Елена Чуб
Три мои желания
ГЛАВА 7
– Располагайся, дорогая, теперь это твоя комната. – Именно с этими ехидными словами, сразу же по вынужденному возвращению в дом Андрея Викторовича, меня впихнули в уже осточертевшую спальню. После чего демонстративно громко захлопнули за моей спиной дверь. Сволочь неадекватная! Он меня еще и запер… Это я поняла в тот самый момент, когда попыталась было выскочить вслед за скоропостижно покинувшим меня извращенцем, просто горя желанием немедленно высказать все, что я думаю о нем и его совершенно ненормальных и противозаконных выходках. И тут такой облом!
От души пнув ногой не желающую меня выпускать дверь, я угрюмо поплелась к кровати и плюхнулась на нее во весь рост. Как была, в верхней одежде и не снимая обувь. Плевать на светло бежевое и явно дорогущее покрывало! Не мое-не жалко! Лежу, злюсь. Панически размышляю о том, как мне выбраться из всего этого кошмарного идиотизма, в котором я оказалась.Только вот в голову, как назло, совершенно ничего стоящего не приходит, и я психую еще сильнее. Заняться абсолютно нечем. Ноутбук и чужой телефон у меня отобрали еще перед водворением в спальню. Мою собственную мобилу тоже возвращать никто не спешил. Да и сомневалась я, что будь она сейчас при мне, от нее была бы хоть какая-то польза. Ведь при тщательном размышлении я пришла к весьма неутешительному для себя выводу; среди всех моих немногочисленных знакомых не было никого хоть немного влиятельного, к кому я смогла бы позвонить с просьбой о помощи. Барский был не в счет. Вряд ли он станет ссорится с одним из своих клиентов из-за какой-то уборщицы. А судя по тому, крайне пренебрежительному тону, которым с ним разговаривал по телефону извращенец, друзьями они не были. Скорее всего, не по рангу было Андрею Викторовичу дружить с каким-то там Барским. Насколько я поняла, извращенец- товарищ с большими связями. И если его треп про высокопоставленного дядю-мента не вранье, то шансов вырваться из его власти только лишь своими силами у меня нет. Никаких. От понимания этого становилось тошно до такой степени, что хотелось тупо постучаться головой о стену. Останавливало меня только лишь отчетливое понимание того факта, что толку от этой дурости все равно никакого бы не было.
Еще с полчасика повалявшись в кровати и окончательно зажарившись, неохотно с нее сползаю для того, чтобы сбросить с себя все лишнее. Куртка и ботинки один за другим пролетели в угол комнаты, с громким стуком ударившись о молочного цвета стену. Четкий отпечаток подошвы на ее. явно не дешевом, слегка мерцающем покрытии, меня немного порадовал своим вызывающе-непотребным видом. Но все равно, от этого мне ни на грамм не полегчало. Обидно! Просто до одури хотелось разбомбить здесь, в этой комнате, все что только можно… Но делать этого было нельзя. Поскольку я прекрасно понимала тот момент, что моему похитителю это явно не понравится. И я даже представить боялась, каким именно образом этот придурок пожелает меня наказать.
Немного побродила по комнате, досконально изучая окружающую меня обстановку. Тщательно проверила все тумбочки и пошуршала в шкафу. В слабой надежде найти хоть что-нибудь, что поможет моему предполагаемому побегу, или же сможет послужить оружием самозащиты. Но везде было пусто. Гадство! Задержалась у зеркальной дверцы и еще раз внимательно всмотрелась в уже свое отражение. Ууу-ммм! Красотка, блин! Ну и загадала же я желание… Вот теперь и разгребаю последствия.
Я прекрасно понимала, что чересчур повышенное и совершенно мне ненужное внимание извращенца было всего лишь одной из целой череды моих настоящих и будущих неприятностей. Еще одной из самых больших проблем являлся мой паспорт, с моей собственной фотографией, которая теперь очень сильно отличалась от оригинала предъявителя. И с этим нужно тоже было что-то решать, причем в кратчайшие сроки. Дальше по списку шли родители. Судя по-всему, с ними в ближайшее время я видеться не смогу, точно так же как и со всеми своими знакомыми, кто меня знал до этого дня. А это означало, что и с привычной уже подработкой у Барского, и с институтом придется распрощаться. Оптимизма понимание этого мне совсем не добавляло.
Еще немного побродила по комнате и задумчиво остановился у кровати. Спать совершенно не хотелось, к тому же я реально боялась это делать. Уже один раз в этом доме я заснула и ничем хорошим для меня это дело не закончилось. Пробуждение было… Мягко говоря, запоминающимся.
Подошла к окну и хорошенько подергала за ручку рамы, совершенно безуспешно пытаясь ее открыть. Когда задуманное совершить не получилось, я не сильно этому обстоятельству и расстроилась. Бежать, как мне уже вполне доходчиво объяснили, было некуда. Думать о том, что меня ждет дальше, категорически не хотелось. Поскольку я и так прекрасно понимала, к чему идет дело и для какой именно цели меня поселили в этом доме. Утешало только одно. Определенное время в запасе у меня имелось. Доктор ведь прямо сказал извращенцу, что некоторое время меня трогать нежелательно. Надеюсь, Андрей Викторович, все же прислушается к этим крайне ценным рекомендациям. По крайней мере мне очень сильно хотелось на это надеяться. Ведь за эти две недели много еще чего произойти может… Вдруг мое лицо опять неожиданно изменится и снова станет прежним? И это сразу же избавило бы меня от основной массы проблем.
В конечном итоге, когда мне надоело потеряно шататься по комнате, я уселась на пол. Вполне комфортно устроившись задницей на своей куртке и, прислонившись спиной к стене, я все-таки умудрилась задремать.
Сколько мне удалось поспать, не знаю, но когда я проснулась, за окном было все так же темно. Часов к комнате не было. Но, честно говоря, это не особо и напрягало, так как в обозримом будущем спешить мне было абсолютно некуда. Глаза открываться не хотели ни в какую. И я, со стоном поднявшись с пола (спина и ноги болезненно ныли от долгого пребывания в неудобном положении), поплелась в сторону ванной, чтобы хотя бы умыться. Только вот до умывальника я так и не добралась.
– Детка, и чего же тебе на кровати не спалось? – Совершенно неожиданно раздавшийся сзади насмешливый голос извращенца, быстро привел меня в чувство. Резко оборачиваюсь и только теперь замечаю вольготно расположившегося на кровати мужчину. Да зашибись оно все! Судя по-тому, что валялся он под одеялом и верхняя часть его тела была без одежды, заскочил он в спальню не только что.
Получается, что пока я спала на полу, этот урод наблюдал за мной, вполне так себе уютно устроившись в кровати? Вроде бы как в моей кровати. Ведь комнату эту он отдал мне. Пусть и во временное пользование, но все равно…
– Какого черта ты тут делаешь?– Зло интересуюсь, настороженно отступая обратно к стенке. В ответ получаю полный недоумения взгляд и встречный вопрос.
– А ты разве не догадываешься?
Молчу. Потому что догадываюсь. Даже не так… Прекрасно понимаю, что приперся он сюда не оттого, что здесь располагается единственная кровать на весь этот его здоровенный гребаный дом. Понимаю и то, что плевать этому уроду на то, что он меня и так не слабо порвал и что никаких двух недель у меня уже нет . От осознания того, что меня сейчас ожидает, как-то сразу же резко поплохело. В груди все стянуло в один тугой болезненных ком, и я не смогла даже нормально вздохнуть. Тело прострелило болезненным мгновенным ознобом и это напугало меня еще сильнее. Пытаюсь еще раз втянуть в себя воздух и снова не получается. Мааа-аамочкааа! Задыхаюсь, кашляю, сползаю спиной вниз по стенке, падаю на колени… В глазах помутнело, всю меня колотит крупной дрожью, а я даже не могу закричать…
– Детка, ты чего?! Эй! Я же просто пошутил. – Испуганный голос. Совсем рядом, но как будто пропущенный через вату. Меня трясут за плечи… Щеку обжигает резкой щипучей болью, затем вторую. Не знаю, может быть именно из-за этого и получается вздохнуть полной грудью. Больно дерет горло, но сейчас на это плевать, без разницы! Главное, что я дышу. Давлюсь воздухом, кашляю… Но все равно дышу. Отстранено понимаю, что меня резко вздергивают на ноги и куда-то тащат… Укладывают на что-то мягкое. Кровать?! Значит все-таки прямо сейчас меня опять… Не хочу! Дергаюсь, пытаясь вывернуться из захвата удерживающих меня рук, но не получается, тело как будто одеревенело. Меня поворачивают на бок и крепко, всем телом прижимаются сзади. Зачем?! Это у него ТАКИЕ шутки? Хочу вырваться, не выходит и я опять начинаю задыхаться. Над ухом кричат, кажется кого-то зовут. Голос конкретно испуганный. Потом меня опять куда-то тащат. На руках. В душ. Это я понимаю, когда мне на голову обильно полилась вода. Горячая, практически кипяток и это было охренеть как здорово. По крайней мере я смогла хоть что-то почувствовать. К примеру, свое тело, которое из задеревеневшего, постепенно согреваясь, превращалось в какое-то желеобразное. Ноги не держали и до меня стало постепенно доходить то, что в душевой кабинке я находилась не одна. Меня крепко удерживали за талию, прислоняя спиной к чей-то груди, тем самым не давая грохнуться вниз. А еще меня раздевали. Торопливо стягивали полностью намокший свитер, расстегивали и снимали джинсы… Вяло сопротивляюсь, но на мои слабые трепыхания не обращают практически никакого внимания.
–Детка, угомонись,не бойся, я просто хочу тебе помочь. – Успокаивающим тихим голосом заявил все еще удерживающий меня извращенец, после чего принялся с ног до головы интенсивно растирать меня руками.
– Три лучше, нужно чтобы кровообращение полностью восстановилось, а то она все еще бледная как поганка. – еще один нервный мужской голос рядом со мной, вроде бы как принадлежащий тому самому Гене, которого я совсем недавно ограбила. – И воду еще погорячее сделай, твою девочку прогреть хорошо нужно. Я пока что пойду чай с медом заварю, ей это сейчас тоже будет весьма кстати. И тебе, как я понимаю, тоже…
Тяжелые удаляющиеся шаги и захлопнувшаяся дверь давали понять, что в ванной нас осталось только двое. Я и крепко прижимающий меня к себе Андрей Викторович. Это напрягало. Бесило. И просто до взрыва мозга пугало. Благодаря горячей воде и интенсивному массажу я постепенно начала приходить в себя и осознание того факта, что абсолютно голая я осталась наедине с изнасиловавшим меня мужиком, несколько нервировало. А честнее сказать, пугало до чертиков. Пытаюсь отстраниться, не дают. Прижимают к себе еще сильнее и слегка напряженным тоном заявляют: – Не дергайся, я ничего плохого тебе не сделаю. Обещаю.
Очень сильно в этом сомневаюсь, но благоразумно решаю не спорить. Сил никаких не осталось. Ни на разговоры, ни на споры, ни, тем более, на хоть какое-то сопротивление. Поэтому плюнув на все, закрываю глаза и расслабленно приваливаюсь к стоящему сзади мужчине.
Тем временем, весьма интенсивный вначале массаж как-то незаметно перешел в едва заметные легкие поглаживания. Было приятно, особенно если не задумываться о том, кто именно меня гладил. Ладони мужчины неторопливо скользили по моим предплечьям, рукам, перемещались на бока и оглаживали пресс… Осторожно перебегая немного ниже к бедрам. Несильно разминали мышцы, разгоняли под кожей уже начавшую отогреваться кровь. И как ни странно, но все это было вполне пристойно, без малейшего сексуального подтекста…
– Эй, голубки-неразлучники, вы тут не заснули случайно? – Неожиданно громко прозвучавший совсем рядом сердитый голос Гены, буквально выдернул меня из того состояния легкой полудремы в которую я уже начала впадать под этим странным массажем. А тот, заинтересованно нас рассматривая, довольно ухмыльнулся каким-то своим мыслям и тут же прикрикнул на стоящего за моей спиной мужчину. – Андрюха, харэ обжиматься. Я забираю твою припадочную детку на кухню, буду ее чаем горячим и очень лечебным отпаивать.
Хотела было возмутиться на "припадочную", но не успела. Поскольку сразу же после этих слов любитель одеваться дедом Морозом торжественно впихнул мне в руки большую махровую простыню в которую я, неохотно отлипнув от извращенца, поспешно замоталась. Выпить чего-нибудь горячего я бы сейчас не отказалась… А еще лучше- горячительного. О очень высоким содержанием спирта. Тем более, что Андрею Викторовичу друг крайне настоятельно порекомендовал за нами не ходить, а вместо этого пойти одеться. И высказал он это свое пожелание таким суровым многообещающим тоном, что его друг даже спорить с ним не стал. Хотя, если судить по его сразу же помрачневшей физиономии, делать это ему явно хотелось. Но вместо этого он лишь неопределенно пожал плечами и кивнул, неохотно соглашаясь.
Это порадовало. От этого ненормального хотелось находится как можно дальше, желательно вообще на другом конце города. Но особо выбирать возможности у меня не было, так что приходилось довольствоваться и малым… Поэтому за предложившим мне следовать за собой мужчиной, я пошла без малейших возражений.
Едва перебрались на кухню и меня усадили за стол впихнув в руки чашку с горячим травяным чаем, Гена, который был старше меня лет на 20, на голову выше и килограмм на пятьдесят тяжелее, тут же озадачил меня вопросом:
– А теперь давай, деточка, рассказывай, чего такого оригинального Андрюха натворил, если ты ТАК сильно на это отреагировала?
– А какая вам разница? – осторожно интересуюсь у сидящего напротив мужчины, демонстративно прихлебывая из кружки и всем видом давая понять, что разговаривать на эту тему я не особо и расположена. Жаловаться на жизнь этому человеку я не видела никакого смысла. "Друг моего врага-мой враг…" совсем не пустая фраза, и не на ровном месте была придумана.
– Раз спрашиваю, значит разница есть. – Недовольно фыркнув, раздраженно заявил мне мужчина и тут же торопливо добавил: – Андрей мой друг и я…
– Вот и спрашивайте у своего ДРУГА все, что вас интересует. – грубо перебила я здоровяка, одновременно с чем одарив его весьма раздраженным взглядом. – чего вы ко мне прицепились?
– Спрашивал я уже у него. – Недовольно буркнул в ответ мужчина. – Молчит как партизан на допросе. И я вообще не понимаю, что тут у вас за непонятки такие странные происходят. У Андрюхи никогда никаких проблем с девками не было, они на него сами обычно гроздьями вешались. В основном гламурные штучки, модельки безмозглые… Андрей их щедро спонсировал, те с готовностью перед ним ноги раздвигали. И все были довольны и счастливы. А тут ты… Непонятно вообще кто такая и откуда нарисовалась. И вместо того, чтобы радоваться своему везению…
– Чему это мне нужно "радоваться"?! – обалдев от подобного заявления, я чуть было не захлебнулась чаем и зарычала на этого придурошного "деда Мороза". – Это о каком "везении " вообще речь идет? Вы бы сильно радовались, если бы вас не спросив трахнули, потом похитили и заперли в чужом доме, прямым текстом сообщая, что собираются насиловать и дальше…
– Вот даже каа-а-ак…– несколько обалдело протянул Гена, мрачнея прямо на глазах.
ГЛАВА 8
В общем говоря, друг извращенца оказался еще тем психологом… Я даже не понимаю как все это произошло, но этот здоровенный и чересчур хитрый дяденька, быстро вытащил из меня практически всю информацию, что хотел. Разве что, кроме совсем уж секретных и невероятных откровений о моих тупых новогодних пожеланиях. Но все равно, услышанное от меня, как я понимаю, ему очень сильно не понравилось. А меня как прорвало… Еще две кружки горячего, ароматно-травяного чая под печенюшки с вареньем, и все сегодняшние "подвиги" извращенца я сдала его другу по полной. И у меня появилась робкая надежда на то, что этот здоровяк поможет мне избавиться от ненормального похитителя. Геннадий Анатольевич (как выяснилось при более детальном нашем знакомстве), едва я закончила свой печальный рассказ, с тяжелым вздохом потерев ладонью лоб, уставился на меня с крайне расстроенным видом.
– Детка, вот веришь, я вообще не понимаю… Совершенно не понимаю, что это на него нашло. Херня какая-то нездоровая! Андрей, он же обычно не такой совсем. Он абсолютно нормальный парень… Бабы его любят, сами на него с разбегу запрыгивают. Причем, в массовом порядке. И я вообще не понимаю, почему он вот так, с тобой… Для меня это все вообще как-то дико.
– Ага, дико вам. А мне не дико? Или вы на самом деле считаете, что ваш друг стабильно весь такой белый и пушистый? И это просто лично мне не повезло нарваться на его плохое настроение и конкретный такой недотрах? – зло ухмыльнувшись, практически прорычала я и возмущенно добавила: – плевать мне, каким вы его считаете. Сволочь он последняя! Ненавижу!
– Насколько я понимаю, вы тут меня обсуждаете? – Весьма не вовремя появившийся в дверях кухни извращенец, успевший уже одеться в спортивный костюм, совершенно спокойно уселся рядом с нами за обеденный стол… Причем на стоящий рядом с моим стул. Такое соседство мне конкретно не понравилось, но я предусмотрительно промолчала, не желая еще сильнее нагнетать и так чересчур напряженную обстановку. Делаю вид, что вообще его не замечаю. Нервничаю. Боюсь. Уже пустую кружку из под чая сжала в ладонях с такой силой, что думала, она реально треснет. Но нет, выдержала. А этот… Уставился на меня в упор и на его лице я прочитала явное желание кому-нибудь свернуть шею. И, скорее всего, мне. Странно, с чего бы это вдруг? Неужели кое-кому не понравилось то, что он услышал? Так заслужил же…
– Обсуждаем. – Совершенно не проявляя никакого стеснения, прямо ответил своему другу Геннадий Анатольевич. – И знаешь, Андрей, я вообще не понимаю, что с тобой за херня такая нездоровая происходит? Какого черта ты вообще эту девчонку в койку потащил, если она этого не хотела? И почему теперь не хочешь отпустить? На шалаву она вроде бы совсем не похожа…
– То, что она "не шалава", я уже прекрасно понял, Гена, и вообще…Ты можешь не переживать за нее так сильно, ни к чему принуждать насильно я эту деточку больше не собираюсь.
Да неужели? С большим сомнением смотрю на сидящего рядом со мной мужчину и опять натыкаюсь на его пристальный цепкий взгляд. И что-то мне подсказывает, что в заявлении извращенца имеется какой-то скрытый подтекст, но вот какой именно, я вообще не понимаю. Так что радоваться его громкому заявлению, решаю пока что не спешить, и очень внимательно жду дальнейших разъяснений.
– Значит ты все-таки отпустишь эту девчонку домой? Прямо сейчас? – с нажимом задал очень интересующий меня вопрос Геннадий Анатольевич и я замерла в ожидании настолько важного для меня ответа. Практически не дыша и изо всех сил сдавив ладонями опять подозрительно скрипнувшую чашку.
– Возможно, что и отпущу… Но только в том случае, если она внятно сможет объяснить мне вот это…
И с этими словами извращенец бросает на стол, практически мне по нос, ПАСПОРТ! Мой собственный паспорт, раскрытый как раз на главной странице с фотографией. С моей собственной фотографией, изображение на которой не имело на данный момент абсолютно никакой схожести с моим обновленным лицом. Вот же скотина! Какого черта он рылся в моих личных вещах? И нарыл… СУКА! А мне что теперь с этим всем делать и как выкручиваться?
Тем временем, пока я мысленно уничтожала его друга самыми кровожадными из всех возможных способами, Геннадий Анатольевич пододвинул мой паспорт к себе поближе и заинтересованно в него уставился.
– Ну и чьи это документы? – непонимающе поинтересовался мужчина у извращенца, который все так же не отрываясь, таращился на меня, чем нервировал еще больше.
– Сам хотел бы об этом узнать… Не просветишь, Светочка? Или как там тебя зовут на самом деле? – Злая многообещающая ухмылка, которая сопровождала эти слова, и просто убийственное выражение лица извращенца, ясно давали понять, что ничего хорошего меня в его присутствии в ближайшее же время не ожидает. А скорее всего, как раз наоборот. Быстрое и окончательное осознание этого факта, заставило меня шустро вскочить со стула и метнуться к выходу из кухни. Раздавшийся сзади грохот, сопровождающийся конкретным матом, подстегнули меня бежать еще быстрее… К входной двери, в которую как раз входили двое здоровенных парней крайне бандитской наружности. Зашибись, как они не вовремя! И чего приперлись? Не дом, а проходной двор какой-то!
Резко разворачиваюсь и лечу вверх по лестнице, мимо выруливающего со стороны кухни извращенца, который почти что успел ухватить меня за руку. А вот фиг вам! Хочешь жить-умей вертеться! И снова здравствуй, знакомая-родная спальня… Заскакиваю внутрь, захлопываю за собой дверь и шустро подпираю ее со своей стороны рекордными темпами подтянутым тяжеленным комодом. Сама от себя не ожидала подобной силы и скорости. Но, как говорится, жить захочешь- не так расстараешься.
Сильный удар в дверь и возмущенный злой вопль с той стороны: "немедленно открывай, идиотка безмозглая", ясно давали понять, что из кухни я смылась очень даже вовремя. Неясно было только лишь одно…С чего это извращенец так сильно разозлился при виде моего паспорта? Но выяснять я это предпочла бы уже в тот момент, когда он сможет хоть немного успокоиться и взять себя руки. Только вот идей о том, что же делать дальше и как объяснить всем желающим непонятки с документами, у меня никаких не было.
– Света, или-как-там-тебя на самом деле зовут! Открывай по-хорошему! И выходи немедленно… – Продолжал бесноваться под дверью Андрей Викторович, одновременно с чем, пытаясь ее выломать. – Иначе хуже будет!
Охотно ему в этом верю. Поэтому быстренько подтягиваю к комоду еще одну тумбочку и едва не сорвав себе спину, водружаю ее сверху. Мебель тяжелая, судя по-всему из натурального дерева… Да и двери в спальню вполне добротными выглядели. Так что благодаря всей этой, по-шустрому созданной мною баррикаде, шанс на то, что добраться до меня извращенцу будет весьма проблематично, был довольно неплохой. Только вот еще одна проблема заключалась в том, что и мне отсюда выхода теперь никакого не было…
Андрей, видимо, тоже поняв всю безвыходность моей ситуации, оставил наконец двери в покое и удалился, напоследок громко гаркнув: – жрать захочешь, сама выползешь! – И в этом он был абсолютно прав. В душе порадовавшись тому, что я успела хоть немного перекусить во время задушевной беседы с Геннадием Анатольевичем, устало присела на столешницу комода. Нужно было срочно придумывать, как объяснить этому придурку наличие у меня чужого паспорта. А принимая во внимание то обстоятельство, что документ был выписан на имя Светланы Кореневой, на которую я теперь не была похожа ни в малейшей степени, начинать объяснения нужно было с того момента, как он вообще у меня оказался, паспорт в смысле. Вариант, что я его просто случайно нашла, вряд ли прокатит. Поскольку тогда пришлось бы объяснять другое… К примеру на каком основании вся такая из себя красивая я, заявилась в дом извращенца, если уборку здесь должна была делать невзрачная Коренева, которая теперь вообще бесследно исчезла в неизвестном направлении. А если еще припомнить то обстоятельство, что убираться она должна была вообще не здесь, а в совершенно другом доме, то вообще какая-то нереальная т весьма подозрительная для извращенца фигня получалась. Видимо именно поэтому он настолько сильно и разозлился. Может быть он меня воровкой какой-нибудь не очень удачливой теперь считает? Блин! Голова уже совсем ничего не соображает. И если принимать во внимание все то, что сегодня на меня свалилось, это было и не удивительно.
Как ни странно, но вытаскивать меня из моего убежища никаких интенсивных попыток больше не предпринималось. Не то, чтобы я особо огорчалась этому обстоятельству, но вся неопределенность и дикость этой ситуации в которой я оказалась, как-то нехорошо напрягала. За дверями было подозрительно тихо. Но надеяться на то, что дом оставили пустым и все его обитатели куда-то дружно свалили, было просто сверхглупо. Извращенец, явно засел где-то совсем рядом с "моей" комнатой в засаде, ожидая, когда я все-же попытаюсь выйти из комнаты, чтобы смыться из его дома в очередной раз. Но вместо этого я все так же продолжала совершенно бездумно сидеть на комоде, до ушей замотавшись в снятое с кровати одеяло и отстранено таращась в окно. И так я просидела довольно долго.
На улице уже светало. За стеклом неторопливо падал крупными снежинками снег, увеличивая собой и так уже совсем немаленькие сугробы во дворе перед домом. Погодка была самое оно для новогодних праздников, которые лично для меня прошли просто ужасно. На душе было до муторного тошно, до отчаянного хотелось, чтобы все ЭТО безумие оказалось просто страшным сном. И чтобы я проснулась опять ночью тридцать первого декабря, еще до того идиотского момента, когда додумалась загадать те три своих желания.
Когда же в дверь совершенно неожиданно, но довольно вежливо постучали, опять было задремавшая я, нервно дернулась и с перепугу чуть не грохнулась на пол.
– Эй,детка, ты там еще живая? – Услышав спокойный насмешливый голос Геннадия Анатольевича, я несколько расслабилась и вызывающе нагло ему ответила:
– Живее всех живых, так что не дождетесь.
– Выходи давай. Нам нужно с тобой очень серьезно поговорить. – Уже немного сердито, прикрикнули на меня из-за баррикады.
– Говорите, Геннадий Анатольевич, не стесняйтесь, я вас и отсюда прекрасно слышу, – отвечаю, не меняя тона.
– Деточка, не борзей и выходи по-хорошему. А не то Андрюха все-таки выломает эту чертову дверь, как и собирался. И вот уже тогда у тебя будут ну оо-оочень большие проблемы.
Очень смешно! Можно подумать, если сейчас я выйду сама, добровольно отдавая себя на растерзание совершенно неадекватному индивидууму, проблем и неприятностей у меня будет гораздо меньше. Но свои сомнения я предусмотрительно держу при себе и не озвучиваю. Сижу молча, отчаянно надеясь, что меня все-таки оставят в покое и все это безумие рассосется как-то само-собой.
– Выходи давай. – Не желал униматься настырный дяденька и вкрадчивым тоном добавил: – Мы просто сейчас все сядем и всё спокойно обговорим. Я с Андрюхи потребовал, чтобы он и пальцем тебя не смел тронуть. Так что, давай, выползай, пока он еще не передумал.
А вот эта информация уже заслуживала более досконального рассмотрения. Геннадий Анатольевич, несмотря на то, что имел глупость дружить и вести бизнес с таким придурком как извращенец, сам выглядел мужиком адекватным и внушающим некоторое доверие. Его словам хотелось верить. Да и на самом деле… Не могу же я прятаться в этой комнате бесконечно, даже если и очень хочется поступить именно так. А тут мне вроде бы выдвигают не совсем уж и плохие условия для капитуляции. Да и есть мне уже хотелось до весьма неприятных спазмов в желудке. В общем говоря, я все-таки решаюсь рискнуть.
Запыхавшись и проклиная все на свете, еле сумела разгородить проход. После чего я настороженно открываю дверь и обнаруживаю за ней совершенно спокойно ожидающего моего появления мужчину. Геннадий Анатольевич был один и это обстоятельство уже обнадеживало и вселяло определенную надежду на то, что убивать меня все же не планируется. По крайней мере, не сразу же…
На этот раз меня отконвоировали в рабочий кабинет, ведя за руку, как какую-то нашкодившую малолетку. Большая комната в темных тонах, с массивной дубовой мебелью и с восседающим за столом мрачным по самое не могу извращенцем, произвела на меня крайне тягостное впечатление. Да еще настолько, что если бы не предусмотрительно остававшийся за моей спиной Геннадий Анатольевич, я немедленно предприняла бы очередную попытку сбежать из этого дурдома. Пускай и практически голышом. А так, пришлось молча усесться в кресло, стоящее как раз напротив Андрея Викторовича, куда меня впихнул конвоир, не менее мрачный, чем его друг.
Сидим. Извращенец таращится на меня, я же в упор рассматриваю стоящую на его столе абсолютно абстрактную стальную статуэтку. Молчим. Начинаю психовать все сильнее, да еще до такой степени, что меня начало опять колотить морозным ознобом. Нервно кутаюсь в свое одеяло и все-таки решаюсь настороженно посмотреть на хозяина дома. Видимо зря я это сделала, так как Андрей Викторович тут же воспринял это действие как сигнал к немедленному на меня наступлению.
– Ну что, детка, рассказывай, кто же ты все-таки у нас такая? – холодным требовательным тоном поинтересовался у меня извращенец, на что я еле слышно и совершенно неожиданно даже для себя самого пробормотала:
– Я и сама этого не знаю. Ничего не помню.
После этого моего заявления обалдели все присутствующие и я сама включительно. Извращенец, так вообще во все глаза на меня вытаращился, закипая прямо на глазах.
– Детка, ты ничего хоть ненамного умнее придумать не смогла?! Что-нибудь гораздо более правдоподобное… А не этот нереальный бред? – довольно быстро сумел взять себя в руки мужчина и, медленно поднявшись из-за стола, возмущенно на меня гаркнул: – Или, по-твоему, я похож на идиота?!
Дипломатично молчу в ответ, не желая комментировать и так для меня очевидное. Ну ведь похож же! Зачем тогда задавать настолько элементарные вопросы?
