Елена Журек
Архетипы в русских сказках. Какая детская травма у Кощея. Как прошла сепарация Колобка. Почему премудрость не спасла Царевну-лягушку от абьюзера
Так и в жизни бывает: когда подростки, сепарируясь, ищут свой путь, получают свой опыт – и, конечно, находят приключений на свою голову. Но, почему-то одни детки из всех хороших с виду людей вокруг выберут того самого злодея, а другие пройдут мимо. В одной и той же ситуации кто-то покорно последует за толпой, желая понравиться, и влипнет, а кто-то почует неладное и вовремя тихо сольется.
Так в чем же разница?
В том самом маленьком Козленке – внутреннем голосе, чутье или интуиции. В умении слышать СЕБЯ, а не стайку друзей или даже маму.
Очень важно ребенку не только рассказать, что и как в мире бывает, но и научить думать своей головой, слышать тот самый еле заметный, но такой важный внутренний голос. И не только слышать его, но и делать так, как он советует. Вспомним маленького Козленка, который говорил остальным своим братишкам, что по маминой инструкции то вроде все верно, но шкуркой чую, что-то тут не так…
И вот это еле заметное «шкуркой чую»: как часто каждый из нас гнал от себя это чувство? Глупо как-то, нелогично, что люди скажут. Да даже самые разумные родительские советы могут иногда идти вразрез с этим чутьем…
А если научить ребенка свою чуйку слушать, свою голову включать и верить СЕБЕ, то и неприятности как-то мимо пройдут, и родитель будет уверен в своем чаде, и тревога станет сильно ниже.
Ни одна самая подробная инструкция не сможет предусмотреть все, а чуйку не обманешь!
«Гуси-лебеди» или повесть о беспризорниках. Браток и его решала
Перед нами прекрасная семья: подрастающая дочь и малыш-сынок, свой дом и хозяйство. Хорошо, ладно-складно! Но недолго.
Совсем скоро мы узнаем, что родители оставляют детей одних. И на ком же теперь ответственность за здоровье и заботу о детях? Правильно, на старшей дочери. Звучит и выглядит логично. Если не задумываться о том, что старшая не значит взрослая – она все еще ребенок. И теперь этому ребенку предписали исполнять роль родителя и для себя, и для брата.
А бонусом прилетел и запрет играть, радоваться и получать удовольствие, то есть жить свою жизнь:
– Доченька, – говорила мать, – мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек.
А коли есть запрет, то будет и катастрофа – таковы сказочные законы. Запреты и в реальной жизни весьма спорная практика. Особенно те, что обслуживают завышенные требования и накладывают ответственность не по плечу.
Сказка «Гуси-лебеди» – это тема сиблингов в психологии.
Сиблинги – братья и сестры, растущие в одной семье.
Очередность появления ребенка в семье имеет большое значение. В этой сказке главная героиня старшая сестра – первый ребенок в семье.
Примерный спектр чувств, которые посещают ребенка, когда он из единственного становится старшим – это предательство, досада, злость, даже может возникнуть чувство брошенности и бесконечная, изматывающая, не оставляющая его ни на день с рождения младшенького ревность.
Но это еще не все. Часто с появлением младшего ребенка, старший автоматически исключается из категории детей: «Все, ты теперь взрослый» – как бы по умолчанию решают родители. А с девочками вообще разговор короткий: теперь девочка не просто быстро взрослеет – она становится нянькой для младшего.
Какое послание слышит старший? «Не будь ребенком! Если хочешь выжить и собрать хотя бы крохи родительской любви в виде одобрения – не живи свою жизнь, а живи потребностями младшего».
Такие правила игры обычно принимаются.
Сестрица же из нашей сказки пока еще неохотно исполняет свою роль. Ей хочется и поиграть, и погулять.
Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.
Как заставить ее серьезней относится к своим обязанностям?
Испугать!
Наглядно показать, что ее детское поведение не допустимо и может быть причиной гибели брата! Родного человека!
Как организовать? А вот тут понадобятся помощники.
Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.
Вернулась девочка, глядь – братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда – нету!
Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, – братец не откликнулся.
Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом.
…и вот Гуси-лебеди уже тащат братца неизвестно куда: кричи-не кричи – прозевала.
Цель достигнута, девочка в ужасе и теперь хочет только одного: вернуть мальчика любой ценой, даже если эта цена собственная жизнь.
Подобная ситуация для маленькой девочки очень травматична, и ее влияние на всю дальнейшую жизнь будет колоссальным. Как вывод, наша героиня запишет следующий сценарий: «Твои желания не просто не важны, они могут привести к катастрофе, и в этом будешь виновата только ты».
Идеально сыграно – человек-функционал готов.
Человека-функционал – человек, живущий нуждами, желаниями и потребностями других людей. Ведущий мотив – чувство вины.
Но что же на самом деле украли гуси-лебеди? Только ли брата? Нет. Они забрали детство девочки.
Взрослый, выросший без детства, – кто это? Тот самый «Человек-функционал».
Это человек, живущий в постоянном напряжении и страхе ошибиться, страхе подвести значимых взрослых или их проекции (родители, учителя, руководители, партнеры и, на всякий случай, чужая бабушка в автобусе). Это человек, который так и продолжает нести ответственность за младших братьев-сестер, за стареющих родителей и вообще за всех подряд, кто «без него никак не справится» (а такие находят его ВСЕГДА).
Вот только со СВОИМИ потребностями и желаниями такой взрослый не знаком, возможно, даже не подозревает об их существовании. Это человек, который несется по жизни с ворохом чужих установок на все случаи жизни и нескончаемых чужих же проблем. У него нет возможности ни остановиться, ни осмотреться, ни прислушаться к себе. Потому что если он все-таки притормозит, то обнаружит, что внутри давным-давно пугающая, всепоглощающая пустота – в том месте, где должно было сформироваться его истинное Я.
А сестрица тем временем бежит по лесам да полям в нервном испуге: «худо будет от отца с матерью».
Паника? Паника.
Передав ответственность и взвалив непосильный функционал взрослого раньше времени, родители возложили на девочку всепоглощающее чувство вины.
– Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Печка ей отвечает:
– Съешь моего ржаного пирожка – скажу.
– Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…
Печка ей не сказала.
Побежала девочка дальше – стоит яблоня.
– Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
– Поешь моего лесного яблочка – скажу.
– У моего батюшки и садовые не едятся…
Яблоня ей не сказала.
Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах.
– Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
– Поешь моего простого киселька с молочком – скажу.
– У моего батюшки и сливочки не едятся…
Долго она бегала по полям, по лесам.
Печка, яблонька и молочная речка – все это метафора жизненного уклада, как понимали его древние: печь своей трубой связана с небом, яблоня корнями с землей, а речка – это дорога в мир мертвых. Сейчас мы рассматриваем это как возможности, которые предоставляет Жизнь: тут и удача, и шанс, и риск, и альтернативные решения – но как это все разглядеть, если шарашит программа «Я во всем виновата, и значит меня накажут»?
Вот и сестрица смотрит и слушает, но не может понять, о чем на самом деле толкуют сказочные образы…
Жизнь в постоянном стрессе – это бег со страхом наперегонки. И здесь нет ни времени, ни возможности, ни ресурса рассмотреть, что же из себя представляет на самом деле ТВОЯ жизнь.
А потом, лет в 30, человек вдруг резко тормозит свою жизнь (примерно как переполненный автобус тормозит об стену). И откуда-то из глубины личности поднимаются вопросы: «А кто я? Где я? И как тут оказался вообще? И почему все эти люди уверены, что именно я должен их спасать, обеспечивать и постоянно заботиться? А чего я хочу от жизни? И в чем смысл?..».
По статистике 53% обращений к психологу – это люди в возрасте 26–35 лет, что примерно соответствует кризису 30-ти лет – периоду повышенной «турбулентности» на тему «а туда ли я иду по жизни?» с тенденцией к переписыванию собственного мировоззрения, ценностей, семейного уклада и вообще всего, что было (или казалось?) важным.
Несложно вспомнить, что по сюжету сказки мы как раз подошли к избушке на курьих ножках. Блуждали-блуждали, а все одно: на пороге у Бабы Яги.
День клонится к вечеру, делать нечего – надо идти домой. Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается.
В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Девочка вошла в избушку:
– Здравствуй, бабушка!
– Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
– Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
– Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла.
Девочка прядет – вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
– Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
– Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
– Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
Девочка взяла братца и побежала.
А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает:
– Девица, прядешь ли?
Мышка ей отвечает:
– Пряду, бабушка…
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого.
Баба-яга закричала:
– Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..
Архетип Бабы Яги сложен и многогранен: ведунья, страж между мирами, мудрец, похитительница, воительница, злодей (или его верный подельник), спасительница и даже иногда искусительница…
Как же можно трактовать ее образ здесь, в сказке «Гуси-лебеди», да еще и в наши дни?
