успел даже в спальню зайти, как за мной явились!
– Вы чего кричите? – подошёл заспанный Айко.
– Всех на уши подняли, ищут её, – маг качнул головой в мою сторону. – Автомобиль уже достали из реки. Если до четырёх Джен не предстанет перед мужем, то на поиски направят меня.
У каждого мага, помимо общих способностей, имеется личный дар. Индивидуальный магический талант, редко находивший свой полный аналог. У Гирда – это поиск людей. Но также у личного дара есть оборотная сторона, которая подобна наказанию за обладание им. Друг, отыскав человека хоть раз, уже не мог разорвать возникшую с ним связь.
Именно так я познакомилась с Гирдом три года назад. В ту пору Айко ухаживал за мной. Мне даже казалось, что я всерьёз увлечена им. А затем произошла неудавшаяся ночь любви. Любви как таковой не случилось, но возникло осознание, что Айко не тот, с кем бы я желала зайти очень далеко в отношениях. На следующий день папенька без предупреждений отправил меня к бабушке. Я не успела сообщить об отъезде даже Хелин, с которой вместе училась. Айко, обеспокоившись моим внезапным исчезновением, упросил Гирда заняться поиском.
Увидев его глаза впервые, я была поражена, в хорошем смысле этого слова. Раньше мне приходилось больше общаться с людьми, не одарёнными магией. Они не вызывали во мне страха. Сейчас-то я знаю, что многое, услышанное в детстве и юности о магах – сказки, но тогда такого замечательного источника информации у меня не было.
С Айко с того дня мы остались хорошими друзьями, без претензий друг к другу. Да и какие претензии, если я загорелась Гирдом? «Перламутровый прохвост» – звала его бабушка, ожидающая, когда же он околдует меня и бросит с разбитым сердцем. Ничего из этих опасений не сбылось, просто потому, что нас с Гирдом связывали его владение магией и мой интерес к ней.
– Это тот случай, когда я рада, что дружу с тобой, – отозвалась я, впрочем, без особой радости.
– Почему в четыре? – удивился Айко, наливая себе чай.
– Закончатся двенадцать часов с момента обнаружения моей пропажи, – пояснила ему. – И применения личного дара Гирда станет считаться оправданным, – взглянув на мага, я получила кивок. – Тьма! Чего он ко мне ввалился в такую рань?
– Одевайся, Джен, – почти приказал Гирд. – Я еле вырвался от них. А светиться тем, что уже могу находить тебя, уж прости, не стал. Сначала не рассказал, давая вам время, а потом это выглядело бы слишком подозрительно.
– Всё нормально, – отмахнулась я. – Айко, ты хоть успел перерисовать?
– Успел даже накидать возможное продолжение, – отозвался он, махнув рукой в сторону комнаты.
– Хорошо, я одеваться… – уже было выскочила из кухни. – Гирд, это, получается, за тобой пришли сразу же? И держали возле себя?
– Джен, ты не просто чья-то жена. Твой муж – палач, единственный, кто может в одиночку провести следствие, судить, выносить решение и приводить его в исполнение. Найти ему замену вряд ли удастся, – устало ответил он.
– Поняла, не продолжай.
Надеюсь, никто не заметил мою невесёлую ухмылку.
Мы решили, что сначала Гирд перенесёт нас к тому мосту, неподалёку от которого я затопила автомобиль, а чуть позже, в четыре, якобы отыщет меня. Добраться сама я не успевала, а появление ближе к дому Тео может быть распознано другими магами, что бросит тень на друга. А возможно, и погубит его карьеру. Орден Тьмы не спустит лжи магу сияния, какие бы причины за ней не скрывались, а орден Сияния не станет отстаивать интересы отдельно взятого мага. Во всяком случае, за Гирда точно никто не вступится. На него и так давно имели зуб.
Не думала я, что принесу друзьям столько проблем.
Время тянулось мучительно долго. Гирд явно задерживался. Только бы его ни в чём не заподозрили!
Не придумав лучшего, я перешла мост и оказалась на левом берегу. Неспешно направилась в сторону дома мужа. Смотрела только себе под ноги и потому препятствия, внезапно возникшего на моём пути, не заметила.
Волнения за Гирда стали нешуточными, ведь за мной пришёл не он, а Тео. Испуганно осмотревшись, я вновь взглянула на Артемио. Пожалуй, с оценкой его глаз я несколько поспешила. Сейчас в них плескалась настоящая тьма, сливая зрачок, радужку и склеру воедино. А нарочито ласковый голос мужа наводил ещё больше жути.
– Позволь узнать, где ты была?
Нельзя врать. Ни в коем случае.
– В центре, – честно призналась я.
Ведь можно говорить правду, не углубляясь в подробности.
– С кем?
Ох, Тео, зачем задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать?
– С мужчиной.
Артемио продолжал сверлить меня жёстким взглядом. А затем он посмотрел в сторону.
– Ты любишь его? – неожиданно спросил муж.
И наверное, мне показалось, что в голосе прозвучала едва заметная грусть. Это точно от волнения померещилось.
– Да.
Не обязательно же растолковывать, что чувства дружеские.
Муж положил руку на моё плечо, от чего я неловко дёрнулась. Не спрашивая разрешения, Тео стянул кардиган, провёл пальцами по оголённой коже, а затем неожиданно надавил.
– Больно! – отшатнулась я.
– У тебя синяки, – сообщил он, так и не убрав руки.
Насколько это оказалось возможно, я попыталась рассмотреть себя. Синяки, действительно, были. Похоже, Айко переборщил, требуя от меня объяснений.
– Забудь о том мужчине, – возвращая кардиган на место, велел Артемио.
Я не успела ничего сказать, как мы оказались в пустынном холле его дома.
– Позже мы обсудим твою выходку, – сообщил муж, оставляя меня одну.
Лучше бы Тео с такой готовностью свои поступки разбирал.
Поднявшись к себе, я первым делом спрятала изрисованные листы. Теперь вырваться к Айко мне не удастся, да и не хотелось ещё раз подставлять друзей. У них и своих волнений хватало.
Беременность Хелин протекала очень тяжело. Обычно магия нормально переносится людьми без оной, но подруге не повезло. Малыш, который должен родиться магом, отторгался организмом матери. Лекари разводили руками, говоря, что уже сама беременность – чудо. Два месяца назад мы смогли найти решение этой проблемы, но впереди ещё два месяца, и только потом можно будет выдохнуть спокойно.
Айко, юный папаша, снова лишён права видеть дочь. Ему, конечно, стоит благодарить свою маму за то, что она взяла все заботы о внучке на себя, но порой бабушка слишком категорична и жестока. Он стал отцом в восемнадцать и, как сам признался пару лет назад, едва ли понимал, как это могло произойти. Айко отказался от женитьбы, осознавая, что не сумеет сохранять верность жене, которую не любит. А причинять боль ей, себе, ребёнку, возможной будущей возлюбленной – путь в бездну. Девушку, мать Вайоны, это не устраивало. Родив малышку, она отдала её на следующий день Айко, поясняя, что не готова губить свою жизнь из-за «получасовой слабости».
Мама друга, присутствующая при этой сцене, тут же позвонила отцу и мужу и сообщила, что теперь у них появилась внучка.
Сейчас Вайоне три с половиной года, а Айко, так и не взявшийся за голову настолько, насколько этого требовали его родители, виделся с ней, как он подсчитал, всего около тридцати раз.
Следующая оплошность может лишить и таких нечастых встреч.
Не успела я устроиться на диване с книгой об обычаях Тьмы, как мой покой был нарушен. Артемио, снова с подносом, полным еды, явился в гостиной. В этот раз муж ничего не уронил.
Я оставалась на месте. Мало ли, вдруг ему просто приятно сидеть именно за этим столом. Лучше почитаю, является ли это традицией «тьмушников» или личным пунктиком Тео.
– Джениса, – тихо окликнул муж.
– Я не голодна, – отозвалась, не отрывая взгляда от страницы с оглавлением. Начинать читать сначала неинтересно.
– И всё же я хотел бы, чтобы ты составила мне компанию, – упорствовал он.
Отложив книгу, я встала. Всё равно ведь не отвяжется, да и голод не дремал. Гренки и чай давно растратились на волнения.
Артемио снова усадил меня по левую руку от себя. Что примечательно, в этот раз вместо сока было вино. Напоить хочет? Ну-ну… Больше бокала в меня не вольётся, а от этого количества сильно не запьянеешь.
– Что празднуем? – не удержалась от вопроса.
– Твоё возвращение, – ответил Тео, разливая вино.
– Думал, что я не вернусь?
– Я бы нашёл и вернул тебя. Но ты уже шла домой, – он отдал мне бокал и пригубил из своего. – Это немного примиряет меня с твоим поступком.
Еле удержала себя от того, чтобы фыркнуть. Смиряет его, видите ли.
Покрутив бокал, я отставила его, так и не сделав глотка. Тео никак не отреагировал на этот жест.
– И как ты меня нашёл? – поинтересовалась у мужа. Надо отвести любое подозрение от Гирда.
– Муж твоей подруги помог, – ответил Тео, заставив меня замереть.
Тьма! Он всё знает!
– Интересно то, что тер Гирд Ойнг не пожелал показывать вашего знакомства, – продолжал муж.
– А был должен? – я взяла себя в руки. Надеюсь, что моя заминка осталась незамеченной. – Ты же вызвал его не как знакомого, а как мага, способного отыскать любого человека.
– Тоже верно, – согласился Тео и снова пригубил вина. – Но обычно друзья проявляют больше участия.
Разговор принимает неприятный оборот. И не было желания узнавать, к чему Тео клонит! Не придумав ничего лучшего, я уточнила:
– Как ты с Сабитой? Боюсь, тут тебя никто не переплюнет.
Артемио хмыкнул и продолжил есть. Ну конечно, свою гостью он обсуждать не намерен.
– Что случилось с автомобилем?
– Раз ты спрашиваешь, то уже знаешь, что с ним случилось. Зачем тебе мои слова? – пожала плечами, уже лениво ковыряясь в тарелке. Умеет муж аппетит прогонять!
– Всё просто: если это была авария, то не стоит доверять тебе вождение, а если намеренный акт, то мне нужно понять, почему ты это сделала.
– Я не хочу отвечать, – честно призналась ему. – Ты утомил меня.
– Наелась?
– Вполне, – в подтверждение отодвинула тарелку.
Муж быстро, почти бескультурно, доел и, оставив только бутылку и бокалы, сложил посуду на поднос. Я молча наблюдала за его действиями. А когда поняла, что он не уйдёт, нарочито громко вздохнула.
Взяв бокал, Тео уселся на диван. Взглянул на обложку книги, ещё раз хмыкнул и, вообще, раздражал меня своим поведением.
– Тот мужчина, с которым ты провела ночь…
– Не нужно двусмысленности! – перебила я. – Ты прекрасно знаешь, что ничего предосудительного я не совершила.
– Это так, – спокойно кивнул он. – Иначе ты бы сейчас билась в весьма болезненной лихорадке.
– Я? То есть, за измену ты бы бил изменой, а не речи тут вёл? Или перестал бы их скрывать? Ты же можешь, да? Изменять так, чтобы я не узнала?
– Что? – застыл он на мгновение, а затем тихо рассмеялся.
Весело ему… Ну и пусть развлекается. Один. Встала и направилась в спальню, надеясь улизнуть в ванную, куда Артемио переместиться не мог. Думала, что такой намёк он точно понял бы, раз слова до него не дошли.
Я успела пересечь лишь половину спальни, как муж возник передо мной. Отступила на шаг.
– Тебе неизвестно об отдаче? – спросил он.
– Не понимаю, о чём ты.
– Изменивший получает отдачу, превышающую мучения преданного в несколько раз.
– Об этом нигде не написано, – растерялась я.
– Умышленно, – он слегка улыбнулся. – Нужно ценить свою пару в союзе и бояться причинить боль ей, а не себе.
– Но ведь страх за себя действенней. Зачем скрывать такое?
– Брак, держащийся на страхе – не лучший выход.
– А откуда тебе известно всё это? Спал с замужними?
– И это тоже, – невозмутимо ответил Тео.
Во мне поднялась жгучая волна ненависти. Противно! Мерзко! Как он вообще посмел говорить мне такое?! Но показывать своих чувств не стала. Не ему.
– А что ещё? – уточнила я.
– Мой личный дар – способность видеть прошлое глазами и чувствами другого человека, доставать самое потаённое из недр его сознания. Я не раз ощущал последствия измен, для обоих супругов.
На всякий случай отступила ещё на пару шагов, что не осталось незамеченным.
– Не бойся, наказание за этот дар намного выше, чем мой интерес к тебе. К тому же ты не преступница.
– И что за наказание? – на моём месте любой бы задал этот вопрос. Надо же знать, так ли правдивы заверения мужа.
– Я не готов рассказать об этом.
Вот буду ему точно так же отвечать!
– А теперь присядь и послушай меня, пожалуйста, – попросил Артемио.
Похоже, кому-то сильно захотелось поговорить. Что же он позавчера этим желанием не горел? Но всё же я покорно уселась на кровать и сложила руки на груди.
– Ты была с Дженго? – удивил муж вопросом.
– Нет, – твёрдо ответила я.
– А теперь послушай внимательно. Что бы вас ни связывало, не ищи с ним встреч, не упоминай о нём, даже не называй его имени. Ты меня поняла?
– Да, – заторможено кивнула в ответ.
Неужели он ничего не знал? Или это такая игра, целью которой являлось выведение меня на чистую воду.
– Джениса, я сейчас не шучу. Забудь о нём, будто и не знала никогда, – продолжал Тео.
– Хорошо, я всё поняла. Не помнить, не думать и не говорить. Так?
Раздался стук в дверь. Тео мгновенно оказался возле неё. И не жалко ему при солнце свою тьму на такие мелочи тратить?
Я тоже встала и подошла поближе. Ко мне же стучались, а не к мужу.
– Что-то случилось, Катрис? – спросил он, открыв.
– Прошу прощения за беспокойство, – как всегда, сухо проговорила она. – Звонила тера Азалия, она прибудет сразу после заката.
– Одна? – уточнил он.
– Насколько я поняла, да. Артемио, – голос Катрис стал мягче, – у нас нет пригодной комнаты для её размещения.
Муж обернулся ко мне.
Я, поражённая таким бесцеремонным прибытием ещё одной гостьи, едва держала руки подальше от тяжёлых предметов. Мне не свойственно выражение эмоций таким способом, но мужа хотелось покалечить с неимоверной силой.
– Не смотри на меня так, – предупредила я. – К Сабите всех сели, чтобы цветник в одном месте цвёл! Сколько их у тебя, этих хороших знакомых? Хотя не отвечай!
Чувствуя, что контроль подводит меня, я развернулась и медленно подошла к кровати. Уселась. Взяла подушку. Сжала её, представляя под ладонями шею Тео. Стало немного легче.
Я слышала, как закрылась дверь, но даже не обернулась. Скорее бы меня оставили одну.
– Ты слишком скора на выводы, причём неверные, – перемещение мужа вновь ускользнуло от меня, и вот он уже опускается с другой стороны кровати. – Тера Азалия моя мать.
– И куда ты хочешь меня переселить? – я продолжала сжимать подушку, хотя уже заломило пальцы.
– У приверженцев Сияния ведь принято иметь с мужем совместные комнаты?
– После твоего признания о постели с замужними? После моей осведомлённости о твоём личном даре? После того как ты понял, что я не так наивна в отношениях между мужчиной и женщиной? – напала на него.
Встав, не смогла подавить свой порыв и запустила в мужа подушкой. Он её с лёгкостью поймал. Резко сорвавшись с места, почти бегом направилась в кабинет, взяла карандаш и так же быстро вернулась.
– Держи! – протянула Тео карандаш.
Он машинально забрал его и только потом спросил:
– Зачем?
– Закатай! – ответила, упирая руки в бока. – А то ты очень многого захотел, как я посмотрю.
Артемио застыл, рассматривая предмет в своей руке, а потом… Потом просто рассмеялся.
– Ты невероятно поразительна в своих выдумках, – сделал он сомнительный комплимент. – Джениса, я очень прошу тебя…
– А потом обратно отселишь, да? Вон, Сабиту гоняй туда-сюда!
– Ты меня с ума сведёшь! – выдохнул он и завалился на кровать.
– Было бы здорово, – заключила я.
– Сабита дочь моего отца, – проговорил Тео, закрыв глаза. – Неродная. То есть фактически мы не родственники. Мама к ней относится… ненавидит её. Отец, узнав о беременности своей предыдущей любовницы, женился на ней, бросив маму.
– Беременную тобой? А Сабита ему неродная? Как так-то? – недоумевала я.
– Срок был мал, чтобы знать обо мне. А отец… он не поверил маме, когда она сказала, что тот ребёнок не его. Её личный дар позволяет определять такие вещи. В итоге она вышла замуж за друга детства, Эмиля Лафара.
– И ты всё равно помогаешь Сабите? Кстати, в чём?
Артемио взглянул на меня из-под ресниц.
– Расскажу, если ты согласишься помочь мне.
Я уже раскрыла рот, чтобы ответить твёрдым отказом, но затем остановила себя. Мама Тео ненавидит Сабиту, значит, чем дольше она пробудет здесь, тем хуже для гостьи, которая и не родственница фактически. А ещё муж расскажет мне, почему он такой гад, то есть, объяснит причины своей доброты к этой курице.
Второй довод склонял к согласию даже больше. Что говорить, а на моём любопытстве играть действенно. Вот только знали об этом лишь…
– Ты виделся с папенькой, да? – догадалась я.
– Два раза, – не стал отрицать он.
– Это уже нечестно, – насупилась я.
Папенька предатель! Нельзя же все секреты – вот так выкладывать всяким магам тьмы! У меня же теперь и козырей, кроме внезапности, не осталось! Хотя есть ещё неопытность Тео в общении со мной, это родитель уже все уловки наизусть заучил. Перемётчик!
Артемио поднялся и подошёл ко мне. Воспользовавшись моим замешательством, он осторожно положил свои руки на плечи и, глядя прямо в глаза, произнёс:
– Не обижайся. У нас не было времени узнать друг друга, я пытаюсь наверстать это.
– Зачем? – спросила, покосившись на его кисти, уж слишком часто они меня касаются. Только сейчас обратила внимание на отсутствие перчаток. – Долг перед Тьмой? Мужская потребность? Усыпление бдительности?
И пусть задавала я вопросы со всей серьёзностью, сама при этом думала о том, что нужно срочно заняться рисунками Айко, сравнить, удалось ли другу правильно восстановить узор. Ведь сейчас он очень даже хорошо мне запомнился.
– Джениса, я…
– Ты так и не сказал, что будет потом, когда твоя мама уедет? – перебила его.
– Надеюсь, к тому времени наш дом будет готов. А если нет, то, думаю, мы что-нибудь сообразим, – он сдержанно улыбнулся.
Наш дом… Тот самый, который был подарен неизвестным? И почему я не знала о переезде?
– А Сабиту тоже с собой прихватим? – поинтересовалась, сбрасывая руки со своих плеч. – Или ты ей этот дом оставишь? К слову, почему в таком огромном доме так мало жилых комнат? И если ты собрался переезжать, то зачем тогда на мой кабинет посягал?
Тео сложил руки на груди и слегка прищурился.
– Ты на любую мою фразу находишь не менее трёх возражений или вопросов, – выдал он.
– Это талант! – объяснила я. – А ты вообще всё больше отмалчиваешься!
– Так мы договорились?
– О чём именно? – уточнила я. Ведь обсудили мы многое.
– Ты заселяешься в мои комнаты, – пояснил он.
– Наши, – поправила его. – Тут всё наше. Кроме Сабиты, конечно.
– Да забудь ты уже о ней!
– Не могу. У меня лимит забывания на сегодня кончился, – в подтверждение слов развела руками, чем вызвала шумный выдох мужа. – И вообще, если я забуду о Сабите, то забуду и о том, что ты собирался о ней поведать в обмен на моё согласие. И выходит, что договор таковым не является, ведь его условия недееспособны ввиду моей забывчивости и потери интереса к информации. На основании вышесказанного я имею все причины подозревать тебя в нечестности, ведь ты попытался заранее исключить исполнение своих обязательств по договору, – закончив, победно взглянула на Тео.
А он… Он просто улыбался, будто я ребёнок, сказавший что-то забавное. И ни капли раздражения или недовольства. М-да, похоже, папенька слишком хорошо подковал моего мужа.
Но, тьма, зачем? За каким сиянием мудрейший вообще взялся давать советы моему мужу? Это же почти предательство!
Чёрное, белое, чёрное, белое, снова чёрное, опять белое… Всё-таки стоило попросить разбавить цвета ещё каким-нибудь! В глазах уже рябить начало.
Согласившись на предложение Тео, я забыла об одном немаловажном пункте, как время. Мы не обговорили, когда муж расскажет мне часть из своих тайн.
Почти до заката Артемио выполнял мои капризы. Кроме полного владения гардеробной, переноса всех моих книг его руками (конечно, без «секретного» чемодана) и добавления в убранства комнат белого цвета, я запросила дверь на спальню и единоличное пользование ванной, с кардинальной заменой предметов на полочках. А ещё в спальне появились стол и книжные полки.
