Лиззи застала меня за работой.
К десяти я была уже в библиотеке.
Мысли возвращали меня во вчерашний день, а вернее ночь, которую я провела практически без сна. И самым ярким воспоминанием было не привидение, которое, убеждена, все еще слоняется где-то рядом, а лорд де Вер, ибо человек, идущий против системы в угоду своим принципам, заслуживает уважения.
– Доброе утро, госпожа Хоткинс. Я принесла вам завтрак, – бодро возвестила служанка, ставя поднос на стол.
Чашка дымящегося кофе и горячая булочка с расплавленным сыром – замечательно!
Схватив булочку, я спросила:
– И часто у вас тут встречаются покойники?
Ее лицо, которое и так выражало крайнюю степень смущения, вытянулось, а ресницы удивленно захлопали.
– Нет, госпожа.
Я поднесла к губам чашку кофе, подмечая, что Лиззи нервно теребит салфетку. Я знала, что она лжет. Вот и румянец, и бегающий взгляд тому доказательство.
– В доме раньше случалось что-то необъяснимое? – спросила я, поглядывая на Лиззи исподволь. – Что-то магическое?
Она жутко смутилась, мотнула головой, а затем затараторила:
– Вам нужно быстрее позавтракать, госпожа Хоткинс. Вас ожидает его сиятельство.
Я вздохнула. Не нравится мне, когда недоговаривают. С этим нужно что-то делать.
– Хорошо. Где он? Куда мне идти?
Помню, лорд просил уделить ему целый день. Наверняка, захочет провести его с пользой.
– Сначала вам нужно переодеться.
Я вскинула брови и мельком оглядела свое платье. Чем служанку не устроил мой наряд?
– О, госпожа Хоткинс, вы выглядите потрясающе, – поняв причину моего недоумения, вымолвила Лиззи, – просто лорд де Вер решил устроить небольшую конную прогулку.
– О, – все, что смогла сказать.
Как мне казалось, я не верхом кататься приехала.
Возможно, граф желает совместить одно с другим? Поди, пойми этих аристократов!
Пришлось вернуться в комнату, достать из чемодана старенький брючный костюм для верховой езды. Наверняка, ни одна аристократка не надела бы брюк, но я была простых нравов. В этом было удобно, а заодно не страшно упасть с лошади.
Де Вер ждал меня в холле.
Я увидела его еще с лестницы. Остановившись где-то посередине, скользнула взглядом по его одежде: отменный черный фрак, накрахмаленный ворот белоснежной рубашки, брошь с аметистом, черная трость с серебряным набалдашником. Руки в белых перчатках, скользили по ней задумчиво. Прищуренные серые глаза, цепкий умный взгляд. О, боже…
Де Вер составлял такой резкий контраст со мной, что хотелось провалиться сквозь землю.
– Добрый день, госпожа Хоткинс, – по его сверкающим губам промелькнула тень лукавой усмешки.
Мужчина даже вида не подал, что смущен моим нарядом.
– У меня к вам разговор, милорд, – я вспомнила, что еще стою на лестнице и поспешила спуститься. – Вчера вы не предупреждали о верховой прогулке.
– Об этом было нужно предупредить заранее?
– Это может повредить делу, – я заговорила строго, совсем как стоунвильский законник, – если я буду развлекаться, у меня не останется времени на закон и защиту.
– Нельзя навредить делу, которое и так уже проиграно, Джейн, – граф подал мне руку, помогая преодолеть последнюю ступень.
Вот, он уже дважды назвал меня по имени. Я будто становилась к нему ближе. Если это, вообще, возможно.
– Неужели вы в этом настолько убеждены, милорд?
– Абсолютно.
Сказать откровенно, я считала так же, но его слова все равно задели мое самолюбие.
– Значит, вы решили, что я не справлюсь? Скажите тогда, почему вы пригласили именно меня?
– Вы далеки от двора, Джейн. И вы, как я полагал, сможете разделить мои убеждения.
– Потому что я написала статью о свободе слова? О, милорд, я… Не думаю, что мне под силу понять вас. Я человек прямой, и если уж мне придется защищать вас, я буду делать это, как следует.
Не знаю, что означал долгий пристальный взгляд де Вера: осуждение или восхищение – но этот взгляд заставил меня умолкнуть.
– Пойдемте, госпожа Хоткинс, я хочу вам кое-что показать.
Лакеи распахнули перед нами дверь, и мы оказались на улице. В глаза ударил яркий свет. Мы спустились по широким ступеням парадной лестницы и пошли вдоль дома, где располагались великолепные террасы. Накануне я совершенно не обратила внимания на сам дом, который был исполнен в духе готического замка. На фасаде под самой крышей был изображен родовой герб де Веров, самый старинный в королевстве – щит, который держат два льва; в середине – кинжал; сверху – корона.
Я оглянулась, бросив обескураженный взгляд на большую прямоугольную клумбу, разделяющую две парадные лестницы.
Мы шли мимо многовековых деревьев, статуй и кованых лавок, а за нами следовали провожатые – лакеи и помощник графа. Когда свернули на аллею, нам открылся вид на зеленую долину и разноцветные залитые солнечным светом поля. Зрелище неописуемое!
На лужайке я увидела конюхов и высоких гнедых лошадей.
– Бесподобно, – протянула восхищенно.
– Это еще не все, – загадочно улыбнулся мой спутник.
Я досадливо закусила губу и усмехнулась.
– Значит, сюрпризы у вас не закончились?
– Только не сегодня.
– Учтите, – честно призналась, – лошадей я люблю, но если вывалюсь где-нибудь по дороге и сверну шею, защищать вас будет некому.
Когда я волновалась, то начинала искрометно шутить. Дурная наклонность, но, увы, я не могла ее контролировать.
– Этого не случится, – заверил меня де Вер, сопроводив ответ ласковым взглядом.
Что ж, мне не миновать конной прогулки. Надеюсь, польза от нее действительно будет, и я не потеряю даром время.
***
Граф нагнал меня только у развилки, потому что я решительно не знала, куда ехать. Натянула поводья, одобрительно похлопала лошадь по холке и оглянулась. Мой спутник резво скакал на коне в окружении охраны. Спина прямая, подбородок вздернут, руки в перчатках сжимают поводья – картина маслом, не иначе!
– Где вы так научились ездить? – спросил он, когда мы поравнялись.
– Стоунвилль – это деревня, милорд. Я была бы белой вороной, если бы не умела.
– Вы прожили там всю жизнь?
– Да, с отцом и дедом. Мать умерла, когда я была совсем маленькая.
– Значит, вас воспитывал отец? Это многое объясняет.
– Да? – хмыкнула я. – Что именно?
– Ваше желание лидировать, – ответил де Вер. – Вы всегда во всем соревнуетесь, Джейн?
– Я привыкла быть лучшей, – призналась честно. – И я не из тех, кто идет на попятный.
– Это хорошие качества, – одобрил мужчина, затем пришпорил коня. – Налево, госпожа Хоткинс!
Мы мчались до холма так быстро, что я едва успевала дышать от летящего навстречу ветра. Когда я поняла, что проиграю де Веру – о, как я этого не хотела, – меня кольнула невидимая ревностная иголочка. Я отвлеклась от нашей гонки, повернула голову и едва не выпала из седла. Резко натянула поводья, почувствовав, как дрогнула лошадь, а затем та (без предупреждения) встала на дыбы и успешно выкинула меня на землю.
Хорошо, что я не сильно ушиблась. Гораздо больше пострадала моя гордость и самолюбие. Я поднялась, оглядывая себя. Н-да, в платье было бы гораздо хуже. Короткие брюки испачканы и порваны на коленке. Я наклонилась и поморщилась, увидев, как на коже блеснули капельки крови.
– Эдуард! – раздался встревоженный возглас графа, которым он будто бы сказал: «Бросай все немедленно и посмотри, что случилось с дамой! Лекаря! Врача! Священника!»
– Все в порядке! – рассмеялась я, приводя мужчин в замешательство. – Со мной бывает и хуже!
Де Вер подлетел ко мне на коне, спрыгнул вниз, встал передо мной на одно колено и приподнял лоскут ткани на брюках, осматривая рану.
– Милорд…
– Подождите, Джейн, я должен взглянуть.
Это ж надо! Еще ни разу в жизни мужчина не стоял передо мной на коленях (или одном колене). Прохладная рука графа скользнула по моей ноге, подушечки пальцев коснулись царапины.
– Хотите, я вылечу? – спросил он и поднял голову, заглядывая мне в глаза.
– А вы лекарь?
Чудак-лекарь-граф и… идеальный мужчина. Какая бы женщина не захотела, чтобы такой человек постоял перед ней на коленях подольше?
– Почти, Джейн. Вы позволите? – изящным жестом он извлек платок, приложил к ране.
– О-у, – усмехнулась я, – вы, несомненно, талантливый лекарь, милорд. Кровь точно остановили.
Что это со мной? Я флиртую и хочу понравиться?
Охрана графа в лице трех мужчин тактично молчала и покашливала. Интересно, как выглядело со стороны мое поведение?
– Мне даже не больно, – я отняла его руку, убрала платок и ахнула.
Взглянула на ткань, испачканную кровью, на коленку, не понимая – куда из этого уравнения делась ссадина?
– Вам показалось, – улыбнулся граф, – царапина была крошечной.
Ага… Значит, магия у него все-таки есть.
Рассказывать, как он избавился от досадной ранки, этот морт не собирался. Впрочем, это было не так интересно по сравнению с причиной, которая заставила меня выпасть из седла. Я посмотрела на возвышающиеся за холмом надгробья.
– Что это?
Граф проследил мой взгляд.
– Усыпальница де Веров и кладбище, госпожа Хоткинс.
Я поежилась от нехорошего предчувствия.
Кладбище заливал солнечный свет, но от этого оно смотрелось только мрачнее и таинственнее.
– Там похоронены ваши предки?
– Да, – его взгляд стал задумчивым, – хотите посмотреть?
– Боже упаси, – дрогнула я, – или это то место, которое вы припасли в качестве сюрприза?
Де Вер улыбнулся, перевел на меня взгляд.
– Нет, госпожа Хоткинс, мой сюрприз впереди. Уверены, что можете держаться в седле?
– Уверена только в том случае, если по пути нам не встретится еще одно кладбище.
Ко мне подвели лошадь, и я без промедления взобралась на нее, смахнула с лица волосы. Представляю, как нелепо я выглядела рядом с красавцем де Вером, у которого не растрепался ни один волосок в его идеальной белоснежной гриве.
Мы преодолели холм, и я увидела огромные плантации, на которых работали люди. С изумлением глянула на графа, а он пояснил:
– Плантации кардамона, лемонграсса, корицы… Пойдемте, госпожа Хоткинс.
Нам пришлось спешиться, ибо узкая тропа резко уходила в спуск.
– Это часть моей жизни, Джейн, мое дело, – сообщил мне де Вер, – здесь ежедневно работает около тысячи человек. Каждому я плачу по полфунта серебром за две недели работы.
Де Вер предложил мне свою помощь, ибо я то и дело норовила упасть со склона. Приятное прохладное прикосновение к пальцам вынудило сердце забиться чаще.
– Разве вам это выгодно?
Де Вер снисходительно улыбнулся, будто я не понимала очевидных вещей.
– Посудите сами, Джейн. Мои плантации приносят более полумиллиона годового дохода, а плантации, допустим, лорда Эстера всего четыреста тысяч. А все дело в том, что я не унижаю людей. Они ценят и уважают свой труд, и я поощряю их.
Мы спустились и далеко ушли вперед, оставив позади охрану. Я приложила к глазам ладонь, оглядывая бесконечные просторы плантаций и слыша многоголосый запах пряностей.
– Идите за мной, – де Вер все еще держал меня за руку и, воспользовавшись моей растерянностью, потянул между высокими рядами сочных листьев и длинных изогнутых красных перцев.
Мы шли быстро. Я едва поспевала за графом. А когда, наконец, врезалась в его спину, меня ошарашил гомон голосов и дурманящий запах корицы.
Мы вышли на площадку, где в тени виноградника загорелые женщины перебирали специи, очищали, выносили их на солнце.
– Милорд! Рад вас видеть! Госпожа, – перед нами возник высокий мужчина в широкополой соломенной шляпе, – вы как раз вовремя, мы собрались запускать машину!
В этот момент раздался чудовищный гул, и я вздрогнула. Де Вер успокаивающе сжал мои пальцы и улыбнулся. Его вид сейчас напомнил вид сытого умащенного кота, который замыслил поиграть с мышью. Не дав опомниться, он потянул за собой. Мы долго петляли между рядами специй, и у меня начала кружиться голова от смеси запахов. Рядом с нами весело скакали загорелые мальчишки, быстро шли мужчины и женщины. Все куда-то спешили… что происходит?
Гортанный гул раздавался громче. Мы вышли на каменную площадку, и я обомлела. Передо мной возвышалась огромная машина. Здоровенный пыхтящий котел, из которого время от времени выбивались струи пара. Все вокруг галдели, кричали, смеялись. Царило такое воодушевление, будто сейчас в этом котле сварят настоящую ведьму. Не меня ли? Рука де Вера внезапно отстранилась, а он сам быстро подошел к деревянному столу, вокруг которого собрались какие-то мужчины. Он разом прекратил их спор, указав на какую-то схему, над которой, собственно, все и думали. Я же чувствовала себя, как случайно забредшая на шабаш монашка.
Мне предстояло увидеть, как заработает чудо-машина. С одного края в нее всыпали специи, а у другого повязывали мешок, куда должен был ссыпаться готовый продукт.
Де Вер вдруг сбросил пальто, оказавшись в одной лишь рубашке, закатал рукава и собственноручно проверил все механизмы, вымазавшись в масле. Я усмехнулась. А он, оказывается, не такой уж чистюля и недотрога. Теперь и я, в своей испачканной одежде, не кажусь рядом с ним чертовски странной.
Он приказал всем отойти, и я с радостью исполнила этот приказ, ибо громадина, плюющаяся паром, меня ужасно пугала.
С поросячьим визгом (отчего-то я так определила этот звук), машина сожрала порцию специй и буквально выплюнула с противоположной стороны. Де Вер запустил руку в мешок, вытянул горсть измельченных специй и с торжествующим взглядом развеял их по ветру. Народ возликовал, будто ему явили чашу святого Грааля. Вот, что творит с людьми горсть корицы!
Граф передал мешок своему помощнику, хлопнул его по плечу и направился ко мне.
– Ну как, госпожа Хоткинс? – спросил он, улыбаясь.
– У вас, оказывается, намного больше странностей, чем я думала. Вы даже меня переплюнули, – иронично заметила я.
– Значит, все, что вы увидели, показалось вам странным? – немного разочарованно протянул мужчина.
– Бросьте, милорд, мне вообще ничего никогда не кажется странным. Особенно огромные паровые машины, – я подобрала его пальто и всучила ему, – наденьте, а то простудитесь.
Он долго не отводил от меня глаз, в которых горело удивление. Смотрел так, будто видел впервые в жизни. Я пожала плечами.
– Я знаю, что морты всегда мерзнут, – попыталась оправдать свое поведение.
– А вы действительно мой защитник, Джейн, – произнес он.
– С вас мешочек кардамона. Говорят, отпугивает привидений, – пошутила я, чтобы развеять жгучее очарование его взгляда.
Не получилось. Стою и смотрю на него, как завороженная. Да, и он смотрит, совсем не так, как раньше. Невольно, – клянусь, невольно, – я представила, как его губы прикасаются к моим. Наверняка, если бы это случилось на самом деле… о, наивная мечтательница Дженни… я бы грохнулась в обморок.
– Пойдемте, госпожа Хоткинс, – его прикосновение вызвало во мне странную непрекращающуюся дрожь. Даже на своем первом слушании я не волновалась так, как сейчас.
У меня появился кабинет.
Весь вечер пришлось на это потратить, но результатом я была горда. Чердак. Именно его я и выбрала, хоть даже для чердака он был слишком чист. Осталось перенести сюда некоторые книги из библиотеки.
– Госпожа Хоткинс, его сиятельство ожидает вас на ужин, – возвестила Лиззи, найдя меня между стеллажами.
– Спасибо, Лиззи. Передай его сиятельству, что я скоро буду.
Служанка оставила меня одну, а я пошла к полкам и надолго задержалась у раздела с эзотерическим чтивом, схватила первую попавшуюся книгу и раскрыла. На полях имелось множество пометок, будто книгу не просто читали, а много раз перечитывали. Неужели де Вер практикует магию?
– Моя любимая…
Я дрогнула. Книга вывалилась из рук. Я вскинула глаза, наткнувшись взглядом на графа, который стоял между стеллажей.
– Любимая? – переспросила я, нахмурившись. – Как-то поспешно обращаться ко мне… называть меня…
– Я о книге.
О, я едва не взревела от стыда.
– О книге? – переспросила уже спокойно и пожала плечами. – Конечно о ней… о чем же еще… я так и подумала… просто…
– С вами все в порядке, госпожа Хоткинс? Вы покраснели?
– Не говорите чепухи, здесь плохое освещение, – протараторила, запихивая книгу обратно на полку и направляясь к столу, – вы, значит, изучаете магию?
– Немного, – добавил он чуть слышно и медленно пошел за мной.
Я резко обернулась.
– Это запрещено законом, милорд. Надеюсь, ваши познания в этом вопросе не очень обширны?
– Нет, госпожа Хоткинс. Вам не стоит переживать.
– Все эти книги лучше сжечь.
– Я имею право хранить их в своем доме. Я – морт. Мне не запрещено держать в личной библиотеке книги о магии.
– Но практиковать ее вы не можете.
– Разумеется, нет. Почитывать на досуге могу, применять – ни в коем случае.
– Но имея такую библиотеку, нельзя так просто избавиться от соблазна, верно? Ведь чернокнижником может стать любой человек, получивший доступ к запрещенным магическим ритуалам.
– Правильно, госпожа Хоткинс. Но здесь вы не найдете ни одного описания ритуалов. По сути, эти книги абсолютно безвредны.
Почему-то мне казалось, что вред от них все-таки был.
Я терпеть не могла магических штучек… особенно магов. Темными магами рождаются, а не становятся. Сила артефактов перетекает в каждого следующего наследника. Поэтому магов отслеживают, клеймят и направляют на службу к королю. Самые достойные становятся королевскими ведами.
– Все-таки лучше сжечь! – изрекла я.
Граф улыбнулся.
– Вы мне определенно нравитесь, Джейн, – сказал он. – Ваша прямолинейность подкупает.
– А я думала, вы будете от нее не в восторге, милорд.
– Роберт, – вдруг сказал он.
– Что?
– Можете называть меня по имени.
Сердце сжалось, а затем забилось с удвоенной силой.
Когда мы вошли в столовую, я на некоторое время потеряла дар речи. Никто, пожалуй, не упомянул, что ужин будет официальным. Прислуга, почти в полном составе, уложенные треугольником салфетки, букетики роз – такое я видела в журнале. Ох, неужели я стану очередной дурочкой, которая немеет при виде красивой сервировки стола?
– Вы всегда ужинаете с таким размахом, милорд? – спросила я, с недоверием косясь на лакея, который вздумал почтительно отодвинуть мне стул.
– Конечно, нет, – ответил де Вер. – Вас что-то смущает?
– Я не привыкла к подобному сервису.
Роберт расправил салфетку, и лакеи, как по команде, засуетились. Меня порадовало то, что сервировка стола была не полной, иначе бы я застряла на выборе приборов навечно.
– Вы нашли что-нибудь в кодексах, госпожа Хоткинс? – вдруг спросил де Вер.
– Не хочу портить вам аппетит, – произнесла, глядя, как нам разливают вино, – хороших новостей у меня нет. Но остались вопросы.
– Слушаю.
Что ж, если мы говорим о деле, так это даже неплохо.
– Если вам не сложно, просветите меня, насколько крепка ваша идея свободы, – вопрос прозвучал насмешливо против воли.
– Для чего?
– Чтобы у меня было больше шансов убедить вас исполнить волю короля.
– Невозможно.
– Гм… а вы попробуйте. Мне говорили, что невозможных вещей не бывает.
Я его рассмешила. Будет мне уроком, что не стоит постоянно шутить. Но, черт побери, я чудовищно волнуюсь, а одно тянет за собой другое.
– Как вы относитесь к экспериментам? – вдруг спросил де Вер.
Я вскинула бровь. В принципе, положительно. Хотя, что-то подсказывало мне, что экспериментировать с лордом весьма опасное занятие.
– Хотите показать мне опытным путем, что свобода – вершина всех благ?
– Примерно так.
– Хорошо, согласна.
Роберт приподнял голову, одаривая меня пронизывающим взглядом, в котором я уловила искорку азарта.
– Для начала скажите, Джейн, вы вольны распоряжаться своей жизнью?
– Думаю, да, – я пригубила вино и откинулась на стуле, предвкушая интересную пикировку репликами.
– А если бы вдруг ваш король, ваш родственник или, скажем, отец приказал вам выйти замуж за человека, которого вы не любите?
– О, конкретней, милорд. Все зависит от будущего жениха.
– Это не столь важно, госпожа Хоткинс. Допустим, вас обязали бы выйти за меня.
У меня перебило дыхание, и я рассмеялась, так как не знала, как реагировать.
– За вас? – переспросила. – Я бы сразу согласилась.
Де Вер сцепил замком пальцы и положил на них подбородок, не спуская с меня глаз. Спокойным он лишь казался.
– Почему? – его голос был хриплым и тихим.
– Вы богаты и скоро лишитесь головы. Я была бы весьма обеспеченной вдовой.
Роберт не улыбнулся. Видимо, моя шутка пролетела мимо него и вонзилась в одного из слуг, который несдержанно хмыкнул.
– Вы серьезно, Джейн?
Глупость какая! Я же пошутила. Мы же экспериментируем, черт побери! Или я слишком далеко зашла в своих фантазиях?
– Эдуард! – вдруг окликнул де Вер, и рядом с ним возник его помощник. – Сию же минуту скачите в приходскую церковь и приведите священника. Адам, – обратился к дворецкому, – распорядитесь, чтобы нашли моего нотариуса. Отправьте кого-нибудь в часовню проверить, можно ли там сыграть свадьбу.
Я подавилась вином, поставила бокал на стол и спросила:
– Что вы делаете, милорд?
– Если вы не против нашей свадьбы, то она состоится сегодня же. Зачем ждать?
– Вы шутите?
– Нет.
– Да, бросьте! Вы не можете жениться на мне.
– Могу и сделаю это.
– Вы меня совершенно не знаете.
– Почему же? Мне кажется, что неплохо знаю.
– Лорд де Вер, – заявила я со всей серьезностью, – если в этом и заключается суть вашего эксперимента, то могу вас уверить, я ни за что не поверю, что вы возьмете в жены женщину из Стоунвилля без титула и родословной.
– Даю вам слово, Джейн, что возьму.
Я опешила. А ведь этот человек совершенно серьезен.
– Вы не можете жениться без королевского одобрения!
– Оно мне не нужно. В законе говорится о приказе исполнять волю короля, пусть даже в личных вопросах, но нигде не указано, что я должен спрашивать его дозволения.
– Наш брак будет фиктивным? – предположила я.
Роберт усмехнулся.
– Нет, госпожа Хоткинс. Наш брак будет самым настоящим. Ровно до тех пор, пока мне не отрубят голову, затем можете распорядиться наследством, как вам будет угодно. Хоть раздать все беднякам или просадить в карты.
– Вы издеваетесь надо мной?
– Нет.
– Ваше предложение безумно.
– Вы его примете?
– Хотела бы я сказать «да», чтобы увидеть ваше лицо, но боюсь испортить вам остаток жизни, поэтому своей свободной волей заявляю вам – нет, милорд, я не выйду за вас замуж. Поздравляю, эксперимент удался.
У меня напрочь пропал аппетит. Безвозвратно.
– Что было бы, Джейн, если бы вы лишились права выбора в подобном вопросе?
Я пожала плечами.
– Я не аристократка. Мой выбор, в отличие от вашего, никого бы не оскорбил.
– Но он бы перестал быть «вашим».
– Признайтесь, милорд, вы же рассчитывали, что я отвечу отказом?
– Вы из тех женщин, Джейн, которым для брака нужна любовь.
Роберт взял вилку и нож и преспокойно принялся за пищу. Дьявольское спокойствие! Я же едва могла усидеть из-за шквала эмоций.
– Не забудьте отменить все указания, – проворчала я, подразумевая слуг, которые и вправду могут притащить в часовню священника.