Письмо Эммы к Лиззи
Лиззи, у меня потрясающие новости!
Но сразу я тебе о них не скажу. Можешь назвать меня занудой, но сначала тебе придется читать о моих обычных и скучных школьных событиях (не смей сразу заглядывать в конец письма!).
Два месяца в ШРАМе пролетели очень быстро, и я не ошиблась, когда выбирала себе дополнительные занятия по интересам, как и все остальные ученики. О первом своем занятии я тебе уже писала: я выбрала курс правоведения у мэтрисс Фрейзер. А вот на этой неделе я записалась еще на одно. Никогда не угадаешь, на какое именно. Курс истории, ты можешь себе это представить? О причинах этого выбора я напишу тебе позже, но можешь смело объявить об этом Джейн и другим девочкам: они точно удивятся.
На прошлых выходных мы с Алисией снова ездили в Лиденбург, и это был просто день встреч. Сначала, гуляя по бульварам, мы встретили нашу бывшую соседку Аннабелль. Она делала покупки и спешила в шляпную мастерскую. Мама писала недавно, что она вышла замуж за своего усатого ухажера и переехала в столицу, но я не думала, что в таком огромном городе мы с ней увидимся, да еще и так скоро. Тем более странно, что в тот же день мы наткнулись еще на одного знакомого – миста Диксона (ты точно его помнишь, он застукал нас в саду вместе со своим другом). Он прогуливался с какой-то дамой с весьма выдающимися достоинствами. Я повела себя ужасно и вместо того, чтобы обозначить приветствие легким кивком, фыркнула. Кажется, столица могла бы быть и побольше.
Ну а теперь я перехожу к главной новости. Кажется, я и вправду маг жизни!
Дело было так. К Алисии пришли гости – девушки и ребята с ее курса. Пока веселая компания сплетничала, угощаясь отваром с печеньем, я решила потренироваться в магии. Сидя за рабочим столом, я пыталась сконцентрировать свою силу сначала в солнечном сплетении (как советовали в моей книжке), потом в ладонях, а затем передать ее моей главной жертве экспериментов – ростку фасоли в горшке. Так и сидела, держа руки над растением, стараясь не отвлекаться на смех и оживленную болтовню. Вдруг над моим ухом что-то просвистело, а растение неожиданно выкинуло новый сочный лист.
Я радостно обернулась к ребятам и увидела, что они, побледневшие, смотрят на меня, вытаращив глаза.
Алисия бросилась расспрашивать, все ли со мной в порядке. Оказалось, одна из гостей, воздушница, показывала своему товарищу какой-то хитрый магический прием. А потом кто-то толкнул ее, или она сама сплоховала и потеряла концентрацию, но боевое заклинание соскочило с ее пальцев и понеслось в мою сторону. Слава Источнику, оно прошло рядом, не попав в меня, и, должно быть, развеялось (хотя Алисия утверждала, что видела, как оно неслось на меня). Воздушница так напугалась, что мы ее целый час все вместе успокаивали. Вот в таких обстоятельствах я открыла в себе дар.
Правда, когда мэтр Далтон снова обследовал мою ауру, он не увидел там ничего нового. Хотя сила моя снова выросла и теперь составляет почти три уровня, сама ось по-прежнему не активна. Но зато теперь я знаю, что у меня дар жизни, хоть он и проявляется так странно.
Жду от тебя новостей. Твоя Эмма.
Я помассировала уставшие пальцы и сложила письмо для Лиз в заранее подписанный конверт. Жаль, непросто вот так же взять и отложить куда-то свои мысли. Особенно те, которые не можешь пока ни с кем разделить.
Я не написала Лиз о причине своего внезапного интереса к истории. А с ней все было очень и очень непросто.
На прошлой неделе после обеда я собиралась на индивидуальный урок с мэтром Далтоном. Времени до занятия оставалось еще довольно много, а кабинет наставника был закрыт, и я решила прогуляться по коридорам второго этажа.
Я медленно шла, то глазея в окна, то разглядывая портреты в старых золоченых рамах, висящие на стенах. Строгие мужчины и женщины, в основном уже в возрасте, одетые в тяжелый бархат или плотный атлас коричнево-бордовых тонов. Похоже, это часть портретной галереи семейства, которому принадлежало когда-то это поместье. Я пыталась найти под картинами поясняющие таблички или подписи, но тщетно.
Так я дошла до площадки, на которую выходили двери двух кабинетов. Между этими дверями висела еще одна картина: с нее очень важно смотрел молодой человек лет двадцати. Слева от него расположились две девушки в бело-розовых платьях с высокими прическами и в кружевных перчатках. А справа – мальчишка, младше меня на пару лет. Широкоплечий, с серьезным взглядом и немного насупленными бровями. С непослушными русыми прядями волос, которые он привык отбрасывать назад легким движением головы. Передо мной стоял Лай. Стоял таким, каким я видела его в самом начале своих странных снов. И я легко могла представить, как он скачет на своем коне, как взбирается с нами по деревьям и как, преклонив колено к земле и призывая свою стихию, готовится дать отпор нашим врагам. И вот он смотрит на меня с портрета сквозь толщу времени. И это не сон.
Вот, оказывается, что бывает, когда сталкиваются два разных мира. Пол не уходит из-под ног, небо не падает на землю. Ты просто стоишь и пытаешься понять, какого демона здесь происходит. До этого момента я и подумать не могла, что мои странные сны могут быть как-то связаны с реальностью. Теперь же я четко понимала: существует нечто, связывающее меня с этой историей. И пообещала себе разобраться во всем этом.
Как завороженная я смотрела на портрет. Сколько времени прошло? Две минуты или двадцать? Вряд ли я смогла бы ответить на этот вопрос. В чувство меня привела мысль: меня ждет мэтр Далтон. И я поспешила к кабинету наставника.
– Да, да, – послышался голос мэтра Далтона, – проходите, мистресс Дженкинс, выбирайте себе испытуемого на сегодня.
Он плавно повел рукой в сторону широкого подоконника, на котором в несколько рядов стояли горшки с растениями. Я, почти не глядя, взяла небольшой горшок с едва проклюнувшимся сочно-зеленым ростком. В ботанике я была не сильна, и к какому виду он относится, не сказала бы даже под страхом самых ужасных кар.
– Мэтр, а вы не знаете, кому раньше принадлежала эта усадьба? – как можно беззаботнее спросила я.
– О, вы интересуетесь историей? – обрадовался наставник.
– Ну, пока я вас ждала, я гуляла по коридорам и обратила внимание на портреты. Они показались мне частью семейной галереи.
– Да, портреты примечательные, – согласился мэтр и задумчиво погладил свою бородку. – Раньше эта усадьба принадлежала одному знатному роду. Так что вы совершенно правы, эти портреты – изображения членов одной семьи. Загородная резиденция графов Солсбери, вот чем была наша школа до Смуты. Потом началась вся эта свистопляска, многие родовитые семьи распались, кто-то сбежал, кого-то казнили… Лихое было времечко.
Так или иначе, поместье отошло государству. Какое-то время здесь был музей. А не так давно его передали распределителю. Солсбери были сильными магами земли и артефакторами, и в подвалах сохранились отлично оборудованные лаборатории. Так что вашим юным коллегам с отделения земли, можно сказать, повезло. Ну, а у нас тут… Ну-ка, что выбрали сегодня?
И наставник с интересом заглянул в выбранный мною горшок.
– Фиалка бархатная! Отличный выбор. Давайте начнем с того упражнения, которое мы разбирали на прошлом занятии.
Дальше я уже не слушала. Сердце снова прыгало в груди – теперь от радости.
– Солсбери, Солсбери, Солсбери, – слово крутилось в голове безостановочно. Значит, все правда. Он был. Они были. Имя было важно. Оно якорем сцепляло реальность с моими снами. Но нужны были доказательства.
Занятие тянулось бесконечно долго. Я механически кивала наставнику, изображала активную деятельность, что-то записывала в тетрадь, но ощущала себя сжатой пружиной, которая ждет нужного момента, чтобы распрямиться.
Мэтра я сегодня ничем не порадовала. И когда раздалось долгожданное «на сегодня, пожалуй, хватит», с такой прытью бросилась собирать вещи, что это могло показаться невежливым. Но сегодня и это не могло меня смутить. Мне очень, очень-очень нужно было в библиотеку.
Библиотека располагалась в этом же корпусе, но в противоположном крыле. Пока я шла туда по гулким коридорам, шла быстрым шагом, хотя, Источник свидетель, старалась осаживать себя, насколько это было возможно, все гадала, как бы без лишних вопросов раздобыть нужную информацию. Не то чтобы я боялась или не доверяла кому-то. Скорее, это было что-то слишком личное. Хотелось оставить это только для себя. По крайней мере, пока я не узнаю подробностей. Полноправной хозяйкой библиотеки была мэм Пинч – зрелая дама, супруга миста Пинча, преподающего у воздушников один из профильных предметов. К делу своему она подходила очень ответственно и, по мнению многих учеников, книги любила намного больше людей. Основную свою задачу эта достойная мэм видела в том, чтобы оградить бесценные источники знаний от нерадивых учеников, поэтому на руки книги выдавала очень не-охотно. Вот и сейчас, подойдя к стойке библиотекаря, я могла наблюдать, как она отказывалась выписать книгу долговязому светловолосому парню, в котором я, к своему неудовольствию, узнала Стена:
– Вас много, а книг все меньше, этих всего три экземпляра осталось…
– У-у, ведьма, – тихо, чтобы не услышала мэм Пинч, шепнул побежденный Стен, направляясь к столу читального зала. И тут увидел меня. Остановился, ухмыльнулся, поправляя белобрысую челку, но ничего не сказал. Странный тип.
– Вам, мистресс? – выжидательно уставилась на меня библиотекарша из-под строгих тонких очков.
– Добрый день. Мне, пожалуйста, по истории магии: о великих магах жизни и магах земли. И еще, если есть, что-нибудь по истории женского костюма, для театральной постановки, – смиренно попросила я.
Мэм Пинч хмыкнула и тут же решила внести ясность:
– Книги только в читальном зале.
– Конечно-конечно, – меня это вполне устраивало. Еще не хватало врать о «театральных постановках» Алисии.
В ожидании книг я глазела по сторонам, и мой взгляд то и дело останавливался на Стене. Наверное, потому, что других знакомых в зале не было. Он сидел, подперев рукой щеку, и небрежно листал довольно объемный том, периодически делая пальцами свободной руки разные пассы, – повторял заклинания. Мэм Пинч вернулась с тремя книгами в руках: две из них выглядели довольно внушительно, а вот третья походила скорее на тонкий альбом. Когда расположилась в читальном зале со своим уловом, я обнаружила, что альбом и был сборником дамских портретов от средних веков до наших дней. Две другие книги представляли собой тома энциклопедии: «История магии жизни» и «История магии земли». То что надо.
С нетерпением я открыла книгу о магах земли, горячо желая отыскать хоть какое-то упоминание о семье Солсбери. И довольно быстро нашла. Их род, оказывается, стоял у истоков артефакторики. Даже один из законов этой науки был открыт лет триста назад неким Адамом Солсбери, и, судя по представленному портрету, я видела изображение этого ученого мужа в одном из коридоров главного корпуса. Здесь я вспомнила, для чего, собственно, просила пособие по истории дамской моды. Нужно было определить временной промежуток, в который жил Лай. О Источник! На портрете ни даты, ни автографа художника я не нашла. Мужская мода не столь изменчива, а вот женская меняется из года в год. Наряды девушек на портрете я запомнила хорошо. Надо посмотреть, какому времени они соответствуют.
Половину альбома я пролистала не глядя – ни древние времена, ни средневековье, ни галантный век меня не интересовали. А вот последнюю треть альбома просмотрела очень внимательно. Открытые плечи, слегка задрапированные шифоном, утянутые «рюмочкой» талии, пышные короткие рукава, высокие прически – все говорило о том, что портрет, на котором был изображен Лай с братом и сестрами, был написан незадолго до Смуты. А учитывая то, что в последних моих снах юноша выглядел лет на пять старше, чем на портрете, искать какое-либо упоминание о Лае нужно было во времена самой Смуты или даже позже.
Я снова обратилась к энциклопедии. Правление Эдуарда Третьего. Не то! Ригард Первый. Тоже не то. Ригард Второй. Вот это уже похоже на правду. Но сколько я ни листала страницы, фамилию Солсбери больше не нашла.
С тем я и отправилась в общежитие: надо было приготовить уроки на завтра и подумать над дальнейшим планом моих поисков. Идею ходить в библиотеку каждый день и просить книги по интересующей меня тематике отмела сразу – и недели не пройдет, как мэм Пинч, а то и кто-нибудь из знакомых догадается, что я что-то ищу. Тогда-то я и придумала записаться на дополнительный курс по истории.
А через пару недель мне приснился очередной сон.
Я медленно прихожу в себя. Холодно, все тело затекло, голова раскалывается при малейшем намеке на движение. Я лежу на чем-то жестком и холодном. С трудом разлепляю глаза и вижу абсолютную темноту. Хочу дотронуться до лица и понимаю, что руки надежно зафиксированы. Паника. Кричу, но не слышу своего крика, зову на помощь, но тщетно. От бессилия бьюсь затылком о плиту, к которой привязана, и тут зрение и слух возвращаются. И я понимаю, что не видеть и не слышать – это благо.
Большой мрачный зал, спертый воздух, мерцающий свет факелов. Я лежу на огромном столе, распятая на нем, словно бабочка на листе бумаги. Стол установлен в центре начерченной на каменном полу звезды с магическими рунами. Я словно в страшной сказке или бредовом сне. Да вот только проснуться не получается.
Поворачиваю голову, и меня прошибает холодный пот: рядом со мной, задумчиво глядя на начертанные на полу линии, стоит тот, кто превратил мою жизнь и жизни моих друзей в Бездну. Изящным жестом отряхивает пальцы от мела и поднимает взгляд на меня. Взгляд холодного, бесстрастного палача. Я замираю от этого страшного взгляда и от того, что сам он так похож на Рида в этот момент. Кровь стынет в жилах, и страх сковывает похлеще цепей. Последнее, что я помню, – как друзья пытались защитить меня от этого негодяя. Но их нет, а он есть.
– Очнулась, – кивает маг, – отлично.
– Что вы собираетесь делать? – жалкий вопрос, произнесенный еще более жалким, прерывающимся голосом. На ответ я не особенно рассчитываю, но он отвечает.
– Положить конец вашему щенячьему бунту, – голос его спокоен.
Он подходит ко мне совсем близко.
– Не хочу, чтобы в самый ответственный момент из-за ваших выходок все сорвалось. Глупо. Это было глупо, а глупость, видишь ли, наказуема.
Жесткие пальцы сжимают мой подбородок, ледяной взгляд пришпиливает к алтарному камню. Я задыхаюсь от этой неумолимой, тяжелой, холодной силы.
– Н-да, будь ты умнее, могла бы пожить еще года два-три, а теперь… Смотри и запоминай, к чему приводит скудоумие, – ловушка пальцев разжимается, но урод склоняется надо мной и срывает с моей шеи артефакт-подвеску.
Перед глазами полыхает, пространство вибрирует. «Снятие иллюзии», – механически отмечаю про себя. Оглядываюсь в ужасе и ненавижу это чудовище еще сильнее: на четырех лучах звезды, на коленях, со склоненными головами стоят Рид, Лай, Тери и Эд. Нет, нет, нет! Запрещенная магия воды – магия крови, которая превращает любого человека в послушную марионетку! Источник, во что мы ввязались! И все из-за меня. От бессилия слезы ручейками бегут по щекам. Лучше бы я просто сдохла.
– Сдохнешь, – спокойно обещает гад, – и дружков своих захватишь. Милые мальчики решили провести запрещенный ритуал и выкачать жизненные силы из своей подружки, моей потенциальной невесты, кстати, но поторопились и перепутали направление потоков – не от жертвы, а к ней. Как думаешь, что произойдет, когда схема активируется?
«Меня разорвет от направленной на меня магической энергии, – отстраненно думаю я, – и лишит ребят жизни, если не остановить поток. Но этот палач не остановится».
– Там же ваш сын! – это до сих пор не укладывается у меня в голове.
– О, я буду вдвойне безутешен, – он произносит это так безразлично, что меня мутит. – Пусть посмотрят, что бывает с теми, кто встает у меня на пути.
«Энченцио сангрия! – его внезапный крик раскалывает пространство. – Рапидо!»
Плотная, осязаемая волна холода струится по жилам, выстудив саму жизнь, сковав потоки слез ледяной коркой.
Повинуясь жестам мага, коленопреклоненные друзья хватают лежащие перед каждым из них ножи, и дергаными, ужасающе синхронными жестами надрезают ладони. Лишенная возможности даже рыдать, я медленно умираю вместе с ними. Как же я ненавижу этого гада!
«Чтоб ты сдох, тварь… Чтоб ты сдох, чтоб ты сдох!»
Когда потоки сил синхронно бьют в меня, я думаю только об этом. Я не чувствую боли, ненависть захлестывает меня. Я смотрю на него в упор и повторяю: «Сдохни, сдохни за все, что ты с нами сделал». Ладони и грудь печет, и я наконец-то кричу, дергаюсь. И вижу, как тугие темные лучи прошивают пространство от меня к отцу Рида. На миг на его лице появляется изумление, а затем он вспыхивает и осыпается на каменный пол черной горкой пепла…
– Эмма, Эмма! Проснись, давай же… – я пришла в себя от того, что меня трясла Алисия. – Вот молодец. Ты так меня напугала! Что тебе снилось? Ты же рыдала в голос.
Я дрожащей рукой прикоснулась к мокрой щеке. Соленые ручейки стекали по шее за ворот ночной сорочки.
– На-ка, попей воды, – Алисия ловко подсунула мне под нос стакан и помогла его придержать. Сама бы я сейчас вряд ли с этим справилась. – Видишь, все в порядке, это просто сон.
Я кивнула. Да, просто сон. Просто очередной демонов кошмар. Из чьей-то реальной жизни. А через мгновение на меня снова накатили воспоминания, и пришлось опять пить воду, стуча зубами о стекло, и она снова оказалась солоноватой на вкус. Больше заснуть этой ночью мне не удалось.
Прошло две недели. Снов я больше не видела, чему была очень рада. Дар мой по-прежнему отказывался проявляться, даже крошечного листика мне так и не удалось вырастить. Тем временем мои одноклассники уже перешли к работам в отдельных теплицах, где лечили или восстанавливали части растений – это более тонкая и более сложная работа. Взгляды мэтра Далтона, которые он бросал на меня, день ото дня становились мрачнее и мрачнее. А уж после того как мне в очередной раз измерили уровень дара и оказалось, что он подскочил до четырех с хвостиком единиц, наставник решил взяться за меня всерьез.
В итоге почти каждый день после обеда по часу, а то и больше я под его руководством проводила в мучительных попытках активировать дар виталиста. И упражнения становились все изощреннее: то я должна была подолгу концентрироваться на своих ощущениях, то, наоборот, приходилось делать все быстро и наобум. Как-то раз мэтр Далтон даже специально напугал меня, подкравшись и громко крикнув в тот момент, когда я сосредоточенно пыталась ощутить пульсацию ладоней, поднесенных к ростку. Эффекта все равно не было – нужного, я имею в виду: я от неожиданности подскочила, отдавив ножкой стула ногу мэтру и заодно разбив горшок с испытуемым растением.
Свободное от занятий и уроков время я проводила в библиотеке, пытаясь найти хоть какую-то информацию, способную пролить свет на события моего последнего сна. Гибель сильнейшего мага воды, главы рода, да еще при таких странных обстоятельствах должна быть зафиксирована. Но ни в энциклопедии по истории магии, ни в учебниках истории я подобного не нашла. И это ужасно расстраивало. Очень многое отдала бы, чтобы выяснить, остались ли живы эти люди после смутных лет. Еще мне надо узнать их полные имена. И понять, что именно меня с ними связывает.
Пока было ясно одно: связующей нитью между мной и ребятами из моих снов служил мамин медальон – украшение, из которого Лай сделал некий артефакт, объединяющий их всех. Но как же мне не хватало деталей, из которых можно сложить картину полностью! Внезапную помощь мне, сама того не ведая, оказала мэтрисс Роджерс на дополнительных занятиях по истории. Помимо внушительного списка исторической литературы, которую надо было прочесть в дополнение к основному курсу, она обязала нас завести специальные альбомы, куда мы должны были еженедельно вклеивать значимые, с нашей точки зрения, вырезки из свежих газет, ибо «именно эти привычные для вас новости со временем сформируют то, что мы зовем историей». На этих словах меня и осенило: я не там искала, совершенно не там! Энциклопедии могли о чем-то умалчивать, если ничего значимого с научной точки зрения герои моих сновидений не открыли. А вот газеты тех времен молчать о подобных происшествиях не стали бы. Значит, мне нужно отыскать подшивку газет той поры. Я с трудом дождалась конца занятий, чтобы, побросав в сумку вещи, поспешить в библиотеку.
К моему разочарованию, газетных подшивок в школе было негусто. Несколько специальных изданий, связанных с магтехникой и педагогикой, – вот и весь выбор. Надо полагать, я так заметно разочаровалась, что мэм Пинч не смогла не поинтересоваться, зачем мне, собственно, понадобилась такая малоценная для учеников вещь, как старые газеты. Повезло мне дважды. В том, что мэм Пинч и мэтрисс Роджерс были подругами, и в том, что мэм Пинч нежно любила историю и всякого рода архивы.
– Это вам в библиотеку Далвертона надо, милочка. Вот где отличная подборка книг, и подшивки газетные имеются. Мэтрисс Роджерс сама туда частенько наведывается. Да, Далвертон ценит свою историю, и краеведческий музей там отличный. Хотя, раз вы у мэтрисс Роджерс на дополнительных занятиях, вам от него и так не отвертеться. А библиотеку очень рекомендую.
Вот так и вышло, что ближайший выходной я провела в Центральной библиотеке Далвертона. Алисия проводила меня до самого здания, но дышать со мной пылью веков отказалась наотрез.
Первым делом я взялась за написание небольшого сообщения по заданию мэтрисс Роджерс. Довольно быстро покончив с ним, я надела перчатки и с трепетом принялась листать подшивки газет столетней давности. Конечно, сами газеты хранились с защитными артефактами, и перчатки помогали работать с ними максимально аккуратно, но осознание того, что я прикасаюсь к живой истории, к тому, что когда-то было свежим, новым, актуальным, определенно волновало. Первые полчаса. А потом я с головой погрузилась в ворох пожелтевших листов, пытаясь отыскать в этом огромном стоге сена маленькую иголку.
От напряжения строчки начали сливаться, и разобрать что-либо стало сложно. Я просмотрела почти все, что по датам относилось к Смуте. И не нашла ничего – ни упоминания фамилии Солсбери, ни сообщений о внезапной гибели мага-водника.
Через час должна была вернуться Алисия, и мне уже казалось, что я просмотрела, упустила важное, и вообще вряд ли мне что-то удастся разузнать. Я подавила приступ уныния и продолжила листать подшивки. Добралась до последнего года правления Ригарда Второго, подивилась новостям из раздела светской хроники. И вдруг наткнулась на небольшую заметку в тревожной темной рамке:
С прискорбием сообщаем, что в ночь с 22-го на 23-й день второго месяца осени в городском особняке рода Винтеров произошло несчастье. В результате трагического случая при магическом эксперименте пострадали пятеро младших представителей аристократических семей. Их наставник, глава рода Винтер, лорд Уильям Граймс Винтер погиб, защищая своих подопечных. Сами молодые люди – Эдвин Алджертон, Ридли Винтер, Клайв Солсбери, Теренс Хелльдехейм и Матильда Голдвинг доставлены в Королевскую Лечебницу в тяжелом состоянии. Подробности трагедии выясняются отделом Магического Контроля.
Я перечитала эту заметку несколько раз, но так и не поняла ее смысла. Пять последних имен, вот что казалось самым важным. Эд, Рид, Лай, Тери, Тилль… Еще одно доказательство того, что они действительно были. Дрожащей рукой я записала их полные имена на последнем листе своих конспектов по истории и только потом обратила внимание на огромное несоответствие.
«Магический эксперимент»? «Защищая своих подопечных»? Как все это можно было принять за магическую практику? Даже Тилли, не обладающая даром, сразу поняла, чего ожидать от этих «экспериментов». И какова роль отца Рида в этой всей истории? Вряд ли Магконтроль не смог выяснить, что там произошло на самом деле. Почему же все подано именно так? Алджертоны, Хелльдехеймы – эти древние магических роды в нашей стране были известны всем. По крайней мере, всем, кто когда-либо учился в средних классах и изучал историю родного государства. Одни из основных зачинщиков Смуты, мечтавшие вернуть монархию и власть старейших магических родов. Сильнейшие в своем даре. Алджертоны – менталисты, специализирующиеся на иллюзиях: нынешним магам остается только мечтать о подобном могуществе. Хелльдехеймы – маги смерти, внесшие огромный вклад в развитие магической науки и особенно преуспевшие в запрещенной сейчас военной морталистике. Оба рода уничтожены как главные виновники Смуты и разжигатели гражданской войны.
«Мой род тоже намерен примкнуть к нему», «Они окажут ему поддержку», – внезапно всплыли в памяти обрывки моего сна. Алджертоны и Хелльдехеймы собирались оказать поддержку… Кому, лорду Винтеру? Он должен был возглавить восстание? Спаси, Источник. Жестокий тиран, имеющий доступ к магии крови. Неудивительно, что Тилли и ее друзья готовились к самому худшему. И если бы не то, что с ними случилось, кто знает, как повернулось бы колесо истории.
Все смешалось в моей голове, я уже ничего не понимала, но механически продолжала листать подшивку, пробегая глазами заголовки статей.
Один заголовок все же смог привлечь мое внимание. «Зафиксировано самое значительное снижение уровня силы Источника за двести лет». Сосредоточившись, я начала внимательно читать статью. «Группа исследователей из отделения Магического Контроля сообщает, что зафиксировала резкое снижение уровня силы Источника. Причины выясняются. Около двухсот лет назад ученые связали подобное явление с незаконными исследованиями магии крови. После этого данное направление магии категорически запрещено в нашем государстве».
– О, книжный червяк! Ты все копошишься в своих газетках? – звонкий голос, показавшийся оглушительным в тишине читального зала, возвестил о том, что Алисия вернулась. – Ну-ка закругляйся. Тут на соседней улице есть вполне приличная кондитерская, я уже голодна как дикий зверь.
Я машинально захлопнула папку с подшивками. Перед глазами еще плясали мушками буквы. Да, Алисия, пожалуй, права. Пора заканчивать на сегодня.
– Нет, Эмма, ты мне не нравишься. Пропылилась насквозь в своей библиотеке. Вся эта историческая ерунда тебе явно не на пользу, – в очередной раз завела свою шарманку огневичка, когда мы подходили к ШРАМу. И я хотела было ей ответить, но заметила силуэты, направляющиеся в нашу сторону.
– Эй, Уилби, давай отойдем, поговорить надо, – голос Стена я узнала раньше, чем опознала в отлепившейся от стены тени его хозяина. И была уверена, что подруга в свойственной ей манере объяснит ему, куда он может направиться со своими разговорами. Но Алисия удивила. Произнесла задумчиво: «Ну давай поговорим». И тихо бросила мне: «Не уходи, я скоро».
Парочка переговорщиков отошла в сторону. Слышно их не было, но я внимательно следила за ними. Мне казалось, что хамоватый белобрысый тип может обидеть мою соседку. Неудивительно, что я не заметила, как приятели Стена подошли ко мне.
– Надеюсь, ты не против компании двух приятных кавалеров? – спросил невысокий тощий парень, весь какой-то вертлявый, словно собранный из шарниров.
– И где же они? – поинтересовалась я вполне искренне.
«Шарнирный» сразу перестал кривляться и недобро посмотрел в мою сторону.
– А это мы! – его широкоплечий, спортивного вида приятель явно имел куда большую выдержку.
– А, тогда нет, спасибо, – и я окончательно отвернулась от этих «кавалеров», чтобы продолжить свои наблюдения. А переговоры явно не ладились. Стен пытался схватить огневичку то за руку, то за плечо. Подруга же, продолжая что-то ему говорить, уворачивалась от его прикосновений. Я покрепче сжала в руках пакет с выпечкой, готовясь прийти на помощь в любой момент.
– О, рыжая тоже с гонором, как и ты, – влез со своими неуместными замечаниями вертлявый. – И напрасно: со смазливыми гордячками всякое может произойти.
– Это угроза? – холодно осведомилась я, мысленно призвав на помощь все поколения аристократов в моем роду.
– Просто размышления, – осклабился этот неприятный субъект.
– Свои размышления извольте держать при себе, – я постаралась добавить еще больше льда к своей интонации, радуясь, что голос не дрожит, а звучит довольно уверенно.
«Шарнирного» перекосило, а вот «спортсмен» присвистнул, причем скорее восхищенно, а не озадаченно. Это я отметила мимоходом: нельзя было отвлекаться от того, что происходит с Алисией. Взвинченная, она что-то выкрикнула в лицо Стену, развернулась на каблуках и зашагала в мою сторону. Я поспешила ей навстречу.
– Он неплохой, – произнесла, помолчав, подруга, – и не могу сказать, что мне он безразличен. Но связался совершенно не с той компанией.
– Приятель Стена пытался мне угрожать, – сообщила я Алисии.
– Это мелкий такой, склизкий? – Алисия прищурила глаза и изобразила масляную ухмылку вертлявого. – А, не бери в голову. Кайот Гленн противный, но тот еще трус. В следующий раз напомни ему, что твой дядя – крупный делец, и он сам будет обходить тебя стороной.
Письмо Эммы к Лиззи
Дорогая Лиз, прости, что так долго не писала. Последние недели совершенно меня измотали. Днем постоянно находятся неотложные дела, а вечером сил хватает только на то, чтобы доползти до кровати. Ты спросишь, чем же я так ужасно занята. Сейчас попробую объяснить.
Начну с того, что за меня с моим злосчастным даром взялся не только мой наставник, но и недавно собранная им комиссия. Они мучили меня все это время после обеда и до ужина – фиксировали демонову гору параметров, заставляли проходить разные тесты, выполнять упражнения и задания, чуть ли не шаманские обряды проводить. И все это с подключенными датчиками ауры! Даже несчастный цветок из нашей комнаты, на котором я Источник ведает как умудрилась вырастить листик, пришлось предъявлять. Комиссия полдня его рассматривала, уж не знаю, с какой целью. До чего они в итоге договорились, мне сообщать не стали. Хорошо, что я догадалась подслушать через щелку в приоткрытой двери.
Сначала они все переругались, потом долго спорили, не зная, что со мной делать дальше. Потом оказалось, что они боятся нагоняя от Магконтроля (скоро, как я поняла, должна приехать проверка). В итоге сошлись на том, что в следующем полугодии меня отправят в группу к морталистам. Изучать ось дара с другой стороны, так сказать. Мне уже, честно говоря, все равно, никаких сил мучиться над несчастными ростками уже нет. А один вид Далтона вызывает во мне ужасное чувство вины и желание извиниться за то, что мой демонов дар никак себя не проявил, несмотря на все усилия этого доброго мэтра.