Елена Жукова
На личном фронте без перемен…
– Ты меня не помнишь? – спросила Соня, заранее зная ответ.
У «мини-Митча» словно программа сбилась: он замолчал и уперся озадаченным взглядом в Сонино лицо.
– Да… Ну да, конечно же, помню, – соврал он. И Соня сразу же догадалась, что врет.
– Как ты? Работаешь там же? – ехидно поддела она забывчивого ловеласа.
– А когда мы с тобой познакомились? – замялся тот. – Напомни…
– В позапрошлом году. Осенью.
– М-м-м… Между прочим, Сонечка, я все отлично помню, – к Виктору вернулась его нахрапистая манера. – Еще бы я не помнил: ты ведь такая красивая девушка!
– Так что с работой? – не отставала Соня. – Ты все там же?
– Я токарем в депо. Шестой разряд, между прочим… Самый высший. И образование у меня тоже высшее. Могу даже диплом показать!
Виктор полез во внутренний карман патриотической куртки и достал оттуда потрепанную бумажку – ксерокопию диплома. «И комплекс второсортности тоже никуда не делся, – подумала Соня. – Даже обострился – по крайней мере, раньше он не размахивал доказательной бумажкой. Да, все течет, но ничего не меняется…». Соне стало тоскливо – и за себя, и за этого одинокого гегемона.
– Спрячь, я тебе и так верю. Скажи, а у тебя бывают «дежавю»?
– Чего бывает? – не понял Виктор.
– Ну, чувство, что это с тобой уже однажды случалось.
– У меня сейчас как раз такое чувство. Сонечка, нам надо отметить нашу удивительную встречу! Приглашаю тебя в ресторан.
Соня не выдержала и хихикнула.
– Чему ты смеешься? – обидчиво прищурился Виктор.
– Так… Повторяемости сюжетов. Не обращай внимания!
От ресторана Соня отказалась наотрез. Она была разочарована и не желала тратить время на уже отыгранный один раз сценарий с неподходящим героем.
– Ладно, мне пора. Хорошей… – Соня чуть было не ляпнула «охоты», но тут же поправилась. – Хорошего вечера, Виктор!
– Нет, постой! – он схватил Соню за руку и стал мять ее ладонь. – Ты не можешь просто так уйти!
– Почему не могу? Могу! – Соня выдернула руку, засунула в карман серого плаща и там вытерла о носовой платок.
– Мы так давно не виделись! Сонечка, ты не должна забывать старых друзей!
«Ну, началось! – заскучала Соня. – Опять это «должна, не должна…»».
– Мне надо домой. Меня мама ждет.
Соня двинулась в сторону метро, но Виктор не отставал. Он шел рядом и без умолку говорил о себе и о своих проблемах, абсолютно уверенный в том, что и Соне это должно быть интересно.
– Мы с Лёхой, с моим напарником, решили, что хватит горбатиться на чужого дядю. Хотим свое дело открыть. А что? Возьмем у завода площадь в аренду. Цеха-то пустые стоят. Оборудование бэушное – чтобы подешевле вышло. Хотим кредит получить. Только в банке сказали, что надо бизнес-план сделать. Выдали какую-то тупую инструкцию, как его положено писать. Башку сломаешь. Я целую неделю парился. Сам не знаю, чего получилось. Ты в бизнес-планах чего-нибудь понимаешь?
– Что-нибудь понимаю, – призналась Соня. – Я же экономист. Работаю в плановом отделе.
– Ты экономист?! – оживился будущий предприниматель. – Ну да? Не врешь? Вот это свезло! Ты должна посмотреть мой бизнес-план!
– Не должна. Но могу, если очень надо, – Соня сама не поняла, как вырвалась эта фраза. Но слово вылетело воробьем…
– Конечно надо! Стопудово надо! – затанцевал от радости Виктор. – Давай зайдем сейчас ко мне, ты одним глазком глянешь и скажешь, чего с ним дальше делать.
– Нет, сейчас не могу. Уже поздно.
– Сонечка, время еще детское! Тебе же это ничего не стоит! Ну, всего-то полчасика! Без тебя я этот гребанный бизнес-план никогда не сделаю. Сонечка, неужели такая добрая девушка откажется помочь старому другу?
– Нет, нет. Меня мама дома ждет.
– Но ты же уже не девочка. В смысле, не ребенок. А завтра воскресенье, на работу не надо. Ну, что тебе стоит, Сонечка? – канючил Виктор.
Соне всегда было трудно говорить «нет», особенно, когда кто-то просил о помощи. И, устав сопротивляться, она сдалась:
– Ладно, но только ненадолго. Полчаса, не больше.
И заметила короткий хищный проблеск в глазах Виктора. Соня насторожилась, пригляделась. Но на мясистом лице «мини-Митча» светилась только чистая бесхитростная благодарность.
Показалось, решила Соня. И хотя интуиция вопила, что не стоит доверять случайному знакомому, обещание помочь было произнесено, а Сонина мама учила свою девочку, что порядочные люди не нарушают данного слова. Соня была порядочным человеком.
– С меня причитается! – радостно-возбужденный Виктор подхватил ее под руку и потянул в противоположную от метро сторону.
По дороге Виктор без умолку болтал про бизнес-план, про напарника Лёху и козла-начальника, который устроил разборку из-за гребанной халтурки и не выписал премии за прошлый месяц. Говорил он много, быстро, сглатывая слова и не оставляя пауз. Соне хотелось, чтобы он замолчал и дал ей возможность подумать, испугаться и отказаться от намерения. Но Виктор определенно знал, как надо «забалтывать» девичьи сомнения и колебания.
Вскоре они дошли до обшарпанной двенадцатиэтажки и вошли в грязный подъезд, скудно освещенный мигающей лампочкой. На площадке первого этажа дежурил изуродованный вандалами лифт, к которому Соня, было, направилась, но Виктор увлек ее на лестницу: «Нам на второй. Пешком быстрее будет».
Лестница провоняла гнилью разлагающихся в мусоропроводе отходов, облезлые стены пестрели надписями более и менее приличного содержания. Сонина тревога, нараставшая по мере приближения к дому, достигла пика. Еще был шанс (последний!) уйти, убежать… Но Соня боялась показаться смешной: а вдруг угроза существовала только в ее трусливом воображении? Ведь в прошлый раз, полтора года назад, Виктор не сделал ей ничего дурного. Даже наоборот: накормил, развлек. К тому же Соня пообещала…
Перед дверью квартиры произошла заминка: Виктор никак не мог попасть ключом в замочную скважину – руки тряслись. «Козлы! – выругался он. – Не могут яркую лампочку повесить. Темно, как в ж… в животе у негра».
Наконец-то дверь распахнулась. Виктор пропустил Соню вперед, зашел следом, запер дверной замок на два оборота и, привалившись к стене, облегченно выдохнул. Его напряженное лицо расслабилось, помягчело.
Зато Соня чувствовала себе мышью в захлопнувшейся мышеловке. И самым ужасным было осознание того, что она, идиотка, сама, по доброй воле пришла в квартиру одинокого озабоченного мужика. И за это, возможно, придется расплачиваться.
Она выжидательно смотрела на Виктора. Но тот не делал ничего ужасного. Он помог Соне снять плащ, предложил стоптанные тапочки. И пока она поправляла перед зеркалом волосы, метнулся в единственную комнату. В отражении было видно, как Виктор сгреб в кучу разбросанную тут и там одежду и запихнул ее в платяной шкаф, застелил покрывалом неубранную постель, пинком забил под кровать грязные носки.
– Проходи, Сонечка, будь как дома. Я пока чайник поставлю. Будешь чай? С конфетами?
– Я бы предпочла побыстрее посмотреть твой бизнес-план и поехать домой, – Соня упорно держалась за предлог, который привел ее в эту квартиру.
– Ну, ты же можешь одновременно и чай пить, и бизнес-план смотреть?
– Ладно, чай, так чай! У тебя есть зеленый?
– Нет. Только обычные пакетики.
– Хорошо, давай пакетик!
Соня слышала, как зашумела наполняющая чайник вода, захлопали дверцы кухонных шкафов, зазвенели чашки и ложки – эти домашние звуки производили успокаивающее впечатление. Соня огляделась. Комната смотрелась убого. Вроде бы в ней было все необходимое – стол с парой стульев, кровать, шкаф, телевизор, какая-то аппаратура, компьютер. Но уютом даже не пахло – пахло (в прямом и переносном смысле) застарелым холостяцким духом.
Розовые розочки обоев откровенно конфликтовали с раздражающей пестротой постельного покрывала. На столе под кургузой лампой пылилась пустая чашка с присохшими на дне чаинками; и тут же на газете были разложены паяльник, пассатижи и еще какие-то инструменты. С краю примостился допотопный монитор компьютера. А над столом красовался прикнопленый постер выцветшей красотки в бикини.
Сонино внимание привлекли книжные полки. Она подошла ближе. Два десятка книг: второсортные боевики, фантастика, справочник по металлам и атлас автомобильных дорог России. И среди этого убожества Соня вдруг увидела то, что никак не ожидала встретить здесь: восхитительный «Дар» Набокова. Она, лаская, погладила пальцем корешок книги – единственной вещи, принадлежавшей ее миру.
– Может, тебе музыку включить? – крикнул с кухни Виктор.
– А что именно?
– У меня много чего хорошего есть. Шуфутинский, Лепс. Вика Цыганова.
Соня с отвращением поморщилась:
– Нет, спасибо. Музыка будет отвлекать от работы.
Виктор принес с кухни две чашки и вазочку с дешевыми карамельками. Соня отхлебнула чай и сунула в рот конфету:
– Давай, неси сюда свой бизнес-план.
– Он у меня в компьютере.
Пока компьютер по-старчески неторопливо грузился, Виктор бережно достал из верхнего ящика стола синюю корочку.
– Вот смотри – это мой диплом. Я тебе не врал!
Потребность постоянно что-то доказывать выглядела жалкой. Соня мельком взглянула на документ и усмехнулась: даже в фамилии была претензия – Первухин.
Бизнес-план действительно существовал, но оказался дилетантским сочинением на тему: «Каким я представляю свой бизнес». Соня безжалостно его раскритиковала. Она набросала общую структуру документа и по каждому пункту перечислила вопросы, на которые надо было ответить. Некоторые ответы давались Виктору легко и сразу, над другими он задумывался или вообще не знал, что сказать.
Полчаса за работой пролетели незаметно. Сонина тревога растаяла: наверное, она сама себя накрутила, а человеку реально требовалась помощь в важном для него деле. Виктор слушал ее, как первоклашка учительницу, и это очень льстило.
Когда обсуждение бизнес-плана было закончено, Соня встала из-за стола и взяла свою сумочку:
– Ну, все. Мне пора ехать.
Виктор тоже поднялся, оценивающе посмотрел на Соню, задумчиво потер ладонью серую от отросшей щетины щеку и раздвоенный подбородок. Внезапно он выхватил из Сониных рук сумочку, кинул ее в ящик стола и захлопнул дверцу.
– Ты никуда не уедешь, – заявил он с пугающей категоричностью. – Я не пущу тебя.
– К-к-как это? – задохнулась ошарашенная Соня. – Ты шутишь?
Сбывалось то, о чем кричала интуиция! «Мамочка!» – всхлипнула Соня, и это был тихий крик о помощи. Ей стало так страшно, что тело покрылось пупырышками гусиной кожи, а лицо и шея пошли безобразными багровыми пятнами.
С полунадеждой и полуотчаянием Соня смотрела на Виктора, пытаясь понять его намерения. Вечно комплексующий лузер на ее глазах превратился в повелителя – «начальника», желавшего отыграться за все испытанные в жизни унижения.
– Но мы же с тобой договорились! – в Сонином голосе зазвенели истерические нотки. – Я посмотрела твой бизнес-план, я помогла тебе!
– Ни о чем мы не договаривались! – Виктор, казалось, упивался собственным вероломством. – Я не обещал, что дам тебе уехать.
– Но ты же сам сказал, что это займет не больше получаса.
– А это и заняло полчаса. Я больше не буду напрягать тебя бизнес-планом.
– Чего ты от меня хочешь? – взвизгнула Соня.
– Хочу, чтобы ты осталась со мной.
– Что значит «осталась»? Насколько?
– Я хочу, чтобы ты осталась, – упрямо повторил Виктор.
– Но я не могу. Уже поздно, меня мама ждет. Она будет волноваться. Пожалуйста, отдай мою сумку и выпусти меня. Виктор, пожалуйста. Я тебя очень прошу.
Как наивная хорошо воспитанная девочка, Соня с особенным нажимом произносила «пожалуйста». Она верила, что «волшебное слово» поможет получить то, о чем она просила. Но на Виктора оно не действовало.
– Нет, не проси, – жестко отрезал он.
Виктор встал в дверях и закрыл собою весь проем. Бороться с ним было бесполезно: он был сильнее. С довольной ухмылкой мучитель смотрел на Соню, словно провоцируя ее на активные действия.
– Отпусти меня, пожалуйста. Я умоляю тебя, отпусти. Уже очень поздно, – унизительные слова раздирали рот. Но Соне не оставалось ничего другого, как только умолять Виктора о пощаде. Но тот был неумолим.
– Ты хочешь меня трахнуть? – высказала страшную догадку Соня.
Виктор молчал; не подтверждал и не отрицал. Он был точно под кайфом от внезапно обретенной власти. Но пока еще не знал, как лучше ею распорядиться.
– Слушай, если тебе так хочется, можешь меня трахнуть, – со слезой в голосе частила Соня. – Но только скорее… А потом я уеду.
– Я не буду тебя трахать. И ты никуда не уедешь. Ты останешься у меня.
Сонино отчаянье все разрасталось. Обещание не трогать отнюдь не успокаивало – в нем была угроза чего-то более страшного.
– Но я не могу остаться! Я не предупредила маму. Она будет волноваться, а у нее сердце больное, – беспокойство за маму соединилось с собственным черным и липким, как мазут, ужасом. Соня запаниковала. – Лучше трахни меня, только отпусти.
– Я уже сказал, что не отпущу! – измывался Виктор. – И трахать не буду. Все, хватит об этом. Если ты так переживаешь о матери – позвони ей и предупреди, что не приедешь.
