Елена Кузьменкова
Я – ведьма
Ах, так вот оно что! Я поняла ее замысел. Конечно же, она поняла, что ребенок Катрины умер, но не хотела, чтобы ее признали ответственной за неудачные роды. Ее репутация могла пострадать. А тут подвернулась я – просто подарок судьбы. На меня теперь можно легко списать и умершего ребенка, и все остальные неприятности, которые могли случиться с Катриной.
Меня охватил гнев. И не боится же старая дрянь, что я сотру ее сейчас в порошок! Видимо, на моем лице все же отразились мои мысли, потому что лицо повитухи перекосилось от страха. С огромным трудом мне удалось овладеть собой. Я собралась уходить. Но сочла своим долгом еще раз предупредить:
– Если Катрина пострадает, ты ответишь за это.
Несмотря на страх, повитуха собралась с силами и выплюнула мне в след ответную угрозу:
– Смотри, как бы тебе самой не пришлось туго. Все уже знают, что ты убила близнеца Бретта. Я была там и все рассказала. Попробуй только тронь меня, и я подниму народ.
Я не удержалась и запечатала ей рот. Мерзавка не сможет разговаривать до вечера. Я вышла из лавки, слыша за спиной ее мычание. К сожалению, она была права. Для всех – я ведьма. А значит, по определению виновата во всех случающихся с людьми несчастьях. Как правило, добро не ценится и быстро забывается. Я могла бы бороться с одним или несколькими своими недоброжелателями, но если поднимутся все деревни, то мне не поздоровится.
Я вышла из лавки злая и расстроенная. Женщинам, что ожидали меня под деревом, я сказала, чтобы они пришли ко мне в лес. Если захотят, если осмелятся. Я торопливо покинула деревню. Мне надо подумать, могу ли я как-то исправить возникшую ситуацию. Я размышляла об этом по дороге к дому. Лес успокоил меня. Я даже освободила от заклятия старую дуру. Я прошлась тенистыми тропками, сделав небольшой крюк. Выйдя к ручью, я разулась и вошла в быструю прохладную воду. Сквозь прозрачные струи я видела свои ноги, камушки на дне и маленьких серебристых рыбок, которые с любопытством сновали у самых моих пальцев. Я бы с удовольствием погрузилась в воду полностью, позволив воде вымыть все неприятные чувства из меня. Но ручей здесь был слишком мелок. И все-таки я блаженно вздохнула расслабляясь. Домой я пришла уже куда в лучшем настроении, хотя так и не придумала, как могла бы помочь Катрине. Боюсь, мне придется предоставить ее своей собственной судьбе и надеяться, что у повитухи хватит ума поскорее вызвать роды и извлечь мертвого ребенка из чрева матери.
Следующие несколько дней я провела в одиночестве, занимаясь своим маленьким хозяйством, огородом и цветами. Потом погода резко испортилась, полили дожди, и я вынуждена была оставаться дома. Лола не давала мне скучать, устраивая все новые проказы. Тем не менее, во время этого вынужденного нахождения дома я раз или два ощущала присутствие недалеко от своего жилища Николаса Брайди. Я решила, что ему было скучно, и он искал развлечений. Я намеренно стремилась разозлиться при мыслях о нем. Говорила себе, что не собираюсь служить лекарством от скуки для молодого лорда и все также намерена была держать его на расстоянии. Он не мог найти тропинку к моему дому, и я чувствовала, как он кружит поблизости, но нужного места так и не находит. Однако же, как только восстановилась хорошая погода, и встряхнувший лишнюю влагу лес засиял новыми красками, я вновь имела удовольствие видеть его у себя.
Он сидел за моим столом в кухне и очаровательно улыбался, наблюдая, как я вытаскиваю занозу из пальца Лиззи.
– Почему ты не обратилась с этим к маме, детка? – спросила я ее.
Занозу я подцепила тонкой иглой и благополучно извлекла из ее большого пальца.
– Мама была занята с сестренкой, – пожала плечами девочка и добавила простодушно: – К тому же Ник попросил меня отвести его к тебе.
– Лорд Брайди, – поправила я ее.
– Ник. – Отозвались, настаивая на своем, два голоса одновременно.
«О, – подумала я, – вот, значит, как».
– Представляешь, Ада, – продолжила Лиззи, – Ник никак не мог отыскать дорожку к тебе. Хотя я и другие несколько раз объясняли ему, как сюда прийти.
– Очевидно, лорд Брайди такой же следопыт, как и охотник. – Коротко взглянув на незваного гостя, сказала я.
Он ничуть не обиделся, но его брови взлетели вверх.
– Да, собственно говоря, я всегда прекрасно ориентировался и этот лес неплохо знаю, но я действительно не смог вспомнить тропинку к вам, Ада.
– Наверное, Ада просто заколдовала ее. – Лиззи невинно выдала мой секрет. – Знаешь, она это умеет.
– Не сомневаюсь.
Я больше не смотрела на него, убирая свою иголку в корзинку, но постоянно чувствуя на себе его насмешливый взгляд.
Девочка, схватив протестующую Лолу в охапку, убежала играть с ней во двор, уже совершенно забыв про свою незначительную болячку. Мы остались с Ником одни. Я злилась на себя за то, что испытывала неловкость и смущение в его обществе.
– Зачем же вы так настойчиво искали меня, Николас? – спросила я, тщательно скрывая свое настроение. – Вам снова потребовалась моя помощь? Может быть, беспокоит рана?
– Нет. Все в порядке. Я почти забыл о ней.
– Тогда, значит, вы так настойчиво стремились попасть сюда ради праздного любопытства? – я произнесла это строгим тоном и кинула на него хмурый взгляд. Особого впечатления на Ника это не произвело. Он продолжал улыбаться.
– Мне не хотелось бы, чтобы вы так думали. – Сказал он. – Просто меня действительно тянуло сюда, как магнитом. Вы очень впечатлили меня, не скрою. Но я не собираюсь использовать вас как развлечение от скуки. Вы ведь именно этого боитесь?
– Именно этого. – Согласилась я.
– И вы заколдовали тропинку? – в его голосе сквозило удивление и любопытство.
– Я предупреждала, чтобы вы больше не приходили, но была также уверена, что вы не послушаетесь. – Уклончиво ответила я.– Тем не менее, вы нашли способ обойти принятые мною меры.
– Да, – довольно согласился он. – После нескольких дней бесполезных скитаний по лесу, я пришел в деревню. В детстве я часто играл там с мальчишками. Познакомился с очаровательной Лиззи и ее семьей. Они, кстати, тоже, как и я, очень высокого о вас мнения, Ада.
– О, неужели?
– Да, – Ник кивнул.– Узнав о моей проблеме, девочка предложила свою помощь. Заноза, как вы понимаете, была лишь предлогом.
– Я и не сомневалась. Ну вот вы здесь. – Я неопределенно обвела рукой вокруг. – Что же дальше?
– Ада, давайте дружить? – Ник чуть наклонился ко мне, я заставила себя не отпрянуть от него. Он не должен видеть, что влияет на меня.
– Я обещаю не досаждать вам и не мешать. К тому же вы частично были правы, мне нужна помощь. Но не для себя.
Я сдалась. Я поняла, что способа избавится от него, не существовало. В его характере присутствовала большая доля упрямства и умение добиваться своего. Я могла бы заколдовать все тропинки в лесу, но и тогда он все равно нашел бы способ добраться до меня. В то же время, заглядывая в его сердце, я не увидела в нем ничего дурного. Николас Брайди отличался честностью и благородством, некоторым высокомерием и самовлюбленностью, но также добротой и открытостью.
– Чего же вы хотите? – я вздохнула, признавая свое поражение, а Ник расцвел широкой улыбкой.
– Для начала я прошу вас, Ада, говорить друг другу ты.
Я согласно кивнула, не желая вступать в принципиальные споры по пустякам.
– Что еще?
Теперь Брайди стал серьезен, в голубых глазах мелькнула тревога.
– У меня заболела младшая сестра, Мери. Ей шесть лет. После незначительной лихорадки, вызванной простудой, она никак не может оправиться. Почти все время спит. Просыпаясь ненадолго, ничего не ест. Девочка слабеет на глазах. Я опасаюсь за ее жизнь.
Смутное подозрение, которое мелькнуло у меня еще когда я смотрела в хрустальный шар и слышала, как отец Ника говорит, что девочка все время спит, вновь охватило меня. Алисия брала у меня снотворное. Неужели она дает его ребенку? И зачем?
– А кто из женщин ухаживает за вашей сестрой?
– Служанка моей, так сказать, мачехи. – Ник невесело усмехнулся. – Няня Мери уже слишком стара и отправилась на покой.
– Выберите ей новую служанку. Женщину, которой вы безоговорочно доверяете. И пусть она тщательно следит за едой и питьем девочки. И никого к ней не подпускает.
– Вы хотите сказать, что мою сестру пытаются отравить? – Брови Ника поползли вверх.
– Я пока не знаю, просто сделайте, как я сказала, и посмотрим, станет ли ей лучше.
Он задумчиво почесал подбородок, покрытый едва видимой щетиной.
– Хорошо, я сделаю это.
Еще какое—то время Ник размышлял, но потом снова повеселел и обратил свое внимание на меня.
– Мы оба забыли, что перешли на ты. – Заметил он.
– Возможно, мы сделали это слишком рано. – Ответила я.
– Нет, нет. – Ник решительно замотал головой. – Не рано. Просто непривычно.
«Да уж, непривычно», – с сарказмом подумала я. – «Мне весьма непривычно, что у меня на кухне сидит привлекательный мужчина и предлагает мне дружбу. Что получится из этой дружбы? Не принесет ли она мне больше проблем?»
– Можно я приду завтра? – осторожно спросил Брайди.
Я, подумав, кивнула.
– Хорошо, приходи. Мне надо вскопать пару грядок.
Ник рассмеялся.
– Думаешь, я испугаюсь? Грядки, так грядки, если это цена за твое общество.
– Вот именно. – Я кинула на него мрачный взгляд. – У всего есть цена. Подумайте, лорд Брайди, не слишком ли высока будет для вас цена дружбы с ведьмой?
– Я уже говорил тебе, что не боюсь. – Напомнил он.
– Ты еще недостаточно меня знаешь, чтобы делать такие выводы, – парировала я.
Ник снова мне улыбнулся:
– Так вот и начнем узнавать друг друга. И если я вдруг испугаюсь, то тут же скажу об этом.
В умении вести разговоры он был явно умел, и я снова не стала спорить. К чему все это приведет, покажет время.
После этого разговора Ник стал моим частым гостем. Он действительно старался не мешать мне, но часто становился свидетелем того, как я принимала посетителей. Я увидела, что он не боится работы и с готовностью помогает мне в хозяйственных делах. Так у меня появился новый курятник и аккуратный заборчик вокруг садика с цветами, а также новое окошко на чердаке, где я сушила травы. Со мной он вел себя очень доброжелательно и уважительно. В его отношении ко мне не было превосходства или неприличных намеков. Я наблюдала за ним, постепенно привыкая к его присутствию.
***
Через несколько дней после первого визита Ника ко мне прибежала Лиззи вся в слезах и с огромным синяком на ноге. От слез и быстрого бега по лесу девочка никак не могла выровнять дыхание, чтобы объяснить, что же с ней произошло. Тогда я просто обняла ее и тихонько баюкала, пока она не перестала всхлипывать. И тогда она рассказала мне, что ее преследовали мальчишки в деревне, они же кидались в нее камнями.
– Они назвали меня мелкой ведьмой. – Обиженно пожаловалась мне малышка. – Кричали, что раз я вожусь с ведьмой, то и сама ведьма, и меня надо сжечь.
В груди у меня похолодело. Дети могли быть очень жестоки. Что же делать? Наверное, лучше запретить Лиззи приходить ко мне. Я почувствовала глубокую печаль от этого. Я полюбила девочку, она стала для меня если не дочерью, то младшей сестренкой. Неожиданно проблему помог решить Ник, заставший нас за этим разговором. Он выслушал Лиззи, которая повторила ему все свои жалобы, подождал, пока я полечу ушиб на ее ножке. Благо, это было просто, и через полчаса от него не осталось и следа. А потом взял девочку за руку и повел обратно в деревню, обещая мне и малышке все уладить. И он действительно уладил. На следующий день около полудня Лиззи появилась у меня раскрасневшаяся и сияющая в компании четырех мальчишек лет десяти. В отличие от девочки они смотрели на меня настороженно и близко не подходили. Лиззи заявила мне, что мальчики хотят насобирать для меня хвороста. Я видела, что мальчишки явно не горели этим желанием, но все же подчинялись маленькой командирше. Я охотно предоставила им возможность выполнить то, зачем они пришли. Хворост мне был очень нужен. В моем домике было два очага. Я еще не приступила к заготовке дров на зиму. Показав ребятам куда складывать сухие ветки, я занялась своими делами. Очевидно, Ник проявил свой авторитет и поговорил с детьми. Мне было интересно, что он им сказал. У него неплохо получилось. Лиззи была счастлива, управляя своей маленькой свитой. Дети скрылись в лесу, и я слышала их звонкие голоса. Я решила внести свою лепту в примирение с маленькими разбойниками. Пока они работали, я приготовила для них сахарные леденцы. Надо сказать, потрудились они на славу. Позади моего дома, под небольшим навесом выросла целая гора сухих веток. Ребята появились ближе к обеду, раскрасневшиеся, но в гораздо лучшем настроении, чем с утра. Видимо, совместный труд принес свою пользу. Когда я угостила их леденцами, в глазах детей зажегся восторг. Они разобрали сладости и тут же начали есть. На меня они перестали смотреть так настороженно, как в начале. Лишь один мальчик – рыжеволосый и смешной, все лицо которого было покрыто веснушками, нерешительно вертел леденец в руках, с завистью глядя на остальных.
– Почему ты не попробуешь леденец? – спросила я его, а он кинул на меня взгляд мученика.
– Мне нельзя. – Вздохнул он тяжело и опустил глаза.
– Почему же?
– У меня болит зуб. – Снова вздохнул он. – А от сладкого он болит еще сильнее.
Дети посочувствовали ему, кто-то даже благородно предложил съесть конфету за него.
– Можно я посмотрю? – осторожно предложила я.
Мальчик сначала со страхом взглянул на меня, но, видя, как остальные ребята поедают угощения, все же решился. Когда он открыл рот, я увидела, что один из его коренных зубов сильно разрушился и, конечно же, причинял своему хозяину немалые страдания. К счастью, зуб был молочный. Если его удалить, то это решит проблему. Но мальчишка еще не доверял мне настолько, чтобы разрешить удалить ему зуб.
Я наклонилась к нему и придала своему лицу самое доброе выражение, на какое только была способна:
– Послушай меня, дружок, ты сейчас можешь без страха съесть леденец. Он особенный. От него твой зуб перестанет болеть. Но, к сожалению, это не продлится слишком долго. Боюсь, что завтра боль вернется.
Лицо мальчишки сначала озарилось радостью и надеждой, но потом снова угасло. Он готов был заплакать.
Вмешалась Лиззи:
– Ада может выдернуть твой зуб.
Все ребята разом издали возглас ужаса и с сочувствием посмотрели на рыжего. Тот отшатнулся от меня, крепко сжал рот, словно боялся, что я силой начну выдирать у него зубы, и отошел на пару шагов назад.
– Нет, не надо.
Я не стала настаивать.
– Как хочешь. Но если решишься, то можешь прийти ко мне. У меня есть средство, чтобы вырвать твой зуб легко и без боли.
– Без боли? – недоверчиво переспросил он. – Совсем?
– Совершенно. – Уверила его я.
– Хочешь, я пойду с тобой, Фред? – предложила Лиззи. – Не бойся, Ада умеет лечить.
Потом она приподняла подол своей простой синей юбочки и обратилась ко всем:
– Вчера вы кинули в меня камень, и у меня на ноге был огромный синяк, и сильно болело. Ада полечила меня, и смотрите – даже следа не осталось, и совсем не больно.
При напоминании о вчерашних событиях, мальчишки напряглись и кинули на меня опасливый взгляд. Я улыбнулась им, показывая, что все давно забыто. Рыжий мальчишка, Фред, как назвала его Лиззи, с интересом разглядывал ногу девочки. По его лицу я видела, что он еще не решился на такой отчаянный шаг, чтобы позволить мне разобраться с его зубом, но близок к этому. Если не завтра, то послезавтра я вполне могла ожидать его. Сейчас он с наслаждением засунул в рот свой леденец, и по его лицу расплылась улыбка удовольствия и облегчения. Зуб не болел!
Дети попрощались и даже пообещали прийти как-нибудь еще.
– Вы же проводите Лиззи до дому? – спросила я напоследок.
Девочка открыла было рот, чтобы сказать, что она прекрасно дойдет и сама, но потом, видимо, сообразила, что ее возвращение домой с целой компанией провожатых, будет более эффектным в глазах окружающих и промолчала, скромно вздохнув.
Ребята хором заверили меня, что доведут Лиззи до самого крыльца, а Фред взял ее за руку. Дети ушли, а я осталась с чувством глубокой благодарности к Николасу Брайди, приложившему свою руку к исправлению ситуации.
Я искренне поблагодарила его, когда он появился у меня пару дней спустя.
Ник не стал мне пересказывать суть своего разговора с мальчишками, но дал понять, что такая проблема больше не возникнет. В качестве ответной любезности я предложила показать ему отличное место для рыбалки.
– Может быть, это занятие будет более успешным, чем охота на белок? —улыбаясь, предположила я.
Ник ответил мне улыбкой:
– Возможно. В детстве я обожал ходить на рыбалку с отцом. Мы рыбачили в пруду у замка, а еще на реке. Примерно, там, где я впервые увидел тебя.
– В ручье, что протекает рядом с моим домом, чуть ниже по течению есть широкое место. Там водится форель. Я покажу. – Пообещала я.
– Хорошо, – Ник с готовностью кивнул и предложил. – Тогда, может быть, если рыбалка будет удачной, мы зажарим эту рыбу и съедим ее вместе?
Я не стала отказываться. Сама я не очень любила рыбачить, но готовить рыбу умела.
Ближе к вечеру мы спустились вниз по течению, к месту рыбалки. Здесь ручей шире растекался по более ровному дну, хотя и оставался довольно глубоким. Более медленное течение позволяло легко увидеть рыбу в прозрачной воде. Я не стала наблюдать за тем, как Ник будет рыбачить и, оставив его на берегу, ушла. Я решила, что яичница и свежая фасоль будут хорошим дополнением к ужину из жареной рыбы. Ник вернулся часа через два. Ему удалось поймать пять довольно крупных рыбин. Две мы зажарили в углях моего очага, а остальные Ник решил отнести домой.
– Чтобы похвастаться? – предположила я.
– Чтобы несколько оправдать свое отсутствие. – Ответил Ник.
– А ты нуждаешься в оправдании? Что, не успеваешь выполнять свои обязанности? – я подшучивала над ним, но Ник остался серьезен.
– Нет, свои обязанности я выполняю в первую очередь. Он ответил только на вторую часть моего вопроса и проигнорировал первую.
Мы весьма приятно провели время за ужином, болтая о пустяках.
Мы с Ником вообще много разговаривали. Он расспрашивал меня о моей жизни, о моих родственниках, а также о моих способностях.
Вот так и однажды, мы беседовали, а я выкапывала влажные сочные корни у ручья. Ник мыл их и складывал в корзинку.
– Где ты родилась?
– Здесь в этом домике.
– А где сейчас твоя мать?
– Она живет в другом месте. Я иногда навещаю ее.
– Твоя мать и бабушка тоже ведьмы?
– Да, это наследный дар.
– А кто твой отец?
– Этого я не знаю, мама говорила, что он недолго жил в этих краях, кажется, гостил у кого-то.
– У тебя изящные черты лица, уверен твоим отцом был не простой крестьянин.
– Да, это я знаю наверняка.
– И говоришь ты грамотно, много знаешь, даже кроме своего.
– Меня хорошо учили мама и бабушка. Я рано начала читать, люблю книги.
Ника очень интересовали мои возможности, но здесь я старалась быть осторожной.
– Ты могла бы прямо сейчас вызвать грозу. – Спросил он.
Я взглянула на безоблачное летнее небо и покачала головой.
– Точно нет.
– А призвать какое-нибудь животное?
– Это пожалуйста. – Я серьезно кивнула. – Позвать тебе твоего медведя?
Ник легко рассмеялся и продолжил задавать вопросы.
– Ты можешь исцелить любую болезнь?
– Нет.
– А вернуть человека из мертвых?
– Иногда это возможно. Но я не пробовала.
– А ты можешь заставить одного человека полюбить другого?
Я кинула на него осторожный взгляд из-под ресниц, но Ник, казалось, был всецело занят промыванием большого корня.
– Могу, – ответила я ему. – Но это будет недолго, чары развеются со временем.
– А убить человека ты можешь?
Я замерла, глядя на него. Почувствовав мое напряжение, он вскинул голову и посмотрел мне в глаза.
– Извини. Об этом нельзя спрашивать?
– Ну почему же? – я раздумывала над ответом. – Могу, наверное.
– Ты этого не делала?
– Нет, не было необходимости.
Он кивнул, удовлетворенный таким положением дел, и снова вернулся к своему занятию.
Позже мы сидели на берегу и отдыхали, поедая хлеб с сыром. Настала моя очередь задавать вопросы.
– Сколько тебе было лет, когда ты покинул дом?
– Пятнадцать. – Ник прищурился на солнечные пятна, плясавшие на быстрой воде. – Это довольно поздно. Знаешь, мальчиков в знатных семьях отдают на обучение в другую семью довольно рано. Но я нужен был дома.
– Ты помогал своей семье?
– Да, скорее матери. Мой отец довольно слабохарактерный человек. Он не создан управлять. Всем руководила моя мать.
Ник доел свой хлеб и, откинувшись назад, растянулся на нагретой траве.
– А ты больше похож на мать?
Ник засмеялся:
– Я надеюсь.
Обернувшись вполоборота, я рассматривала его. Он, конечно, не догадывался, но его характер и его лучшие и худшие качества я давно прочла в его душе, как в книге. Ник был решителен, но мог быть вспыльчивым и идти на поводу у чувств. Добрый, но в гневе мог рубить с плеча. Внимательный, но любил, чтобы соблюдались в первую очередь его интересы. Правда, я до сих пор не понимала, чего он хочет от меня. Я не сомневалась, что интересна ему. Не сомневалась, что нравлюсь ему. Но в своем общении со мной он был деликатен и осторожен. Я была слишком неопытна в романтических отношениях, столь длительное общение с лицом противоположного пола было для меня необычно и странно. Хотя я четко осознавала свои личные границы и была рада, что Ник их не нарушает. Пока. Я не видела в этом его сознательного расчета. Он вел себя естественно. И сделала вывод, что он действительно уважает меня. Мне это нравилось. Как все больше нравился и он сам. Сейчас я рассматривала его красивое лицо, и мне все сильнее хотелось прикоснуться к нему, отвести ото лба прядь темных волос. Но я тоже вела себя осторожно. Тревожные сны, мучавшие меня совсем недавно, еще не забылись. Я не была легкомысленна, чтобы забывать такое предупреждение.
Ник, наверное, слегка задремал, потому что вздрогнул, когда я вдруг задала очередной вопрос:
– Как ты относишься к Алисии?
Ник поднялся и сел, обхватив согнутые в коленях ноги руками.
– Даже не знаю, что ответить. – Сказал он с невеселым смешком.
– Моя мать умерла, когда родилась Мери. Я был на службе у короля. Отец остался один. Он неплохой человек, но слишком мягкий. Ему нужна нянька, которая бы каждый день говорила бы ему, что делать. Такая скоро нашлась. Алисия взяла на себя заботу о нем и Мери. За это я ей благодарен. Но она беспокоится прежде всего о себе. Она умудрилась родить моему отцу сына – Роберта. И теперь старается всеми силами стать полной хозяйкой замка.
Ник повернул голову ко мне:
– Знаешь, она как-то забыла, что есть еще я. А отец стар.
– И что же она предпринимает?
– Пытается меня соблазнить.
Ответ Ника поверг меня в шок, этого я не ожидала.
– И что она выиграет от этого?
В принципе ответ мне был очевиден, но я должна была что-то спросить.
– Она рассчитывает выйти за меня замуж, если мой отец умрет, и остаться хозяйкой замка.
– Ну, и как ты… в общем, реагируешь на эти попытки. – Я замялась и опустила глаза.
– Остужаю ее пыл и сбегаю сюда, к тебе.
– Ах, вот как.
– Мне Алисия напоминает ядовитую змею. Я не боюсь ее, все ее попытки ничего не стоят, но находиться в ее обществе мне неприятно. Когда придет время, я решу эту проблему, отправив ее в дальнее поместье.
Я почувствовала неприятный холодок.
– А в замке знают, куда ты уходишь, чуть ли не каждый день?
Ник пожал плечами и поднялся, потом протянул руку мне, помогая встать.
– Я никому не докладывал.
Я задумалась. Как много времени понадобится Алисии, чтобы это выяснить? Надо ли говорить, что такое положение дел ей не понравится. Во мне вновь шевельнулось неприятное предчувствие. А вместе с ним в сердце появилось и еще одно чувство. И я не стала себя обманывать. Это была ревность.
***
В один из последних дней июля я повредила себе ногу. Поскользнулась на влажной от недавнего дождя земле и вывихнула лодыжку. Кое-как доковыляла домой и, сев на стул, вытянула пострадавшую конечность, поставив на небольшую скамеечку у очага. Нога пульсировала болью. Хорошо, что перелома не было. Только вывих. Но его нужно было вправить и как можно скорее. С этим мне была необходима помощь. Как на зло, Ник не появлялся у меня уже три дня, был занят. Лиззи присматривала за сестренкой, пока отец и мать пасли скот, и тоже давно не приходила. Последний раз я видела ее, когда, примерно неделю назад, она все-таки привела ко мне Фреда. Тот дошел до того крайнего состояния отчаяния, что готов был на все, лишь бы избавиться от постоянной донимающей его боли.
Все решилось за пару минут. Я усадила мальчишку на кухне у окна, дала ему пополоскать рот настоем из трав и потребовала открыть рот. С мучительным стоном он подчинился и зажмурился. Я подготовила небольшие тонкие щипчики, служившие мне для подобных целей, потом наклонилась и легко поцеловала мальчика в щеку. Он удивленно дернулся и открыл глаза, зеленые словно мох.
– Не переживай, теперь больно не будет. – Успокоила я его.
Он кивнул и расслабился. Через мгновение все неприятности остались позади. Изумленный Фред держал на ладони свой корявый и полугнилой молочный зуб. Он осторожно потрогал ранку на десне кончиком языка и расплылся в счастливой улыбке.
– Не болит! – радостно воскликнул он. – Совсем не болит!
Мы с Лиззи, находившейся все время рядом со своим новым другом, рассмеялись, видя его облегчение.
– Как хорошо, что отец не отвел меня к кузнецу. – Сказал он. – Он собирался сделать это вечером.
– А он знает, что ты пошел сюда? – спросила я.
Мальчик замотал головой:
– Нет, я не говорил ему или маме.
– Почему? – я хотела услышать ответ, поэтому настаивала.
Фред замялся, искоса взглянул сначала на меня, потом на Лиззи. Она ответила за него:
– Родители Фреда не разрешили бы ему прийти сюда. Они боятся тебя.
– Да, они сказали, что вы дьявольское отродье. – Простодушно пояснил мальчишка и тут же закрыл рот руками, испугавшись того, что сказал.
– Понятно. – Протянула я, ничуть не удивившись.
Я знала, что далеко не все люди в деревнях готовы просить у меня помощи, и давно смирилась с этим. Я вовсе не старалась подружиться со всеми подряд. Мне вполне хватало тех, кто не видел во мне зла.
– Как же ты объяснишь им внезапное отсутствие зуба? – поинтересовалась я у него.
Лиззи, как это часто случалось, вновь ответила за него.
– Мы уже все придумали. – Начала объяснять она. – Мы скажем, что это я помогла ему вырвать зуб. Привязала нитку и зацепила за дверь. А потом раз! – и Лиззи изобразила, как она резко дергает дверь.
– Что ж, это хороший способ, – согласилась я. – С молочными зубами, он часто срабатывает.
Дети ушли, а я вернулась к своим заботам.
И вот теперь помощь понадобилась мне самой. Я туго перевязала ногу и, доковыляв до кладовой, взяла горшочек с мазью. Она должна была снять боль и воспаление. Я вздохнула. Все мои снадобья были бесполезны, если ногу не вправить. Лодыжка покраснела и пульсировала, проявился большой синяк. Мне придется обратиться за помощью. У меня не было подруг в деревне, малышка Лиззи помочь не в состоянии. Оставалось одно – позвать Ника.
Я устроилась поудобнее и, закрыв глаза, попыталась отвлечься от боли. Я отбросила все мысли и медленно дышала. Наконец, мое сознание стало пустым, словно сосуд без воды. И тогда я представила образ Николаса Брайди. В моем воображении он стоял передо мной, одетый в белую рубашку с закатанными рукавами. Таким он был, когда шел на рыбалку. Я очень четко и ясно видела его лицо и светлые глаза, тёмные брови бросали на них легкую тень, волосы слегка растрепаны. Вдоволь налюбовавшись, я мысленно позвала его по имени. Я звала его снова и снова, пока образ в моем воображении не двинулся мне навстречу. Тогда я открыла глаза и довольно улыбнулась. Получилось. Оставалось ждать.
Наступил вечер, и я, утомленная болью и дискомфортом, задремала прямо на стуле, положив голову на руки, лежащие на столе. Я почувствовала чужое присутствие и, открыв глаза, заморгала. В комнате было почти темно, я подумала, что надо зажечь свечи. В этот момент тяжелая дубовая дверь в мой дом с силой распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Я успела испугаться, хотя почти сразу увидела в дверном проеме Ника.
– Ада! – громко позвал он.
– Да здесь я. – Недовольно отозвалась я, и он повернул голову в мою сторону.
В два шага одолев расстояние до стола, у которого я сидела, он склонился надо мной.
– Что-то случилось? Я даже надеюсь, что случилось, потому что мне показалось, что я схожу с ума.
Несмотря на плохое самочувствие, меня позабавил его всколоченный и растерянный внешний вид.
– Да? – невинно спросила я. – С чего вдруг?
– Я давал распоряжение на счет новой конюшни, как вдруг ясно увидел тебя прямо перед собой. —Начал объяснять он. – Ты появилась, словно из воздуха прямо поверх лошади, возле которой я стоял. Я протер глаза, но ты не исчезала, а потом позвала меня.
Меня начал душить смех. Я, конечно, представляла себе, как неподготовленный к таким фокусам человек мог увидеть образ, который я послала. Это было похоже на картинку, которая появляется действительно из воздуха.
Я слегка пошевелила ногой, и ее пронзила острая боль. Я вскрикнула, и мне стало не до шуток.
– Да, это я звала тебя, – признала я, скрипя зубами. – Будь добр, зажги свечи.
Ник, все еще ошарашенный, выполнил мою просьбу, а потом вновь вернулся ко мне.
– Что произошло?
– Я вывихнула ногу. – Жалобно сказала я. – Мне пришлось позвать тебя. Я не представляю, к кому я могла бы еще обратиться.
Ник опустился на пол передо мной и уставился на мою голую лодыжку. Она уже слегка распухла и даже в полутьме была красно-синего цвета.
– Значит, я все-таки не сумасшедший, – произнес он. – И ты так можешь позвать любого? На любом расстоянии?
– Может, ты все-таки поможешь мне с моей ногой? – сердито произнесла я. – А беседу о моих возможностях продолжим позже?
Ник спохватился:
– Да, конечно, прости.
Он осторожно ощупал мою пульсирующую огнем ногу.
– Это не перелом. – Сделал он вывод.
– Я знаю, – простонала я. – Это вывих. Я поскользнулась на мокрой траве. Его надо вправить. Без посторонней помощи я не могу это сделать.
Ник кивнул:
– Да, я могу это сделать.
– Ты уже делал это раньше?
– Приходилось. – Ник усмехнулся. – Я же говорил, что ходил в военные походы.
– Тогда хорошо. Приступай.
Ник осторожно взял мою лодыжку в свои руки. Его ладони были прохладными, и я испытала кратковременное облегчение от его прикосновения.
– Ты готова? – спросил Ник, вопросительно глядя на меня.
– Да. – Я утвердительно кивнула. – Я давно готова. Я уже устала сидеть тут и ждать, когда перестанет болеть.
Ник оторвал взгляд от моей ноги и слегка растерянно посмотрел на меня.
