Елена Княжина
Стихийное бедствие в Академии Междумирья

Глава 2. Сон, явь и факультет для «мозгоклюев»

– Иви… Иви…

Существо, с головы до пят покрытое липкими зелеными чешуйками, одними губами выводило мое имя. Выдыхало его, булькало, жалобно стонало… Снова и снова. На жуткой морде раздувались жабры, с мокрой кожи прямо на меня шлепалась голубая слизь. Бррр!

Я открывала и закрывала рот, как немая рыба, таращась на диковинные оранжевые глаза. Такие могли быть у дракона или змея из древних виззарийских мифов. Я вроде даже видела эту пакость в энциклопедии, но сейчас, задыхаясь от ужаса, не могла понять, в какой…

Вдруг вспомнила, что все это мне уже снилось. И не раз. И плохим никогда не заканчивалось. Так что я попыталась расслабиться и стойко вытерпеть оранжевый взгляд.

Зеленые зрачки липкого существа то расширялись до краев радужки, то сжимались в узкую полоску. И с каждой такой метаморфозой в его подвывании сквозило все больше отчаяния.

– Иви… – пробулькал в последний раз змееглазый чужак, никогда не ступавший по сеймурской земле.

И я ощутила, как мое сознание аккуратно заворачивает сон-воспоминание в уютный, мягкий кокон, надеясь сохранить как великую ценность. И новой ночью показать опять. Я перестала задыхаться, уверенная, что вот-вот проснусь…

Внезапно тело заполнилось приятным томлением, жар внутри был сродни тлению угольков. Такой ласковый, что даже не мучительный. Сладкий.

Оранжевые глаза растаяли, и на смену им пришли другие. Я улыбнулась прямо во сне. Чужой герой, поразивший вчера мое отсутствующее напрочь (как у всех сеймурчан) воображение. Явился не запылился… Так вроде говорят в Хавране?

Словом, явился. Собственной полыхающей персоной, с гипнотизирующими темно-карими глазами, в которых в диком коктейле плескались усталость, гнев и кое-что еще, мной придуманное. Если он и правда Герой (романа или девичьих грез), то на меня ему так смотреть не положено.

Не только потому, что я Иви Рэйвенс, дочь исследовательницы миров и книжного червя, а не племянница лорда Келси. И не потому, что у меня нет золотых косичек и острых плечиков.

Трудно объяснить, но я обычно сама не хочу, чтобы на меня так смотрели. Ни «идеалы», ни простые смертные. А если я чего-то не хочу… В общем, осечек не бывает. Никогда и ни с кем.

Но он смотрел. Нависал над моим любопытным носом, хрипел что-то раздраженно. Крутил в пальцах бокал с голубой жидкостью. И, пригубив, ставил на пол рядом со вторым. Опирался ладонью о стену за моим плечом, всматривался в розовеющее лицо…

Я вдруг осознала, что стою в той оранжерее «для второстепенных» и взволнованно прижимаю к себе книгу. Спрашиваю, нашел ли он на банкете свою одноразовую Золушку.

Он удивляется: не читал хавранских сказок, не знает, кто это… Мягко сжимает мой подбородок и разворачивает к себе. Смеется, что есть одна кандидатка, и предлагает проводить меня домой. Эйна-заступница, какой заботливый!

– Вы переусердствовали с магическими напитками, это может дурно сказаться на резерве и… – подхватывает за талию, потому что я, пошатнувшись, роняю книгу. – И на координации. Соглашайтесь.

– Ко мне домой? – уточняю я с подозрением. Огоньки в его глазах пляшут совсем не те, что при попытке меня воспламенить.

И я забываю о завтрашнем важном дне, на который надо бы явиться заранее и при параде. Иначе Иви Рэйвенс ждет очередной позор на ковре у будущего куратора.

Все, что занимает меня сейчас – две черные воронки с вулканическим жаром на самом дне. Приятный взгляд, ласкающий самолюбие… Опасный, ненужный. Крепко же Героя подкосило, что у него сбились все сюжетные ориентиры.

Он упрямо не видит истины. Не видит, что я… Как бы выразиться понятнее? Персонаж совсем другой истории. Скучной такой, которую едва ли кто прочтет раз в пару десятков лет. Пылящейся на самой дальней библиотечной полке, в «непопулярном» разделе.

– Можем ко мне, – он облизывает губы и поджимает их в ожидании моего решения.

– К вам? – судорожно сглатываю, понимая, что сон пора сворачивать. Немедленно. Пока я не вляпалась в очередные неприятности.

– Наверняка у меня есть какое-то «ко мне», – Герой задумчиво роется в кармане и с удивлением находит новенький ключ-артефакт. – Я там пока еще не был.

У него с координацией не сильно лучше, так что время для геройства он выбрал сомнительное. Как-то неправильно тут подают эхесскую синюю…

Искривленные в манящей ухмылке губы припечатывают к себе мой взгляд. Не дают отвернуться. Главное, не думать сейчас о том арховом поцелуе, который по сценарию предназначался не мне. Мы ведь уже попробовали, там, в зарослях зимнего сада, и мне понравилось…

Не думать, Иви!

Все равно никаких шансов. И ты прекрасно знаешь, чем это обычно заканчивается. И все парни, рискнувшие связаться с «мозгоклюйкой Рэйвенс», теперь тоже знают.

– Пойдем, поищем, от чего этот ключ…

– Меня есть кому проводить, сир.

– Обманываешь?

– Я тут с отцом, – вовремя вспоминаю и хватаюсь за спасительный круг.

Точно, папа! Он наверняка где-то здесь, в моем сне. Ищет бедовую дочь, чтобы увести ее подальше от неприятностей…

– Иветт! Опоздаем в академию! – проорали откуда-то снизу, и я резко вынырнула из кошмара.

Архан меня прибери! И благослови папеньку за зычный голос, всякому уважаемому библиотекарю положенный.

Я потянулась в постели и окончательно проснулась. Не выспалась, как хавранский грузчик, пахавший в ночную смену. Метнула взгляд в настольное зеркало: синеватая бледность выдавала меня с потрохами. И этот панический блеск в глазах…

Было или нет? Это ведь просто сон, да?

А если все-таки было? Какой-то кусок вечера напрочь вывалился из моей памяти.

Но эхесскую синюю я с кем-то пила, так? Значит, в оранжерею ее кто-то принес. Я точно помнила два бокала, стоявших на полу возле кадки.

Пятна голубых брызг на ковре спальни, кем-то старательно замытые, как нельзя красочнее подтверждали этот факт.

– Иви, опоздаем! Я понимаю, что тебе нездоровится, но нас обоих ждет работа, – папа без капли стеснения влетел в мою спальню и резко отдернул шторы. – Меня – в серватории, а тебя – над собой.

Брр!

Мои ночные приключения в ванной с участием ворчащего папеньки и керамического санитарного тазика резко восстали в памяти. Кошмар! Лучше бы не восставали: думать о Герое было приятнее, чем о своем «нездоровье».

Я ведь не сама таскала с банкета эхесскую воду, мне ее принесли. Значит, вину можно разделить на двоих. Или эта математика так не работает?

– Прости-и-и, пап, – просипела, разыскивая свой голос в горле, по ощущениям набитом песком. – Я не думала, что мне поплохеет от обычной эхесской.

Я прогнала из памяти ночной тазик, наполненный синей пеной, и сконцентрировалась на приятном чувстве внизу животу. Там еще мягко тлели чудны́е угольки…

За это ощущение тоже было стыдно: обычно мне не снятся чужие герои. Ни книжные, ни реальные. Видать, этот статный, гордый, брошенный прямо посреди бала Идеал, чуть не превративший Иви Рэйвенс в шашлык, умудрился меня царапнуть.

Именно царапнуть. Так однажды выразилась мама, вспоминая свой последний междумирский переход. Сказала, что нас обеих там «царапнуло». Только на мне след остался видимый, а на ней – невидимый.

Отчего-то это выражение так въелось в память, что я именно им описывала сильные впечатления. Те, что оставляют след. Снаружи или внутри – велика ли разница? Мама говорит, те, что внутри, заживают хуже.

Вот и этот, огненный, царапнул…

– Я уже мало чему удивляюсь, Иветт, – спокойно вздохнул отец, подтаскивая к выходу мой со вчера собранный чемодан. – Не первый год вожу твое личное дело из академии в академию.

– Сжечь бы его, в самом деле…

– Как ты могла быть так легкомысленна, Иви? Знаешь ведь, что… кхм… особенная девочка, – с неохотой напомнил он, вытаскивая из шкафа вешалку с серым платьем.

– Па-ап! – закатила глаза. – Я обычная. Заурядная.

– Твоя магия иная. А значит, и резерв, – бухтел отец прописные истины. – То, что других тонизирует и бодрит, тебя может… Да кто знает, что один глоток «синей» может с тобой сделать, Иветт?

Например, устроить мне провал в памяти. Или… заставить применять дар без контроля.

Что, если я внушила Герою так на меня смотреть? Что, если проводить незнакомку до дома было вовсе не его желанием? Эйна милосердная, этого он хотел или… я?

Дырявое небо Сеймура! Не потому ли маг все время отвлекался, болтая с мисс Келси? Я хоть сняла с него ментальный крючок?!

Я посмотрела на свои кошмарно длинные пальцы, в которых запуталось солнце. Оно скользило солнечным зайчиком, нервно перепрыгивая с подушечки на подушечку. Ухватив зайчика в кулачок, я перевернулась на бок. Спрятала находку внутри книги, валявшейся на соседней подушке.

– Я обязательно возьму тебя с собой, не волнуйся, – пообещала шепотом и накрыла «непотребство» одеялом.

– Иви, если ты сейчас же не встанешь с постели, то опоздаешь на встречу с новым куратором!

Отцу как новому хранителю серватория выделили домик на окраине города. Но, зная папу, я была уверена: ночевать он будет прямо в Храме знаний, в обнимку с драгоценными книжками. Мне же полагалась комната в студенческом общежитии.

Телепортирующий экипаж в несколько пространственных скачков доставил нас на нужную дорогу. Мы допрыгали почти до самой академии. Но тут магический заряд истощился, и транспорт лениво поплелся мимо ряда скучных однообразных домов по широкому проспекту.

Вдалеке виднелся шпиль серватория, глаза уловили небольшую рощицу тонких молодых ярм (не чета тем старым и толстым деревьям, что растут в Шах-Грине). От волнения я едва всматривалась в пейзаж за сетчатым защитным экраном. Позже у меня будет много возможностей исследовать территорию вокруг Храма знаний, примыкающую к академическим землям.

Внимание привлек небольшой стеклянный домик, стоящий в стороне от всех прочих. Прозрачные стены намекали, что внутри размещалась магическая лаборатория или вроде того. Сейчас она была огорожена черно-желтыми лентами сигнальных чар, вокруг толпились маги в форме стражей.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть эмблемы. Нет, это были не тхэры, охраняющие «главные города» Сеймура. Обычная стража Академии даров Междумирья, о чем гласила бирюзовая ленточка на зеленых рукавах.

Дверь в стеклянный домик была распахнута. Оттуда выходил маг-ищейка в длинном сером плаще, пригибающем траву своим энергетическим весом. За мужчиной стелился хвостик поисковых чар. Внутри лаборатории я заметила перевернутые стулья, разломанный стол и… капли красного на полу.

Эйна-заступница!

– Что тут случилось, пап? – взволнованно дернула своего старика за рукав.

Отец вздрогнул, вынырнув из мыслей, отложил книгу и посмотрел на меня растерянным взглядом. Все как обычно: главный хранитель серватория знает слишком много… а по итогу – ничего полезного! Все, что не написано на ветхих желтых страницах, папу не интересует.

Страницы моей книги, припрятанной под юбкой, желтыми и ветхими не были. В типографии для бумаги использовали специальную магическую пропитку, пахнущую филией и отливающую розовым перламутром. Знал бы отец, насколько разнятся наши вкусы, давно бы отобрал читательский билет.

***

Полноватый ректор встретил нас на пороге приемной, чинно поклонился папеньке и кивнул мне.

– Ферренс Дариус Клэй, – представился маг, приглаживая длинные беловатые волосы. То ли просто очень светлые, то ли уже седые. Полупрозрачные глаза с легким зеленым нюансом смотрели цепко, проницательно. – Пройдемте, пройдемте…

Меня усадили в первом ряду, прямо пред ректорскими очами. С минуту сир Клэй молчал, листая бумажки. Отец нетерпеливо пыхтел сзади, стремясь скорее сдать дочь-катастрофу под присмотр магистров и приступить к своей основной работе.

– Менталистка… – наконец задумчиво проворковал ректор. – У нас нет отдельного факультета для «мозгоклюев», Иветт.

В его добродушном исполнении оскорбление прозвучало едва ли не комплиментом. А то, что ментального факультета здесь нет, как и в любой иной точке Сеймура, догадаться было нетрудно. Мы с отцом и матерью это все уже проходили. Раз или два… Ах нет, примерно с десяток.

– Определю вас, мисс Рэйвенс, на факультет стихийной магии.

А вот это что-то новенькое. Я с недоверием покосилась на сира Клэя, и он азартно кивнул, потирая ладони. Экспериментатор архов! Обычно меня втискивают к артефакторам и теоретикам, реже – к био-магам. Но не к стихийникам же?

– Дух приравнен к условно-пятой стихии, – пояснил ректор свою мысль. – Это ближе всего по смыслу, но нужно подкорректировать расписание. Сейчас поставим в известность вашего декана. Ему не помешает встряхнуться, а вы, как я понял, умеете делать жизнь в академии… нескучной.

– Если вы о моем досье, то, слово Эйны, там много приписок! – заверила мага, резко вставая с кресла. Отец усердно жестикулировал, подавая мне какие-то знаки, но я не всматривалась. – Понимаете, сир, когда в академии есть менталист, очень удобно сваливать на него всякую чепуху!

– Сочувствую, – ненатурально улыбнулся ректор. И постучал по бордовой папочке с моим именем. Дырявое небо Сеймура!

– Прозевал охранник прогульщиков? Разумеется, не сам отвлекся, а подвергся жестокому внушению. Заснул на посту? Тоже мисс Рэйвенс постаралась!

– А вы не старались? – со скептическими нотками уточнил сир Клэй.

– С охранником каюсь, было, – прошептала понуро. – Но вот случай с Питером Дидриком и его компанией – вопиющий наговор!

– А поподробнее?

– Вовсе я не отправляла его в город среди ночи за эшерской дварфовой. Сами знаете, это все у студентов запрещено, – протараторила, опускаясь обратно в кресло. – У ребят с боевого праздник был, зачет у самого ректора Кверрантуса сдали… Ну, отмечали они. И попались. А кто виноват? Естественно, мисс Рэйвенс. Кто ж еще всех надоумил бегать без портков по Ярмской роще и горланить «А я ректора узнаю по походке»?

– Не знаю такой… кхм… композиции. Напоете?

– Эйна с вами! – отмахнулась в ужасе и растерла краснеющие щеки.

– Жаль, что пропажу профессора Горди на вас нельзя свалить. Было бы так кстати! Но вас у нас тогда еще не числилось… – улыбнулся по-доброму сир Клэй.

Внутри взметнулось возражение: не надо мне ничего приписывать. Отец эту «тяжесть грехов в двух томах» и так еле в чемодане перетаскивает. Ректор все же сверился с датами. Вздохнул расстроенно «нет, не числилось» и закрыл папочку.

Протянул ко мне руку, в которой что-то блеснуло. И выверенным движением прицепил на платье значок с эмблемой стихийницы. С ним мое серое платье даже не таким скучным стало, словно ожило.

– Вот так, с этой минуты вы зачислены на отделение, – довольно прокряхтел маг. – Все данные о ваших успехах и неудачах будут поступать куратору. А мы будем гордиться, что у нас учится дочь самой…

– Не нужно, – взмолилась, кусая губы.

Есть вещи, которые лучше не афишировать. Не хватало еще, чтобы все вокруг ополчились на меня за мамины достижения.

Я машинально нагнулась и потерла щиколотку. Где-то там под длинной юбкой хранился секрет, отделявший меня от именитой родительницы. То, благодаря чему я никогда не смогу повторить ее подвигов. Но я и не стремилась: куда мне в герои? В семье достаточно одной великой путешественницы по Междумирью.

Нет-нет, у нас разные дороги. Я не гордость Сеймура. Я обычная менталистка в мире… ну да, где внушение запрещено законом.

– Поднимайтесь, сходим к новому декану вместе. Уверен, Адам придумает вам интересные занятия вместо боевой практики и стихийных спаррингов.

Мы вышли из ректората и направились по широкому коридору в другое крыло. В пышно обставленной приемной проходил какой-то праздник. Столы ломились от закусок, трехъярусные подносы с напитками вальяжно проплывали по воздуху.

– Сегодня первый день не только у вас, Иветт. Ваш непосредственный куратор сир Адамиан Чейз вступил в должность два часа назад, – объяснил ректор. – Не пугайтесь, он опытный маг и прекрасный человек. Приезжал к нам в прошлом году читать курс «Магического стихийного равноправия», и с тех пор заманивали его…

– Пирожными? – съехидничала я, разглядывая угощения без всякого аппетита. Внутри еще добулькивала синяя эхесская.

– Да чем только не заманивали! – рассмеялся сир Клэй. – И этим тоже. Вон, кабинет лучше, чем у меня…

– Ну уж не прибедняйтесь, – мелодичным баритоном заявил мужчина, выглянувший на шум из смежной комнаты.

Спрятавшись за спиной отца, я до боли ковырнула ладонь ногтями. Попытка прийти в чувство не удалась: щеки предательски запылали, тошнота накатила с новой силой. В животе снова рассыпались дурацкие угольки. А голова и без того давно раскалывалась. Не таких неприятностей я ждала от первого дня!

Несколько вещей я поняла сразу. Во-первых, он ни черта не герой, а сущий кошмар и мое наказание. Во-вторых, ничего этакого я ему вчера не внушала и никаких ментальных «булавок» в его ауре случайно не оставила. Оставишь тут, ага!

Я кожей ощущала выставленный им барьер. Через такой с первым уровнем не пробьешься. Чейз, верно, утром нацеплял его перед завтраком и до самой ночи не снимал. Может, даже спал в нем, как в любимой пижаме с зайчиками… или с поджаренными менталистками. От кого декан защищался?

Если бы не голос, я бы его сразу и не узнала. Волосы аккуратно зачесаны назад, от щетины – ни следа. Лицо посвежевшее, глаза горят… Разве что тени под ними намекают на вчерашние злоупотребления и занятное ночное приключение. А в том, что мисс Келси сама набросилась на Чейза после моего ухода, грех сомневаться: я работаю без осечек.

– Мисс Рэйвенс-Харт… – он принял из рук ректора архову папку и ознакомился с титульным листом.

– Просто Рэйвенс. Без Харт, – выдавила из себя, сглатывая тошноту.

– Вы бледны, как незрелый синий воркумат.

– Иви приболела немного, но за пару дней поправится, – прикрыл мою горемычную спину отец.

Сам полночи придерживал копну волос, пока я позорно склонялась над тазиком в ванной. А он даже отчитывать не стал. Просто молча смотрел на форменное безобразие, в которое превратилась наша уборная.

– Приболела… – попробовал на вкус папину ложь сир Чейз. – Хотите пирожное, болезная мисс?

От одной мысли скрутило так, что я чуть не залила синей пеной чистенький кабинет. Декан перехватил мой помутневший взгляд и громко, язвительно так хмыкнул. Уж будто сам ни глотка во рту не держал! Прямо «Идеал», ага, мы помним.

Он медленно перелистнул страницу… и так же медленно изменился в лице.

– Менталистка, – жестко и крайне неприязненно выдохнул Чейз.

Понял… Все понял! И про книгу, и про кофту, и про мисс Келси… Чтобы наверняка убедиться, кинул взгляд на мои пунцовые щеки, утвердительно фыркнул и хлестко захлопнул папку.

Исключит! Назначит наказание… Переведет на другой факультет… Поджарит в огненном вихре? Последний вариант больше всего подходил к его пылающему злобой взгляду. Да и рукав сира куратора опасно задымился…

Лучше все же, когда люди не знают, как для них стараются окружающие. Особенно если те – менталисты.

Глава 3. Кулаки, голова и чайник с крышечкой

Я уже раз десять успела проститься с жизнью, когда Чейз наконец совладал со своим лицом и затушил искорку, бегавшую по его кулаку. Растянув губы в убийственно сладкой улыбке, он сунул папку под мышку и цепко ухватил меня за локоть. Не стирая с лица выражения «смертельного радушия», втащил меня в свой кабинет и захлопнул дверь.

– Ум… – сглотнула, нервно оглядывая интерьер.

Надеюсь, мне нечасто придется здесь бывать. На стенах не было ни одного противопожарного артефакта. Серьезное упущение!

Карие глаза обожгли обвинением, и декан, не издавая никаких звуков, кроме шипения, указал мне на кресло перед столом. В его горле что-то опасно клокотало. Показалось, что вот-вот засвистит, и крышечка с магического чайничка слетит аж до потолка.

– О чем вы так глубоко задумались, мисс менталистка? Надеетесь повторить вчерашний фокус со мной? – закипал маг.

– О чайнике… с крышечкой…

– Отвечайте! – подтянул за серый воротничок к себе. – С мисс Келси ваша работа?

– Моя, – пискнула жалобно, чувствуя, как от воротника начинает тянуть дымком. Эйна-заступница…

– Да я вас сейчас!.. – он резко развернул меня лицом к столу, и закрались самые дрянные подозрения.

Как вообще наказывают стихийники? Почему-то вдруг представилось, как из его кулака вылетает огненная плеть, хлопает в воздухе и направляется прямо к моему…

– Просто позвольте мне доучиться последний год! – обернулась порывисто и, к своему разочарованию, никакой плети не обнаружила. А моя фантазия (откуда у меня фантазия, эй?) уже успела разыграться.

– Последний?

– Всего один остался, – сообщила декану с отчаянным придыханием. – Отцу важна эта работа. Особенно в связи с новым поступлением книг из Танталы и Керракта. Такая редкость! Он знаете как бился за место в серватории?

– И у меня не будет с вами проблем? – с недоверием прошипел декан.

– Никаких, сир, – неуверенно промычала. Лгунья. Конечно будут.

– И если вы еще хоть раз провернете при мне свой фокус…

– Это совсем не то, что вы подумали, – запротестовала без особого энтузиазма. Все он правильно понял, не первый день живет. – Я лишь помочь хотела…

– Правда? Вы так уверены, что знаете желания других?

– Да на вас было все написано!

– Я просто… поддерживал… разговор! – пошипел Чейз, стряхивая на ковер порцию искр и втаптывая их ботинком в длинный белый ворс. – Мисс Келси – племянница лорда, попечителя академии, и было бы бестактно отказать ей во внимании… Но то, что вы вчера натворили!

– Вам разве не понравилось? – растерянно уточнила я.

Наверняка они с остроплечей Эшли быстро нашли дом, который открывает ключ-артефакт. А в нем и спальню… и вообще.

– Мисс Рэйвенс…. Не будите во мне…

– Арх Звездноликий, кого? – поперхнулась, заметив, как по его шее пробегает светящаяся красная дорожка.

Не слишком здоровая реакция на менталисток. Аллергия, наверное.

– Никого не будите! – прорычал Чейз и залпом выпил стакан с водой.

Кинул папку на стол, уселся на свое место и сжал виски руками. С силой потер лицо, взял из вазочки письменный артефакт.

– Вы собираетесь сделать отметку в личном деле? – с обидой простонала, усаживаясь в кресло напротив.

– Я намерен вписать, что у вас явная непереносимость тонизирующей эхесской, – негромко проворчал куратор и пролистал досье в самый конец, к медицинским данным. – Вам следовало вчера предупредить.

Он старательно вывел несколько строк, а я все ниже сползала под гнетом стыда. Это Чейз еще синей пены не видел, с которой эхесская покидала мой нежный организм. Да чтоб я еще раз взяла в рот эту гадость! Тонизирующую!

Теперь я все вспомнила: «Герой» вернулся в оранжерею почти сразу, как ушел следовать моим рекомендациям. Принес пару бокалов с напитками… Он не мог знать, что вода на меня так подействует.

Обычно разбавленная эхесская заставляет магию в резерве щекотно побулькивать, даря ощущение легкости. Но теперь, видя мое голубоватое лицо, Чейз, вероятно, ощущал вину.

Я поймала свое отражение в панорамном окне за его спиной. Да не такая уж я и синяя!

Обычная белая кожа, слегка просвечивающая. Ярко-каштановые волосы с вкраплениями меди аккуратно собраны в низкий хвост и довольно блестят: папе удалось спасти их от стихийного бедствия имени меня. Даже строгое серое платье с серебристым кружевным воротничком, купленное на днях в ателье при академии, мне, на удивление, шло.

В книгах всегда описывают героинь в первых главах. Для сеймурчан, у которых совсем нет воображения. Будь я главным персонажем, автор непременно отметил бы мою ямочку на одной щеке. И мягкий уютный дым в серых глазах. И слишком длинные пальцы на руках. Некрасивые, несоразмерные. Зато очень приятный оттенок волос – как у хавранского каштана, с которого только-только сняли зеленую колючую кожуру…

Кабинет куратора был отделан богато и вычурно, под вкусы предыдущего владельца. Не похоже, что строго и просто одевавшийся Чейз был поклонником напольных фарфоровых ваз и картин в помпезных позолоченных рамах. А вот скрипучий зеленый диван, обитый потертой в некоторых местах кожей, ему подходил.

– Чейз, я хотел именно вас попросить сопроводить «Маятник Квентора» в наш Серваторий. Раз Гарольд Горди… – ректор начал речь еще в приемной, поэтому первые слова вышли приглушенными. И лишь потом он открыл дверь и встал в проеме.

– Сопроводить? – декан озадаченно приподнялся с кресла.

– Это большая честь для Лурда заполучить ценный керрактский артефакт. Много кто прислал щедрые пожертвования на исследования, а лорд Келси лично приехал поглядеть на чудо, – объяснял ректор. – Важно, чтобы церемония прошла без осечек. Маги-ученые, тхэры и наши стражи торжественно понесут маятник завтра в три по небесной сфере.

– И что, сами не донесут? – недоверчиво уточнил Чейз и скептически потер бровь.

Весь его удрученный вчерашней ночью и сегодняшним утром вид кричал: «Да неужто драный артефакт такой тяжелый?».

Хотя по мыслям я спецом не была. Я вообще странный менталист, бракованный: пытаясь намеренно угадать, о чем думают люди, обычно промахивалась.

– В этот раз от вас мне нужны кулаки. Точнее, ваши фирменные огнешары восьмого уровня. За все, что выше кулаков, при транспортировке отвечает новый хранитель – мистер Рэйвенс.

Восьмого… Священная лава Керракта! Восьмого! Про лужицу пепла я не ошиблась.

– Для меня честь почетно сопровождать демонскую реликвию, – показался за плечом ректора отец. Он был пониже и поуже Клэя, так что едва просматривался.

Папе очень шло это «мистер». Каких-то сто лет назад маги его уровня звались тэрами, но обмен культурой не проходит даром. «Мистеров» ввели в обращение не так давно, во время Хавранского бума (который до сих пор припоминают матушке). И они, как «мисс» и «леди», быстро впитались в губчатую культуру Сеймура. Застряли в ней как влитые!

Эйна ведает: тут каждый второй – поклонник Хавраны. Кроме этого огнеупорного товарища с дымком на рукавах. В нем я никакой любви к Миру Мечтателей не чувствовала. И к менталисткам тоже.

– А что случилось с прошлым хранителем Серватория?

– Подкосила неизвестная хворь. В начале лета, – вздохнул ректор. – Вы ведь знаете, Чейз, работа с книгами одна из самых опасных.

Сир Клэй не шутил, хотя в Хавране бы посмеялись. Их библиотеки были скучными и тихими заведениями, а вот наши Храмы знаний… Но лучше один раз самому увидеть вживую, чем сто раз прочитать впечатления других. Я в местном серватории ни разу не была и с восторгом думала о первой экскурсии.

– Я внесу себе в расписание этот ваш… маятник, – поморщился декан, не особо радуясь, что от него нужны только кулаки. Считал, видно, что и голова у него более чем примечательная, и прочие части тела. – Надеюсь, мне не придется отбиваться от демонов?

– О, уверен, вы сможете дать рогатым отпор, – рассмеялся ректор.

Я закатила глаза: шутки про вторжение керрактских демонов были смешными лет двадцать назад. А сейчас сродни бородатым анекдотам. Опасным и глупым. Мы все же не Эррен, и у нас нет богинь, которыми можно откупиться.

Чейз хоть и был стихийником, но не походил на туповатого любителя кидаться огнешарами в любой непонятной ситуации. Из тех, что учатся на боевом и отбивают себе весь разум еще на «смертельной полосе». Куда я, слава Эйне-заступнице, даже с выданным значком не попаду.

– И не забудьте о второй моей просьбе… Той, для которой требуется голова.

– Дело Горди?

– Дело Горди, – удрученно покивал сир Клэй. – Радьярд уже там, вынюхивает… Наденьте, что не жалко, в стекляшке грязновато.

– Смею все же напомнить, Ферренс, что я не тот Чейз…

– А так похожи! – усмехнулся ректор и, ухватив под руку моего витавшего в облаках папеньку, вышел в приемную к закускам.

– Ну и что мне с вами делать, Иветт? – устало выдохнул куратор, мысленно разобранный ректором на полезные запчасти.

Если бы устроили распродажу остатков, я забрала бы себе темно-карие глаза, в которых разгорались чудны́е рыжие искорки. Красивые, огненные.

Понятия не имела, что ему со мной делать. Мысли закрадывались всякие, в животе снова начали тлеть предательские угольки.

С минуту недовольный декан мял мое личное дело, а затем удивленно выдал:

– Здесь не указано, на каком уровне освоены остальные стихии.

Начинается…

– Они не освоены, сир. Я менталистка.

– Это я заметил, – сердито выдохнул Чейз.

Еще пять минут позора, и я получу персональное расписание.

– Вы не поняли, мисс Рэйвенс. Я же не прошу вас метать огнешары! Дух приравнен к пятой стихии, условно-боевой… Все ментальники имеют базовый нулевой уровень по остальным четырем направлениям.

Защитный. Это я знала, как молитву Эйне-заступнице. Знать-то знала, да, но иметь – не имела.

– Я стихийный боевой маг, – вкрадчиво напомнил куратор, – но вы ведь чувствуете… кхм… мой ментальный барьер, верно?

– Он весьма осязаем, сир, – закашлялась от неожиданного вопроса. – На уровне кожи.

– Вот и прекрасно. Если вздумаете провернуть свой фокус со мной, а не с бедной растерянной девушкой…

Ну не такой и бедной! Мисс Келси достался Идеал, а мне – санитарный тазик.

– Нет, это вы не поняли. Я владею только Духом.

– Какое-то недоразумение!

– О, и еще какое…

– Не может быть, чтобы в Шах-Гринской академии не раскрыли ваш стихийный потенциал…

– Поверьте, они пытались.

А потом обозвали «стихийным бедствием» и обрадовались, когда папенька решил переехать в Лурд.

– Где это видано, чтобы менталист не умел выставить простейший Щит Четырех Элементов? Это не дело!

– Вот только давайте без попыток раскрыть мой стихийный потенциал? Два десятка опытных магистров попробовали и ушли ни с чем.

– Это были другие.

– Вы от них мало чем отличаетесь, – профыркала раздраженно.

– Мисс Рэйвенс, вы даже вообразить не можете, насколько я отличаюсь от всех, кто вам знаком! – рявкнул Чейз, теряя остатки хладнокровия.

Я уже и сама начинала закипать. Как тот чайничек с крышечкой. Мне хватило Шах-Грина, чтобы почувствовать себя серой подопытной россохой!

– Ваша мать…

– О, вот теперь вы приплетаете мою мать! – я вскочила с кресла, словно из него резко высунулась сотня ядовитых игл.

– Эмили Харт, автор сотни книг и удивительных открытий, гордость Сеймура… И не попыталась?

– Вы верно заметили: моя мать легенда. Чего она только не повидала на тропах Междумирья! И мой «особый случай» ее совершенно не заинтересовал.

Он не тот Чейз, я не та Харт, и тут абсолютно нечего обсуждать!