Елена Гордеева
Секлетея. Схватка
Москва, канун Нового 2001 года
Дорога в Москву заняла почти шестнадцать часов. Они выехали утром 30 декабря, еще затемно, но сильная загруженность ленинградки19 грузовым транспортом не позволяла Юхуру ехать быстро. Тимоти, заботливо закутанный в пуховый платок, почти всю дорогу проспал у Литы на коленях.
Уже с утра в московской квартире Красицких в Брюсовом переулке воцарилась гармония: кот бойко осваивал новую территорию, Эви занималась уборкой и подготовкой новогоднего стола, а Юхур крепко спал. Поэтому для посещения кладбища и могилы Максима20 оставалось только утро 31 декабря, и Лита решила, что для поездки они вызовут такси
Прибыв на место, мать и сын шли по заснеженному кладбищу по щиколотку в снегу, а когда положили на могилу красные гвоздики, у обоих полегчало на сердце. Лита решила не возвращаться сразу домой, чтобы не мешать Эви, а перекусить в ближайшем к дому ресторане, и выбрала «Националь».
Когда они вошли в зал, на улице уже стемнело. Народу было мало, и Лита без колебаний выбрала столик с видом на Исторический музей. «Это тот самый столик, – вздохнула она, окунаясь в воспоминания, – за которым я сидела чуть больше года назад, когда Игорь вихрем вновь ворвался в мою жизнь».
В глубине зала, у эркера, окна которого одновременно выходили и на Тверскую улицу, и на Охотный ряд, стоял длинный, накрытый яствами стол. Там шумно гуляла компания золотой молодежи и звучали тосты за проводы старого года. Молодые люди веселились, пили шампанское, закусывали лучшими ресторанными блюдами, и по всему было видно, что они не жалеют денег на удовольствия. Глядя на них, можно было предположить, что дружная компания поедет еще куда-то в эту новогоднюю ночь, чтобы праздновать до утра.
Официанты, которые еще оставались в предновогодний вечер в ресторане, предвкушали щедрые чаевые и обслуживали только гуляющую молодежь, а к столику Литы и Владимира никто не подходил. И тогда молодая женщина, желая привлечь внимание, как бы нечаянно сбросила со стола тяжелый мельхиоровый нож. На грохот прибежал официант, рассыпался в извинениях и стал принимать заказ. Подошел и метрдотель, извинился и ловко зажег большую новогоднюю свечу, украшавшую их столик. Лита увлеклась изучением меню и не заметила, как за их столик подсел мужчина. Когда она подняла глаза, перед ней предстал стильно одетый Игорь в дорожном костюме, ревниво рассматривающий Владимира.
– Какой сюрприз, – спокойно сказала Лита. – Я думала, что ты уже катаешься на лыжах.
– И для меня сюрприз увидеть тебя в Москве, ты же не собиралась!
– Да не собиралась, но сын захотел посетить могилу отца, ну и я решила поехать вместе с ним. Знакомься, это мой сын – Овчаров Владимир Максимович.
Игорь одобрительно посмотрел на Владимира и заулыбался. Его ревность испарилась, глаза заблестели, и он стал говорить немного обо всем, ни во что особенно не углубляясь. Эта его изысканность и утонченность всегда привлекали Литу, и даже сейчас она не смогла скрыть своей симпатии и восхищения им.
– Меня зовут Игорь Владимирович, и мы с вашей мамой – коллеги по работе.
«Просто отлично сказано, это так теперь называется», – подумала Секлетея и с нежностью посмотрела на сына. Она никогда не видела Игоря и Владимира так близко друг к другу. «А мой Владимир больше похож на Виталия и на моего отца. И хотя с первого взгляда у них с Игорем мало общего, сын перенял у него эту восхитительную способность красиво подать себя и достойно вести в разных ситуациях. Впрочем, у моего отца это качество тоже было», – размышляла Лита. Она вдруг почувствовала в себе какое-то новое чувство и ясно осознала, что сможет теперь без обжигающей боли принять союз Игоря с другой женщиной. Это вселило в Литу спокойствие и уверенность в себе, позволив остаться раскованной и свободной.
– Мы здесь провожаем старый год, – прервал ее мысли Игорь, – у нас самолет до Женевы в восемь вечера. А встречать Новый год мы будем уже в Альпах по швейцарскому времени или через два часа после москвичей.
Молодая симпатичная девушка подошла к их столу и фамильярно положила Игорю руки на плечи. Он нехотя обернулся на нее, немного поморщился, но быстро взял себя в руки.
Лита нахмурила брови; её лицо, мягко освещенное свечой, приняло немного мрачное выражение. «Какая молодая и красивая девушка, и по одежде видно, что из обеспеченной семьи, ни в чем не знает отказа», – оценила её она.
– Инга, пожалуйста, иди к ребятам за стол, я скоро приду.
– Но, Игорь, нам скоро ехать в аэропорт, и самолет ждать не будет, – обиженно надув пухлые губки проговорила девушка.
Официант, наконец, принес им закуски, и, ничего не евший с утра, Владимир жадно принялся поглощать содержимое тарелки.
– Я так рада за тебя, – вдруг сказала Лита. – Желаю вам весело встретить Новый год по швейцарскому времени. А мы хотели здесь в «Национале» перекусить после кладбища, да вот только сегодня на удивление все очень медленно происходит.
Игорь понял ее намек и тепло попрощался. «Какая она странная, я никак не могу ее просчитать, – подумал он. – Любая другая устроила бы мне скандал, а она вежливо и даже приветливо улыбается. Ведет себя как неродная». Боковым зрением Лита увидела, что компания засобиралась и что девушка, проходя мимо их столика, нарочито крепко прижималась к Игорю, а ему это не очень нравилось.
Закончив обедать, они вышли на улицу: там шел крупный пушистый снег, было тепло и безветренно. Лита предложила Владимиру пройтись до Храма Христа Спасителя и поставить свечи за упокой отца. Сын с удовольствием принял ее предложение, потому что еще не был в этом знаменитом недавно воссозданном Храме.
Они шли молча, Владимир любовался заснеженной Москвой, а у Литы в голове теснились ревнивые мысли. «Да, все в этом мире заканчивается! Какое-то время он действительно любил меня, а сейчас едет на каникулы с другой. Может быть, я слишком многим жертвовала или была слишком требовательна – не знаю! Что же, я готова страдать, но не хочу быть обманутой. Сегодня в ресторане он дал мне понять, что для него оставаться верным тягостно. Мне нельзя связывать себя узами с этим мужчиной и знать, что скоро они неизбежно оборвутся».
Она не заметила, как дошла до Храма. От грустных мыслей её отвлек Владимир:
– Мама, ты всю дорогу молчала. Ты скучаешь по папе?
– Да, Володя, мне его недостает. Пойдем, поставим свечи на канун.
Домой они возвращались по Гоголевскому и Никитскому бульварам. Прохожих в этот час уже было немного, а машины ходили редко. Лита полной грудью вдыхала прохладный воздух и крепко держалась за Владимира, потому что на посыпанной песком дороге местами проглядывал лёд. «Вот мои надежда и опора: это сын, который ведет меня под руку, и ребенок, который живет во мне. И никого больше не нужно».
Дома их встретили взволнованная Эви и требовательно мяукающий Тимоти.
– Лита, боже мой. Я уже стала волноваться. Почему вы так долго? Даже котенок успел соскучиться – уже целый час мяукает!
– У нас все в порядке, мы были на кладбище и возложили цветы на могилу. Там полно снега и все замерзло, но видно, что служители приводили ее недавно в порядок. Потом мы решили немного перекусить в «Национале», сходили в храм и поставили поминальные свечи за Максима.
– Так вы сытые?! А я всего наготовила к Новому году!
– О, никакие мы не сытые. Мы уже успели немного проголодаться, так как в ресторане нам дали чуть перекусить: они уже закрывались на новогоднюю ночь.
– Но тогда, может быть, чаю?
– Я выпью немного воды, – Лита посмотрела на часы. – Новый год не скоро, еще целых пять часов. Мы с Владимиром сейчас посмотрим документы, которые остались от Максима в его кабинете, а потом я бы хотела немного поспать.
Лита жестом пригласила удивленного сына в кабинет. В верхнем ящике стола лежала папка, в которую она много лет назад положила нотариальное согласие Максима на использование замороженной спермы.
– Я хочу показать тебе один документ, – Лита взяла паузу, немного перевела дыхание и инстинктивно коснулась рукой горящей от волнения щеки. – Вот он, посмотри.
Она протянула сыну желтый бланк с мелким текстом, скрепленный большой синей печатью, и стала ждать, пока он прочтет. Владимир положил листок на письменный стол и удивленно взглянул на женщину.
– Мама, я прочел, но ничего не понял.
– Это нотариальное согласие твоего отца на заморозку спермы и согласие на её использование. Немногим больше двух месяцев назад я сделала небольшую операцию, и теперь я жду ребенка. У тебя будет брат или сестра.
– Ну, мама, ты меня удивила. Неужели такое возможно? Я не знал, что мой папа замораживал сперму.
– Это было еще до путча, в 1991 году. Мы тогда очень хотели ребенка, но я никак не могла забеременеть. Мы обследовались, и врач нам посоветовал заморозить сперму. А потом настал этот тяжелый 1993 год, и папа погиб. – Лита с трудом сдержала набежавшие слёзы.
Владимир с интересом посмотрел на мать и вдруг заметил, что она изменилась: её лицо округлилось, и сквозь светлую пудру проглядывали пигментные пятна. Но фигура была на удивление стройной, она даже немного похудела.
– Примерно год назад я решила попробовать сделать подсадку. И все получилось, так что у меня беременность примерно девять или десять недель. И какое же это счастье, Володенька!
Лита просияла, её серые глаза излучали свет.
– В моей жизни появился новый смысл – это очень важно, когда тебе исполняется сорок лет.
–– Это прекрасные новости, мама. – Владимир обнял и поцеловал её. – Вот поэтому ты себя плохо чувствуешь. Тебе нужно больше есть и отдыхать. А Эви знает?
– Нет, об этом еще никто не знает. Я тебе сказала первому, а ей скажу после твоего отъезда.
Владимир бережно взял мать под руку и проводил е в спальню.
– Поспи немного, я пойду позвоню Барбаре.
Лита сквозь сон услышала обрывистую немецкую речь сына и вспомнила, как они с Максимом принимали в московской квартире Ханс-Юргена Себастиана – молодого аспиранта Дрезденского университете. «Боже мой, почти двадцать лет прошло. Мы с Максимом были молоды, а Владимир – совсем маленький». Она задремала и в своем коротком и ярком сне перенеслась в Советскую Москву, в 1983 год. Анна Александровна хлопотала на кухне, они с Максимом, взявшись за руки, сидели на диване в гостиной, а маленький Владимир возился подле них с детским деревянным конструктором. Их почетный гость – будущий профессор Дрезденского университета Ханс-Юрген Себастиан – играл с котом Барсиком в кабинете и, грассируя, приговаривал на ломаном русском: «Барсик, лубимы Барсик». Лита услышала звуки ноктюрна до минор Шопена21, который так любила исполнять на их домашнем фортепиано Анна Александровна. Волна счастливых воспоминаний накатила на нее, и в своем прекрасном сне она решительно отбросила все сегодняшние неприятности.
Её разбудил голос Эви, которая настойчиво повторяла: «Вставай, дорогая, уже скоро двенадцать часов. Ты так проспишь весь праздник». Когда наступил Новый год, она твердо решила никому и никогда не говорить о настоящем отце своего будущего ребенка. «Пусть об этом знает только Моисей Яковлевич, – заключила она. – Так будет лучше для всех».
Санкт-Петербург, январь 2001 года
Новогодние каникулы в «Витафарме» закончились после Православного Рождества, и Лита решила с новым усердием приняться за воплощение своей мечты о косметической линии. Димитар вернулся из Болгарии и привез договор о намерениях, подписанный с компанией «Refan Болгария», штаб-квартира которой находилась в Пловдиве. Договор предусматривал поставку 10 кг розового масла и 100 кг розовой воды на условиях стопроцентной предоплаты. В заключительных положениях договора очень расплывчато говорилось о его возможной пролонгации по соглашению сторон.
Лита изучила документы и пригласила Димитара к себе. Он торжественно преподнес начальнице новогодний подарок – темный флакон с розовым маслом производства фирмы «Refan». Молодой человек в Болгарии совмещал приятное с полезным и успел покататься на горных лыжах. Лита нашла его похудевшим и помолодевшим, а горный загар украсил его скуластое лицо.
– Секлетея Владимировна, – начал Димитар. – Поздравляю Вас с прошедшим Рождеством! Желаю вам успехов в бизнесе и личного счастья! Этот рождественский подарок только от меня и супруги: фирма «Refan» оказалась довольно скупой.
Лита открыла бутыль с любопытством и вдохнула аромат розового масла «казанлыкской розы»22.
– Спасибо вам, Димитар. И супруге от меня кланяйтесь. Какой дивный аромат: этот тонкий запах розы снимает стресс и придает уверенности в своих силах. Расскажите же мне, в чем выразилась скупость «Refan Болгария»?
– Да, это история! Они меня отвели в свой магазин, где выставлены образцы продукции, провели краткую экскурсию и предложили что-нибудь у них купить. Это не то, что у нас в «Витафарме»: мы после экскурсии обязательно дарим клиентам на добрую память образцы нашей продукции.
– Какое интересное и важное наблюдение! А вы уверены, что они не посредники? Мы ранее анализировали болгарский рынок поставщиков. – Лита открыла папку и протянула Димитару маркетинговую справку: – Вот, смотрите, здесь указано, что розовое масло предлагают и другие болгарские компании: например, «Болгарская Роза» из Карлово, или вот еще компания «Арома» из Варны. Кто нас вывел на эту фирму «Refan Болгария»?
– Это ваш знакомый из российского посольства в Софии – Владимир Васильевич Старыгин, советник по культуре.
– Понятно, я с ним переговорю. Меня настораживает полное отсутствие каких-либо гарантий для нас в этом договоре, да и стопроцентная предоплата мне тоже не нравится. Я бы заплатила им аванс, например, пятьдесят процентов, а остальное – после получения товара. Если они хотят переложить на нас часть своих рисков, я их понимаю и на это согласна. Но тогда пятьдесят на пятьдесят, потому что и я тоже частично хочу переложить на них свои.
– Понял вас, мне направить им письмо с уточнениями договора?
– Нет, пока это преждевременно. Я хочу сначала переговорить с Владимиром Васильевичем и понять, откуда там ноги растут. А на вас я возлагаю работу с «Дзинтарс». Договоритесь с ними о покупке линии для производства шампуней. Мне Моисей Яковлевич сказал, что на этом заводе в советское время была внедрена одна из лучших технологических линий в СССР.
– Хорошо, я с ними в декабре уже связывался. Они в принципе готовы, но цену могут заломить.
– Цена, конечно, вопрос важный, но для нас приоритетным будет соотношение цены и качества. И для этой сделки важно растянуть оплату на какое-то время. Например, мы им платим тридцать процентов в качестве предоплаты, потом еще тридцать процентов после отгрузки и упаковки линии на фабрике в Риге, ну и остальные сорок процентов – после ввода линии в эксплуатацию на заводе «Витафармы». Кстати, помещения для монтирования линии у нас освобождены и там активно идет ремонт.
– Хорошо, пойду оформлять командировку, и в понедельник поеду в Ригу на машине. Кстати, латвийские пограничники теперь проверяют машину на границе и нужна виза.
– Да, как мало времени прошло с момента крушения СССР, и как все изменилось в Прибалтике. Но думаю, что мы с «Дзинтарс» в будущем сотрудничать не будем: ограничимся покупкой одной или нескольких технологических линий. Ну, конечно, если договоримся.
Воодушевленный Димитар поспешил в бухгалтерию, а Лита попросила старшую помощницу Людмилу договориться о переговорах с Владимиром Васильевичем, для чего специально выделила полчаса после обеда. А на пять часов вечера она пригласила к себе Виктора Петровича и Маргариту Васильеву, потому что хотела обсудить текущие вопросы, а также сообщить им о своей беременности. «Лучше пусть узнают от меня, все равно скоро будет заметно».
Владимир Васильевич с удовольствием откликнулся на звонок помощницы генерального директора «Витафармы». Он в декабре ждал в Софии ее саму и был очень разочарован, когда приехал Димитар. Владимир Васильевич относился к Лите с симпатией и испытывал пиетет23 перед ее женской манерой управления фармацевтической компанией. И, поскольку ему всегда было приятно встречаться с ней лично, он был заинтересован в том, чтобы «Витафарма» завязала прочные отношения с какой-то болгарской фирмой.
Владимир Васильевич начал разговор с рождественских поздравлений.
– Дорогая Лита, хочу поздравить вас с Рождеством. Мы здесь, в посольстве, вчера камерно отпраздновали, потому что у болгар 6 января теперь Крещение.
– Как Крещение? Они же православные!
– Эти православные готовятся к вступлению в Евросоюз. Теперь у них новые порядки и праздники: переходят на католический церковный календарь.
– А как же Пасха?
– Остались монастыри, которые отмечают одновременно с нами, а в основном и Пасха нынче в Болгарии без схождения благодатного огня24. Такие вот теперь невеселые реалии!
– Я вас от всего сердца поздравляю, Владимир Васильевич. Пожалуйста, передайте поздравления вашей супруге и товарищам в посольстве от меня. Желаю вам всем счастья и благополучия.
–– Будем считать, что официальная часть у нас завершена, Лита. О чем вы хотели поговорить?
– Я буду благодарна, если вы мне откровенно расскажете о потенциальных болгарских партнерах по поставке розового масла.
– Ну что же, буду с вами предельно откровенен. Они с Россией работать не хотят, смотрят в сторону Евросоюза и США. Не удивлюсь, если они вам предложили неприемлемые условия.
– Да, условия не очень. Попробую с ними поработать, направлю договор о намерениях с моими коррективами. Может быть, они согласятся?
– Может быть, но все болгарские братушки25 на Россию обижены. Говорят, что мы их кинули в 1991 году. Если честно, они не так далеки от истины.
– Спасибо вам, Владимир Васильевич, за откровенную и правдивую позицию. Я буду учитывать эту информацию при разработке концепции развития «Витафармы». А в Россию вы не собираетесь?
– Пока не планирую, хочу здесь до пенсии досидеть. Климат здешний очень нравится.
– Да, климат у вас там мягкий. Ну, если будете в наших северных краях: в Москве или в Питере – заходите в гости, не забывайте.
Лита повесила трубку и крепко задумалась. «И зачем мне это розовое масло? Может быть, остановиться на ромашке, подорожнике, мяте и березе? Этого всего полно в России». – Женщина решила тщательно проработать вариант использования российских компонентов.
Первый рабочий день нового года подходил к концу, и Лита ждала только Виктора Петровича и Маргариту Васильеву. Она попросила Людмилу заварить травяного чая и подать ореховое печенье, которое Эви испекла к Рождеству. «Пусть сегодня на совещании будет домашняя обстановка, ведь эти люди стали частью меня, в какой-то степени, моей семьей», – подумала Лита.
Пришли сотрудники, а она толком не успела подготовиться и поэтому решила говорить экспромтом. Лита мысленно еще раз поблагодарила Моисея Яковлевича за то, что организовал такое отличное прикрытие для нее в таком деликатном положении.
Они выпили чая, поздравили друг друга с Рождеством, и Лита начала разговор.
– Хочу вам сказать, мои дорогие, что медицина в наше время очень далеко шагнула. И вот я решила воспользоваться достижениями науки. Официально заявляю, что у меня ориентировочно в июне будет ребенок.
Маргарита немного смутилась, а Виктор Петрович многозначительно сказал:
– Что же, вы молодая женщина. Вам самое время родить еще ребенка. Примите мои искренние поздравления.
– Спасибо, Виктор Петрович. И, чтобы сразу покончить со всеми возможными вопросами, я хочу сказать вам, что я не замужем и не собираюсь. Но я недаром начала с достижений медицины, так как отцом ребенка является мой покойный муж Максим Викторович Овчаров. Мы с ним еще в 1991 году обследовались, хотели иметь детей, и, по совету врача, он заморозил сперму для экстракорпорального оплодотворения.
– Боже мой, неужели такое было возможно?! – воскликнула Маргарита. – Поздравляю Вас, Секлетея Владимировна. А я так испугалась, что вы нас покинете и будете борщи мужу варить.
– Я не собираюсь никуда уходить, вероятно, только на какое-то незначительное время во второй половине мая или в июне. В этом у меня имеется некоторый опыт: я родила первого ребенка в начале августа, а 1 сентября уже пошла на учебу в институт. Я тогда была студенткой третьего курса. И в связи с этим хочу вас попросить: начните сообщать коллективу «Витафармы» эту информацию. Я хочу свести к минимуму сплетни, касающиеся этого деликатного вопроса.
– Вам в вашем положении теперь нужно тщательно соблюдать режим дня, а я буду за этим следить, – с улыбкой добавил Виктор Петрович. – Так что, уважаемая Секлетея Владимировна, я намереваюсь сейчас же попросить вашу помощницу вызвать водителя. И на прощание хочу сказать: от налоговой пока ничего – полная тишина.
– Какие отличные новости, но успокаиваться мы не будем. Они обязательно к нам придут с проверкой.
Юхур доехал до дома в этот день удивительно быстро. Эви накормила Литу солянкой с густой сметаной и черным хлебом, а котенок Тимоти продемонстрировал очередной пируэт, легко запрыгнув в гостиной с кресла на буфет.
