Елена Михалёва
Да, мой король
Глава 6
«Король Вильгельм III Хальбург» провёл вечер в уединении, в своих покоях. Он отпустил почти всех слуг, сославшись на рекомендации лекаря. Заявил, что ему нужна тишина, дабы смягчить мучившую его головную боль. К удивлению, его действительно никто не беспокоил. Лакеи общались исключительно шёпотом. Мельком он услышал, как один из них обмолвился, что ему жаль государя, потому что из-за случившегося он даже сна лишился. Никаких подозрений. Никаких косых взглядов. Но Ричард всё равно не мог расслабиться, хоть после принятых им капель голову немного отпустило.
В семь часов подали ужин. Вместе со слугами явились главный повар, королевский дегустатор и лекарь королевы. Последний снова осмотрел монарха и тщательно проинспектировал его меню. Велел отнести обратно острое мясо, копчёную рыбу и сыр, а также крайне деликатно попросил короля воздержаться от распития вин. Ричард изобразил раздражение по этому поводу, но согласился.
После лёгкой трапезы и банных процедур, которые окончательно расслабили его разум и тело, Шенборн отправился спать. Лакеи лишь вкрадчиво поинтересовались, не нужен ли снова лекарь, но король заверил, что ему уже значительно лучше, но его плоть требует отдыха.
Он заснул почти сразу, как голова коснулась мягкой подушки. Даже не обратил внимания, как светло за шторами, хоть слуги и задёрнули их. На сей раз ему не мешал ни запах чужой постели, ни наличие мальчишки-лакея в комнате. Тот снова постелил свой коврик у изножия и устроился на нём. Глядя на это, Ричард решил, что сделает что-нибудь с этой варварской традицией, которая превращала верного подданного в собаку. Но действовать он решил позже. Когда немного освоится.
С этими мыслями он провалился в сон без сновидений.
И проснулся спустя пару часов от того, что кто-то негромко переговаривался у самых дверей его спальни, со стороны комнаты отдыха.
Шенборн не сразу сообразил, где именно он находится. В помещении стало совсем темно. Слуги не разжигали камин, потому что вечер выдался тёплый. Лишь движение вставшего на ноги лакея привлекло его внимание. «Король» спросонок подумал, что лакей идёт узнать, в чём дело. Но мальчишка лишь неслышно выскользнул за дверь, опустив голову так низко, что его подбородок касался тощей груди.
Ричард сел на ложе, чтобы спросить, что собственно происходит, когда внутрь спальни тенью скользнула женская фигура.
– Мой повелитель меня ждёт? – игриво промурлыкала она, закрывая за собой дверь плотнее.
– М? – Шенборн уставился на неё не в силах узнать ни голоса, ни её лица в темноте.
Девица лёгкой поступью приблизилась, плавно покачивая бёдрами. Медленно развязала ленточку на накинутой на плечи мантии, и ткань с мягким шуршанием упала к её ногам, а девушка осталась в одной тонкой сорочке, на которой кружева явно преобладали над лёгким шёлком.
Ричард хмуро уставился на неё. Пытался рассмотреть в её руках оружие. Кинжал, например. Но её ладони были свободно опущены вдоль весьма юного и соблазнительного тела.
– Как я тосковала, мой государь, – девица подошла совсем близко. – Как же мне не хватало вас… во мне.
Её ладонь легла на завязки, которые едва удерживали пышную грудь в плену хлипкой сорочки.
Шенборн сглотнул, лихорадочно соображая. Безусловно, сия часть исполнения роли Вильгельма не казалась неприятной, но здравый смысл подсказывал ему, что совокупляться с королевской любовницей, как минимум, безрассудно. Женщина наверняка без труда распознает в нём фальшивку. Кроме того, внезапно возникшая фаворитка могла оказаться подсадной уткой, если кто-то из дворян что-то заподозрил во время сегодняшнего заседания. А то и вовсе вовлечённой в покушение на королеву. Особенно если любовница Вильгельма сама мечтала занять место Джо. Женская ревность могла заставить глупую, влюблённую девушку, которая не имела никаких прав желать большего, пойти на самые отчаянные меры. Даже на убийство королевы Джовании.
Он встал с постели прежде, чем незнакомка успела полностью обнажиться перед ним.
Девушка подошла совсем близко. Шенборн смог разглядеть в сумраке её лицо. Фаворитка короля оказалась юной и действительно красивой: с пухлыми губками, большими глазами и аккуратным маленьким носиком. Но главным её украшением, безусловно, были светлые, частые кудри, копна которых делала её похожей на невинного ангела, чья хорошенькая головка полна самых порочных мыслей.
– Мой король, – она приоткрыла губы в лукавой, призывной улыбке.
А потом гипнотически-медленно протянула вторую руку к нему, к нижней части его живота.
Ричард перехватил сначала одно её тонкое запястье, потом другое.
Глаза девушки округлились.
– И во что же мы будем сегодня играть? – кончик её языка скользнул по верхней губе.
Она было усмехнулась, только эта усмешка вмиг растаяла, когда Шенборн легонько встряхнул её, продолжая крепко держать за запястья.
– Зачем ты пришла? Я тебя не звал, – строго произнёс он.
– Но, – она удивлённо захлопала ресницами: – мой король разве не рад меня видеть?
Девушка глядела на него с искренним непониманием.
– Я отдыхал. И не велел меня беспокоить, – нашёлся Ричард. – Зачем тебя вообще пустили?
– Мой повелитель? – девица растерянно покачала головой, рассыпая по плечам кудряшки. – Я не понимаю, что я не так сделала?
Вильгельм, грешная твоя душа, что же связывало тебя с этой девушкой? Неужели, одно лишь плотское удовольствие?
– Вы устали? Хотите, я облегчу…
– Уходи, – сурово процедил мужчина.
– Что?
– Иди к себе. И чтобы я тебя больше не видел в моих покоях. Никогда. Поняла?
– Но…
Кажется, она и вправду смутилась. Не могла сообразить, почему её любовник вместо пылкой встречи спешными, резкими движениями надевает на её плечи поднятую с пола мантию и своими руками выдворяет прочь из покоев.
– Мой король? – в её голосе звучали слёзы. – Что я сделала не так? Объясните, прошу? Клянусь, я найду способ исправить ошибку и вымолить ваше прощение.
Но Ричард непреклонно выставил её из спальни в комнату отдыха, которая выходила в коридор. Там он наткнулся на двух дежуривших на посту стражников и лакея. Все трое явно растерялись, когда король резко распахнул двери и появился на пороге, ведя за локоть свою любовницу.
– Как это понимать? – с вполне искренним гневом в голосе спросил монарх.
– Мой повелитель, – залепетала девушка.
– Молчи! Я не с тобой говорю! – Ричард отпустил её, слегка толкая вперёд, а после снова повернулся к стражникам. И повысил голос с негодованием: – На мою семью только что совершено покушение! Идёт расследование! Я отдыхаю после тяжёлого дня! Герцог Зоммерштерн запретил пускать ко мне кого-либо из соображений безопасности моего величества, а вы… вы… Чёрт побери!
– Ваше Величетво, простите нас! – один стражник согнулся в поклоне, готовый упасть на колени.
– Но вы ведь сами сказали, впускать графиню Пфаллен в любой момент, когда вы одни, независимо ни от чего, вот мы и решили, что вы будете рады её визиту, – сбивчиво затараторил второй, который явно испугался наказания.
Графиня Пфаллен. Молодая жена пожилого графа Эдмона Пфаллена, канцлера и хранителя королевской печати. Жена человека, который отвечает за расследование мятежа. Замечательно. Вильгельм, ты идиот, пусть земля тебе будет пухом.
– Ситуация изменилась, – коротко ответил король, бросив короткий взгляд на залившуюся стыдливым румянцем девушку.
В помещении горели свечи, и теперь Ричард смог лучше рассмотреть её лицо. Она действительно была молода и хороша собой. Но как-то простовата при невольном сравнении с той же Джованией. Обе блондинки были прекрасны, только вот одна из них оставалась восхитительной аристократкой, а другая лишь очаровательной девчонкой с пышной грудью и тонкой талией. И Шенборну вдруг стало невообразимо стыдно за своего друга, который вообще изменил жене, настоящей королеве, с кем бы то ни было. Тем более с женой Пфаллена.
– Проводите леди Пфаллен в её покои. Так, чтобы никто не знал об этой щекотливой ситуации. И больше никогда не впускайте. Я запрещаю. Вам ясно?
– Да,мой король, – в один голос ответили стражники.
– Но мой повелитель? В чём я виновата? Объясните? Умоляю! – девица заартачилась, чуть не плача, когда королевская охрана обступила её.
– Ни в чём. Просто теперь всё иначе для меня, – пространно ответил король, провожая её сердитым взором.
– Вильгельм! – её голос взмыл вверх в возмущении, когда стражники мягко, но неотвратимо взяли её под руки. – Мой король, почему вы меня разлюбили?
– Графиня, молю, не шумите, – с сочувствием обратился к ней лакей. – Ведите себя достойно.
Глаза парнишки так и метались, потому что он чувствовал и свою вину за случившийся конфуз.
– У вас появилась другая? – уже в дверях крикнула девица.
Но Ричард не ответил.
Стражники вышли прочь, ведя под руки сбитую с толку бывшую королевскую фаворитку, а на их смену пришли те, кто стоял до этого в коридоре.
Король развернулся и пошёл к себе.
Мальчишка-лакей засеменил за ним, но король обернулся через плечо.
– Нет. Я хочу побыть один. Ночуешь сегодня здесь. А мне принеси колокольчик. Если что-то будет нужно, я позвоню, – сердито отрезал он.
– Да,мой король, – слуга согнулся чуть ли не пополам. – Простите меня.
– Чтобы больше не происходило подобного.
– Да. Ещё раз простите.
Ричард захлопнул перед его лицом дверь и лишь потом с облегчением выдохнул. Он снова оказался в темноте. На сей раз в одиночестве. И от этого стало легче.
Шенборн медленно, чтобы не споткнуться, добрался до королевского ложа и залез под одеяло. А сам продолжал размышлять о случившемся, глядя на балдахин над головой.
Итак, графиня Пфаллен. Судя по тому, что стражникам был отдан приказ впускать её в любой момент без дополнительного дозволения, Вильгельм прелюбодействовал с ней довольно долго и уже начал ей доверять. Граф Эдмон Пфаллен весьма старше неё. Кажется, она его вторая или третья жена. Интересно, он в курсе? Или даже сам положил юную супругу под монарха? Такое тоже возможно при дворе. Всегда лучше, чтобы при правителе была фаворитка, которой можно управлять. Или Пфаллен мог недавно узнать об измене горячо любимой супруги. Или она сама метила в королевы, поскольку муж явно стар и вряд ли проживёт ещё много лет. Как ни крути, всё тянет на мотив для покушения. Вряд ли на повод для государственного переворота, но кто знает наверняка?
Ричард потёр лицо руками.
– Завтра поговорю с Альбертом, – подумал он вслух.
После чего закрыл глаза и погрузился в новые размышления, которые вскоре размылись и исказились. И Шенборн снова заснул. Только на сей раз ему удалось проспать едва ли четверть часа, когда в дверь спальни робко постучали.
– Ваше Величество, умоляю, простите за беспокойство, – запинаясь, проговорил лакей, который тихонько зашёл внутрь и остановился у ступеней королевского ложа. – Я сказал, что вы запретили вас будить, но меня и слушать не желают. Прошу, простите.
– Что там? – Ричард перевернулся на бок.
– Пришла фрейлина королевы и…
– Что, и она тоже?! – сонно возмутился Шенборн.
Слуга подавился смешком. Вероятно, решил, что монарх попросту ещё не до конца проснулся.
– Нет, мой король, – мальчишка опустил голову. – Она говорит, что королева просит вас о встрече.
– О встрече? – Ричард зажмурился, прогоняя остатки сна.
– Да, в её покоях.
– Избавитель, дай мне сил, – пробормотал король, садясь на постели.
Джования звала его к себе. Но не пришла сама. Возможно, у них с Вильгельмом это было своего рода нормой: Джо не ложилась в ту постель, куда муж укладывал любовниц. Но всё могло оказаться куда проще: королева желала указать Ричарду на его место, даже если она нуждалась в его содействии. С целью рождения наследника, в данном случае. Похоже, Альберту удалось-таки убедить сестру в необходимости его появления на свет. Так или иначе, отказать Джовании он не мог. Это бы означало унизить законную супругу на глазах у слуг.
Шенборн бросил заспанный взгляд на часы. Без четверти полночь. Долго же она, судя по всему, колебалась, прежде чем послала за ним.
Но лакей истолковал промедление короля по-своему.
– Ваше Величество, я могу передать, что вы всё ещё неважно себя чувствуете? – вкрадчиво предложил он.
– Нет, исключено, – король свесил ноги с кровати. – Скажи фрейлине, что я скоро буду. И подай мне халат.
* * *
Покои королевы Джовании Августы Хальбург состояли из будуара, спальни, гардеробной, ванной и комнаты отдыха, которую Джо превратила в нечто среднее между игровой, читальной и музыкальной комнатами. Кабинета и своей отдельной столовой у королевы не было, но в будуаре стоял большой круглый стол для трапез с детьми и фрейлинами, а в спальне у одного из окон располагался довольно внушительный письменный стол.
Помещения были немного меньше, чем в комнатах короля, но за счёт обстановки они выглядели даже просторнее. Здесь было светло. Никаких тёмных оттенков. Сплошь кремовые и серо-голубые тона. Мягкие ковры устилали пол. Изысканные гобелены с пудровыми цветочными узорами висели на стенах. Колонны и потолок украшала лепнина и бесконечные изображения ангелов повсюду. На потолке в будуаре вообще красовалась целая картина с изображением голубей и пухлых ангелочков среди кучевых облаков. А ещё кругом блистал хрусталь: на золотых люстрах, подсвечниках и в бесконечных вазах, полных свежих цветов.
Всё выглядело предельно гармонично. В глаза бросалась разве что львиная шкура на полу у камина: с роскошной гривой, целой головой и когтистыми лапами. Ричард бы не удивился, если бы ему сказали, что этого царя зверей Джо убила собственными руками.
Чучело глядело на него снизу вверх стеклянными глазами и будто намекало: «Ты следующий, брат».
Проходя мимо него, Шенборн невольно припомнил одну легенду, которую слышал в Солверине. В ней царица отдавалась своему царю на звериных шкурах специально, чтобы соблюсти некий ритуал. Шесть разных зверей полегли от копья её мужа. Шесть раз она сама потрошила и выделывала шкуры. Шесть раз муж с упоением любил её на них. И шесть дочерей родилось у них, каждая из них унаследовала некие черты своего зверя. Пока вдруг царь однажды на охоте не убил льва и не принёс его жене. Лишь на львиной шкуре зачали они мальчика. И вырос он большим, сильным и мудрым. И покорил полмира, приумножив как богатства своего отца, так и его земли.
Ричард мельком представил Джованию на этой шкуре. И с трудом сдержал хитрую улыбку. Интересно, она читала когда-нибудь ту легенду?
Впрочем, улыбаться он перестал тотчас, как перешагнул порог её спальни.
Здесь всё было таким же просторным и светлым. Только вот ложе не стояло на постаменте. Вместо этого над ним висел весьма интересный балдахин. Он крепился к самому потолку и сплошь состоял из витых цепочек розового золота. Часть из них была подвязана и открывала вид на ложе с высокой, резной спинкой. Постельное бельё выглядело таким белым и нежным на вид, что хотелось немедленно растянуться на нём.
Другим наиболее интересным предметом мебели в спальне королевы оказался её туалетный столик из белого дерева, который стоял чуть наискосок от кровати. Всю его резную поверхность покрывал слой блестящего лака. Но более всего в глаза бросалось его зеркало, громадное и украшенное розовым золотом.
Столик стоял так, что зеркальная поверхность была обращена к королевскому ложу.
Именно перед ним на мягком стуле с низкой спинкой Ричард увидел королеву.
Две фрейлины помогали ей подготовиться ко сну. Одна из них расчёсывала густые, золотистые волосы своей госпожи. Другая наносила крем на руки лёгкими, массирующими движениями. Сладковато-фруктовый запах этого крема витал в воздухе.
Ричард успел рассмотреть на Джовании тонкую белую сорочку, спущенную с одного плеча прежде, чем причёсывавшая королеву фрейлина накинула на её плечи ажурную шаль лимонного цвета.
– Оставьте нас, – завидев «короля», коротко велела Джо.
Интонации у неё были такие, будто она пригласила его заключать военный союз, а не искать супружеских ласк.
Девушки послушно опустились в реверансах и, не поднимая взоров, вышли прочь. Двери за ними закрылись.
– Доброй ночи, моя королева, – Ричард медленно подошёл к ней. Поклонился. – А я уже спал, как видите. Мне сказали, вы жаждете срочно меня видеть.
Она смерила его холодным взглядом. Бордовый халат её мужа из плотного бархата сидел на Шенборне ничуть не хуже, чем на Вильгельме. Только вот опять. Это был не Вильгельм. И она это очень хорошо понимала на свою беду.
– Идите, – Джования снова отвернулась к зеркалу.
– Куда? – Ричард дёрнул бровью.
– В постель, – сквозь зубы процедила королева. – Не стройте из себя глупого. Вы прекрасно знаете, зачем вас позвали. А я прекрасно знаю о вашем разговоре с Альбертом сегодня утром.
– Как прикажет моя королева, – Шенборн картинно развёл руки в стороны и низко поклонился.
Джования фыркнула, поймав взглядом его отражение в зеркале.
Более нелепой интимной связи он и представить не мог. Но отлично отдавал себе отчёт: эта женщина сейчас чувствует себя ещё хуже. Возможно, даже пребывает в ужасе и наговорит ему гадостей. Стоило быть готовым ко всему.
Пока она гремела своими баночками за туалетным столиком, Ричард неторопливо прошёл к кровати и лёг прямо поверх одеяла. Он тотчас утонул в мягком облаке нежнейших, сладко пахнущих перин и пышных подушек. И невольно подумал о том, что, кажется, нашёл Рай на земле.
Джо краем глаза проследила за тем, как он неторопливо и с явным удовольствием вытягивается на её ложе.
– Марго поведала мне о вашей встрече в библиотеке, – задумчиво сказала она. – Полагаю, она всё верно предложила.
– Я уже всё понял. Не ходить туда, поскольку Вильгельм в библиотеку не ходил. Быть осторожнее, – тихо пробормотал Ричард. Так чтобы их не услышали из соседних комнат.
– Я не об этом, – Джования снова опустила глаза к своим кремам, но Шенборну казалось, что она попросту тянет время. – Нужно отказаться от официального общения наедине и в ближайшем кругу слуг, чтобы привыкнуть и не вызывать подозрений.
– Хорошо, моя королева, – он поглубже устроился среди подушек.
Ричард уставился в потолок. Там лепнина изобиловала всё теми же пухлыми ангелочками. Ощущение Рая это усиливало, но каким-то странным образом. Будто все эти крылатые купидончики наблюдают за тем, что не предназначено для их глаз.
– Я думала, ты не придёшь, – натянуто прозвучал голос Джовании.
– А я разве мог отказать? – Ричард усмехнулся среди перин. – Ты крепко держишь меня… в своих руках, моя королева. Признаю это.
– Фу, как грубо, – отозвалась Джо, но её тон несколько смягчился.
Звякнула ещё одна крышечка, и до графа фон Шенборна донёсся тонкий запах ванили. Стоило ли удивляться, что постель королевы пахла, как сладкое пирожное.
Ричард украдкой вздохнул. Ему стало ужасно совестно. И даже не за то, что лежал теперь на ложе супруги недавно убиенного друга. Стыдно сделалось именно за самого друга.
– У Вильгельма была любовница. Ты знала?
Баночки перестали звенеть.
Джования медленно повернулась к постели лицом, но Ричард лежал среди подушек и даже не глядел в её сторону.
– Нет, – не в силах скрыть удивления в голосе, вымолвила королева. – Кто?
– Полагаю, уже не столь важно, – ответил Шенборн. – Я поговорю с Альбертом о ней. Попробую удалить её из дворца, не вызывая подозрений. И заодно узнать о том, что и как долго их с Вильгельмом связывало.
– И всё же? – Джо медленно вдохнула носом. – Кто она?
– Не волнуйся. В этом более нет смысла. Позволь Вильгельму унести эту нелицеприятную тайну в могилу. А я сделаю всё, чтобы узнать, есть ли связь между их встречами и случившимся.
Ричард думал, что она возмутится и потребует назвать имя. Что скажет, чтобы не решал без неё ничего. Что она имеет право знать о том, с кем именно муж прелюбодействовал.
Джования молчала.
– Я обязательно поговорю с Альбертом. Обещаю, – добавил он.
– Хорошо, – наконец, прозвучал тихий ответ королевы. Брату она доверяла. – Но откуда ты узнал? Она что, приходила?
– Да. Всего за несколько минут до твоей фрейлины.
– Неслыханная наглость, – произнесла Джо с едва сдерживаемым негодованием. – И что ты с ней… сделал?
– Выгнал, конечно, – Ричард подавил зевок. – А что я ещё мог сделать?
– Спасибо, – прозвучало после короткой паузы. – За то, что был со мной честен и всё рассказал. И что не называешь имени, пожалуй, тоже. Боюсь, что я бы попросту приказала отрубить ей голову на первой заре. Даже если бы инициатива исходила от одного лишь Вильгельма, а она оказалась жертвой его интереса.
Шенборн уловил перемену в её настроении. Джования вдруг притихла. И совсем перестала возиться со своими женскими штучками у зеркала.
– Тебе наверняка больно узнать подобное, моя королева, – Ричарду хотелось услышать от неё хоть что-то о том, что она думает насчёт измен супруга. Факт того, что она не была осведомлена, весьма удивил его. – Мне жаль, что пришёл с такими новостями.
Но Джо молчала, погружённая в свои мысли. Время шло. А королева всё сидела, глядя на отражение в зеркале невидящим взором.
– Как голова? – наконец спросила она, вероятно, решив сменить тему. – Лекарь сказал, ты сегодня плохо себя почувствовал после заседания.
– Уже лучше, благодарю. Кстати о лекаре, – Ричард приподнялся на кровати. – Мы точно можем ему доверять? И этому цирюльнику, который следит за моей бородой и волосами?
Джования повернулась к нему, но заметив, что Шенборн смотрит на неё, тотчас поспешила возвратиться к зеркалу.
– Да, вполне можем, – ответила она. – Они оба из Дрейгена. И оба верны Зоммерштернам. Цирюльника зовут Клаус. Он приехал в числе свиты Альберта. А лекарь – это господин Ганс Гантер. Я знаю его уже много лет. Он один из врачей моего отца. А моё здоровье и здоровье моих дочерей отец никому постороннему не доверит. Господин Гантер может быть слегка эксцентричен временами, но он отлично знает своё дело. И умеет держать язык за зубами.
– Хорошо, – Ричард снова улёгся поудобнее. – Чем меньше народу в курсе, тем лучше. Благодарю, Джо.
– Не зови меня так. Вильгельм никогда меня так не называл, – одёрнула его королева с уже привычной резкостью. А потом вдруг добавила задумчиво и печально: – Всегда звал Августой. Наверное, хотел отличаться от остальных. Хотел обращаться ко мне не так, как все вокруг.
Джования снова умолкла. Опять погрузилась в свои мысли. Принялась закручивать крышечки красивых баночек одну за другой, а потом расставлять их по местам идеально ровными рядами.
– Так странно, – она вдруг горько усмехнулась. – Я после сегодняшнего разговора с братом места себе найти не могла. Всё злилась. Преимущественно на тебя, граф. И на себя тоже. Что ты не он. Что я предательница, которая так легко согласилась на доводы касательно рождения наследника. Что это измена. Попрание памяти любимого человека, которым я дорожила. И вот спустя всего несколько дней нужно переступить через себя и лечь с другим мужчиной. А я всю свою жизнь прожила с мыслью о том, что я «только для Вильгельма Хальбурга». Я любила его и все его недостатки. А он… оказывается… изменял мне, своей живой жене. И не думал о морали. И теперь я даже не узнаю, кого из нас он по-настоящему любил.
Королева закусила губу, чтобы унять внезапную дрожь. Она порывисто встала со стула. Принялась ходить по комнате и гасить свечи красивым пламягасителем в виде цветка колокольчика на длинной, тонкой ручке. Чтобы только чем-то себя занять.
Шенборн молчал.
– И всё же он отдал жизнь именно за нас, а не за кого-то другого, – размышляла вслух Джования, занимаясь своим нехитрым делом, а в комнате становилось всё темнее с каждым погасшим фитилём. – Девочек он любил, я точно знаю. И ко мне всегда был добр. Быть может, эта девица для него ничего и не значила. Но ты правильно поступил, что прогнал её. Моя беда в том, что наследник Хальбургам нужен. И мне от этого ужасно неуютно. Ты так похож на мужа, но в то же время я знаю, что ты – не он. Только деваться всё равно некуда. Поэтому очень прошу, давай побыстрее покончим с этим. Сделаем всё. И не будем уже возвращаться. И не будем вспоминать. Никогда. Хорошо?
Она погасила последнюю свечу и повернулась к кровати.
Но ответа не последовало.
– Граф? – шепнула Джо.
Королева подошла к ложу. Сначала нахмурилась, не веря глазам. А потом неожиданно для себя устало улыбнулась.
Ричард фон Шенборн крепко спал, убаюканный её откровениями.
Джо стояла в оцепенении довольно долго. Не решалась двинуться. И лишь после колебаний скинула шаль и тихо забралась под одеяло с другой стороны кровати. Она легла рядом, но не слишком близко. Устроилась на боку, подложив под голову руку. Вгляделась в его профиль. А потом королева подумала о том, что на долю этого человека выпало немало потрясений, с которыми им предстояло справляться сообща.
Затем Джования пришла к выводу, что ни за что не уснёт в одной постели с чужим мужчиной. Тем более после его слов про любовницу мужа. Она была практически уверена, что проплачет в подушку до зари. Но это всё было бы слишком непрактично и расточительно, как сказал бы её батюшка. По его мнению, королева должна была править всем одинаково умело, включая собственные эмоции. Особенно в отношении человека, который попрал любовь и верность.
Некоторое время Джо предавалась мрачным, болезненным размышлениям. Но потом отвлеклась на Ричарда, когда тот пошевелился во сне. Королева рассматривала его лицо, умиротворённое и при этом чуть резкое. Это созерцание принесло совершенно неожиданный результат: Джо забылась глубоким, спокойным сном, утешенная необъяснимым чувством защищённости.
