Елена Прокопович
Тысяча и один способ уничтожить мир
– Ты слеп, – заключила Лин.
– Не, вроде такого она не говорила, – он задумался.
Возле светила было изброжено ещё что-то, это был круг, а внутри какие-то узоры или надписи. Ученые не могли объяснить, что это, потому что сами не понимали. Но мать Джона была уверена, что это такое изображение Тайты. Ведь рядом располагались пять круглых планет вокруг огромной звезды. Они были разного размера, Лин казалось, что они соединены прямыми линиями, но странная женщина, утверждала, что это всё выдумки.
Лин и Ян вернулись домой вечером. Джон был не очень трезв, но очень опечален. Горе-двоица решила, что спускаться с головокружением невозможно и им нужно прилично выпить, чтобы сгладить спуск. Вот они и выпили всё, что у них было и вернулись за добавкой.
Ян прыгнул на диван рядом с другом.
– Джони! Ты тут один грустишь?
– Вы опять напились?
– Да, понимаешь мы покоряли новые высоты, предавались воспоминаниям.
Джон посмотрел на менее эмоциональную Лин, она готовила закуски.
– Ну ничего и ты догонишь, – сказал Ян наполняя бокал друга. Сам он пил из горла.
Джон сначала не охотно поддерживал затею «надраться в хлам», но Ян приводил весомые аргументы. Джон давно был в напряжении, и они не веселились почти целую вечность вместе, а горе-двоице не хватает старого друга и товарища, которых мог их хоть как-то останавливать.
Они быстро напились, затем танцевали и разносили дом всевозможными затеями. Дом они старого настрого решили не покидать. И даже обмотали дверь цепью, но потом и цепь пошла в расход, однако наружу они не вышли. Ян отрубился первый.
– Ты сегодня не такая пьяная как вчера. Это из-за меня? Не можешь со мной веселиться?
– Нет, я проглотила много лекарств от опьянения с утра. Хорошие таблетки, больше никогда не буду их пить.
Они засмеялись. Джон принес одеяло и сел рядом с Лин, она опустила голову ему на плечо. Они сидели на полу пред окном, вид которого выходил на крыши городка и море.
– Я думаю отправить его на Глерос, – говорил Джон. – Оттуда шум от его похождений не так быстро будет доходить до главенствующих.
– Это не разумно. Лучше его оставить возле себя и не давать наводить шум.
Джон задумался.
– Да, наверное, ты права. Как всегда.
Джон поцеловал её в нос.
Зачем?
Ян ворвался в роскошный кабинет Джона с зеркальным полом и потолком, он долго смотрел на себя сначала сверху, а потом снизу. Ему это нравилось, нравился огромный стол, панорамное окно, милая секретарша. Правда сказать, она приличного возраста, но всё равно хороша. Нравилось, как Джон вальяжно восседал на огромном кресле, а к нему подбегали подчинённые и как он бывало пренебрежительно к ним относился.
Сейчас Джон покачивался в своём кресле и разговаривал по телефону. Он сделал знак рукой, что означало важный разговор. Ян сел в кресло, предназначавшееся гостю, оно было ораздо меньше кресла Джона.
На этот раз проступок уже взрослого человека заключался в том, что, доставляя важного господина, Ян умудрился разбить его прелестный корабль. Это был визит посла из соседней системы Джабо. Посол хотел посмотреть все планеты и познакомиться с главенствующими. После всех аристократических мероприятий мужчина средних лет выказал желание поразвлечься. И Джон решил, что настал выход его лучшего друга.
И Ян хорошо справлялся, показывал всё самое интересное и будоражащее. Стоит заметить, что несколько месяцев назад Ян решил, что из него выйдет отличный пилот. Он исправно осваивал ремесло. У великого посла был шикарный корабль Анида, новинка, огромное позолоченное судно в форме рогалика. Ян принял за честь управлять им.
В пути между Тайтой и Закроном, посол взял на слабо Яна, что тот не сможет пролететь вокруг кольца космопорта Сильвии на большой скорости, залетев прямо в центр, где располагались посадочные модули. Ян конечно же смог это сделать, но задел парочку кораблей и потащил за собой, чтобы отделаться от них, он разогнался и совершил резкий разворот. Всех поразило его мастерство, кроме охраны, которая погналась за нарушителем и, не ожидая разворота Аниды, врезалась прямо в красивый межгалактический корабль посла с Джабо. Оба судна взорвались. Но, что долго будет припоминать Ян, он всё-таки сбросил со своего хвоста груз и выполнил трюк.
Все пассажиры Аниды и второго корабля были извергнуты в космос системой безопасности. Прекрасный корабль не был рассчитан на таран. Послу нравилось висеть в пространстве и смотреть шоу, пока он не отрезвел. Обвинил он конечно Яна и всю систему Даркона. Яну это казалось не справедливым, но не по отношению к системе, а по отношению к его персоне. Он был уверен, что посол виновен во всём произошедшем. Прославенный гость был согласен на любые трюки, даже когда Ян сказал, что это смертельно опасно, тот крикнул: «Жги парень! Или тебе слабо!»
Новоиспеченный пилот не успел переговорить с послом. Он стремительно упорхнул, как обиженная девица. А его разволновавшиеся родственнички приняли этот инцидент близко к сердцу и расценили его как покушение на убийство и акт агрессии против системы Джабо. Ох, любят невинным шалостям приписывать невиданный масштаб.
«Это привилегия богатых, – думал Ян. – За печами у них стоят дома, города, планеты и они могут говорить, что оскорбили их планету. Хотя ты всего лишь обозвал ублюдком его, а не население мира. Не могут миллиарды жителей быть ублюдками. Это просто невозможно.»
– Ты осознаешь, что натворил? Опять. – Ян не заметил, как на него уставился недовольный взгляд Джона. Он был сосредоточен на одной цели и переключиться на другие не мог. Ян бы жутко обрадовался кому-нибудь, кто просто зашел в кабинет и отвлек внимание Джона на себя.
– Я долго обдумывал, всё что произошло в ту ночь… – он начал медленно, надеясь на подмогу.
– Пока парил в космосе?
– Нет, нас достаточно быстро забрали. – Отметил невзначай Ян. – Корабли охраны отлично оборудованы, и служащие там прекрасные, не то что те негодяи на Тэфине, где я работал…
– Ты решил припомнить все свои ошибки?
– Я начал говорить про этого посла. Он ответственен за всё произошедшее, он так говорил. Я же не дурак! Есть запись, где он разрешает мне управлять и где дает добро на маневр.
– Маневр?
– Он удался! – самодовольно отметил Ян.
– Нам не помогут эти доказательства, ведь он посол, а ты…
– Никто, человек без имени и ничего у меня нет.
– Я хотел сказать, пилот, – взгляд Джона помягчал. – Тебе тяжело всё это дается. Думаю, ты больше не будешь управлять кораблями.
– Что тяжело, Джон? Я был превосходным пилотом. У меня всё получалось и мне не было скучно.
– Но в этом деле нельзя веселиться. Твой инструктор говорит, что ты любишь выполнять трюки, взлеты, но тяжелые стыковки и приземления тебе не даются. А пилотирование – это ответственная и муторная работа. Ты не будешь уклоняться от снарядов и пролетать в кольцо космопорта.
– Значит я больше не пилот?
Раздался звук каблуков и в дверях появилась секретарша.
– Вас вновь вызывает Глерос, – произнес ванильный голос.
– Хорошо, – сказал Джон. Женщина исчезла. – Приходи сегодня вечером на ужин, договорим.
Ян хотел что-то сказать, но Джон уже общался с кем-то эфемерным. Неудавшийся пилот покинул комнату.
– Я уже говорила с вашим представителем!… Я не предоставляю таких услуг. – Изящная женщина за небольшим столом кричала в аппарат связи. – …Да мне без разницы, что написана в вашем веровании. …Что значит, на разных камнях во всех мирах Даркона?… Уверена, что ни на одном камне Нэфери не написано, что я сплю со всеми подряд, потому что там нет камней, там одна лава! До свидания! – женщина повернулась на своем стуле и увидела удивленное лицо Яна. Но она не капли не сконфузилась. – Извините, я вас не заметила. Ко мне пристает какая-то паства. Говорят, что главное в их веровании моя открытость. Ха, глупцы! – надменно смеялась она. – Если бы я отвечала всем ухажёрам, даже таким безумным как они, у меня не осталось времени на работу.
Ян слегка удивленно улыбнулся, она сделалась более довольной.
– Не могу обвинять их в рвении провести время с такой прекрасной женщиной. – Ласково произнес Ян. Она словно расцвела. – Не хотите выпить чего-нибудь?
Сладостным голосом секретарша произнесла:
– А вы случайно не из этой паствы?
– Нет.
– Но все же я отвечу вам также, – она надменно улыбнулась. – До свидания.
Ян был опечален, у него ничего не клеилось: ни с работой, ни с женщинами. Он забрал свои вещи из порта, выслушал насмешки служащих и учеников. Все считали его высокомерным богатеньким мальчиком, которому любой проступок сходил с рук. Это была правда, но Ян так не считал. Ему было неприятно и больно выслушивать издевки. Он никогда не мог завести друзей или длительных отношений из-за того, кто он есть. А кто он есть он сам не знал и надеялся, что окружающие ошибаются.
Тонкие ноги Лин по изяществу превосходили белые ножки стула, стоящего перед мольбертом. А её кисть грациозно водила по картине. В руке чувствовалась легкость, от неё веяло теплым ветром. Ян понял почему всех завораживал вид девушки, раньше он этого не замечал.
Картина, что лицезрел Ян была намного лучше, чем та что рисовала Лин. Несколько месяцев она изображала младенцев в крови с отвратительными орущими лицами. Но на этих картинах они были живые, нежели её собственный. Ян, как и Джон, не говорили про это с Лин. Джон считал, что творчество помогает ей справиться и полностью её поддерживал. Ян не знал зачем ей нужны эти картины. Для него всё чем до этого увлекалась Лин было загадкой. Мать Джона хотела, чтобы девушка была учтива, изящна и молчалива. И она была. Ещё она хотела, чтобы та играла на странном инструменте, и она играла. То же было со всезнанием Лин и картинами. Вот только всезнанием она не могла поделиться.
Ян пришел в квартиру Джона и Лин, кинул свои вещи в угол и налил себе выпить. Он молча наблюдал за Лин и думал. Она всегда была неразговорчива, но теперь она отказалась даже от колких замечаний. В её голове было пусто, и он это знал. Они редко общались, ведь Ян упорно учился летать. Он даже не пил все те месяцы.
«И всё зря, – думал он.»
Наконец, он подошел к ней сбоку, взглянул на картину, но сразу же отвернул голову. Ян смотрел только в безэмоциональное лицо Лин. Она наносила красные мазки.
– Ужасная картина, – произнес он. – То есть нарисовано хорошо, но эти младенцы мерзость.
Лин опустила руку и наклонила голову в сторону.
– Я просто хотел это прояснить. Джон же тебе не говорит. Он пади просто восхищается, но они ужасны.
Лин посмотрела на него.
– Опиши ещё, – произнесла она. Ян как-то растерялся.
– Нуу, они вызывают отвращение. Вся это кровь и тельца.
– Но он выглядел именно так, – сказала тихо Лин.
– Я не понимаю, – произнес он, присаживаясь на колени у ног Лин.
– Я тоже, – она сказала это с каким-то виноватым опечаленным взглядом. Любой человек не заметил бы перемены, но Ян очень точно разбирался в этом миловидном личике. Он пытался разыскать в нём что-то. Лин не просто рисовала картины, она пыталась добиться чего-то. Ян открыл рот, чтобы спросить. Но в комнату ворвался Джон.
Он, не глядя по сторонам, поцеловал жену, похвалил её картину, вызвал прислугу и попросил накрывать стол на три персоны. Речь была протараторена, как и действия: быстро и четко. Джон также неожиданно ушел в другую комнату, как и пришел. Лин встала и убрала картину в сторону, повернув её лицевой стороной к стене. Ян почувствовал боль, боль Лин. Но не из-за картины.
За шикарным столом говорил почти всё время Джон. В начале он конечно поинтересовался, как дела у Лин, она свела рассказ к милой улыбке. Дальше он рассказывал про инцидент на Глеросе, из-за которого не затихали звонки весь день. На этой планете добывались минералы для всей системы. В основном там жили рабочие в шахтах. Но жизнь там была прекрасна, много было сделано для простых работяг (гласила брошюра).
– Вы не представляете, что случилось на Глеросе, – говорил Джон, закидывая еду в себя. Обычно он был очень сдержан, но эта история взбудоражила его. – Сегодня утром мне позвонили и сказали: на Глеросе катастрофа. Я закричал: Что? Взрыв? Шахты обвалились? Льды тают? Что? А они: нет! Хуже! Неконтролируемое размножение зверьков. Я подумал, что это шутка? – Джон отодвинул еду. Даже на лице Лин появились нотки заинтересованности. – Они ответили: нет! На Глерос были завезены какие-то хомячки. Слышал о таких? – Ян помотал головой. – И я нет. Оказывается, год назад кто-то не с нашей галактики завез туда парочку, детишкам играть. Произошёл бум, всем понадобились эти грызуны. Их привезли ещё, и они начали размножаться. Теперь на одного жителя Глероса приходятся пять хомячков. – Джон растопырил пальцы руки и посмотрел на жену. Но та уже потеряла интерес. Она знала, чем всё закончится. Да и все знали. – И что вы думаете, что было дальше?
– Совету Глероса было приказано их уничтожить, – без воодушевления сказал Ян.
– Да, – радостно подтвердил Джон. – Но на этом всё не закончилось. Жители зарегистрировали этих хомячков, как разумных существ. Видите ли, они взбиваются в стаи и ищут пропитание! А рабочим не мешают. Вот только они загрязняют станцию, забивают вентиляционные люки и многое другое. – Джон бил кулаком по столу, бокалы дребезжали. Лин взяла свой в руку во избежание невыносимой для неё потери.
– И что вы сделали?
– Призвали рабочих к благоразумию, – Джон вернулся к пище.
– А они?
– А они устроили беспорядки! – крикнул Джон. – Всё мирно, но это пока. Пришлось вызывать знатоков разумной жизни из других систем. Но для начала были запрещены поставки этих хомячков. И это не понравилось жителям. Не знаю, чего они хотят. Но если всё не уладится к прибытию этих знатоков, придется ехать туда и представлять главенствующих.
– Ты поедешь на Глерос? – возмутился Ян.
– А что? Мы там были… с тобой.
– Да, я прекрасно помню. Жутчайшее место. Холодно даже в скафандре.
– Но в этот раз я не буду разгуливать по поверхности. В недрах Глероса прекрасные условия для жизни.
– Я слышал, что там многое устарело, – парировал Ян, Джон удивился, как и сам пилот. Это была не его мысль, он никогда не говорил о таких вещах. Но отступать он не стал и напер взглядом на Джона.
– Недавно была запущена новая цепь жилых помещений, – неуверенно сказал Джон.
– Для туристов, – оборвал Ян. Что вызвало ещё большее удивление. Однако на лице Лин появились нотки удовольствия.
– Даа, в основном, но… – Джон не нашел как ответить. – С каких пор тебя интересуют такие темы?
– Какие? – Ян втянулся в эту игру, ему нравилась потеря уверенности друга.
– Про условия жизни жителей Глероса.
– Ты сам определись, то жители то рабочие. Может они просто рабы? – Джон молчал, а лицо Ян становилось с каждой секундой довольнее. Но вскоре он понял глупость своего поведения. – Не знаю, люди часто говорят о несправедливости, когда других разговоров за выпивкой не остается.
– Да, точно, выпивка! – продекламировал глава стола и Ян пожалел, что сменил невыгодную для друга тему. – Что теперь делать будешь?
– Думаю поехать на Глерос и возглавить армию хомячков!
– У тебя это прекрасно получится! – сдавленно произнес Джон.
Он устал от глупости Яна и не мог терпеть больше его поисков в жизни и нелепых выходок. Джон с трудом сдерживался, чтобы не высказать всё другу. Но в глубине его души был страх. Он знал пророчество, нельзя было отпускать Яна. И Джон, выразив на лице любовь к другу, которая давно умерла, сказал:
– Ты будешь работать в моей службе безопасности. Максимально близко ко мне.
Ян обрадовался из-за первых слов друга, но потом понял, что это уже не стремление помочь, а нечто отвратительное.
– Чтобы ты мог меня контролировать?
Джон замялся, он хотел подтвердить предположение Яна, но удержался. Напряжение между ними нарастало, они сначала сопротивлялись этому. Однако у обоих зрела злоба, они прокручивали в голове слова, которые будут выкрикивать, всё то, что копилось столько лет. Они сверлили друг друга взглядами и уже были готовы наброситься, даже привстали для броска.
Лин произнесла:
– Я беременна.
Тела двух молодых людей упали на стулья, и они направили жалобные удивленные взгляды на молчаливое существо, про которое совсем забыли.
– Что? – начал Джон. – Но как?
Лин посмотрела в глаза сначала одному, затем другому. Ненависти в них не осталось.
– Шутка, – ответила она и ударила ногтем по пустому стакану. Прислуга налила ей ещё.
Ян и Джон почувствовали невероятное облегчение, а потом смутились из-за этого. Особенно Ян, ему то нечего было бояться. Они посидели несколько минут в тишине.
– Кстати об этом, – начал радостно Джон, а потом притих из-за сказанной глупости. Четыре глаза смотрели с напором, и он продолжил с осторожностью. – Я хочу, чтобы твои картины увидел свет. Я устроил тебе выставку. – Джон уперся в недоумевающее лицо Яна. Но тот сразу посмотрел на Лин. Её лицо не выражало ничего необычного, только одна бровь была поднята чуть больше обычного. Затем она улыбнулась.
– Мне приятно, но ты уверен, что эти картины нужно показывать людям? – произнесла она. Ян вспомнил, что наговорил и надеялся, что Лин про это не упомянет.
– Конечно, любимая, тебе станет легче, если ты поделишься своим горем с миром. Да картины не очень приятные, но это прекрасные работы и их оценят по достоинству.
– Хорошо, – произнесла Лин с воодушевлённом взглядом, он был ложью.
Она понимала, что это ужасная затея, но помещать мужу не могла. Лин ничего от этого не теряла, она вообще ничего не теряла, ведь у неё ничего не было. Это понимал и Ян, однако решил, что всё это не его дело.
На выставке собралось множество почтенных персон. Кроме картин Лин там были работы именитых авторов. Решили, что нужно разбавить мрак основных трудов. Но именно они приковывали к себе внимание. Кровавые тельца восторгали собравшихся, они были реалистичнее чем сама жизнь. Однако в огромном зале был другой экспонат, утонченное произведение искусства. К нему были прикованы большинство глаз, от него веяло холодом и изысканностью. И это конечно же была сама Лин.
В длинной черной юбке и белой водолазке она выглядела как величественная царица. Человек не знавший решил, что она ничего не видела в жизни, была заперта в идеальном дворце. Даже по лицу девушки нельзя было сказать, что она пережила трагедию. Но все чувствовали непреходящую тоску. В зале было очень тихо, гости перешептывались по углам. И никто не мог подойти к ней, а кто пытался получал мелкое подобие улыбки вместо приветствия. Улыбка эта была настолько холодной, что даже проверенные тяжелой женской долей супруги великих мужей удалялись без слов сожаления.
Лин не позволяла жалеть себя, только восторгаться. Даже её муж держался по одаль и постоянно перешептывался с кем-нибудь, чтоб не подходить к ней.
Ян появился в этом помещении по одной простой причине, его там не ждали. Джон конечно же позвал его, но он не думал, что тот придет. Молодой человек осмотрел все осуждающие взгляды, про его персону разошлось много слухов и все он подтверждал. Он хотел, чтобы его презирали и ненавидели, тогда всё становилось взаимно.
Вокруг Лин была прорисована не видимая окружность, за которую никто не проходил. Она смотрела на свою картину. Ян же сразу подошел к ней. Он взял её за талию и поцеловал в щеку.
– Прекрасная выставка! – сказал он осматриваясь. – Возьми, поможет.
Она вытащила из его ладони на её талии маленький сверток.
– Что ты тут делаешь? – спросили она, не отрывая глаз от картины.
– Поддерживаю друга.
– Он там, – Лин чуть повернулась в сторону Джона.
Ян молча смотрел на неё, а она на картину. Он не понимал, зачем она тут стоит, почему не хочет принять его помощь. Ян хотел ответов, он чувствовал, что всё это происходит не потому, что ей больно. Она не чувствовала ни боли, ни страха, ни потери. Но что тогда? Эти мысли не давали ему отступиться просто так.
Неудавшийся пилот увидел, подходящего Джона. Он кивнул ему в сторону, чтобы они отошли. И они удалились в противоположный конец зала. Пока они шли, Джон представлял Яна окружающими. Те приветливо улыбались, но выражение их лиц быстро сменялось.
– Главенствующие высылают меня на Глерос, – сказал Джон. Ян молчал. – Ты едешь со мной.
Ян смотрел на одинокую фигуру Лин возле другой картины.
– Она тоже едет? – спросил он.
– Не думаю…
– Ей тут будет хуже одной, – оборвал Ян.
– Хорошо. – Джон неуверенно крутил головой, он боялся даже смотреть в её сторону. – Завтра вылетаем. А теперь мне пора. Отвезешь её домой?
Ян кивнул. Джон ушёл, не попрощавшись с женой. Некоторые персоны подходили к нему и говорили о чем-то, но Ян не слушал. Он надменно делал вид, что их болтовня не достойна его внимания. Вскоре он вернулся к Лин.
– А окружающие потрясены твоими работами!
– Интересно, когда это они упомянули, перед тем как пожалеть меня или предречь крах нашему браку? – она повернула к нему лицо. На нём была злоба и нотки отчаянья. Пакетик в её руки был пуст. Ян виновато смотрел в пол, он не знал, что сказать и как он мог помочь. Только сейчас он понял, как эти бедняги правы, что держались по дальше.
Лицо Лин смягчало, она бросила Яну добрый взгляд и пошла по залу. Они вышли через заднею дверь. Им нечего было сказать друг другу, но Ян упорно искал что-то в своём мозгу или её. Они зашли в маленькую кафешку. Там было уютно и тихо. Лин смотрела как проносятся машины и попивала горячий напиток.
– Хватит так смотреть, ты меня утомляешь, – сказала она.
– Объясни мне, что ты делаешь? – Лин молчала. – Картины, выставки. Ты не горюешь по этому ребенку. Я знаю. Тогда что?
Лин отвернулась, это значило, что она не хотела говорить.
– Я не перестану так смотреть.
– Почему?
Теперь молчал Ян молчал.
– Не хочу потерять последнего друга.
Лин не повернула головы, даже не ухмыльнулась. Ян уже пожалел, что скал это.
– Она громко вскрикнула и прикрыла рот рукой, в её глазах был ужас. Она уставилась на картину. Затем жалостливо посмотрела в мою сторону. – Лин остановила мертвый взгляд в окне. Ян догадался, что это была какая-то женщина на выставке, он не хотел перебивать её. – Она подошла и спросила: «Вы наверно ужасно чувствуете себя?» Нет. – Лин замотала головой. – Я ответила нет, и та отлетела от меня. – Стеклянные глаза повернулись к Яну. В них не было ни тоски, ни горя. – Я же должна чувствовать что-то, все чувствуют. Лежа на той кушетки я надеялась почувствовать боль, заплакать. Но я увидела тело мертвого ребенка … И ничего.
– Зачем тебе он вообще был нужен?
– Чтобы почувствовать что-нибудь.
– Ты хотела ребенка? – начал Ян возмущённо, но опомнился. – Серьезно, Лин? Есть наркотики, алкоголь!
– Они уже не помогают, – она кинула пакетик перед Яном. – Несколько минут я чувствую, но это не человеческие ощущения, какие-то их тени, отголоски. А алкоголь помогает только в огромных дозах. А же не могу вечно пить?
– Ты такой человек!
– Нет, – отрезала Лин. Она не хотела затевать этот разговор. Посмотрев в глаза друга, она вновь их опустила. – Это ненормально, Ян.
– Что это значит?
– Может кому-то надо, чтобы я была бесчувственной, а ты неудачником?
Ян смотрел вниз, он не хотел её слушать.
– Ты знаешь кто я?
– Ты … – замямлил Ян.
– Нет до того, как я была послушной и нравилась всем. Я играю Мяуме, ибо это нравилось маме Джона, я много читаю, чтобы коротать время пока Джона нет. Рисую картины, потому что только за изображения секса меня мог похвалить его отец. Мне это все не сдалось.
– Ты злишься.
– Я всегда злюсь, на окружающих людей за то, что они противные порождения системы. Они думают, что знают правду, но это не так. Они думают, что у них есть увлечения и страсти! Этот мальчик ей может понравиться, а этот нет. Но это не их решения, они формировались за счет общества, но это общество – ложь.
– Ты всегда так говоришь, что всё ложь.
– Этот мир был сделан по примеру, одному старому примеру. Но они могли взять что-нибудь получше. Существовало множество цивилизаций.
– Ты под наркотой…
– Да, – тихо проговорила она. – Даже сейчас я хочу быть удобной.
Ян смотрел в окно, мимо проезжали машины, полил слабый дождик. По улицам радостно пробегали мальчишки. Затем капли стали большими и прохожие ускоряли свой шаг. Ливень умывал дома, машины и людей. Им была дана способность ходить, путешествовать, но они заложники городов.
За окном не осталось не одного движущегося предмета, кроме старушки на другой стороне улице. Она не торопилась, могла бы стать под навес, но не встала. Ян провожал её глазами. Мир так быстро меняется, а мы просто идём.
– Есть вещи хуже наркотиков и неопределенности. Одна из них моя трусость. Я не хочу ни за что сражаться. Не могу поведать Джону свои мысли, потому что они ему не понравятся. А меня учили, что Джон должен быть доволен мной целиком и полностью.
Старушка скрылась из вида и Яну пришлось посмотреть в глаза человеку, который был не то родственник, не то друг. Он не хотел слушать Лин, не хотел верить её словам, не мог воспринимать их всерьез и не стал. Можно было приплести сюда пророчество. Но это было нелепо.
Дождь утих, только большие капли падали с навеса и ударялись о поверхность дорог, разлетаясь на более мелкие.
– Нам пора, – произнес он.
Всю дорогу на Глерос Ян наблюдал за Джоном. В корабле был знаток мелких форм разумной жизни Линде Барк и половина штаба Джона, в том числе его секретарша Мэдалин Фом. Это компания была далека от интересов Яна, и он просто смотрел, как обходителен его друг. Они радовались, когда Джон расспрашивал их о чём-то личном, о том, что может знать только близкий человек. Секретарша от него почти не отходила, они часто перешептывались. Лин здесь не было, она никогда не выходила в свет без весомых причин.
Наконец очередь дошла до Яна. Они поздоровались, обменялись мнениями о полете и присутствующих. Их диалоги были в последние время очень неловкими.
– Может выпьем? – спросил Джон.
– Конечно.
Они взяли бокалы и сели за одинокий столик в деловой комнате Джона.
– Чем я буду заниматься? – спросил Ян.
– Моей безопасностью, – небрежно произнес Джон, листая бумаги. – На станции ты встретишься с охраной и изучишь всё, что может угрожать мне.
– А разве не логичней изучить угрозы до прибытия?
– Я уверен, они не так критичны. Миссия важнее. – Джон рассуждал в слух, но Ян постоянно перебивал его.
– От куда столько людей? Вся знать захотела глянуть на зверьков?
– Да, много народу собралось. Вместо одного специалиста из системы … приехали с десяток человек, заинтересовавшихся проблемой. Я удивлен. – Джон оторвался от бумаг. – Главенствующие решили, что проблема настолько важна, что отправили младший совет. А ещё на Глерос приедет Денга́й!
– Это тот сумасшедший, главенствующий…
– Да, он продвигал безумные идеи, и родители сместили его с места. Тогда он отправился в великое путешествие и забрал с собой всех желающих! – Джон развел руками.
– Я помню его, – воскликнул Ян. – Он как-то принес нам настоящие шпаги и сказал, что вся зелень в мире наши враги.
– Да и мы искромсали все мамины цветы вокруг дома! Она так кричала! – Джон засмеялся, как и Ян. – Он ещё предлагал поместить все планеты на одну благоприятную орбиту, – продолжал Джон.
– И хотел себе больше десяти жен, и от каждой ребенка, – взволнованно говорил Ян. – Он планировал развести этих детей по ближайшим системам и так расширить свой род и род Даркона! Думаешь, ему удалось?
– С его рвением, – усмехнулся Джон.
Они замолчали. Каждый перебирал детские воспоминания. И на удивление они были счастливыми, либо очень счастливыми. Но их улыбки сошли, когда они вспомнили про ещё одного человека.
– Как вы доехали вчера? – спросил с тихой осторожностью Джон.
– Мы посидели в кафе пока шёл дождь, поговорили. – Ян с печалью в глазах замолчал, но вдруг решил продолжить: – Я не понимаю, что с ней происходит!
– Она потеряла ребенка, – спокойно сказал Джон.
– Дело не в этом, – Ян хотел объяснить всё, что накопилось, но замолчал. А Джон хотел спросить, в чём дело. Но он знал, знал в чём дело и не смог солгать другу вслух.
После посадки Яна встретил начальник охраны. Молодой хмурый человек с крепким телосложением, он грубо рассказывал Яну как всё устроено и про то, где и у кого ему следует брать информацию. Ещё он сообщил, что у него есть жена почти три месяца и Яну не стоит приближаться к ней. Когда ещё парочка офицеров сказали ему нечто подобное, он понял, что слава разлучника обошла всю систему. Это было не сильно плохо, но не то что бы хорошо. В целом Ян был доволен. Он вспомнил о Бэт.
«Где она сейчас? Осталась с тем бараном или ушла к другому. Может у неё дети и она счастлива.»
Перед Яном появилась милая девушка, очень стройная, красивая и готовая помогать чем сможет. Она показывала разные исследования и предлагала напитки. Ян был рад этому обходительному существу. Хотя такая добыча была слишком скучна и не украсила его список.
Лин не было места даже в холодном подземном мире. Рабочие ходили ровными рядами в красивой форме. Она пришла в школьную библиотеку, полистала книжки и подтвердила всё, что уже знала до этого. Несколько лет она искала НО. Однако не находила даже мелкого намека на существование того самого НО.
Тогда она расстроенно взглянула на часы. Они не куда не спешили, да и ей некуда было идти. Поэтому она взломала пару панелей и один лифт. Огромный скафандр смотрелся на мешковато. Её это не смутило.
Лин оказалась на поверхности планеты. Взгляд её медленно перешел от ботинок к космосу. Невероятно было стоять на поверхности каменно-ледяной глыбы и чувствовать, что к земле притягивает больше обычного. Но ещё невероятней было видеть тысячи маленьких четких точечек на небе. Видеть их без фильтров и экранов, своими глазами. Понимать, что находишься в огромном пространстве, в котором возможно всё: черные дыры, червоточины, пульсары, квазары, и всё это пред тобой. Ты можешь оказаться среди миллиарда звезд!
Лин чувствовала всё это, однако не полностью. В глубинах её сознания происходило какое-то шевеление. Но это были не переполняющие чувства.
В самых обычных ситуациях, на уроке или перемене, она представляла, как делает что-то безумное, из ряда вон выходящие, и все возмущаются и смотрят на неё. Когда её жизнь потеряла все краски, она стала представлять такие ситуации чаще. А потом стала воплощать их в жизнь, одной из таких была беременность. Она представляла ужасающиеся глаза Джона, когда он узнает, его лицо теряет обыденность и сухость. Ещё одной была презентация той отвратительной картины. Она привлекала внимание и взбудораживала людей вокруг себя. Она пыталась кричать в общественных местах, возмущаться на окружающих, но у неё получалось не натурально, и она быстро теряла интерес.
