Елена Минькина
Я больше не буду страдать
Глава 9
Как и обещал Максим Петрович, детство у Аси закончилось в пять лет. Каждый ее день он расписал по минутам. Преподаватели приезжали к ней в дом заниматься английским, немецким, учили живописи, читать и писать, а также играть на пианино. Когда в плотном графике выдавалась свободная минутка, девочка проводила это время с Сережей. Эта жизнерадостная куколка заполнила всю его жизнь, исцелила от печали, которую он носил в своем сердце.
Девочка оказалась очень талантливой и делала поразительные успехи в обучении. Уже через три года она могла исполнить на пианино самые серьезные произведения. Когда Ася дотрагивалась до гладких клавиш, Сережа замирал рядом с ней, слушая с восторгом различные пьесы и композиции. Мальчик жаждал общения с Асей, как иссохшее речное русло – дождя.
В тех редких случаях, когда ему удавалось провести время с Асей, он ощущал себя невероятно сильным, способным защитить ее от всяческих бед. Часто сажал девочку на колени и упивался запахом ее волос. Чуть не терял сознание от радости, бурлящей в его теле, когда он касался Аси.
Музыка переносила девочку в другое время и другое измерение. Действительность исчезала, и она становилась единым целым со своим инструментом. В такие моменты она чувствовала присутствие матери рядом. Сережа часто слышал, как девочка говорила вслух: «Мамочка, ты здесь? Ты видишь меня? Я знаю, что видишь, мне так не хватает тебя…».
Ася знала лицо матери только по фотографиям. Сережа, как никто, понимал ее. Ведь у него тоже столько времени не было мамы… Она оставила его бабушке сразу, как только он родился. И сейчас, когда они были вместе, его мать, не привыкшая к сыну, смотрела на него как на чужого. Оба ребенка, и Ася, и Сережа, жаждали любви и нашли ее друг в друге.
Девочке исполнилось семь лет, и она пошла в школу, где учились дети состоятельных родителей.
Ася не взяла от матери ничего: у нее были огромные серо-голубые глаза на бледном худом личике, хрупкая фигурка и светлые, густые, пшеничного цвета, волосы. Она, как и все люди, обладала достоинствами и недостатками. Девочка была великодушна, добросердечна и умна. Главным ее пороком была склонность к вранью, причем в подходящие и совершенно неподходящие моменты.
Вымысел для нее был неизмеримо соблазнительнее правды. Ася врала гладко, непринужденно и вдохновенно. Если опаздывала на урок (что случалось довольно часто), ей мало было пробормотать в свое оправдание, что она проспала. Девочка утверждала, что ей встретилась старушка, которая обещала научить ее колдовать, поскольку она имеет к этому склонность. Мол, в ней присутствует чудесная сила, которую старушка смогла увидеть. Когда рассказывала свои истории, ее лицо становилось подвижным, она могла очень похоже изображать кого угодно.
Ее первая учительница Анна Петровна, седеющая женщина средних лет, у которой не было своих детей, ласково смотрела на Асю и обращалась к ней, называя полным именем – Аксинья.
– Аксинья, – говорила учительница, – ты постоянно попадаешь в какие-то истории. Будь осторожна, на свете много плохих людей, не стоит со всеми вступать в беседу.
– Я это учту, Анна Петровна, – едва сдерживая смех, отзывалась Ася.
В это время в ее голове рождались другие истории, где плохие люди выкрадывали ее из школы, увозили далеко и продавали в рабство. Ей тут же становилось жалко себя, и она готова была разрыдаться.
– Я скоро уйду из этой школы, – заявила она Анне Петровне.
– Уйдешь? Куда? – удивилась учительница.
– Мой папа собирается забрать меня к себе. Наконец, его долгая заграничная командировка закончилась, он возвращается на родину.
– Откуда ты об этом узнала?
Девочка пожала плечами.
– Я не знаю… Это просто предвидение… Мне трудно объяснить…
– Ладно, Аксинья, садись на место, я завтра поговорю с твоим дедушкой.
Ася отличалась от одноклассниц не только враньем, но и поведением. Однажды в школе она избила девочку в классе, избила жестоко, та получила сотрясение мозга. Асю тогда чуть не отчислили из школы. Директор школы позвонил Максиму Петровичу.
– Приезжайте и забирайте вашу внучку, она избила одноклассницу.
– С Асей все в порядке? – тревожно спросил Максим Петрович.
– Ваша внучка совершенно здорова. Девочка, которую она избила, даже не подняла на нее руку, это было жесткое избиение. Вам немедленно надо показать Асю детскому психологу.
Как только Максим Петрович появился на пороге школы, Ася бросилась на шею дедушке.
– Я ничего не сделала, дедуля! Я ни в чем не виновата, – в ее глазах стояли слезы.
Директор строго смотрел на нее.
– Сегодня утром, перед первым уроком, прямо в классе, на глазах у всех детей, ваша внучка набросилась на одноклассницу. Я не представляю, чтобы было, если бы в класс через минуту не вошла учительница. Избитой девочке пришлось вызвать «скорую», у нее из носа шла кровь.
Максим Петрович смотрел на внучку, стоящую перед ним с невинным личиком и олицетворяющую собой саму невинность.
– Этого не может быть, – пробормотал он. – Почему она сделала это?
– Дети сказали, Ася напала внезапно. Как вы понимаете, она больше не может учиться в нашей школе. Вам придется подыскать для нее другую.
– Вы отчисляете ее из-за одного проступка? – удивился Максим Петрович.
– У нас платная школа, и мы не можем допустить, чтобы дети подвергались опасности. Где гарантия, что девочка не нападет снова? Разберитесь с ее психикой.
Усадив внучку в «мерседес», Максим Петрович учинил внучке допрос.
– Почему ты это сделала?
– Да все в порядке, дедуля, Ирка получила то, что заслуживала.
Максим Петрович наблюдал за ней с изумлением. Девочка весело раскачивала ногами, глазела в окно, ничуть не раскаиваясь в содеянном.
– Но причина какая-то была? Почему ты стала ее избивать?
– Она сказала, что мое платье – полный отстой, что сейчас это немодно. И я постояла за себя, дедуля. Помнишь, ты мне говорил: ни за что не давай себя в обиду?
Дедушка озадаченно замолчал. На агрессию девочки жаловалась и ее няня – Мария Ивановна. Возможно, это генетика. Он совсем не знал Андрея, его родителей. Там, очевидно, что-то не так. Асе десять лет, а что будет, когда ей исполнится тринадцать, и начнется переходный возраст? С ее мамой вообще не было проблем, но Максим Петрович держал ее в ежовых рукавицах, а эту, скорей всего, сильно избаловал.
– Ася, – сказал он строго, – я вынужден забрать у тебя телефон. Ты лишена его на месяц.
Девочка сдвинула брови.
– Ты точно хочешь это сделать?
– Точно, Ася. Давай мне его.
Девочка неохотно достала телефон из портфеля и протянула деду.
– А сейчас я отвезу тебя к детскому психологу.
Она надулась и больше не проронила ни слова.
Детский психолог, пообщавшись с Асей, заявил:
– Совершенно нормальная девочка. Очень умна и чувствительна. Агрессивное поведение вызвано потерей матери.
– Но откуда у нее такая злость?
– Поверьте, почти все дети агрессивны в ее возрасте, она это перерастет.
– Кстати, у меня к вам просьба, – понизил голос Максим Петрович. – Поговорите с девочкой о половом созревании, она вообще некомпетентна в таких вопросах.
– Обычно дети об этом узнают из интернета.
– Знаю, и все же хочется, чтобы это было объяснено без пошлости.
– Есть ли рядом с ней взрослая женщина?
– Да, няня, она воспитывает ее с рождения.
– Очень хорошо. Попросите ее поговорить с девочкой, потому что это должен быть близкий ей человек.
Максим Петрович тяжело вздохнул.
– Хорошо доктор, – чуть слышно произнес он.
Психолог заметила его замешательство.
– Если не доверяете няне, я, конечно, сделаю это сама. У вашей девочки есть подружки? Неужели она ни с кем не общалась на эту тему?
– Нет у нее подружек, она занята с утра до вечера. Даже в телефоне не сидит, как остальные дети в ее возрасте. Так что спасибо за совет, она все узнает про… про секс от няни.
Глава 10
Андрей оказался поразительно внимательным и предусмотрительным женихом. Он настоял на том, что должен попросить руки у родителей Светланы, как делали в старые, добрые времена. Заверил, что, получив их одобрение, они объявят о помолвке.
Он обаял и очаровал родителей Светланы, представившись бизнесменом и владельцем ресторана. Так самозабвенно врал, что сам верил в то, о чем говорил. Андрей согласился с пожеланием невесты и родителей сыграть пышную свадьбу. Свадьбу на триста человек сыграют в самом престижном ресторане Москвы, а венчаться они будут в Елоховском соборе.
Он купил Светлане кольцо, правда, без бриллиантов. Заверил, что делает это только потому, что побеседовал с батюшкой о венчании, и тот предупредил, что кольца должны быть простыми, без камней. Света верила всему, она была на седьмом небе от счастья.
В хлопотах пролетели два месяца, прошло лето, наступила осень. Светлана недоумевала: они все еще не отнесли заявление в ЗАГС. Но говорить об этом с Андреем она не решалась. Наконец, он сам заговорил о свадьбе.
– Свадьбу сыграем следующим летом, в августе. Это самый лучший месяц. Я сходил к астрологу, и он выбрал нам эту дату.
– Мы будем ждать еще год? – произнесла разочарованно Света.
Андрей закрыл ее рот поцелуем.
– Что такое год по сравнению со всей жизнью? К тому же, дела у меня сейчас идут не очень хорошо, я бы сказал, отвратительно. Я выставил на продажу ресторан, от него одни убытки. Надо накопить деньжат на свадьбу и свадебное путешествие. Я думаю, мы полетим с тобой на Мальдивы.
– Мы можем взять деньги у родителей, – произнесла Светлана.
– Я на это никогда не пойду, – строго заявил Андрей.
И хотя Света немного расстроилась, что свадьба откладывается, она быстро утешилась в его объятиях. Теперь девушка часто ночевала у него в квартире в Бутово, и ей даже в голову не приходило спросить, почему он здесь живет.
Месяц проходил за месяцем, и Светлана погружалась в какое-то призрачное состояние. Сильная и романтическая страсть к Андрею только нарастала. Она потеряла голову: смотрела на него с восторгом, выполняла каждую прихоть. Квартира была чисто убрана, обед приготовлен, рубашки наглажены. Но где-то в глубине ее сознания стали временами появляться странное беспокойство, необъяснимая тревога. Для этих ощущений Светлана не могла отыскать причины и определить их суть и смысл. Ее жених был предельно ласков, постоянно доводил ее до оргазма, но только пальцами. Она все еще оставалась девочкой.
Андрей тянул время. Он притворялся, что любит девушку, даже без ума от нее. Восхищался ею и обожал, говорил ей об этом ежедневно, иногда несколько раз в день. Его показная влюбленность доходила почти до абсурда. Он писал ей длинные эсэмэски, когда она уходила на работу, приносил ей цветы и постоянно напоминал: «Скоро ты окончательно будешь моей». На самом деле Андрей не испытывал никаких чувств к Светлане, она была не в его вкусе.
«Если и женюсь когда-нибудь, то на девушке с модельной внешностью. Но это будет, когда встанет член», – размышлял он.
При помощи Светы он хотел вернуть себе потенцию. Сейчас он вернул себе «серую мышку», только с Валентиной он не врал, не изворачивался, открыто говорил, что она страшная, что он не любит ее. Те же слова ему хотелось сказать и Свете, но тогда он ее потеряет, и его план не сработает.
Со Светой он должен обрести покой, уютный быт, видеть обожание в ее взгляде. К этому Андрей шел семимильными шагами. И тогда его мужская сила вернется, так, по крайней мере, говорил ему психотерапевт. Но что-то шло не так. Андрей устал притворяться, и появился страх…
«Я почти получил ее обожание своим притворством, и был уверен, что ее любовь настоящая. Только что будет, когда я открою ей правду? Скорей всего, она сразу бросит меня, а вот Валюша ни за что бы не бросила! Где найти такую, как она? Все бабы меркантильные: им подавай женитьбу, детей, да еще деньги», – думал Андрей с горечью и тоской.
Как-то вечером Светлана отправилась в гости к родителям и решила там заночевать. Мама была крайне обеспокоена состоянием дочери.
– Девочка моя, что с тобой? Ты не выглядишь счастливой. Он обижает тебя?
– Нет, мама, что ты, наоборот, он любит меня все больше и больше. У Андрея сейчас трудные времена, ему пришлось продать ресторан.
– Ты хотя бы раз была в этом ресторане?
– Ты что, мам, он терпеть не может ресторанную еду. Говорит, знает, что туда кладут, поэтому не хочет травиться. Мы едим дома. Я уверена, мама, у нас будет счастливая жизнь, мы так сильно подходим друг другу.
– Хорошо, доченька. Только смотри, предохраняйся хорошенько. Лучше ребенка заводить после свадьбы.
Света покраснела и отвернулась. С их половым актом ребенка и не получится, но она об этом матери не рискнула рассказать.
Андрей в это время сидел с приятелем за стойкой бара и, потягивая пиво, жаловался на жизнь.
– Только тебе, Михась, я могу рассказать правду. Мне почти сорок пять, вот уже больше десяти лет я безуспешно борюсь со своей проблемой.
– А ты виагру пробовал?
– Скажешь тоже… Много раз. У меня от нее только сердце стучит, как бешеное, и ничего не происходит.
– Мне кажется, наши врачи тебя разводят, надо за границу ехать лечиться.
Андрей пожал плечами.
– Мне мой доктор сказал, что методы лечения везде одинаковые. У нас только много лекарств подделывают. Так я в России лекарства не покупаю, мне их из-за границы привозят. Год назад доктор предложил мне вставить протез, но я тяну, как могу.
– Почему? Разве это опасно?
– Протез вводят в тело пениса, и он производит разрушение его структуры. В дальнейшем, если даже я поправлюсь, то с эрекцией распрощаюсь навсегда. После операции член уменьшится сантиметра на четыре. Перед половым актом я должен буду подкачивать его, да еще могут быть большие проблемы с приживаемостью.
– Андрюха, я тебе очень сочувствую. Вот за что тебя так Бог наказал? Кстати, ты в Бога веришь?
– Не знаю, – задумчиво пожал плечами Андрей. – Но если бы мне сказали, что это поднимет мой член, я бы поверил во все, что угодно.
– Слушай, если медицина не помогает, надо к бабке. Я думаю, на тебя кто-то порчу навел.
– Я в эти вещи не верю, – Андрей усмехнулся.
– Напрасно. Вон у моего тестя нога опухла, он ее ударил, и началась рожа. Причем такой силы, что врачи предложили ампутацию. Так что ты думаешь? Одна бабуля его полностью исцелила! Я бы не поверил, если бы не увидел своими глазами!
– Ладно, давай адрес бабки, я сейчас даже к черту за помощью обратился бы.
– Сейчас, жене напишу, она мне адрес пришлет. Кстати, как тебе семейная жизнь?
– Да ужас! Я все это замутил, потому что думал, это вылечит меня.
– Света тебя не любит? – удивился Михаил. – Мне кажется, ты любви хотел.
– Она меня обожает, но не так, как Валя. Чтобы получить ее любовь, я сам должен ублажать ее. Если что не так, она надувается, отворачивается и не разговаривает со мной. Это может продлиться неделю и даже больше. Я сто пятьдесят раз на дню должен говорить, как ее люблю, только тогда в ее глазах появляется восторг, а меня уже тошнит. Она жрет, как свинья, поправилась килограммов на десять, не следит за собой. В общем, ужас. Самое большое для меня счастье наступает, когда Светка уезжает к маме. Тогда я могу посидеть в баре с друзьями за кружкой пива. Смотри, от нее уже сейчас десять эсэмэс пришло. Вот, читай: «Как ты, мой любимый? Я без тебя скучаю. Мы не должны расставаться так надолго…». Ужас, я сейчас блевану. Обычно я все это стираю, не читая.
– Да, брат, была бы она красотка… Не понимаю, зачем ты связался с ней?
– Я же объяснял, психотерапевт сказал, что смерть Вали для меня обернулась тяжелейшим стрессом. Вот я и решил подменить Валю Светкой, чтобы стресс прошел, а подмены не получилось. Валя была другой, она по-настоящему любила меня, дышала мной, жила для меня. Я для нее был всем на свете! Я мог оскорблять ее, орать на нее матом, даже бил пару раз. А она все прощала.
– Блин, тебе надо Светку бросать, ты вон какой нервный стал, и руки дрожат постоянно. Вот эсэмэс пришла с адресом от жены, я тебе сейчас ее перешлю. Бабка эта в деревне живет, километров триста от Москвы. Придется ночью выехать на машине, чтобы к утру к ней попасть. Телефона у нее нет, к ней приезжают и в очереди стоят, тебе тоже придется подождать. Для этой бабки все равны. Тесть говорил, какая-то важная шишка из правительства с охраной приехала, так и тот, как все, в очереди стоял.
– Ладно, друг, спасибо тебе. Вот сегодня ночью и поеду, пока Светка не вернулась.
Глава 11
Вернувшись домой из бара, Андрей завел будильник на два часа ночи, проложил по навигатору заранее маршрут и лег спать. Будильник он не услышал и проспал до шести утра. Выехал из дома в семь и только к двенадцати часам добрался до места.
Домик бабки располагался в лесу, неподалеку от небольшой деревни. К домику выстроилась огромная очередь, и Андрей уныло пристроился в ее конец.
Когда очередь дошла до него, было далеко за полночь, и бабка валилась с ног от усталости. Он вошел в хату и огляделся. Домик старый, стены обшиты простыми, не стругаными досками, русская печка посередине, половицы скрипучие… Ему стало жутко.
– Тебя как зовут, милок? – проскрипел хриплый голос старушки, приветливо глядящей на него.
– Андрей.
Она покачала головой, думая о чем-то своем. Потом встрепенулась.
– Андрюша, значит… Принять тебя сейчас было бы нечестно по отношению к тебе. А случай, как я посмотрю, у тебя тяжелый. Я тебе в кладовочке постелю, там у меня коечка стоит. А завтра поутру я тебя первого возьму.
Старуха, кряхтя, подошла к сундуку, достала постельное белье, открыла люк в полу и полезла по лестнице вниз. Андрей огляделся.
«Как бедно живут люди! Эта старуха могла бы зарабатывать кучу денег, сделать свой собственный центр и жить, как королева. А она прозябает в темной халупе, где я должен провести ночь. Бррр…»
За окном тревожно закричала птица, он поежился.
«Жуткое место: темень, ни одного фонаря. И почему старуха не поселилась в деревне? Куда делись люди, которые стояли за мной и не попали к ней? Наверное, устроились на ночлег в деревне или в машинах спят, а завтра с утра придут сюда снова. Я так же мог переночевать в машине…»
Его мысли были прерваны появлением бабки.
– Борщ будешь есть?
Под ложечкой засосало, но Андрей, увидев грязные закопченные кастрюли, отказался. Старуха вздохнула.
– Тогда иди спать ложись, а я поем.
Вскоре по хате разлился запах борща, и он пожалел, что не согласился поесть. Андрею еще никогда не приходилось спать в таких жутких условиях, но отказаться от ночлега он не мог, боялся бабку обидеть.
«Надо немного потерпеть. Скоро все закончится, я уеду отсюда и забуду это приключение, как страшный сон».
Ворочаясь на узкой постели, заправленной серыми застиранными простынями, Андрей ругал себя за то, что отказался от еды. Под ложечкой засосало, от вкусного запаха потекли слюни. Чтобы отвлечься, он начал считать про себя овец, но они неизменно превращались в его воображении в истекающий ароматом шашлык.
Огарок свечки, оставленный бабкой, догорал, грозя скоро погаснуть. Андрей тяжело вздохнул, теперь уже ругая Михася, который посоветовал ему обратиться к бабке.
В темноте дом трещал и скрипел, а снаружи шумели листья и раздавались какие-то жуткие звуки, страшно пугающие его. Промучившись полночи, Андрей достал телефон, воткнул в уши наушники, включил музыку, закрыл глаза и представил, что находится у себя дома. И вскоре быстро уснул.
Андрей проснулся, весь мокрый от пота и совершенно разбитый. К тому же он не понимал, где находится. Он сел на кровати, вытащил из ушей наушники и оглядел комнату. Единственное маленькое оконце под потолком, затянутое целлофаном, пропускало в комнату тусклый свет. Стены деревянные, старые полки со всяким хламом окружали его.
Он вспомнил, что приехал к бабке лечиться. Поднялся по лестнице в комнату. Несмотря на раннее утро, старуха не спала, она что-то готовила, стоя у печи. На столе возвышалась горка блинов и стояла кружка молока. Старуха вручила ему маленький брусок желтого хозяйственного мыла и поношенное полотенце.
– Умывальник на улице, иди мойся и садись завтракать.
Дважды говорить не пришлось, Андрей быстро умылся и за минуту умял все блины.
Бабка засмеялась, как закаркала.
– Молодец, аппетит у тебя хороший, а для меня радость. – Она подошла к окну и распахнула его. – Нынче солнце рано встает, вон, гляди, четыре, а оно светит. А люди уже дежурят, – добавила бабка с гордостью.
– Вы давно прием ведете? – спросил Андрей.
– Да всю жизнь. И мамка моя, и бабка, и прабабка, все были целителями. А вот дочка не хочет, в город подалась за счастьем. Но внучке я это все точно передам. Она пока в школе учится. Вот поступит в институт, окончит его и сразу сюда вернется. Женщины нашего рода поздно замуж выходят…
– Неужели ваша внучка сюда жить приедет?
– А куда ей деваться? – Бабка пожала плечами. – Зов крови… Хотя она к комфорту привыкшая, но я ей свою науку передам, а прием можно и у вас в Москве вести. Там сейчас много мошенников работает – только деньги берут, а сделать ничего не могут.
– А вы можете все?
– Нет, не все, – бабка покачала головой. – Давай-ка, дружок, я тебя посмотрю.
Бабка зажгла свечу, поставила ее в чашку с солью. Потом налила в стакан воды, зажгла несколько спичек и бросила в воду. Потом почмокала губами, покрутила головой.
– Порча на тебе есть.
– А от порчи можно заболеть?
– Еще как, даже смертельно. Но я, к сожалению, снять с тебя ее не смогу. Слишком много времени прошло, кажется, лет десять или больше.
– Но кто это сделал? – удивился Андрей.
– Кто-то из близких, но этот человек умер. Ты хоронил кого-то лет десять назад?
Он опустил голову.
– Да. Жена умерла в родах, и с тех пор я – импотент.
– Я смотрю, ты чего-то не договариваешь, а мне все рассказать надо, иначе помочь не смогу.
– Да что я могу рассказать? – Андрей пожал плечами. – Жена от инфаркта умерла сразу же после родов.
– Опять ты что-то скрываешь, – старуха тяжело вздохнула.
– Ну… Она просила меня нашу дочку из роддома забрать, а я не стал, это была ее последняя воля.
– У тебя ее фотка есть?
– Только в телефоне.
Андрей включил телефон, порылся в нем, нашел фотографию и протянул бабке.
– Почти десять лет прошло, – она задумчиво разглядывала фото, – но это неважно, информация о ней никуда не делась. – Старуха накрыла телефон рукой, прикрыла глаза и замолчала надолго. Потом она как-то странно дернулась и начала говорить: – Вижу, у Вали схватки начались ближе к вечеру. Она говорит тебе, что ей надо ехать в роддом. А ты что ответил?
Андрей отвел глаза.
– Сказал, бери такси и езжай, а я футбол буду смотреть.
Бабка кивнула.
– Да, она так и сделала. В такси у нее отошли воды. Девушка была очень напугана. В больнице ее положили в палату, и врач сказал, что матка полностью не раскрылась, надо ждать. Доктор предлагает ей сделать кесарево сечение, потому что у нее очень плохая кардиограмма, но Валя отказывается, она считает, что ребенок должен рождаться естественным путем. Я вижу доктора. Это высокий пожилой мужчина, лысый такой, седой, он постоянно находится возле Вали, слушает ее пульс. Затем принимает решение простимулировать роды. Я вижу, Валя плачет. Ей очень больно, она чувствует, что не хватает воздуха. Ей снова снимают кардиограмму. Рядом еще один доктор, он делает ей укол в спину, и боль отступает. Но начинает стремительно падать давление. Валя просит лист бумаги и быстро-быстро пишет тебе письмо. Она начинает задыхаться. Доктор звонит тебе с просьбой приехать, ее еще можно спасти, только надо перевезти в другую больницу.
– Господи, как вы это видите?! – изумился Андрей.
– Я вижу, доктор уговаривает Валю вызвать бригаду врачей из соседнего центра, потому что ее жизнь в опасности. Но твоя жена категорически против. Она знает, что этот центр платный, и боится тебя. Она говорит об этом врачу. Он постоянно набирает твой номер и, наконец, дозванивается. Ты обещаешь приехать. Проходит час, все ждут тебя, но тебя нет. Интересно, а больница так далеко от дома?
– Нет, – ответил мрачно Андрей, – я просто с двумя проститутками заехал в ресторан пива попить.
– Доктор понимает, что ее уже не спасти, время упущено. Валя моментами отключается, потом приходит в себя и спрашивает у доктора: «Муж приехал?» Тот качает головой и снова набирает твой телефон. Они больше не могут ждать, и Валя просит спасти ребенка. Доктор делает ей быстрый наркоз, разрезает живот и извлекает маленькую девочку, слишком маленькую. Проходит еще час, а тебя все нет. Валя открывает глаза, ей показывают ребенка, и она плачет от счастья. «Вы спасли мою девочку, – шепчут ее губы. – Она будет жить, вырастет, пойдет в школу, но я не увижу этого…» У нее сильная боль в сердце, она осознает, что умирает, и шепчет: «Я проклинаю тебя, Андрей, я желаю тебе гореть в аду!» Вот и все, с этими словами она умерла.
Андрей сидел, опустив голову и закрыв лицо руками. Старуха укоризненно смотрела на него.
– Ты убил ее, и теперь за это несешь наказание. Твоя жена была по энергетике сильной, потому что греха не имела, поэтому она пробила тебя, ее слово исполнилось. Это и есть твоя порча. И вот ты в аду.
– Бабуля, вы такая сильная, неужели не сможете снять это проклятие? – пробормотал Андрей.
– Не смогу. Зачем мне брать на себя твою карму? Скажи, член-то тебе зачем? Только честно скажи.
– Ну, я же еще не старый… Секс – это удовольствие… Все мужики этим занимаются.
– А семью завести, детей нарожать нет желания?
– Нет, не хочу. Я молодой еще, не нагулялся.
– Молодой с седой бородой, – бабка усмехнулась. – Подумал бы о дочке своей, тебе уже пятый десяток идет. У твоей жены к тебе любовь была настоящая, а ты на проституток ее поменял. Пока свой грех перед Богом не отмолишь, твой член стоять не будет. А теперь иди. Противно мне с тобой в одной хате находиться.
Андрей вышел на воздух, его тут же отступили люди.
– Ну, что? Как там, расскажи?
Андрей махнул рукой.
– Ничего она не может, только болтает много. Все это пустышка, мыльный пузырь, зря вы сюда приперлись.
Он не заметил, что бабка стоит у него за спиной и слышит его слова. Наступила гробовая тишина, казалось, даже птицы петь перестали. В лицо Андрею ударил порыв холодного ветра. Он оглянулся, увидел бабку и побледнел. Паника змеиными кольцами обвилась вокруг сердца. Андрей попытался сделать шаг и не смог. В эту минуту бабка развернулась и, не говоря ни слова, врезала кулаком в лицо Андрею. Попала ему прямо в глаз. Толпа ахнула. Андрей не удержался на ногах, колени подогнулись, и он упал. Схватился за глаз.
– Ты выбила мне глаз, – заорал Андрей. – Вы все свидетели. Я в суд на тебя подам, будешь в тюрьме сидеть, божий одуванчик!
Невысокий мужчина, толстенький, похожий на деда Мороза, с залысинами на макушке и постоянными румяными щечками, вышел вперед.
– Господа, поднимите руку, кто видел, как эта пожилая женщина ударила этого мужчину?
Ни одна рука не поднялась.
– А теперь ты можешь убираться отсюда, пока каждый из нас не сделал с тобой то же, что сделала бабушка.
Андрей резко повернулся, задев плечом какую-то женщину. Та ойкнула и еле устояла на ногах. Он направился к машине. В спину ему, как камень, полетел язвительный смех. Этот смех летел за ним долго-долго, не уставая…
Он дошел до машины и залез внутрь, сжал руль до боли в пальцах. Внутри не было даже ярости – только мучительное состояние безнадежности, как глухая стена. Он хотел кричать, проклинать судьбу, но голоса не было. Так случается иногда во сне, будто кто-то невидимый сдавил грудь.
Андрей не помнил, как доехал до трассы, вышел из машины и закурил, пытаясь успокоить себя. С этого момента мысль о том, что бабка будет мстить, не покидала его.
«Ну кто тянул меня за язык? Бабка-то настоящая! Зачем начал говорить про нее гадости? Да, я – абсолютно никчемное существо!»
