Елена Москичева
Бьюти-бизнес с нуля. Честное руководство для тех, кто решил вложить деньги в индустрию красоты
Плохо это или хорошо? Не знаю! Наверное, любая отрасль проходит такой вот период роста, когда правил еще нет, а идеи идут косяком, и деловой азарт захлестывает.
Я только вижу, что и сейчас над косметологией тяготеет родовое проклятие парикмахерской, и все, что когда-то позволило расти и развиваться, теперь, к концу первой четверти века, становится тормозом на пути. Появляются границы компетенции и правила деятельности, нормативные документы и осмысленный опыт. И вместе с этим в индустрию приходят новые люди, которые готовы идти дальше, не отвергая опыт прошлых лет, но осмысливая его как территорию Дикого Запада.
Если бы путь индустрии красоты за тридцать прошедших лет можно было показать с помощью вывесок, это выглядело бы так:
«Парикмахерская» – «Салон-парикмахерская» – «Салон-красоты» – «Клиника косметологии» – «Центр красоты и здоровья».
Но несмотря на явную тягу к солидности, хотя бы в наименовании, все предприятия индустрии красоты имеют общие проблемы:
1. Незнание правил ведения бизнеса, установленных государством (законы, постановления, приказы, ГОСТы).
2. Отсутствие статистики, а, значит, и четкого представления о том, как развивается индустрия в целом, отсюда невозможность принять стратегическое решение, основываясь на фактах, а не на ощущениях.
3. Слабое представление о том, кто имеет право оказывать бытовые и медицинские услуги: образование, квалификация, должность, профессиональный стандарт.
4. Отсутствие четкого понимания, как ввозится и регистрируется на рынке косметологическая продукция, включающая лекарственные препараты, косметические средства и медицинские изделия.
5. Отсутствие статистики, а, значит, и системного представления о том, как развивается индустрия в целом.
6. Большая разница между платежеспособностью потребителей и востребованностью услуг в городах-миллионниках и небольших населенных пунктах.
И все же каждый раз, когда я вижу вывеску на здании «салон красоты», «косметология», я остро ощущаю потенциал индустрии: огромное количество специалистов, которые к ней профессионально причастны, широкий ассортимент продукции для удовлетворения эстетических потребностей, креативность и энтузиазм рекламной поддержки, энергия выставочных проектов, незатихающий интерес потребителей и мощные финансовые потоки. Отрасль полна силы и ориентирована на будущее.
В течение последних двадцати лет я профессионально развиваюсь параллельно индустрии красоты. В журналистике с 70-х годов прошлого столетия, а в начале двухтысячных стала специализироваться в области освещения эстетических услуг. Начала с того, что писала статьи о этом виде деятельности. Потом меня стали приглашать на конференции для руководителей и специалистов с докладами про отдельные проблемы индустрии. Далее авторские семинары и курсы для участников рынка, в том числе для руководителей предприятий индустрии красоты, косметологов, пластических хирургов, поставщиков продукции. Растет индустрия, расширяется и диапазон моей работы. Аудиты клиник и салонов красоты. Подготовка образцов внутренних документов, которые в конечном итоге сформировали некий электронный учебник. Я не решалась его публиковать, зная, что правила уже завтра могут измениться и мои рекомендации будут неактуальны. Но решение нашлось. То, что вы сейчас держите в руках, можно назвать живой книгой. Страницы, напрямую связанные с положениями нормативных актов, будут иметь QR-коды. По ним можно пройти на сайт, где информация будет обновляться.
И это позволит вам быть в курсе актуальных требований к индустрии красоты. Вечной индустрии в ее актуальном облике.
Глава 2
Зачем вам этот бизнес?
Весной 2023 года Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения озвучила следующие цифры: 9 287 организаций имеют лицензию на осуществление медицинской деятельности по профилю «косметология».
Из них только 6 % – государственные и муниципальные медицинские организации. При этом более 99 % косметологических услуг оказывается пациентам в клиниках, относящихся к частной системе здравоохранения.
По данным онлайн-сервиса для поиска работы в бьюти-индустрии Freetalents.ru [1], в 2023 году рынок бытовых парикмахерских и косметических услуг в России насчитывал 90 000 салонов красоты и около 300 000 мастеров. Только в Москве их 14 000 и 43 000 соответственно.
Цифры эти очень приблизительны, потому что частные предприятия практически не участвуют в статистической отчетности, сколько их на самом деле не знает и Федеральная служба статистики. Кроме того, в последние годы к ним прибавилась армия самозанятых, которые не подают уведомления в Роспотребнадзор о начале осуществления предпринимательской деятельности. По данным Тинькофф Журнала, на конец 2022 года в России было зарегистрировано 6,3 миллиона самозанятых, из них более 218 тысяч человек работают в сфере красоты. А сколько незарегистрированных – никто не знает!
1
Правда, раз в год Росстат публикует данные в денежном выражении, так, за 2022 год парикмахерскими и салонами красоты без медицинской лицензии было якобы оказано услуг на 17 037 593,3 рублей. И опять же, эта цифра приблизительная, потому что многие предприятия индустрии красоты просто не участвуют в статистической отчетности.
Количество организаций подвижно, по данным все того же онлайн сервиса Freetalents.ru, ежегодно закрывается около 20–25 % салонов и клиник, столько же и открывается. Эти данные совпадают и с моими профессиональными наблюдениями. Я не веду статистику, но каждый год консультирую примерно одинаковое количество инвесторов, которые хотят открыть свой бизнес или же просят помочь с продажей уже надоевшего по разным причинам.
Одни закрываются, ссылаясь на то, что бизнес безнадежно убыточен, другие открываются, веря в то, что совершают дальновидные инвестиции. И то и другое – довольно устойчивые мифы.
Индустрия красоты создается по совершенно другим правилам, чем любой другой бизнес. Инвестиции в него никогда не окупятся при продаже.
И я сейчас объясню, почему.
Предприятия малого бизнеса (салоны красоты и клиники чаще всего к ним и относятся) чаще открываются в арендованных помещениях. Риэлторы, собственно, так и советуют, расчетами подтверждая, что деньги, вложенные в квадратные метры, окупятся в лучшем случае через десять лет.
Создавая свой бизнес в арендованном помещении, инвесторы в любом случае тратят деньги на ремонт, который с собой не унесешь. Далее приобретается оборудование. Опять вложения. И вот вроде, кажется, все! Кабинеты и залы блистают свежей отделкой, оборудование смонтировано. Пора считать деньги? Идти к обещанной консультантами по открытию предприятий индустрии красоты точке безубыточности?
К сожалению, пустой салон красоты не работает. Деньги в бизнес принесут мастера, их не причислишь к основным средствам, не внесешь в забалансовую ведомость. Они приходят и уходят, причем уводят с собой и клиентов. Они торгуются с руководителем за каждый процент с продаж. Конфликтуют между собой. Скандалят с клиентами, которые недовольны услугой. Требуют смены марок косметики, потому что есть на рынке и круче…
Словом, это живые люди, управлять которыми сложно, даже если ты уже прошел все известные курсы по мотивации персонала. А главное, сколько бы в них не было вложено денег, продать этот ресурс невозможно. Это в гоголевские времена ревизская душа стоила пятьсот рублей, а хороший повар или парикмахер – так и тысячу. Сегодня в молодого специалиста вкладывают гораздо больше, но свои навыки и умения он унесет с собой. Не отрежешь и в салоне не оставишь.
Деньги мастерам должны принести клиенты. Но их надо сначала привлечь. И стоимость привлечения растет с каждым годом. Причины для этого есть:
• плотная конкурентная среда;
• создание новых инструментов привлечения через онлайн-сервисы;
• зарплата маркетологу, пиар-менеджеру, копирайтеру, дизайнеру (количество специальностей плодится с каждым годом);
• стоимость размещения рекламы в интернет-пространстве (учитывая обязательную маркировку креатива);
• обучение специалистов организации клиенториентированному сервису.
Но достаточно одной некачественно сделанной услуги, одного хамского поступка со стороны работника – и клиент уходит навсегда. И деньги, в него вложенные, бизнесу не возвращает!
И выходит, собственно, что сколько в этот бизнес не вкладывай, его реальной капитализации не происходит. Если продавать, то только оборудование б/у. Правда, при открытии инвесторы об этом не задумываются. Им видится другая картина: красивый бизнес, красивые люди, легкие деньги.
Обычно я начинаю разочаровывать инвесторов на первой же консультации, потому что за все эти годы вижу: приносит деньги каждый день только тот салон красоты, в котором руководитель сам постоянно работает, управляя процессами. Курить бамбук в Таиланде не получается, поскольку ежедневно возникают маленькие, но непреодолимые трудности, решение которых сотрудники всегда возлагают на хозяина.
«Управляющий?» – говорят руководители. Ну да, поставить в главу своего бизнеса чужого человека – перспектива соблазнительная. Однако если в крупных структурах жесткая система отношений, полномочий и контроля, то в малом бизнесе управляющий в какой-то момент начинает осознавать себя полновластным хозяином и перехватывает инициативу.
Как часто бывают ситуации, когда управляющий, набравшийся опыта, а потом и смелости, открывает напротив свой салон красоты и переманивает туда мастеров, а владелец даже не замечает, как ведется подготовительная работа:
• разговоры о том, что хозяин-мироед зарплату не повышает, в бизнес не вкладывается и вообще скоро закроет это гнилое заведение;
• поглаживание по головке мастеров, которых управляющий собирается увести, бойкот тех, кто уходить не собирается;
• бурные обсуждения в комнате персонала, которые стихают сразу, как только владелец входит в дверь;
• разболтанность и безответственность персонала, вызывающее неподчинение («а что, завтра все закончится и начнутся новые светлые деньки»).
В Санкт-Петербурге была история, когда управляющий клиники косметологии открыл свое заведение и даже назвал его тем же именем. Пациентам клиники за полгода до этого говорилось, что вот-вот и клиника переедет в новое просторное помещение, и начнется в нем новая прекрасная жизнь. Так что переезд действительно состоялся, но это было другое юридическое лицо с новым хозяином.
«Как?» – скажет читатель, – «Как можно было увести специалистов и пациентов, более или менее понятно, но как можно было увести имя?»
Дело в том, что малый бизнес редко вкладывается в регистрацию торгового знака, пожалуй, только сети этим озабочены, так как с какого-то этапа развития начинают продавать франшизу (об этом мы еще поговорим). Ну а раз у торгового знака нет хозяина, им может пользоваться кто угодно. Пока этот хозяин не появится.
В индустрии красоты примеры судебных разбирательств по поводу использования чужого имени немного, но они есть.
Арбитражный суд Татарстана рассматривал иск московского салона красоты к индивидуальному предпринимателю в Набережных Челнах. Владельцы салона требовали с предпринимателя пять миллионов рублей за нарушение прав на использование товарного знака «Зазеркалье». Суд удовлетворил иск частично, сократив сумму до 500 тыс. рублей. Приведу извлечение из решения суда: «Товарные знаки и доменное имя сходны до степени смешения, что следует из визуального осмотра обозначений. Указанное доменное имя и охраняемые товарные знаки выполнены одними буквами в транскрипции латинского алфавита, и при их прочтении складывается твердое убеждение об их тесной связи, что является очевидным».
Но в данном случае у товарного знака был хозяин. Чаще всего наименование организации бесхозно, и им может воспользоваться кто угодно. Хоть вчерашний управляющий.
Зарегистрировать в качестве товарного знака можно не только наименование заведения, но и методику медицинского вмешательства в организм человека.
Так в практике косметологов лет пятнадцать назад появилось слово «плазмолифтинг», обозначающее введение обработанной аутологичной плазмы крови. Слово это было зарегистрировано как товарный знак и было связано с компанией, которая продавала пробирки для этой процедуры. Употребление товарного знака при обозначении услуг, в ходе которых используются другие пробирки, расценивалось компанией, которая владела правом на интеллектуальную собственность, как нарушение прав на интеллектуальную собственность.
Компания отслеживала через интернет-клиники, которые в прейскурантах или соцсетях называли услугу «плазмолифтинг», и подавала иски в суд, требуя с ответчиков от 100 до 500 тысяч рублей возмещения ущерба за использование товарного знака. И выигрывала суды. Потом на поверхность всплыла информация, что за право владеть товарным знаком судятся аж две компании и одно физическое лицо, и стало совсем непонятно, кому он принадлежит и кому отдавать деньги в компенсацию ущерба. Но пикантность ситуации даже не в этом, а в том, что пробирки, которые продавала компания, не являлись зарегистрированными в установленном порядке. То есть слово «плазмолифтинг» можно было использовать только приобретая пробирки, а пробирки приобретать и использовать нельзя, потому что у них нет регистрационного удостоверения Росздравнадзора.
Последний правообладатель, победивший в суде, продлил срок действия товарного знака до 2032 года. А теперь поговаривают, что он предлагает его купить кому-либо из производителей шприцев-пробирок для введения обработанной аутологичной плазмы крови. И слово «плазмолифтинг» снова может возникнуть на сцене, и новый его владелец также будет судиться с клиниками, которые его используют, не покупая продукции компании.
Я это к тому, что, развиваясь стихийно, индустрия красоты переступала границы возможного и только после серьезного репутационного и финансового ущерба училась жить по правилам. А государство в это время, анализируя ошибки инвесторов и руководителей клиник, эти правила создавало. Процесс был одновременным, и потому гармонии во взаимоотношениях частной системы здравоохранения и государства пока достичь не удается.
Но вернемся к инвесторам, которые хотят вложить деньги в красивый бизнес.
Пока они не откроют предприятие, до тех пор не узнают, что оно приносит деньги только при постоянном «ручном» управлении: стабильно работающих специалистах, активной клиентской базе. То есть отдыхать и стричь купоны не получится.
Еще одна опасность вложения денег в индустрию красоты – это мощный подпольный рынок товаров и услуг.
Вот только один пример. По данным Международной платформы красоты, в Россию было ввезено косметологическое оборудование:
То есть нелегального оборудования для нелегальных по определению медицинских услуг было ввезено как минимум в два раза больше, чем легального. Оно питает подпольную косметологию.
Когда я пытаюсь представить себе общую картину индустрии красоты, я вижу некое болото. Его дна никто не видит, исследовать его никто не пытается. Оно колышется, вздыхает, выпускает воздух из каверн, светится ночами дьявольскими огоньками в даркнете. А над ним на небольших клочках твердой земли пытаются разместиться легальные салоны и клиники. Их видно государству, видно контрольными надзорным органам, они должны платить налоги, белую зарплату специалистам, приобретать только легальную продукцию, выдавать чеки своим клиентам, соблюдать санэпидрежим. И для многих инвесторов вопрос о том, стоит ли ступать со своими деньгами на такую непрочную почву, будет решающим.
Все это я обязательно рассказываю тем, кто готов открыть салон красоты или клинику косметологии. Слышат немногие. По-прежнему бизнес в индустрии красоты кажется красивым, легким, маржинальным и привлекательным.
Ну что ж. Значит, в таком случае надо читать эту книгу дальше, чтобы знать правила, по которым салоны красоты и клиники косметологии открываются и развиваются.
Но прежде надо определить, зачем инвестору этот бизнес.
Наблюдая за развитием индустрии красоты, я вижу четыре категории инвесторов, а значит, и четыре траектории создания и деятельности салонов красоты и клиник косметологии.
Первая траектория. Бизнес ради бизнеса.
Сюда приходят инвесторы, которые рассчитывают вложить определенные средства и получить прибыль. Они требуют от консультантов бизнес-плана, определения точки безубыточности. Им важно видеть ближайшую финансовую перспективу. Вынуждена их огорчить. Если лет пятнадцать-двадцать назад мы и в самом деле писали бизнес-планы, причем на несколько лет вперед, и указывали заветную точку безубыточности (по уровню мифологизации она стоит где-то рядом с точкой G), то после 2008 года этот процесс уже не имеет смысла, ну разве что консультанта материально поддержать.
Если инвестору предлагают создать бизнес-план, пусть он задаст себе вопрос, как в нем будут предусмотрены международные санкции, волатильность рубля, скачки цен на оборудование и продукцию, расходы на ремонт (реальные всегда раза в полтора-два выше сметы), согласятся ли специалисты работать, получая запланированные расчетами зарплаты, будут ли клиенты покупать услуги по тем ценам, что помогут приблизить точку безубыточности…
Я так много о ней говорю, пора уже представить в полный рост морковку, которую вешают перед носом инвестора бизнес-консультанты.
Точка безубыточности – это объем товаров или услуг, который салон красоты или клиника должны продать, чтобы выйти в ноль, то есть достичь того момента, когда выручка и общие затраты сравняются. Это тот счастливый день, когда не надо доставать деньги из кубышки и снова и снова затыкать ими течь.
Гораздо приятнее было бы инвестору знать, где находится точка окупаемости, то есть тот день и то состояние бизнеса, когда вернутся все вложения.
Вот почему я не буду останавливаться на финансовых расчетах и писать тут размашистым пером бизнес-планы. История, по большому счету непредсказуемая, прочно зависит от причин, над которыми инвестор не властен.
Вот самый свежий пример. Лет десять назад на рынок пришел первый в своем роде аппарат для ультразвукового лифтинга производства США. Вложив деньги в его покупку, инвестор рассчитывает на долгосрочную прибыль. Но у аппарата агрегатная часть (картридж), которая требует регулярной замены, то есть снова приходится вкладывать деньги. И хорошо, если есть поток пациентов на процедуру. Но вот приходит 2023 год, и компания перестает поставлять картриджи в России. В письмах, отправленных владельцам оборудования, говорится, что поставки приостанавливаются в связи с «необходимостью получения производителем дополнительной разрешительной документации для реализации продукции в других странах». Вот аппарат стоит в углу косметологического кабинета, как памятник напрасно потраченным деньгам. И все расчеты насмарку.
Сама не пишу бизнес-планов, другим не советую их заказывать, а уж если заказали, составьте с консультантом такой договор, в котором будут предусмотрены штрафные санкции за срывы сроков достижения точки безубыточности и точки окупаемости. По крайней мере, деньги назад вернете, потраченные на консультанта и его быстро-портящийся бизнес-продукт.
Реальность такова, что планировать можно только завтрашний день. И в индустрии красоты это связано не только с общемировой финансовой и экономической турбулентностью. Сегодня вы вложили деньги в клинику лазерной эпиляции, а завтра на подиум выходят модели с крашенными розовыми волосатыми подмышками… Вчера только шорох стоял от открываемых коробок с филлерами, а завтра все начинают беречь свою индивидуальность и не хотят больше спотыкаться лабутенами о нижнюю губу.
Я, консультируя инвесторов, советую им обращать внимание на будущие проблемы их клиентов.
Десятилетиями клиентки покрывают ногтевую пластину шеллаком. И вот теперь в модных журналах они видят дам с короткими естественными ногтями. Снимают шеллак и горько плачут над растрескавшимися огрызками. И, похоже, лечение ногтевой пластины скоро станет популярной процедурой.
Несколько лет назад популярны были процедуры ламинирования и наращивания волос. Тонкие редкие волосочки покрывали смолами, чтобы создать видимость пышной шевелюры, или наращивали целыми прядями. Волосяные фолликулы не выдерживали наращенных и заламинированных волос и просто покидали голову. Результат: в большинстве клиник косметологии есть трихологические услуги. Были бы и кабинеты пересадки волос, но это возможно только под лицензией на пластическую хирургию.
Сегодня в моде художественная татуировка, но завтра эти молодые девушки выйдут в бизнес-леди, будут носить юбку-карандаш и колготки телесного цвета. И деньги потекут в салоны удаления татуировок и восстановления кожного покрова.
Движение в сторону естественности не мешает развитию индустрии красоты, а делает ее более технологичной и дорогой.
Стоит только присмотреться, где, на каких услугах сейчас окончательно портят кожу, волосы и ногти нашим клиентам, и уже можно составлять прейскурант на будущее.
Вторая траектория. Бизнес ради самореализации.
В семье есть деньги, и в семье есть человек, который не хочет сидеть без дела. Мог бы галерею художественную открыть, но там нужны знания, статус и контакты с непризнанными гениями, которые еще не торгуются с инвестором из-за цен на картины. Салонный бизнес кажется более привлекательным, потому что бытует мнение, что в нем инвестору не нужны специальные знания. Это, конечно, не так, но обнаруживается не сразу.
Наблюдая за салонами красоты, которые открывают наши «звезды» из шоу-бизнеса, вижу, что им в большинстве случаев просто льстит их имя на вывеске. Управление они отдают в чужие руки, и бизнес этот быстро прогорает. Но пока не прогорел, можно попользоваться, например, модным словом «коллаборация». С брендом, производителем, модным идолом в спорте или моде, с девелопером, наконец.
В чем проблема? При подобных коллаборациях в России учитывается только индекс или рейтинг известности. И рейтинги эти составляются, конечно, по разным критериям. Кто-то считает упоминания в СМИ, кто-то индекс цитирования, кто-то количество подписчиков в социальных сетях.
Вот беру один из свежих рейтингов. В нем на первом месте Егор Крид (скажите мне, кто это?), Петр Первый на 72 месте, а Юрий Гагарин на 158. Понятно, что инвесторы ставят на Егора (может, они и не знают, что ни Петра Первого, ни Гагарина нет в живых, но это и неважно, их рейтинг не впечатляет).
В 2019 году открывается салон красоты Егора Крида и Тимати (он на 24 месте в этом рейтинге). Название прочно связано с товарным знаком «Блэк стар Бьюти», раскрученным в московской среде, но дозвониться и записаться в московский салон уже не удалось.
Рейтинг, известность, гламур не работают без четкого понимания задач бизнеса, системы управления персоналом и системы привлечения платежеспособных клиентов. Тех, кто будет платить деньги за услугу, а не за возможность вопить от восторга у салона, когда звезды танцуют на крыше Хаммера.
Салоны красоты или клиники, открытые для самореализации, имеют только два пути развития. Либо инвестор (он же руководитель) начинает всерьез изучать законы ведения малого бизнеса, бизнеса услуг, втягивается и… переходит в первую категорию. Либо закрывает заведение, соскучившись.
По моим наблюдениям, самый большой азарт в таком виде бизнеса у инвестора или у членов его семьи возникает на этапе ремонта и обустройства.
Встречи с дизайнером, выбор цвета стен, заказ раковин из мрамора и облицовки ресепшн из оникса. Сладкие муки выбора люстры из муранского стекла и обивки кресел. И вот он, счастливый момент – открытие. Шары, шампанское, фотосессия. А завтра надо думать о том, кто встанет за парикмахерское кресло, кому поручить разведение дезинфицирующих растворов, что такое стерилизация инструментов и как привлечь в этот маленький рай клиентов, которые не готовы платить за услугу, в стоимость которой зашита люстра из муранского стекла.
Легче, наигравшись, продать. Но кто же за такие деньги купит себе чужую игрушку, интереснее создавать свою, может, этот цвет мрамора совсем не подойдет к цвету волос владелицы или ее сумочке.
Еще один взрыв интереса к созданию этого вида бизнеса у инвестора возможен при создании сайта, который должен быть красивым во всех отношениях. Никогда не забуду заказ на сайт, где предлагалось информацию разместить на густом бордовом фоне золотым курсивом. Заказ мы выполнили, деньги не пахнут. Но мой дизайнер взял с меня страшную клятву, что никогда и никому не расскажу, что он этот сайт создавал. Я клятву сдержала. И я также никогда не расскажу, в каком салоне, с каким руководителем произошла та или иная история. Деньги любят тишину. И конфиденциальность в нашей индустрии не менее важна, чем в банке. Чуть позже я напишу об обработке и распространении персональных данных, а пока еще об одной очень закрытой траектории развития красивого бизнеса. И тоже конфиденциально. Только вам, мои читатели.
Третья траектория. Отмывание денег.
Само выражение «отмыть деньги» вошло в обиход после остроумной операции Аль Капоне по легализации доходов, полученных преступным путем. Он открыл сеть прачечных с низкой стоимостью услуги, отследить поток денег не представлялось возможным (да, это был мир, в котором еще не придумали онлайн-кассы и маркировку – мониторинг движения товара).
Так он смывал с денег их происхождение и мог вкладывать их уже легальный бизнес.
Салон красоты – идеальная история для того, чтобы «отмыть деньги». В роскошном помещении могут маяться от безделья администраторы, уборщица, охранник (этот будет на месте непременно!).
Но если вы вдруг надумаете там получить услугу, вам говорят, что парикмахер выходит под запись, у мастера маникюра – выходной. Однако в течение дня доверенное лицо бьет чеки и складывает в кассу наличные деньги, потом через инкассацию они поступают на счет ООО, и вот вам вполне легальный доход и вполне законопослушный бизнесмен с устойчивым уровнем прибыли.
Из увлекательных сюжетов в этой сфере выделяется следующий.
2013 год. Предприниматель из Ульяновска берет в центре занятости субсидии на создание рабочих мест. За каждое рабочее место он получал по 60 тысяч рублей. И пока областное управление экономической безопасности не заинтересовалось, куда же он устраивает такую прорву народа, деньги исправно текли на счет. Выяснилось, что безработные на работу не устроены, денег им не платят, а у предпринимателя дочь владеет салоном красоты, под который и оформлялись субсидии на рабочие места.
Но в последнее время отмывание денег через малый бизнес перестает быть безопасным.
Во-первых, правоохранительные органы успешно применяют Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» от 07.08.2001 № 115-ФЗ.
Во-вторых, хорошо работает система Росфинмониторинг. Так называется Федеральная служба по финансовому мониторингу. Ее задача – не допустить отмывание денег, полученных преступным путем. Использование данных, полученных от финансовой разведки, позволило доказать легализацию доходов, полученных от незаконной деятельности, на сумму свыше 40 млрд. рублей.
В-третьих, внедряемая в государстве система маркировки товаров позволяет отследить деятельность организаций в сравнении на точке входа и выхода. Через маркировку понятно, сколько товара вошло, а через онлайн-кассу, сколько услуг с использованием этого товара вышло. Расхождение данных – это индикатор риска, который позволяет налоговой службе провести проверку и найти нарушение в обращении денежных средств.