Елена Казымова
Око времени. Из рода Рыси. Книга 2. Мезолит

Полная версия

Глава 1. День первый

«Нет границ между прошлым, настоящим и будущим. Все, что человек делает, думает или ощущает в настоящий момент, – это уже прошлое, поскольку оно уже свершилось». В.С. Мосин

Несколько крепких рук подхватили барахтавшуюся в воде троицу и потянули на берег. Оглядевшись вокруг, Аришка тихо заплакала. Мокрые, оглушенные открывшейся реальностью, ребята сидели на берегу, а вокруг них собирались люди в одежде из кожи и шкур.

Видя, что все трое не реагируют на расспросы, местные попытались предложить еду, но вскоре, не преуспев и в этом, уложили спать под навесом, пристроенном к крайней из хижин, дав сухие шкуры. Мокрую одежду Вовка развесил здесь же на одну из травяных веревок, нашедшуюся в рюкзаке у Аришки. Брат с сестрой никак не реагировали на то, что происходило вокруг. Молча сняли с себя шкуры, оставшись в плавках и футболках. Вовка кое-как заставил их отжать белье и снова надеть на себя. Затем уложил на сухую шкуру и укрыл другой. Одна из женщин принесла странный твердый гриб, кажется, он назывался трутовик, но Вовка не был уверен. Гриб тлел и окутывал все вокруг себя дымом. Сначала мальчик не понял, для чего это нужно, но развешивая вещи, отошел от дымовухи, и сразу на него налетели комары. КОМАРЫ! Здоровые, противно пищащие. Он быстро перекинул через веревку отжатую одежду и залез под шкуру рядом с Артемом. Неприятный запах был все-таки лучше комариного писка. Ребята уже спали, а Вовка долго ворочался, сон не шел. Он никак не мог понять, почему так получилось? Ведь они должны были быть уже дома. Мама, дед. Он видел их с той стороны портала. Видел родителей Темки с Аришкой. Слезы полились ручьем, но он не вытирал их. Так и уснул.

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

– Игорь Константинович, почему дети не вернулись? – Алексей Владимирович, отец Артема и Арины, с тревогой смотрел на закрывшийся портал. Он, как и все присутствующие, видел ребят, но переноса не произошло.

– Мы смогли вычислить их координаты, гравитационное поле уже готово было захватить всех троих, но что-то случилось. Что? Мы не понимаем. Возможно, одна из линз повреждена.

– И что вы предпринимаете, чтобы вернуть наших детей? – Алексей Владимирович начинал закипать.

– Понимаете, управлять гравитационными полями нужно с максимальной точностью. Даже если мы их снова настроим, нужно большое количество энергии.

– Но мы сможем их найти? – воскликнула мама Вовки. Они с дедом тоже были здесь.

– Конечно, мы знаем, где они находятся плюс-минус один метр. Но для переноса они должны находиться либо максимально близко друг к другу, – он помолчал и, выдохнув, тихо проговорил, – либо в экстремальной ситуации.

– То есть они могут погибнуть!? – мама Вовки прижала ладони к лицу.

– Не беспокойтесь, они точно не погибнут, – ученый сам не мог найти себе места. Это был не только провал эксперимента. Жизнь трех подростков подвергалась смертельной опасности. И, конечно же, он не был уверен в своих словах. Жизни ребят зависели только от них самих.

Мужчины стояли, сжав кулаки. Однако дед Вовки в одном был уверен точно. Его внук не растеряется в сложной ситуации.

– Могу сказать, что они переместились во времени. На сколько лет вперед? Вычисляем. – Игорь Константинович повернулся к родным детей. – И они живы.

*            *            *

Аришка открыла глаза. Камышовый навес, шкуры. Рядом крепко спят Артем и Вовка. Повернув голову, она увидела, как одна из женщин осторожно трогает рубашку брата и восхищенно цокает языком. Заметив, что девочка не спит, та быстро заговорила на незнакомом языке.

– Не понимаю, – девочка отвернулась.

Женщина удивленно вскинула брови и убежала. Тут же она вернулась с другой женщиной, которая затараторила, видимо, задавая какие-то вопросы. В общем, было понятно какие: «Кто они и откуда?». Некоторые слова казались знакомыми, но смысл фраз ускользал. Наконец женщина замолчала.

Аришка тяжело вздохнула и медленно произнесла:

– Мы из рода Рыси, Кагр-ка – хаш¹, – она показала на свой амулет, – все наши погибли в степи, нас приютил род Медведя. Барра. Их стоянка в пяти днях пути на восход солнца, – проговорила она заученную фразу и, растопырив пальцы правой руки, махнула в сторону реки.

Женщины, пошептавшись, ушли.

Долго ничего не происходило, проснулись мальчики. Шкуры, конечно же, не высохли. Кое-как натянув еще сырые джинсы, убрав лишние вещи в рюкзаки, ребята тихо переговаривались и осматривались.

– Только меня ночью комары покусали? – Артем потирал искусанное лицо и руки.

– Если бы не дымовуха, – Вовка взял в руки почти прогоревший гриб, – нас бы просто съели.

– А… – Артем морщил лоб, открывал рот, порываясь что-то сказать, но никак не мог сформулировать мысль и только размахивал перед собой руками.

– Темочка, что с тобой? – забеспокоилась Аришка и попыталась потрогать лоб брата. Тот отмахнулся, а Вовка рассмеялся:

– Он хочет сказать, что в Шикаевке не было комаров.

– Точно! – Артем наконец-то понял, что его беспокоило. – Комары. А почему их там не было?

– Ну, ты, спросил. Откуда мы знаем. Это надо у археологов спрашивать. Но вообще я думаю, – Вовка действительно задумался и наконец выдал: – вечная мерзлота и сухой воздух. А комарам надо тепло и сырость, – прихлопнул он очередную кровопийцу, усевшуюся на щеку. – Наверное.

*            *            *

Все селище состояло из пяти продолговатых полуземлянок, квадратный вход выходил в сторону воды. С двух сторон от каждой из них находились какие-то постройки, их пологие стенки также уходили в землю. Сверху все строения были покрыты корой деревьев и дерном². Навес, под которым и уложили спать чужаков, был сооружен с восточной стороны. Чтобы все это видеть, ребятам пришлось выйти на поляну перед постройками, посередине которой располагалось довольно большое кострище. У входа в хижины играли дети, между хижин бродили собаки.

– Собаки? – Артем подпрыгнул от неожиданности и, выхватив нож, заслонил собой сестру. Вовка встал рядом, обнажив оружие. Но собаки обращали на них внимание ровно столько, сколько на пень, стоящий неподалеку.

– Уфф, – Ребята одновременно выдохнули и опустили ножи. У обоих перед глазами за короткое мгновение промелькнули ужасные сцены минувшей битвы. Такое не забывается.

– Это домашние собаки, – с некоторой дрожью в голосе проговорил Вовка.

– Блин, как я испугался. – Артем опустился на землю. – Я, наверно, еще долго буду от них шарахаться, – косясь на лениво роющихся в пыли животных, проговорил он.

Внезапно, словно из ниоткуда появился старик. Лицо как печеное яблоко, с глубокими складками вокруг носа и губ. Длинные седые волосы заплетены в две аккуратные косы, закинутые за спину. На голове череп зверя с огромными клыками, из-под которого во все стороны торчат перья. Странный изогнутый посох с искусно вырезанной головой медведя доходил ему до плеча. Он не столько опирался на него, сколько аккуратно придерживал. Так, будто посох опирался на человека.

Может, и выглядел он старым, но глаза… глаза смотрели молодо и остро, словно заглядывали прямо в душу. Зрительный контакт длился несколько мгновений, и каждому захотелось то ли спрятаться, то ли рассказать о себе все без утайки. Старик кивнул своим мыслям и обратился почему-то к Аришке. Свою речь он подкреплял жестами и отрицательным покачиванием головы.

Ребята поняли только одно слово: «Барра, медведь».

– Похоже, это шаман рода медведя, – задумчиво произнес Вовка, – по одежде видно.

– И что тебе видно? – удивился Артем.

– Ну, одежда вся из каких-то разных кусочков меха, перья во все стороны торчат. Вон, на поясе целая гирлянда из мешочков и фигурок, бусы, как у тетки, шапка странная, – в одном из фильмов Вовка видел шамана, он был одет похоже.

– Ой, много ты здесь людей видел, может, у них все мужчины так одеваются? – скептически хмыкнул друг.

Вовка молча выдохнул:

– И он нам не верит.

– Чему не верит? Мы же ничего не говорим, – возмутился Артем.

Вовка вздохнул и потянул за ремешок плетеную голову рыси:

– Мы не обманываем, – обратился он к старику, – вот наш Кагр-ка – хаш.

Остальные тоже достали тотемы.

Как только шаман увидел тотемы ребят, он на несколько секунд застыл в изумлении. Затем быстро развернулся и почти побежал к полуземлянке, стоявшей с другого краю.

Ребята недоуменно переглянулись.

– Так где мы? – завертел головой Вовка.

– Ты лучше спроси «когда мы»? – Артем тоже оглядывался по сторонам. Женщины, дети, подростки сновали между жилищ с разной работой. Кто-то нес шкуры, кто-то ветки, двое мальчишек тащили от реки корзину с рыбой, мужчина лет тридцати на вид и подросток примерно лет двенадцати направились к лесу. На чужаков поглядывали, но не подходили.

– Это куда же нас занесло? – Вовка не обратил внимания на слова друга. – Посмотрите, как одеты люди. Аккуратная одежда из шкур и кожи, много украшений из кости и перьев. И, кстати, у шамана на голове шапка вся увешана побрякушками. Больше ни у кого нет такой.

– А у нас с вами есть кепки. Больше ни у кого нет таких, – передразнил его Артем.

– А у нас вместо одежды просто шкуры, – продолжил Вовка, – неужели на несколько столетий вперед?

– Похоже, не столетий, а тысячелетий, – поправил его друг, – на несколько тысяч лет вперед.

– Все поближе к дому, – горько вздохнула Аришка и уже готова была заплакать, как из полуземлянки вышел шаман и приказал что-то женщинам, ожидавшим его.

Одна из них побежала к центральной хижине, а вторая поманила ребят за собой. Показав отхожее место, отошла в сторону, затем повела ребят к реке. Те быстро умылись и вернулись обратно к навесу. На земле уже стояло деревянное плоское блюдо с кусочками обжаренного мяса, бурдюк с водой. Горкой на плетеной подставке лежали поджаренные толстые стебли растений и ….

– Лепешка? Это что, лепешка? – Артем открыл и закрыл рот, клацнув зубами.

– Не видишь, что ли? Конечно лепешка, – Арина взяла небольшой кругляш из теста, – не соленая, но вкусная.

– Доставай нож уже, – Вовка первым потянулся к блюду с мясом и начал быстро отрезать маленькие кусочки. Артем с Ариной не стали привередничать и тоже накинулись на еду.

– Спасибо, – Артем поблагодарил женщин, сыто рыгнув.

– Фи, как не красиво, – сморщила носик сестра.

– Зато доходчиво, они бы все поняли и без слов, – теперь мальчик икнул, и все трое рассмеялись.

– Это нам? – Вовка принял у женщины новую одежду. – Это, я так понимаю тебе, – он протянул один кожаный жилет, надевавшийся через голову, Артему, – а это, похоже, тебе, красавица. Аришка быстро надела длинную рубаху без рукавов из мягкой кожи и покрутилась перед мальчишками:

– Мне идет?

– Не просто идет, но и отлично сидит, – Артем разглаживал меховые вставки на своем жилете. – Это что? Лошадь? Прикольно.

– Походу, лошадь. Главное, чтобы тепло было и практично. – Вовке понравилась одежда. Одно время он мечтал стать индейцем и носить кожаные штаны и рубаху, загонять бизонов, скакать по прерии на диком мустанге. Дед не смеялся над его фантазиями. Он просто учил его ухаживать за лошадьми, ездить верхом, брал с собой в ночное. В селе, где жил дед, была конеферма. Виктор Алексеевич работал коневодом до выхода на пенсию. Вовка обожал кормить, чистить и купать животных. Особенно он любил конные прогулки.

– А у меня вставки цветные! – Арина любовалась треугольными меховыми кусочками, вшитыми вдоль ворота, по плечам и по подолу. Сверху были рыжие и белые, а внизу – черные. Девочка крутилась, радостно улыбаясь.

Не успели ребята примерить обновки, как вновь появился шаман и, сев на принесенную с собой шкуру, стал медленно нараспев что-то рассказывать. Ребята внимательно слушали, некоторые слова показались знакомыми, но они все равно ничего не поняли.

– Опять учить язык, – тяжело вздохнул Артем.

А шаман долго молча рассматривал каждого из них, затем осторожно и очень медленно раскрыл ладонь. На ней лежали несколько стеклянных бусин из набора Аришки.

– Как!? – Почти одновременно вскрикнули ребята и вскочили на ноги.

Шаман улыбался.

– Такого не может быть! Ведь это бусины из амулета Шаку. В этом времени больше нет таких! Откуда они у Вас? – затараторила Аришка, подступая к шаману.

– Погоди, мы все равно ничего не узнаем, пока не выучим язык, – остудил ее пыл брат.

Шаман, продолжая улыбаться, поманил их за собой.

– И здесь начинается то же самое, – сквозь зубы процедил Вовка.

*            *            *

Шаман указал на широкую площадку перед хижинами и велел подождать его там. Усевшись на длинное бревно, лежавшее перед кострищем, ребята снова начали осматриваться. А посмотреть было на что: сверху открывался великолепный вид не только на пойму реки, но и поля, и леса вокруг.

– Наверное, все поселения наверху, – заметила Аришка, оглядывая селище, расположенное на высоком песчаном мысу, и реликтовый бор, начинающийся почти сразу за хижинами.

– И какая это река? – задумчиво глядя на воду, спросил Вовка.

– Конечно, Тобол, – уверенно ответил друг, – все отметки на карте вдоль Тобола, ну или Исети.

– В основном вдоль Исети, – Вовка раскрыл рюкзак и достал карту, – вдоль Тобола и Миасса мало стоянок.

– А это, похоже, мезолит, а стоянки мезолита у нас где? – Артем уставился на рисунок, который, к счастью, не промок, и начал рассматривать его. – Вот смотри, есть Озерное, Звериноголовский район. Сухрино, это на Исети в Шадринском. А вот еще Ташково, это в Каргапольском, тоже на Исети. Тут еще Миасс в нее недалеко впадает.³

Но Вовка не слушал друга:

– Чувствуете, – мальчик принюхался, – воздух более теплый и влажный, и ветер дует целый день с юго-запада. Там, откуда мы пришли, воздух всегда был сухой и холодный. Я еще удивился, как мы не замерзли ночью?

– Че ты хочешь, столько веков прошло. Климат меняется, – вертел головой Артем, – нам же рассказывали о сменах климата в ледниковых периодах⁴. Точно мезолит! И посмотри: селище действительно наверху расположено, сто пудов весной уровень воды в реках повышается и поймы подтапливаются. Вон внизу разливные луга, или как там они.

– Заливные, – поправил друг.

– Я тебе че говорю? Это мезолит! – настаивал Артем. – Надо еще посмотреть орудия труда и все остальное. Тогда можно точно сказать, – уверенно произнес он.

– Ну прям знаток доисторических времен, – усмехнулась Аришка.

– Одно время я точно знаю, как и вы. Боюсь, что и это место не последнее, – погрустнел мальчик.

Незаметно подошел жрец и расположился на широком пне, находящемся в центре площадки по ту сторону кострища. Внимательно всматриваясь в лица ребят, он кивал каким-то своим мыслям и наконец заговорил.

– Ой, – пискнула Аришка, – я его понимаю. Ребята, – вскочила она, – я его действительно понимаю, – и радостно захлопала в ладоши.

Мальчишки удивленно переглянулись.

– Слушайте, я буду переводить, – Аришка восторженно смотрела на старика.

А шаман, продолжая улыбаться, снова заговорил:

– Наши предки пришли в долину со стороны гор, оттуда, где солнце уходит за горизонт. Много-много зим назад в степи было мало людей, но много тех, кого боялись люди и на кого охотились, – он не смотрел на ребят, он смотрел в сторону запада.

– В те времена, когда огромными табунами, текущими как бескрайние воды реки, паслись лошади и сайгаки; когда стада гордых оленей, никого не боясь, шли на водопой; когда не только человек уступал дорогу огромным горбатым зверям с двумя рогами на носу и красной, как кровь, каменной шкурой⁵, сметавшим все на своем пути; когда горы мяса с длинным носом и белыми, как снег клыками, одетые в теплые шубы, спокойно паслись на бескрайних равнинах, давая пищу, а после смерти кров⁶, люди добывали столько зверей, сколько хотели. Много зим род ел мяса вдоволь, не умирали от голода дети и старики, – шаман перевел дыхание.

– Однако людей становилось все больше, а места для жизни и еды – меньше. Смельчаки искали в долине новые стоянки, где было много зверя. И жадность ослепила охотников! Роды стали объединяться и загонять целые стада к глубоким промоинам и к обрывам рек! Животных гибло больше, чем могли съесть люди! В степь пришли падальщики, по многу дней пировавшие на местах охоты. Волки, еноты, гиены, шакалы, росомахи и даже серые медведи, – старик замолчал ненадолго, дернул плечом и снова продолжил:

– Духи больших животных долго терпели, но наконец рассердились на людей и увели стада с равнины. Наступил голод. Охотникам приходилось уходить далеко в степь, и не все возвращались с добычей, много храбрых мужчин погибло тогда от зубов волков и шакалов. Им тоже надо было есть. Часто стаи голодных хищников нападали на наши стоянки, унося малышей. Прошло много зим, и духи предков сжалились над своими детьми, они научили нас ловить рыбу, приручать животных, собирать корни и зерна, дающие пеки, жить на равнине, не замерзая зимой. Собаки стали верными спутниками охотников и охранниками поселений⁷.

– Постойте, – перебила его Аришка, – что такое пеки? Я не поняла.

– А разве не вы научили людей рода Медведя печь на огне пеки? – Как будто удивился мужчина.

– Не может быть, – от удивления Артем открыл рот, – как?

Шаман снова помолчал и стал говорить, но очень тихо, так что ребятам пришлось наклониться вперед, Аришка так же шепотом переводила.

– Далеко-далеко в горах, где жили наши предки, есть скрытая от всех пещера, в которой шаманы оставляют на стенах только самые важные события в жизни людей рода. Не каждому главе Рода доводится войти в нее, так как мало что происходит. Но много-много зим назад, наш род приютил детей Кагр-ка, которые научили женщин печь вкусные пеки. Великая шаманка А-ка подарила одной из женщин хаш, сплетенный из слез солнца. Шаманы рода хранили его и передавали своим преемникам. Теперь великая шаманка А-ка снова с детьми Медведя и научит нас новому, а я смело войду в пещеру предков, – старик с надеждой смотрел на Аришку.

Ребята потрясенно молчали. Молчал и шаман.

– Даже не знаю, что и сказать, – ошеломленный таким известием медленно произнес Вовка.

– Да че тут скажешь, – пробормотал Артем, – надо переварить все это. И вообще я думаю раз мы застряли в прошлом, то и жизнь немного изменилась, по крайней мере, у рода Медведя.

Так и не дождавшись, когда шаман заговорит вновь, Аришка тихо спросила:

– А зимой? Что вы делаете зимой?

Шаман повернул голову, и, как будто очнувшись от своих дум, продолжил:

– Зимой дети племени готовятся к новому теплу: плетут корзины, шьют одежду, охотятся на лося, оленя, ставят силки на зайца, охраняют стоянку от диких собак и волков.

Шаман поднялся и, велев гостям оставаться пока здесь, ушел.

– Это как это? Как ты вдруг начала его понимать? – Артем начал тормошить сестру. – Ну-ка, говори! Че молчишь?

Вовка тоже с интересом разглядывал девочку.

Аришка не отвечала, пока у брата не иссякли вопросы и он не замолчал, выжидающе глядя на нее.

– Не знаю, – скривилась она, – я сама не понимаю. Но это началось еще там, в степи. В первый день, когда треснула линза. Я быстро запоминала слова, я о многом догадывалась. Ну как будто уже все раньше видела. Вот. Но я думала, что мне только кажется. А сейчас, как вспышка в голове, раз – и все, я его понимаю. Не приставайте! – И девочка отвернулась.

– Дела, – покачал головой брат, – почему у нас нет такого: раз – и все понимаешь? Короче, учи нас языку да побыстрее, – толкнул он в бок сестру.

Дети Рыси долго еще сидели на площадке, вдыхая теплый воздух, наполненный терпким запахом трав и близкого леса. Из жилищ время от времени выходили женщины, бросая любопытные взгляды на ребят, и отгоняли маленьких детей, так и норовивших подкрасться к чужакам.

– Интересно, нас оставят? – Аришка поманила к себе девчушку лет четырех, держащую в руках игрушку, сделанную из кости. Та оглянулась и, не увидев матери, стала медленно приближаться, постоянно озираясь.

– Не спугни, – прошептала Аришка, остановив брата, попытавшегося встать.

– Иди, не бойся, – тихо позвала она ребенка, приветливо улыбаясь. Девочка не знала, чем можно угостить ребенка и что дать, ведь ничего не было. И вдруг она вспомнила, что в кармане джинсов лежит кусочек цветного шнурка, оставшегося после плетения, и осторожно достала его. Девчушка, осмелев, наконец-то подошла и уселась на землю напротив.

– Покажи, что это у тебя, – Аришка осторожно потянулась к игрушке. Девочка поколебалась, но подала косточку. – Класс! Это собака! – шепотом воскликнула она, чтобы не испугать ребенка. Быстро завязала шнурок на шее у костяной фигурки и протянула обратно. Но девочка недоуменно рассматривала свою игрушку и не торопилась брать в руки.

– Похоже, она не поняла, зачем ты повесила ее игрушку, – Артем хихикал, наблюдая эту уморительную сцену. – Она подумала, что ты его убила! – Вскрикнул он, видя, как наполняются слезами глаза девочки. Выхватив у сестры косточку, он быстро развязал шнурок, покачал головой и погрозил пальцем Аришке. Затем ласково погладил собаку по голове и протянул девочке. Та заулыбалась, выхватила игрушку и убежала, оглядываясь на Артема.

– Я же хотела как лучше, – Аришка сама чуть не ревела, не понимая, что произошло.

– Не реви, – брат прижал ее к себе, – они же не знают, что такое бантики. А веревка на шее – это веревка на шее. – Теперь она всем расскажет, что чужая девочка злая, – пошутил он. Неудачно, так как сестра после его слов уже вовсю рыдала.

Прошло минут пять, и снова появился старик. Из жилищ выглядывали женщины и дети, но только выглядывали, никто не выходил.

– Скажи, А-ка, а зачем ты хотела убить игрушку Белой кувшинки? – с ходу начал разговор шаман.

Мальчики напряглись, а Аришка не могла произнести на слова, только вздрагивала, размазывая слезы по щекам. Артем еще крепче прижал сестру к себе, а Вовка подсел поближе к шаману и попытался объяснить на пальцах, что А-ка хотела украсить игрушку.

– Понимаешь, там, где мы живем, жили, – уточнил он, – люди украшают себя лентами, бантами, – и принялся завязывать шнурок на волосах девочки, улыбаясь и цокая языком. Затем прикрепил шнурок себе на жилет, разгладил и тоже поцокал языком.

– Дай, – Аришка уже почти не плакала, она улыбалась, наблюдая, как старается Вовка. Еще пару раз всхлипнув, она объяснила шаману назначение этого шнурка. У нее на шее он, правда, не завязался, так как был коротким, но она приложила его спереди и заулыбалась.

Старик покивал, но так и не понял, от каких злых сил оберегает эта штука. Встал и пошел успокаивать женщин.

– Он решил, что это оберег, – наконец-то Вовка придумал, как можно назвать этот шнурок, – похоже все украшения на одежде, это обереги, – наблюдая за разговором шамана с женщинами, проговорил он. – Просто так никто ничего на себя не вешает, – и, как всегда, добавил, – наверное.

*            *            *

Немного погодя молодая женщина вышла из хижины, к которой был пристроен навес. В руках она держала двух куропаток. Подойдя к ребятам, положила птиц на землю, указала на место, где можно развести костер, и, не сказав ни слова, ушла.

Женщины селища только что разговаривали с шаманом. Гибкая ива, под навесом жилища которой разместили чужаков, должна была присматривать за ними. Шаман сказал только одно:

– Так надо. Духи сказали мне, что это не просто дети. Они принесут пользу Роду. Хорошо будет, если ваши ребятишки подружатся с ними.

– Мы примем их к себе? – удивилась Белая цапля. Она была женой главного охотника и самой старшей из женщин. – Они не знают наш язык! Как мы можем поселить их рядом?

– Замолчи, женщина! – звенящим шепотом процедил старик. – Так надо! – и все быстро разошлись по сторонам, боясь посмотреть в глаза разозлившемуся шаману.

– Гибкая ива, – обратился старик к жене младшего сына главы Рода, – дай им еды.

Женщина не посмела перечить.

– Надеюсь, я принял верное решение, – пробурчал себе под нос шаман и направился к своей полуземлянке.

*            *            *

– Только что из силков, – констатировал Вовка. – Видимо, я ощипываю и потрошу? – посмотрел он на Артема, который, заулыбавшись, кивнул. Артем видел птиц только в запеченном, вареном или жареном виде. И ни разу сам не готовил. В Шикаевке он их, правда, ловил. Но потрошил Вовка, а готовили женщины рода. Часто пойманная птица доставалась кому-то другому.

– Спроси, перья и пух куда складывать? – начал говорить Вовка, но женщина уже принесла плетеную корзинку с крышкой и поставила перед мальчиком.

– Нож не потеряла? – Артем ковырялся в рюкзаке.

– Какой нож? – удивилась Арина.

– Который я тебе еще в палеолите подарил.

– Так ты два дарил. Оба у меня, – ответила Аришка и побежала в сторону берега.

– Че ты ржешь? Иди, ощипывай птиц, – Артем с недоумением смотрел на друга, согнувшегося от смеха.

– Ой, не могу. Подарил еще в палеолите, – Вовка подхватил корзину и, не переставая смеяться, пошел вслед за девочкой.

– Не может он, – и тут до Артема дошло.

Спустившись к реке вместе с Аришкой и велев ей поискать растения для приправы, Вовка отошел немного в сторону от песчаного пляжа, за камыши. Быстро выпотрошил птиц, промыл внутренности, лишнее выбросил в воду. Затем сложил внутрь тушек ливер и корешки, найденные девочкой. После тщательно обмазал каждую тушку глиной, найдя ту под зарослями мать-и-мачехи. Вовка вспомнил, как несколько раз после охоты они с дедом оставались ночевать в лесной заимке и дед запекал в глине зайцев. Ведь рыба, запеченная в палеолите, получилась. Получится и птица.

Артем же соорудил овальное кострище так, как делали это аборигены в прошлом. Выбрал ножом дерн и уложил по краям. Насобирал сушняка в лесу. Был полдень, солнце жарило, поэтому разжечь огонь не составило труда. К тому времени, как вернулись Вовка с сестрой, угли уже были готовы. Отодвинув горящие ветки в сторону, заложили тушки и оставили Аришку следить за костром.

– А за нами наблюдают, – Вовка, делая вид, что никого не замечает, потихоньку поделился с Артемом. Затем как ни в чем не бывало взял бурдюк и направился к реке.

– Знаю, – так же тихо ответил друг, – они за мной в лес тоже ходили.

– У нас часа полтора есть, – Вовка медленно спускался по тропинке к воде, – накопаем корней рогоза. Я там чеснок дикий видел и мяту.

Сорвав на обратном пути три листа лопуха, ребята подошли к костру. Рядом с Аришкой сидел шаман, и они тихо переговаривались.

– Тёмыч, сорви еще лист, – кивнул другу Вовка, а сам начал выкатывать из углей глиняные колобки. Шаман с интересом наблюдал, как мальчик раскалывает на две части спекшуюся глину. А Вовка тем временем осторожно, стараясь не обжечься, руками разорвал на части исходящие паром сочные тушки. «Оставлю в черепках, как в тарелке», – решил он.

Аришка тем временем поджарила на углях корешки и разложила на четыре листа.

– Кушай, – пододвинула она старику импровизированную посуду, а Вовка прямо в черепке поставил перед ним половину куропатки.

Шаман с удовольствием принялся за угощение. Ели молча. Тщательно обглодав все косточки, побросали их в костер вместе с «тарелками» и запили обед водой из бурдюка.

Старик внимательно всматривался в лица детей. Он верил и не верил в то, что это те самые дети Рыси. Но как? Как они могли перенестись через столько зим из далекого прошлого? Он с еще большей силой поверил в могущество Духов и ласково погладил кончиками пальцев деревянную фигурку медведя, тотема их Рода. Он решительно не понимал, откуда они могут столько знать? Ведь это всего лишь дети! Особенно А-ка. «Наверно Духи вкладывают в их головы необходимые знания», – наконец успокоился он. Но все же было не понятно, почему именно эти дети? У них не было отметок Бога. Или он их пока не видел?

«Ничего, – вздохнул старик, – пусть поживут у нас, все и узнаю».

Видя, что шаман напряженно о чем-то думает, ребята не посмели его беспокоить. Наконец, наблюдая, как морщины на лице старика разгладились, видимо он принял какое-то решение, Вовка смог задать вопрос, мучивший его с самого утра:

– Арина, – обратился он к девочке, – спроси, где нам можно поставить шалаш? Под навесом много комаров. Да! Спроси еще, где можно охотиться и ловить рыбу? – он очень надеялся, что их не прогонят из-за случая с малышкой. Арина перевела. Шаман помолчал немного, пожевал губами и, наконец, ответил:

– Вы можете построить шалаш в том месте, где провели ночь. Охотиться можно везде, где уже не стоят силки. Вечером придут охотники, все вам расскажут. А ловить рыбу? – он помолчал, оглядывая берег, – ловите там, где ты потрошил птиц, а потом рыбаки покажут другое место.

– Надо выкопать яму и обмазать глиной, – Вовка задумчиво смотрел на костер.

– Зачем? – не понял друг.

– Видел, как у общего кострища сделано?

– Ну, видел, – Артем все еще не понимал.

– Там больше жару. Мясо быстрее готовится. – И тут Вовку осенило. – Точно! Глина!

– Да говори ты толком! – Артем начал раздражаться. Он всегда раздражался, когда его друг говорил загадками.

– Надо стенки шалаша сплести! – глаза у Вовка блестели от возбуждения. – Крыша есть! Столбики есть! Надо только поставить стенки из ивняка и обмазать их глиной!

Мальчик неожиданно вспомнил, как дедушка утеплял сарай на ферме. Стены, сбитые из горбыля, продувались всеми ветрами. Зимой в щели наметало горы снега. Поэтому дед, ворча на бесхозяйственность начальства, в конце мая натаскал с реки глины, и обмазал постройку смесью из этой же глины, конского навоза и соломы. Благо, второго и третьего было в избытке. После того, как все просохло, побелил. А через четыре дня, когда приехал директор, посмотреть на самоуправство старого конюха, он увидел, как из хлипкой развалюхи сарай превратился в белоснежную мазанку⁸. Вокруг дома вместе с внуком Виктор Алексеевич насыпал широкую, заполненную глиной лавку – завалинку.

– Чтобы нижняя часть стены не размокла, – пояснил он Вовке. И с тех пор на этой завалинке полюбили отдыхать не только конюхи, но и жокеи, и посетители.

– Зачем обмазывать? – Спросила Аришка, которую Вовка отправил копать глину и складывать в кучки.

– Чтобы щелей не было, и комары не кусали, – ответил он, – а вместо двери повесим одну из шкур, они нам пока не сильно нужны. – Вовка очень надеялся, что к зиме они с Артемом добудут достаточно шкур животных, а Аришка сошьет им одежду. Как они это сделают, он не знал, но время есть. Самое главное, что их ищут, и могут вернуть домой из любого места. Он это понял, когда портал открылся прямо у них на пути.

Притащили две охапки прутьев. Вовка стал плести стенки, а Артем – верши.

– Эх, не успеем до вечера шалаш закончить, – сокрушался Вовка.

– Так давай вместе стенки плести, – Артем бросил начатую ловушку.

– Все равно не успеем, а так хоть вершу вечером поставим. – Вовка оторвался от работы. – Пойдем, нарежем еще прутьев. Заодно посмотрим, как там сестренка, – поднялся он, потирая уставшие руки.