Елена Фили
Кластер
Открыла глаза и вздрогнула страшно, всем телом. Напротив нее стоял Бахмет. От него ее отделяла тонкая стеклянная дверца старинного буфета. Бахмет вертел в руках два широких стакана с толстым дном – для виски. Рассмотрел со всех сторон, брезгливо поморщился, ковырнул пальцем невидимую соринку и захлопнул дверцу. А она так и осталась стоять неподвижно, замерев от ужаса, в старой смешной пижаме, чувствуя, как холодная струйка пота стекает по спине. Почти не изменился, словно во сне отметила Динка. Те же светлые волосы и бледно-голубые, холодные, как замерзшая зимой вода, глаза. Тот же двойной взгляд: вроде смотрит, чистые ли стаканы и одновременно куда-то далеко, туда, где нет места другим людям. Волосы по последней моде чуть подбриты над ушами. Одежда очень дорогая. И та же звериная грация. В походке, движениях, даже в том, как он поставил стаканы на стол и уселся в кресло возле маленького столика.
–Девки бунтуют,– словно продолжая начатый разговор, произнес он.
– Твой козёл на БМВ два часа с Тамаркой поразвлекался, я ее после этого к лечиле повез. Девки видели. На ней живого места не было.
–Козла на БМВ скоро ждет большой-большой сюрприз. Ну, нужно было мне, чтобы он пару часов где-нибудь под присмотром побыл. Так что там с Тамаркой?
С этими словами в комнату вошел Карго. Динка перевела дух. Все-таки она во сне Карго. В руках тот держал бутылку виски, покрытую белой изморозью, наверное, достал из морозилки.
– Не довез ее. Откинулась.
Карго разлил тягучую коричневую жидкость, они с Бахметом подняли стаканы на уровень глаз, помолчали и выпили. Не чокаясь.
– И куда ты ее?
Бахмет подождал, пока Карго сходит на кухню, принесет тарелку с сыром, и ответил:
– Как обычно. На старое зимовьё, где болото.
– У тебя скоро целое кладбище шалав там раскинется,–мерзко хихикнул Карго. Бахмет вяло пожал плечами. А у Дины застучали зубы. Она пыталась сдерживать стук, помнила, что звук слышно во сне. На некоторое время ей это удалось.
–Это какая Тамарка? Та, что два года назад из детдома ушла?
–Она, да.
–Скажи девкам, мол, Карго ее в Москву отвез, в клинику. Тамара, мол, там три недели пробудет, потом в санатории месяц. А дальше разберемся.
–У меня недокомплект теперь. Отдай мне цыганку. Видел я ее в середине лета. В сарафанчике, волосы в хвост собраны, и такая татуха на плече… Стильная. Отдай, а?
–Обойдешься. Ты на нее целишься еще с детдома, что я, не вижу? Она в офисе моем хозяйкой теперь, не отдам. Ищи девок в детдоме.
–Для себя готовишь, старый мухомор. А я бы ее косу на руку намота-а-ал.
–Надо было в детдоме наматывать. Сам отказался.
– Да, Митька–Санитар под руку попался, себя в рабы предложил, чтобы я отступился. Мне тогда такой человечек нужен был. Очень. Дело одно провернуть.
Динка слушала и боялась, что упадет. Вот прямо сейчас. Вот здесь. Босые ноги заледенели на холодном полу, зубы выбивали дробь, мокрая от страха спина покрылась мурашками. Это про нее сейчас? Намотать на руку косу? Все! Сейчас упадет, больше нет сил. Как же выйти из сна? Надо было раньше думать, дура!
Ее спас звонок. Дина обычно ставила будильник на семь утра. Вот будильник и зазвонил. По расписанию. И выдернул ее из этого кошмара. Она лежала и боялась пошевелиться. Медленно согреваясь под одеялом, вспоминала услышанный разговор и думала. Получается, этот гад, Бахмет, содержит притон с проститутками. И девушки там из детдома. Малолетки есть, наверное.
Тамару она помнила, та была на год младше ее, Динки. Тамарка эта, правда, с четырнадцати лет со взрослыми парнями путалась. Ну, и что? Никто не заслуживает такой смерти. Как там Бахмет сказал? Кладбище шалав? Нет, это Карго сказал. Увез тело на болото? Старое зимовье? О, господи…
Динка вскочила, накинула халат и по коридору добежала до двери деда Паши.
–Дед, дед Паша! Проснись, поговорить нужно! Очень нужно! Просыпайся! Беда!
Дождалась, пока за хлипкой дверью послышалось кряхтенье, зашлепали тапочки, и стала собирать завтрак, торопливо закалывая сбившиеся волосы на затылке.
Они одновременно сели за стол, в середине которого на огромной чугунной сковороде шквырчала яичница, но у Динки кусок не лез в горло, а дед с похмелья пил только жиденький чай. Торопясь, глотая горячий кофе, посматривая на часы, Динка выложила все про свои ночные приключения. И замолчала, глядя на деда.
–Что мне делать? Ты понимаешь, что эти подонки используют детдомовских девчонок, затягивают… я не знаю… запугивают…
–Да ты никак в полицию собралась, девка? Доказательства у тебя какие, глупая? Ой, дяденьки, я такой сон видела? Ты о себе подумай, Дина. Тебе бежать надо от этих бандитов, бежать! Прямо сегодня. И вообще не ходи на работу. У тебя же на лице все написано. Как увидишь этого своего… Карго? Так и перекосишься.
Дед схватил вилку и в сердцах ткнул прямо в центр яичницы, кромсая ее на куски.
– Сегодня Карго на работу не выйдет. Вчера предупредил. У него «мероприятие». На работу я схожу, обязательно. Мои документы у него. Диплом, трудовая. И паспорт.
–А паспорт ему зачем?
–Не знаю… Он как-то копию делал, да так и не отдал. В общем, заберу документы, раскидаю заказы, мужиков обедом накормлю. Напишу ему записку, мол, заболела. И сбегу. А куда? Кому я нужна, кроме тебя, дед? Жить где?
–Вот что, девка. Ты давай, документы забери на работе и приходи. А я пока подумаю. Есть у меня мыслишка.
***
Когда раздался звонок телефона, Рада разбирала бумажный завал на столе.
–Да, алло!
–Помню, конечно. Конечно, пригодится. Заберу. Какого рода помощь? Где? Хорошо. Как выглядит? Когда? Пусть ждет. Человек подъедет.
Рада откинулась на спинку кресла и прикрыла на мгновение глаза. Если эта девочка, про которую только что просил старый знакомый дед, действительно ходит в сновидения, то им повезло. И как вовремя! Мальчишка еще цепляется за жизнь, плавает там, в своем зелено-желтом сне. Может, получится его спасти?
Рада села, решительно подвинула ближе ноутбук. На экране светилась карта, помеченная небольшими голубыми флажками. Кого послать? Рада приблизила изображение местности, откуда только что звонили. А, вот флажок. Олег, лекарь, недалеко. В отпуске у мамы загорает. Его надо послать. Сто километров всего. Значит, места ему знакомые. Отпуск… Отгулял всего неделю… Олежек поймет. Дело общее. Потом отдохнет. В конце января все уже забудут про праздники, вернутся из заграницы, накатаются на лыжах. Как раз будет спокойное время. Тогда и догуляет свой отпуск лекарь. И она открыла в мобильном страницу «Контакты».
…Дед Паша аккуратно положил трубку телефона на аппарат. Задумчиво побарабанил артритными пальцами по стене, на которой был этот телефон прикреплен и, полистав тоненькую записную книжицу с номерами, снова снял трубку.
***
Динка сидела за столом и усердно делала вид, что работает с книгой заказов. Что-то отмечала, что-то вычеркивала. А сама ждала с нетерпением, когда же все уйдут из офиса. Топчутся и топчутся, то чай попьют, то покурят. Уже и новости из интернета обсудили, и какую-то грудастую Галю из соседнего подъезда, и заказчика из дома напротив, у которого руки из известного места растут. Динка демонстративно посмотрела на часы и громко покашляла. Ну, наконец-то! Парни потянулись тонким ручейком к выходу. В мгновение ока Динка метнулась к входной двери, заперла ее на два оборота ключа, прислонилась к стене и вздохнула. Пора! Перед кабинетом Карго остановилась, перевела дух, вошла и осторожно прикрыла за собой дверь. В комнате преобладал полумрак. Только возле окна плескалось яркое пятно – между рейками жалюзи, прикрытыми не до конца, просвечивало солнце. Поминутно прислушиваясь, Динка придвинулась к столу Карго, наклонилась и подергала дверцу. Заперто… Она сбегала на кухню, схватила большой нож, повернулась, и… Внезапно зазвонил телефон у Карго на столе. Динка замерла, затем с трудом выдохнула. Это же не ее телефон, не будет она отвечать! Но спустя пару минут уже завибрировал ее собственный, мобильный. Потными от волнения руками она поднесла трубку к уху:
– Да!
Какафония пронзительных звуков оглушила ее. Слышалась сирена, чьи-то крики, ругань. Потом шум отдалился, будто вышли в соседнюю комнату, и знакомый голос прокричал:
–Где Карго?!
–Я не знаю… Он же вчера предупредил, что не придет. А что случилось?
–Да мы тут работать пришли, вдруг сигнализация сработала, нам Карго давал код, на всякий случай, да не подходит он! Сейчас менты приедут, загребут нас, потом не отмоемся. Где же Карго?! Что нам делать?!
В его голосе слышалась паника– в детдоме ментов не любили. Динка вспомнила свой сон, Холеного во сне, и машинально произнесла:
–Попробуй тринадцать –ноль- один…
И похолодела, прижимая к уху телефон, со страхом ожидая результата. Несколько секунд– и все стихло, а голос, который был ей почему-то знаком, но она так и не смогла вспомнить, кто это, произнес удивленно:
–А ты что…тоже…
Затем холодно:
–Ладно, разберемся.
Динка стиснула руки, не замечая, что нож царапает кожу. Все, поняла она. Время вышло! Она снова метнулась в кабинет к столу, поддела ножом хлипкий замочек. Дверца неожиданно легко поддалась и распахнулась, ударившись о стенку. Три ящика были наполнены всяким хламом: журналы, справочники, мотки проволоки – все это было навалено в ужасном беспорядке. Паспорт нашелся в нижнем ящике, когда Динка уже отчаялась. Контролируя себя, чтобы не побежать, Динка медленно придвинула стул, придавив прикрытую дверцу к столу, чтобы не сразу бросилось в глаза, что кто-то сломал замок, затем выпрямилась и вышла из кабинета. Схватила сумку, сунула туда найденный паспорт – к трудовой и диплому, – она нашла их в папке с личными делами еще утром, потому и пришла на работу пораньше. Выпрямилась и обвела взглядом офис, где она начала свою взрослую самостоятельную жизнь. На глаза навернулись слезы. Как же так все получилось, что приходится все бросить и убегать? Она так гордилась собой. Окончила училище. Устроилась работать в фирму. И теперь из-за случайности нужно все начинать сначала, а главное –ей угрожает опасность! Она вздрогнула, повернулась, чтобы идти, и вдруг услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ. В голове зазвенело от ужаса. В панике Динка бросила на свой стул сумку с документами, метнулась на кухню, схватила первую попавшуюся чашку с чьим-то недопитым чаем–не успела помыть посуду– и сделала два торопливых глотка. Гулкие шаги показались ей грохотом молота по голове. Карго остановился на пороге и быстрым цепким взглядом окинул помещение кухни. Сделал еще два шага и сел напротив Динки.
–А поведай-ка мне, лапуля, про код секретный. Витек мне все доложил. Давай, давай, рассказывай,– потормошил он за плечо замершую сусликом Динку. Она вздохнула обреченно, помедлила, да и выложила ему историю про сон с Холеным после удара молнией. Потом про Холеного. Как увидела его вчера. Как приснился он ей. Как посоветовала ему код – свой день рождения.
–Я пошутила же. А когда Витек, весь в панике, звонил, сирена выла, матерки слышно было, я на автомате и выдала. А оказалось– правильно. Сама не знаю, что это было.
Динка опустила голову, нарочно громко шмыгнула носом. Из-под прикрытых ресниц осторожно покосилась на Карго, поверил или нет?
–То есть ты была в его сне, разговаривала, а он тебя увидел и не испугался?
– Нет. Он меня не видел. Только слышал.
– А еще какие-то сны тебе снились? Мои, например?
Карго застывшим взглядом уперся в стену, куда-то выше Динкиной головы и замолчал. Вспомнил, что ему сегодня ночью снилось, догадалась Динка и улыбнулась заискивающе:
– Не помню я, Карго…
– И ты думаешь, что это после удара молнией?
– Да не знаю я! Один такой сон и получился! Что ты допрос устроил! Лучше бы помог разобраться, что это такое вообще.
–Мне надо подумать. Подумать надо мне,– Карго с подозрением уставился на нее.
–И посоветоваться. Ты посиди тут, а я позвоню… врачу знакомому.
И Карго стремительно вышел в коридор, хлопнув входной дверью. И снова в замке повернулся ключ. А Динка вернулась в комнату, дернула к себе сумку, подкралась к двери и прислушалась.
– Все бросай и сюда. Непонятки с цыганкой. Разобраться нужно.
Шепот Карго еле пробивался сквозь дверную щель, но Динка почти все услышала и поняла главное –тот звонил не врачу. А, скорее всего, Бахмету.
Она затравленно оглянулась. Как же отсюда теперь выбираться? Взгляд упал на окна. Первый этаж, это хорошо, да, но на окнах– решетки! Надо пробовать. Другого пути нет.
Поминутно прислушиваясь, не открывается ли дверь, Динка, подскочила к окну в дальней комнате. Тот самый огромный куст сирени, под которым она вчера, пряталась, как раз прикрывал половину окна. Она дернула шпингалет, отвела створку как можно шире и вздохнула с облегчением. Есть! Все прутья решетки были приварены на одинаковом расстоянии, а вот у самой стеночки расстояние было шире. Ей хватит. Не зря ее прозвали гуттаперчевой! Понимая, что нельзя терять ни минуты, Динка сначала протолкнула сумку между прутьями, раскачала и отпустила. Та повисла на толстой короткой ветке кустарника. Затем Динка сняла с себя толстовку и кроссовки, которые полетели вслед за сумкой и приземлились под кустом. Оставшись в футболке и джинсах, Динка, затаив дыхание, просунула в первую очередь голову, затем плечи и одну руку. Ухватившись этой рукой за карниз, начала вытаскивать тело, изогнувшись под немыслимым углом. Рука передвигалась все дальше по карнизу, кожа на ладони сразу ободралась и закровоточила– карниз оказался весь в заусенцах, да еще и плохо покрашен. Высунувшись уже по пояс, Динка отдышалась и оглянулась–не видит ли кто, но лохматые ветки разросшейся сирени надежно прикрывали ее от взглядов соседей или случайных прохожих. Так, теперь джинсы. Она придавила к телу плотную ткань, и принялась продвигать ноги. Сначала вытянула одну, затем, передохнув, вторую, и, наконец, все–она свободна! Правда Динка не удержала равновесия на нешироком карнизе, начала валиться вбок, но успела выпрямиться и приземлилась-то правильно, да только плюхнулась в лужу, непросохшую после позавчерашнего ливня. Но это ничего! Мокрые носки Динка сняла, скатала и сунула в карманчик сумки, а кроссовки надела прямо на босу ногу. Бухнула тяжело подъездная дверь, Динка, испугавшись, что это Карго обнаружил ее побег, схватила вещи, добежала до угла дома, осторожно выглянула–никого знакомого, и припустила к остановке автобуса. Там– людное место, там не тронут, побоятся.
***
Старенький, видавший виды уазик-«санитарка» довольно бодро трусил по асфальту, подпрыгивая на выбоинах и кочках. Вместе с ним подпрыгивала Динка. Она сгорбилась на твердой скамейке, упираясь руками, чтобы не упасть, но все равно, на особенно крутых поворотах или значительных ямах приходилось изо всех сил держаться. Ехала Динка в поселок Кириллово. Там, по словам деда (она ему сразу позвонила, сбежав от Карго), ее ждал человек, который поможет и отвезет куда надо. «Беги быстрее в больницу, к Митьке- Санитару, –вспоминала она,– тот ждет, я ему вещи твои передал и денег немного. Он тебе расскажет, куда дальше. И из города вывезет. Не звони Леле, ее будут проверять в первую очередь. А так– не знает, не видела. Я потом сам ей все расскажу. В Кириллово есть столовка и база перевалочная для дальнобойщиков, они на ночевку, бывает, останавливаются. Там и встретишь человека, который тебе поможет. Из примет: парень около тридцати, рыжий. Про тебя он знает, что коса черная до пояса. В общем, не потеряетесь. Ждать будет в столовке с семи вечера до одиннадцати. Не успеешь – схоронись. На следующий день придешь опять в это время. Когда окажешься в безопасности, дай знать, я ждать буду».
–Приехали!
Уазик притулился к обочине, Динка торопливо соскочила с подножки, с силой захлопнула дверь и осмотрелась.
Пасмурно, но облака высоко, это хорошо, дождь сейчас ни к чему. Грязь, в которую превратилась пыль после ливня, лежала по обеим сторонам дороги. Ухоженные цветущие палисадники раскинулись перед аккуратными кирпичными домиками вдоль улицы, по которой шустро удалялся уазик. Немного в стороне стоял высокий рекламный щит, на нем краснощекая тетка в цветастом сарафане приглашающе указывала куда-то в сторону. Динка проследила направление и обнаружила ту самую «столовку», о которой предупреждал дед. Сложенную из светлого бруса, с добротной крышей, с настежь распахнутыми окнами, из которых плыли привычные для кухни запахи: жареного лука и компота. Часики на руке показывали половину восьмого. Что ж, пора. Она прошла туда, куда указывала тетка в сарафане, и решительно толкнула дверь. Сдернула с головы косынку, распрямила косу, перебросила ее на грудь, остановилась, оглядела небольшой зал. В глубине, возле окна, расположилась живописная группа из трех шоферов. Они громко о чем-то спорили, стол перед ними был уставлен тарелками. Небольшой запотевший графинчик и граненые стаканы намекали окружающим: лучше не подходить.
–Дина…
Услышала она заговорщицкий шепот.
–Иди сюда.
Дина оглянулась. Слева, в пяти шагах от двери, за столиком, покрытом новой, еще лоснящейся от краски клеенкой, она увидела того, кто ее звал. Курносое лицо, щедро посыпанное золотистыми веснушками, торчавшие во все стороны рыжие вихры, которые парень сейчас тщетно пытался пригладить. Рыжий… Неужели, добралась и это–тот самый, про которого дед сказал, что поможет и отвезет в безопасное место? Все еще не веря удаче, Дина мелкими шажками, осторожно подошла и присела на краешек стула, напружиненная, словно кошка, готовая вскочить и умчаться при малейшей опасности.
– Я – Олег, меня Рада прислала за тобой.
–Какая еще Рада? Дед сказал…– перебила Дина
– Дед твой позвонил Раде. Рада прислала меня,–терпеливо пояснил Олег.
Смирившись, Дина прислонила свою сумку, собранную дедом, к ножке стола, села плотнее и с надеждой взглянула парню в такие же рыжие, как и волосы, глаза.
– А… куда мы теперь? Где эта Рада?
– План примерно такой. Завтра мы поедем на станцию и сядем в поезд.
–В Кириллово нет станции.
– Правильно. А в Прохоровке, что в двадцати километрах отсюда, станция есть. Правда, на ней не останавливаются скорые поезда, она маленькая и на ночь закрывается. Поэтому мы ночуем здесь, а завтра в два часа сядем там на местный поезд, потом пересядем на другой, доберемся до станции, на которой останавливаются уже московские поезда, потом сутки, и мы в столице.
– А что значит,– ночевать здесь? Где здесь?
– Здесь же база для дальнобойщиков. Большая асфальтированная площадка, огороженная забором. На ней, я посмотрел, есть три вагона-купе. Представляешь? Списанные, конечно, по старости. Но внутри все аккуратно и чисто. Туалет, естественно, на улице. Кстати, ты голодная? Можно здесь поесть, а можно с собой взять, в купе. Только за посуду залог оставим, так не дадут.
Дина уже давно чувствовала чей-то назойливый взгляд, будто горячий прут упирался между лопаток. Она даже плечами передернула, будто пыталась от него избавиться.
–Возьмем еду в купе. А есть я буду… что здесь дают…– она быстро просмотрела меню, состоящее из одного тетрадного листка, на котором блюда были записаны шариковой ручкой,–макароны, отварное мясо и овощи, только овощи пусть дадут целиком, а я сама нарежу. Еще пирожков возьми, только не с мясом, а с капустой. И кипятку в термос налей. Для чая.
И, невозмутимо глядя рыжему в глаза, протянула руку, будто смахивая что-то с его лица. Когда рука возвращалась на свое место, то захватила заполненную на две трети солонку, которая мгновенно исчезла из ее руки, едва достигнув края стола. Олег на мгновение замер, потом сделал вид, что ничего не заметил, встал и пошел договариваться насчет ужина.
***
Вагончик, в который их поселили, Динка обежала за пять минут, все ей было интересно, все необычно– она же никогда не ездила в поезде! И на самолете не летала. Купе у нее и Олега было четвертое. Они сгрузили продукты, чашки и кружки, выданные им под залог денег в столовой, на столик, затолкали под сиденья вещи Дины, рюкзак Олега и уселись ужинать. Динка быстро накрошила в миску салат, посолила из солонки, которую она «позаимствовала», разложила по тарелкам макароны и мясо. Оглядела стол и кивнула Олегу, мол, можно, ешь. Все это время Олег исподтишка разглядывал свою подопечную. Короткие пружинки волос, разлохматившиеся надо лбом. Косу, толстой змеей двигающуюся между лопаток. Тонкие кисти рук, аккуратно держащие видавший виды перочинный нож– его Динкин дед положил в сумку вместе с деньгами, одеждой и термосом.
За ужином они молчали. Динка вдруг застеснялась близости незнакомого парня, а Олег не знал, о чем ей было бы интересно поговорить, не о работе же?
–Расскажи мне про Раду, а еще, откуда дед про нее знает? –наконец прервала Дина неловкое молчание.
– Ну… Тогда про Кластер сначала.
–Давай про Кластер,– согласно кивнула Дина, устраиваясь с ногами на сиденье.
– Рассказчик, правда из меня аховый,–Олег взъерошил рыжие кудри,– но я попробую.
– В общем, Кластер –это такая организация, или общество, как в фильме «Люди Х», только в кино все круче, огнем поджигают, льдом замораживают, ну, ты видела. У нас все проще. Вот у тебя дар– ты сноходец. Я– лекарь. Я вижу болячки телесные как рентген, и в руках у меня есть такое: если правильно приложить руки к ране, то ускоряется регенерация. Психология–тоже мое. Хирургия–нет. Могу только после операций долечивать. Лекарей у нас трое, я –самый опытный. Ну, в общем, ничего особенного, небольшие отклонения от общепринятого. Рада–она у нас главная. У нее нет «отклонений», просто Рада, не знаю, давно ли, собирает таких, как я и ты. У кого дар есть. Мы работаем за деньги, процент отдаем в Кластер. Обязаны работать на полицию, чиновников, и все, что государственное. Это бесплатно. За это нас никто не трогает. Мы обязаны также выполнять правила Кластера. Например, своих не трогать, помогать тому, кто просит или нуждается в помощи, и еще пара правил имеется. Со службами Рада ведет переговоры лично, за это мы получаем защиту в Кластере. Вот и тебя взяла, дед попросил, мол, в беде ты. Понимаешь?
–А у кого еще какой дар есть?–у Динки загорелись глаза.
– Я про всех не знаю. Но вот про деда твоего расскажу. У него сестра была, старше его лет на десять, ты знаешь?
–Он мне как раз хотел все рассказать, но не успел.
– Так вот. Рада про нее знала, звала к себе. Но, так отказалась, мол, в Москву не поеду, здесь тихо доживу, а когда время придет перед Творцом предстать, мне нужно будет дар передать, а то мучиться буду страшно. Тогда брат меня в Москву отвезет к тебе, и ты мне поможешь. На кого укажешь, тому дар и передам.
Воздух за окном посерел, приближались сумерки. В соседних купе послышался бубнеж– новые жильцы обустраивали ночлег. Динка нетерпеливо поерзала.
–Но дед сестру не довез–умерла та в дороге. И дар ее– умение читать и видеть мысли– попал к совершенно постороннему человеку. Случайно в момент смерти она оказалась рядом, и по каким-то причинам бабке подошла. Ее зовут Алиса. Она теперь в Кластере. И знаешь, это-легенда. За последнее громкое дело ей дали Орден Мужества, представляешь? Она помогала ментам маньяка поймать, тот детей мучил и убивал. Его несколько лет искали. А Алиса поехала и за несколько дней нашла. И могилки детишек родителям показала. Правда потом долго мучилась от воспоминаний. Я ей помогал. Еще одна легенда у нас–гипнотизер. Вернее, гипнотизеров у нас несколько, но этот… Никто устоять не может. Он просто говорит, а все сразу подчиняются. Ни подготовки, ни настройки, раз–и готово! Нюхачи есть… Как собаки, даже сильнее. Запахи чувствуют. Еще, я сам не видел, но говорят, есть парочка, кто призраков видит. И даже разговаривает. Полезно очень. От богатых отбоя нет. От ментов тоже. Кто убил… Да ты спишь совсем!
Динка дернулась. И правда, чуть не заснула! Тяжелый выдался денек. Она зевнула:
–Ты ложись, я посуду помою и тоже устраиваться на ночь буду.
Сон прошел. День, который начинался с беды и побега, заканчивался настолько замечательно, что спать не хотелось, а хотелось наслаждаться теплым вечером и думать о будущем. Дина вспоминала рассказ Олега о Москве, Раде, дедовой сестре Глафире и Кластере. Перебирала последние события. Олег, отвернувшись к стене, тихо посапывал. Дина села к столу, налила из термоса чуть теплый чай, покопавшись в свертке на столе, достала хлеба (из столовой, домашней выпечки) и приготовилась перекусить.
Неожиданно на занавесках заплясали огненные блики. Она отодвинула в сторону ткань и почувствовала, как заледенели руки. База горела. Вернее, не база, а ворота. Забор из профнастила, огораживающий ровным прямоугольником три вагона и площадку, заканчивался широкими деревянными воротами. Вот они сейчас и горели. Поодаль, поперек полыхавших ворот, стояла фура, загораживая выезд. Кабина фуры, под прямым углом повернутая к полуприцепу, освещала фарами площадку с вагонами. Высокий, черный на фоне зарева, человек со звериной грацией встал перед кабиной так, чтобы его было видно всем, и махнул рукой с блеснувшим в ней оружием.
–Просыпайся, Олег,– Динка с силой потормошила приятеля,–пожар! И бандиты.
Она помолчала, глядя сухими глазами в окно– в ее черных зрачках плясали злые огоньки, затем тихо добавила:
–Это за мной.
Олег, будто и не спал вовсе, подскочил к окну и выглянул наружу. Оценил быстрым взглядом обстановку и спросил:
– Точно за тобой?
Увидев обреченный кивок, задумался, окинул взглядом купе, высунулся из дверей–никого там не обнаружил, и повернулся к Дине. Она смотрела на него с отчаянной надеждой.
– Будем уходить. Только ты меня слушайся, все вопросы потом задашь. Первое. Мне, возможно, придется драться. Нужно, чтобы руки оставались свободными. Ты возьмешь мой рюкзак и свою сумку. Положи туда всю еду и воду. Еще возьми два одеяла. Уходить будем в другую сторону от дороги. Если разминемся, встречаемся за столовой, возле мусорных баков. Там темно, нас не заметят. Дальше через поле, в лес.
Олег помог Дине упаковать вещи и алюминиевые кружки с чашками (спасибо столовой, пригодятся). В принципе все уместилось в походный рюкзак и объемную сумку. Прикинув вес, Дина удовлетворенно кивнула: не тяжело, она справится. Олег еще кинул сверху свою ветровку, оставшись в водолазке и джинсах. Осторожно ступая, они вышли в тамбур вагона. Олег открыл дверь, выходящую в сторону забора.
–Сможешь через забор перелезть?
– Не сомневайся,– Дина скупо усмехнулась,– сумки только помоги перекинуть.
Прикинув расстояние, Олег размахнулся и кинул первой сумку. Она легко перелетела через забор, приземлилась и покатилась, громко загремев алюминиевой посудой.
В дверной проем тамбура со стороны площадки, привлеченный шумом, заскочил бритый парень в серых, вытянутых на коленях, тренировочных штанах и такой же бесформенной толстовке. Увидев Дину, радостно осклабился:
–Вот ты где, красотуля! Ну-ка, прыгай сюда, цыганка наша!
Дину затрясло от отвращения. У парня не хватало двух верхних зубов. В полумраке тамбура он был, как зомби из фильма ужасов: грязный, лысый, заросший щетиной, с кривой беззубой улыбкой. Она приготовилась драться, кусаться, царапаться, и даже завизжать от страха, но тут между нею и «зомби» выросла спина в черной водолазке и сильная мужская рука подтолкнула ее к выходу, туда, где подступал близко к дверям тамбура забор.
– А не боишься, что цыганка тебе смерть нагадает, придурок?–прошептал вкрадчиво Олег и кинулся в атаку.
Благоразумие вопило об опасности и умоляло бежать, но Динка открыв рот, плотно прижав к груди рюкзак, завороженно смотрела на поединок. Бандит сделал обманное движение, отклонился и взмахнул ножом. Олег отступил немного, затем, поднырнув под руку парня, произвел захват, вывернув тому руку. Рыжие волосы взметнулись в отсвете пожара ярким ореолом. Бандит взвыл от боли, нож выпал. Бой кончился, не успев начаться. Парень хрипел и дергался, вращая белками глаз, а Олег прижимал к его шее указательный и средний пальцы правой руки, надавливая все сильнее. «Зомби», словно в параличе, грузно осел на пол и затих.
Когда бандит полностью потерял сознание и разлегся на полу, Олег быстро обыскал его, нашел пистолет, заглянул в обойму, хмыкнул, отточенным движением сунул оружие за ремень джинсов, а нож протянул Дине:
–Твое оружие, на всякий случай. Все. До встречи. Не жди меня, беги.
И выскочил из тамбура вагона. Послышались крики, ругань. Прозвучало два выстрела, потух яркий свет фар, остался только слабый отсвет догорающих ворот.
Динка подтянула лямки рюкзака, прикинула расстояние до верхней части забора, и, вспомнив недавнее детдомовское прошлое, уверенно полезла вверх.
***
…Треск горящих сучьев разносился по ночному лесу. Возле огня было тепло, уютно. Отпускал страх. Пока Олег собирал сухие палки в костер, ломал еловые ветви для ночлега, Динка достала из рюкзака кружки. После бега по полю, а потом по ночному лесу, очень хотелось горячего чаю. В двух алюминиевых кружках вода быстро забурлила, немного ее выплеснулось на зашипевшие угли. Динка помяла, потеребила листики смородины, которые нарвала у ручья, там, где они с Олегом смывали пот и копоть от ночного приключения, и закинула их в кипяток. Ароматный запах разнесся вокруг. Олег, подкинув в огонь новую порцию дров, присел на толстый ствол поваленного дерева и протянул руку к кружке.
–Осторожно, горячая!
–А пирожки остались?
– Остались пирожки. Вот, держи!
Перекусив, они в тишине сидели у догорающего костра и молчали. Оба ждали, кто заговорит первый. И оба не хотели вспоминать пережитое. Слишком хорошо им было сейчас. Ночь, костер, тишина и безопасность. Динка, кутаясь в одеяло, поворошила угли, сунула в огонь сосновый прут с наколотой краюшкой хлеба на конце, и, наконец, произнесла:
– Если бы не ты… Меня бы, наверное, убили.
– Серьезные ребята. И патроны у них серьезные, и оружие тоже. Ты что натворила-то? И кто это?
– Главный бандит- Бахмет. По детдому его помню. Ничего я не натворила. Случайно узнала, что он похищает девушек из нашего детдома и заставляет … ну… обслуживать в постели… А если они умирают… Бахмет… хоронит их в болоте…возле старой охотничьей избы. Я это место во сне видела. Представляешь? Хотела в полицию пойти, меня дед отговорил, сказал, что доказательств нет.
Вздохнув, Динка опять поворошила угли в костре, подтянула к себе прут с хлебом, отщипнула горячую, хрустящую корочку, отправила в рот, довольно вздохнув, наклонилась, поправила выпавшее из костра полено и не торопясь, с подробностями, рассказала о своих приключениях. Как молния ее ударила. Как первый сон ей приснился. Как захотелось испугать Холеного. И про сон Карго. И про код сигнализации. И про свой побег.
