Елена Андреевна Тюрина
Усадьба Розель
Еще не давал покоя Чиж. Знать бы точно, что с ним. Если в плену – помочь он не сможет. А если ранен или отсиживается где-то? Тогда уходить без него нельзя. Хотя был бы жив, наверное, уже нашел бы способ об этом сообщить? Не факт. Может, тоже сидит на каком-нибудь чердаке или в сарае, а вокруг фашисты.
Сумерки в этот день словно бы медленнее опускались на деревню. Иван переоделся в галифе, надел гимнастерку и сапоги. Он как раз застегивал ремень, когда медленно, с тонким скрипом, отворилась дверь сарая и вошла Илга. Одета она была в мужские штаны и рубаху, за плечом держала небольшой узелок – наверное, собрала еды в дорогу. Волосы ее были убраны в тугую косу, свернутую затем в узел на затылке.
Вокруг стояла такая тишина, что страшно было даже шаг сделать, чтоб ее не нарушил хруст соломы под ногой.
– Пойдем, – тихо сказал капитан.
Девушка вцепилась в его ладонь. Их пальцы переплелись, и они вышли на улицу. Иван старался держаться по-над заборами, в тени домов. Выходить на открытую местность даже ночью было рискованно.
Когда добрались до леса, оба вздохнули свободнее. Самая опасная часть пути преодолена. Чем глубже они будут продвигаться в заросли, тем меньше вероятности быть замеченными.
Илга не решалась сказать ни слова, Иван тоже сосредоточенно молчал. Он снова и снова прокручивал в голове уже тщательно обдуманный план. Они зашли в деревню с западной стороны, там их самолет и упал. Значит, двигаться следует туда же, в сторону Режицы. Лалин действовал интуитивно, он пока еще не знал, что именно сегодня, 26 июля, войска Красной Армии сломили последний рубеж обороны противника на пути к Режице и заняли позиции невдалеке от города. Наступлению предшествовали налеты советской авиации на вражескую оборону. Именно эти звуки и слышал ночью капитан. Летчики из авиационной дивизии Лалина, благодаря ночным бомбардировкам, значительно облегчили наступление советских войск.
С собой у капитана был пистолет и штык-нож. Этого вооружения явно недостаточно. Но ему ничего не оставалось, как надеяться на удачу. И еще он вынужден был признать, что Илга молодец – не жалуется, не докучает вопросами. Вот и небо посветлело – тучи разошлись, открывая луну. И на душе у капитана вдруг сделалось легко. Он отчего-то был уверен, что все закончится благополучно.
Шли уже часа полтора, когда Лалин понял, что заблудился. Понял по каким-то едва уловимым знакам. Вроде видел уже и ветку эту надломленную, и большой муравейник… Илга поняла его растерянность. Огляделась вокруг и вдруг произнесла полушепотом.
– Я знаю, где мы. К Режице смогу вывести. Ты ведь туда идешь?
Он кивнул. Приходилось довериться этой совсем юной девчонке, положиться на судьбу и просто идти за ней.
Со стороны деревни все также не раздавалось ни одного звука. «Точно вымерли все», – в который раз подумал капитан. Даже немцы в эту ночь притихли. Лишь отдаленные глухие взрывы напоминали, что рядом идут бои.
Просвет между деревьями вдруг закрыла тень. Перед Иваном возникла темная фигура, которую он не успел рассмотреть, потому что его в тот же момент ударили прикладом по спине, и он рухнул на землю. Его окружили человек пять – лица у всех изможденные, заросшие щетиной, волосы всклоченные, грязные.
Иван зажмурился от света фонарика, направленного в глаза, когда его перевернули.
– Глядите, форма наша. Летчик! Это не фриц! – заметил кто-то.
– Товарищ капитан! – услышал Иван знакомый голос.
Над ним склонился Максим Чижов.
Оказалось, что это были беглые военнопленные.
– Немцы что-то засуетились, – стал рассказывать Чиж, когда уселись вокруг чуть тлеющего костра (сильнее разжигать не рисковали). – Видно, командование собирается отсюда уезжать и технику перегоняют. Может, оставят только комендатуру. Нас почти не охраняли. Так что у кого силы были, решили бежать. Тяжелораненые и истощенные остались. Мы часовых прикончили, так что два автомата и несколько гранат есть.
Потом разделили прихваченную Иваном и Илгой еду – каждому вышло по картошине и куску пресной лепешки. Но люди были рады хотя бы такому перекусу.
Позже Максим позвал Лалина за собой и отвел подальше, за деревья. Оглянулся, кивнул в сторону сидевшей на бревне спиной к ним Илги, и прошептал:
– Ты, капитан, в курсе, что это она нас сдала фашистам?
Глава XV
Мила уехала рано утром. Оделась максимально удобно, прихватила рюкзак и быстро сбежала вниз по ступенькам, в надежде, что никого не встретит. К счастью, в доме было тихо.
Полночи она переписывалась в интернете с новым знакомым Максом, перед этим пересмотрев практически все видео в его блоге.
– Где-то там фашисты спрятали ящики с золотом. Нам нужно все обыскать. Я не уеду, пока не найду хоть каких-то следов, – говорила девушка Максиму по телефону, уже спеша к остановке общественного транспорта.
Тот должен был забрать ее в условленном месте. Миле все же удалось уговорить парня еще раз наведаться в усадьбу. Судя по собранной ею информации, легенда о кладе вовсе не была легендой. И не только это привлекало Милу в том старом здании. Уже даже не для Юрьянса, а для того, чтобы разобраться, выяснить все тайны этой странной семьи, Мила с головой окунулась в расследование.
Она понимала, что о Лалине теперь можно забыть. Когда-то, еще в начале их отношений, он рассказывал, что его бывшая девушка все не могла определиться, с кем ей быть, и периодически отвечала на звонки еще одного ухажера. Узнав об этом, Олег без всяких объяснений выставил ее вон вместе с вещами.
Сейчас Мила старалась не думать ни об Олеге, ни о Викторе. Последнее ей вообще давалось с трудом, поскольку она чувствовала свою вину перед ним. В запале сказала ужасные вещи, и кто знает, к чему это теперь приведет.
Информация о нацистском золоте удивила и взволновала Макса. Сам он впервые слышал о таком. Уже сидя в машине, девушка достала из рюкзака папку со всеми собранными документами, показала ему дневник Яниса Юрьянса и письмо Ивана Лалина, адресованное невесте.
– Похоже, насчет золота ты права, – задумался Максим. – Но пока я даже не представляю, где его искать. Дом я вдоль и поперек облазил. В подвале? Сама видела, как там все запутано и сколько коридоров…
– На месте разберемся, – оптимистично улыбнулась Мила.
– Главное, чтоб этот клад не охраняло какое-нибудь привидение, – в шутку заметил молодой человек, и, после ее недоумевающего взгляда, пояснил уже серьезнее: – Я, конечно, в такое не верю, иначе не ходил бы в заброшенные здания один. Но мои подписчики постоянно об этом твердят в комментариях.
– Ты совсем не веришь в сверхъестественное? – поинтересовалась журналистка.
Ехать предстояло довольно долго, вот и займут себя разговорами. Благо, погода сегодня выдалась отличная, дождя не намечалось.
– Даже не знаю, что ответить… Вообще-то не верю. Но в жизни бывали события, доказывающие, что все-таки какая-то потустороння сила существует.
– Например?
– Ну вот слушай. В детстве я отдыхал в лагере. Мне тогда примерно двенадцать лет было. Мы жили на Кавказе, поэтому лагерь располагался очень высоко в горах, в красивейшем ущелье. Детей никуда не выпускали. Но мы все равно тайно выходили. И вот однажды нашли заброшенный дом егеря. Дом как дом, ничего необычного. Осматривать его мы пошли после ужина. И уже стало темнеть, когда собрались назад. А темнеет в горах рано. Вышли из дома и все трое увидели белую женщину, которая парила на соседней горе, а потом медленно скрылась. Тогда мы не знали, что это к опасности. Накануне прошел сильный ливень. Обратно решили пойти другой дорогой. То есть даже не дорогой, а напрямую – вниз с горы. Не учли, что после дождя земля сырая, а трава скользкая. Спускались друг за другом. Первым вниз кубарем полетел я. Сломал ногу. Подруга вывихнула руку и шею, а друг отделался ушибами.
– И это тебя ничему не научило, – подытожила девушка.
История была занятная, хотя чего только дети себе ни нафантазируют.
– А вообще, конечно, у тебя стальные… нервы. Ходить в такие места одному, без специального оборудования… – заметила Мила.
– И, тем не менее, ты сейчас едешь со мной, – напомнил ей Макс, и глаза его задорно блеснули. – А если серьезно, любой старый дом хранит память о людях, живших там долгие годы. Это не новость. А называть это можно как угодно – призраки, духи и тому подобное. Существует старое поверье, что в каждом доме живет домовой, дух этого дома. Он может обитать в покинутом доме еще какое-то время в отсутствие хозяев, затем уходит сам. И такой дом очень быстро начинает разрушаться, приходить в негодность. Пока домовой обитает в жилище, он смотрит за порядком, и отпугивает непрошеных гостей, издавая разные звуки, похожие на шаги, стуки в двери и стены.
Мила ничего не ответила. Все эти суеверия ее немного пугали, хотя она никогда ни во что подобное всерьез не верила.
– Кстати, заедем в одну деревушку. Познакомлю тебя кое с кем, – спохватился Максим.
– С кем?
– Увидишь. Во время одной из своих вылазок встретил этого человека. Занятные истории рассказывает. Тебя заинтересует.
Журналистка с раздражением подумала, что их поездка к усадьбе затянется, но возражать не стала. Тем более что ей действительно было любопытно, кого же там нашел Макс.
Человеком, с которым парень хотел ее познакомить, оказалась старушка, которой со всей уверенностью можно было дать лет девяносто. И, тем не менее, она очень юрко для своего возраста двигалась. Женщина оказалась тезкой латвийской актрисы Клары Ваболе, о чем с гордостью и сообщила. Мила с Максимом переглянулись, оба впервые слышали об этой артистке.
Обрадованная гостям, старушка приготовила чай и усадила молодых людей за деревянный стол во дворе под раскидистой старой яблоней.
– Хорошо, Максимка, что ты приехал. А то у нас тут скучно, уже и поговорить не с кем – все подруги померли, – женщина выставила на стол блюдо с пряниками и конфетами.
Старушка оказалась довольно жизнерадостной. Долго развлекала их местными сплетнями, пока Максим не напомнил, что их интересует рассказанная ею в прошлый раз история.
– А, ты про солдатика?
– Да, расскажите Миле. Она журналистка.
– Да? Никогда с журналистами не общалась! Расскажу, конечно, слушай, девочка.
Бабушка уселась поудобнее, и стала говорить, машинально теребя в руке краешек фартука.
– Мне в сорок четвертом исполнилось четырнадцать лет. Жили тут с бабкой и матерью. Отец на фронт ушел. А братьев-сестер у меня не было. Помню, когда немцы явились, все наши в лес убежали с узлами. Кто-то даже скотину прихватил. А потом как-то все улеглось, люди в дома и возвратились. Немцы нас не трогали. Ну и мы старались реже им на глаза попадаться. Но я знала, что бабка моя помогала то партизанам, то беглым пленным. Говорить об этом было строжайше запрещено даже дома между нами. Так вот, однажды ночью, перед тем как русские Резекне освободили, постучал к нам в окошко кто-то. Я сделал вид, что сплю, а сама прислушивалась. Бабка открыла. Потом она матери шепотом рассказала, что пришли два солдата. Один другого приволок на себе. Ни звания не сказал, ни в каких войсках служит. Но тот, второй, тяжело ранен был. И друга своего называл «товарищем капитаном». Бабушка им в сарае разрешила расположиться. Дала воды и накормила. А на рассвете молоденький, тот, что ранен был, помер. Капитан его у нас в огороде закопал и ушел. Вот и все.
– И что, он там так и похоронен? – изумилась Мила.
– Ну да. Внук обращался к поисковикам, но те сказали, что их только военная техника и немецкие захоронения интересуют.
– Это, бабушка, не поисковики, а черные копатели, – заметил Максим.
– Как капитана звали, вы не помните? – на всякий случай спросила девушка, хотя догадывалась, что ответ будет отрицательным.
– Да кто ж его знает. Он вроде и не называл себя.
– А внешне он какой был? Блондин?
– Вот-вот, кажется, белобрысый. Бабка так говорила. Она потом вскорости померла, а то б я больше подробностей расспросила.
Чтобы не показаться невоспитанными, Мила и Максим неспешно допили чай и объявили, что им пора уходить. Иначе можно было так просидеть до самого вечера – их собеседница точно была бы не против.
Как Мила ни отказывалась, хозяйка все же умудрилась всунуть ей в руки пакет пряников. Пообещав, что еще обязательно навестят ее, они, наконец, тронулись с места. Ехали теперь другой дорогой, и журналистка заметила уже знакомый магазин.
– Слушай, так я тут была. С Олегом.
Выходит, в этой деревне находился когда-то дом Яниса Юрьянса… И сюда привел капитан (что, если Иван Лалин?) своего раненого друга… Олегу все это было бы интересно. Но вряд ли он будет теперь обсуждать такие вещи с ней, – с грустью подумала Мила.
– Странные какие-то люди, – заметила она. – У них в огороде со времен войны солдат закопан, а они, как ни в чем не бывало, сажают там овощи.
– Но, с другой стороны, не выкапывать же его самим, – рассудил Макс.
На территории усадьбы было все также тихо и безжизненно, словно время здесь застыло навечно. Ветер гонял по тропинкам пожухлую листву, шелестел ветками деревьев. Было во всем этом какое-то печальное очарование. Мила даже на мгновение залюбовалась каменным зданием, окруженным начинавшими желтеть деверьями. А оно как будто тоже всматривалось в нее своими слепыми окнами.
– В дневнике сказано, что немцы несколько ночей носили ящики на территорию усадьбы, а когда поспешно уходили под напором советских войск, вывезти золото не успели, – проговорила она. – Думаю, потом никто не нашел его и оно так и осталось где-то здесь.
– А если нашли? Но не стали афишировать? – с сомнением спросил Максим. – Что здесь было после войны? Тоже жилой дом?
– Я на правах журналиста подавала запрос в Резекненский архив. Ответили, что после войны здание долго пустовало, потом, в пятидесятых годах, его отремонтировали и заселили. Что-то вроде коммуналки было. А в частные владения усадьба перешла в начале двухтысячных.
– Здесь, наверное, за это время десятки, а то и сотни людей успели пожить. Кто-то бы да наткнулся на клад.
– Ты думаешь, немцы его просто взяли и на видное место положили?
Парень ничего не ответил, только перевел взгляд на серые стены, раздумывая, с чего начать поиски.
– Все, что ты рассказала, очень удивительно, – наконец произнес он.– Я никогда не думал, что однажды попаду в такую ситуацию. Казалось, все эти клады и тайны остались далеко в прошлом, во временах аристократов и всяких там корсаров, а в наше время такого быть не может.
Мила побрела по парку усадьбы, слушая, как шелестит под ногами старая листва, которую тут не убирали много лет. Она представляла себе людей, которые когда-то здесь жили. Пыталась понять, что они чувствовали, уезжая. Но это было трудно, учитывая нынешнее запустение, царившее в этом некогда наверняка богатом месте. Справа девушка заметила кованые ножки скамейки. Сидения уже давно не было. Рядом обнаружился выложенный из камней круг, видимо, когда-то бывший фонтаном. В зарослях кустарника можно было с трудом рассмотреть колодец. Надколодезный домик из дерева покосился, будто готов вот-вот упасть. Наверняка этим источником воды давно никто не пользовался.
– А что, если золото там? – Мила кивнула в сторону колодца.
Как эта мысль не пришла ей в голову в прошлый их приезд сюда? Молодые люди с трудом пробрались через колючий кустарник, и заглянули в каменное жерло. Увы, оно оказалось почти доверху засыпано землей и мусором.
– Пока это место радует только атмосферой, – вздохнул Макс.
– Да, здесь чудесно. Там дальше я заметила качели на цепях! А помнишь, ты говорил про разрушенную капеллу? Может, клад спрятали в ней?
– Пойдем поглядим. Но я сомневаюсь. Если подумать логически, то золото должно быть где-то недалеко, чтобы его можно было быстро забрать и увезти. Ведь не собирались же немцы хранить его здесь.
На месте религиозного строения остались лишь стены. Крыша рухнула. Если здесь и был какой-то подвал, то проникнуть в него просто так не удастся. Нужно было расчистить пол. На это времени уж точно не было.
Небо над усадьбой стало по-осеннему сизым, поблизости прокричала какая-то птица. У Милы екнуло сердце от этого резкого звука.
– Ладно, пойдем к дому. Надо начинать поиски.
– Да, пора, – согласился Максим, и вдруг спохватился, что-то вспомнив. – Слуууушай… А я вот что придумал…
И он, ничего не объясняя, ринулся к припаркованному неподалеку автомобилю. Журналистка стремительно направилась следом за ним. Через несколько минут парень уже извлекал из багажника какое-то устройство в виде похожего на руль круга, длинной пластиковой трубки и ручки с экраном и проводками.
– Я правильно думаю, что это металлоискатель? – Мила потрогала поисковое приспособление.
– Да вот, вспомнил, что можно же с его помощью попробовать поискать.
– Дорогая, наверное, вещь.
– Недешевая, – кивнул Максим.– Мне отец подарил, зная о моих увлечениях. Правда, редко использую. Все-таки я не поисковик и не «черный копатель». Однако, знаешь, довольно увлекательное занятие – исследовать местность металлодетектором. Можно найти самые непредсказуемые вещи.
– Тут же немалая площадь… – усомнилась Мила. – Долго будем с ним ходить.
– Сначала возле дома «пропылесосим», исследуем стены. А потом уже посмотрим…
– Стены? Разве он и в камне чувствует металл?
– Да, и в толще воды тоже, – кивнул молодой человек. – И в живом теле.
Пока бродили по парку, Макс рассказывал об устройстве металлодетектора. Оказалось, что оборудование состоит из поисковой катушки, которую Мила вначале окрестила рулем, штанги, блока управления, двух антенн – принимающей и передающей, – а также ручки с подлокотником.
– Он все время пикает, – заметила Мила. – Как мы узнаем, что он что-то нашел?
–Когда катушка наткнется на объект, сигнал будет другой. В зависимости от вида объекта и тип сигнала меняется. На дисплее появится соответствующее цифровое значение.
– А наушники зачем?
– Если их подключить, звук будет слышен только оператору, то есть мне.
– Почему, имея такое оборудование, ты не занимаешься поиском драгоценностей или хотя бы какой-то военной атрибутики? – недоумевала девушка. – На этом ведь можно неплохо заработать. А здесь, судя по всему, непаханное поле таких предметов. Просто бери и ищи.
– Говорил же, и еще раз повторю. Я не ради денег этим занимаюсь, – несколько раздраженно ответил молодой человек, потирая свободной рукой бровь. – Вся суть в атмосфере этих мест. В конце концов, счастье далеко не в вещах и даже не в деньгах, а в чувстве свободы и подходящих людях.
– Тут ты, без сомнения, прав. Ну, а насчет денег все-таки немного лукавишь. Твой блог очень популярен. Не буду спрашивать, какой доход он тебе приносит. Да ты и не скажешь…
Макс ничего не ответил. Он был чересчур сосредоточен. Очевидно, поиски его увлекли, и он уже не так легкомысленно подходил к этому делу, как раньше. Даже в глазах появился азарт.
Ни на шаг не отставая от своего спутника, журналистка успевала в очередной раз рассматривать окрестности и упиваться шармом этого странного места. От каждой детали здесь веяло тайной и захватывало дух. Кажется, ну что тут особенного? Обычная заброшенная усадьба, каких сотни. Но ведь каждое такое место отличается своим непередаваемым колоритом. Будто люди уехали, а какая-то частица их осталась. Эти мысли навевали спокойствие, умиротворение и легкую грусть.
– А сейчас он на поиск золота настроен? – снова полюбопытствовала Мила, возвращаясь к реальности и подозревая, что досаждает Максиму своими расспросами.
Бредя за ним по прошлогодней листве, она напоминала самой себе любопытную и непоседливую героиню популярного мультфильма «Маша и медведь» на рыбалке: «А у тебя клюет? А здесь клюет? А почему не клюет? А где клюет? А как клюет?»
– Пока на поиск черного металла, – бросил он. – Вряд ли золото насыпом под землей хранится.
– Слушай, а что-нибудь странное, жуткое ты в покинутых домах находил?
– Как-то видел прибитый к двери сарая скелет собаки или лисицы, – рассеянно проговорил Макс.
– Бррр… Ужас. Научишь и меня этой штукой пользоваться?
Неожиданно металлоискатель издал особенно резкий неприятный звук и парень остановился. Мила, сначала вздрогнув, тоже застыла и не решалась что-то сказать. Но, как выяснилось, они нашли всего лишь монету времен СССР. Девушка разочарованно фыркнула.
– Что, раскатала губу сразу на мешок с драгоценностями? – усмехнулся юноша. – Знаешь, сколько чепухи в земле можно найти? Хорошо, если хотя бы военный артефакты или какие-нибудь ценности царских времен… Но чаще находятся именно современные монетки, гвозди, различные предметы быта.
Почва здесь отличалась высокой степенью минерализации, что также учитывалось при настройке металлоискателя. Данная характеристика почвы зависит от наличия разнообразных электропроводящих или магнитных примесей. Слушая эти пояснения Макса, Мила изо всех сил делала вид, что все понимает.
– Конечно, лучше, когда минерализация низкая. Тогда можно искать на минимальной глубине, – говорил тем временем молодой человек. – Хорошо, что у меня оборудование оснащено балансировкой грунта. Более дешевые металлоискатели такой настройки не имеют.
В следующее мгновение аппарат снова взвыл противным писком. Но девушка уже не так взволнованно отреагировала на него. Лишь с интересом посмотрела, что же там нащупала катушка.
Они как раз находились рядом с домом, с его западной стороны. Поблизости валялось несколько раскрошенных каменных элементов. Видимо, отвалились от фасада и их притащили сюда.
– А это не просто железка, – заметил Максим.
Он присел и стал крутить в пальцах ржавый полукруг. Мила наклонилась и тоже принялась рассматривать находку.
– Ты в курсе, что это кусок железного кольца на крышке подвала? – подняв к ней лицо, спросил парень.
Молодой человек потянул кольцо вверх, но оно не поддалось. Тогда он принялся расчищать место вокруг. Вскоре под толстым слоем листвы и засохшей грязи показались темно серые деревянные доски, из которых была сколочена крышка.
– Ничего себе! Дверь прямо в земле! – изумилась Мила, помогая Максиму сгребать траву и листья.
Парень принес из машины монтировку и умудрился поддеть ею край крышки. Поднять ее удалось с большим трудом, поскольку она буквально вросла в землю. Мила подобрала крепкую сухую палку и просунула ее с другой стороны. Наконец, у них получилось полностью откинуть дверцу. При этом ее ржавые петли жалобно скрипнули.
– Это земляной погреб. У бабушки во дворе такой был. Он внутри узкий, стены укреплены. Вообще и потолок должен быть укреплен, а тут просто деревянная крышка… Хотя, может, его потом переделали и использовали для чего-то другого. В таком подвале хорошо хранить овощи, в нем температура ниже, чем в погребе под домом, поэтому и запасы хранятся лучше, – со знанием дела рассказывал Максим.
Он достал фонарик, посветил вниз и даже присвистнул, от чего по каменным стенам прокатилось эхо, как если кричать в колодец. На дне виднелись стоящие один на другом продолговатые деревянные ящики с немецкими боеприпасами.
– Круто мы попали, – констатировал молодой человек.
Мила тоже заглянула в темный провал. На крышке верхнего ящика можно было разобрать какую-то надпись в две строки. Нижнее слово читалось довольно четко «Luftdicht» (нем. герметично, герметичная упаковка).
– Тут есть лестница? – Мила деловито осматривала стены и заметила, что с одной стороны действительно прибиты деревянные брусочки, по которым можно спуститься.
– Ты же не собираешься туда лезть? – Максим посмотрел на нее как на сумасшедшую. – Я не хочу потом по округе твои внутренности собирать. Хотя, мои будут валяться рядом…
– Ты такой оптимист! Я только загляну в один из ящиков, очень осторожно, – успокоила его девушка.
Возражать парень не стал. Тем более что Мила уже спускалась вниз. На всякий случай он отошел подальше, к стене дома, поэтому не видел, что она там делала. А потом услышал ее голос, звавший его. Мила снизу махнула ему рукой.
– Залезай, тут не снаряды, – сказала она спокойно.
Петли на крышке верхнего ящика поддались сразу, гораздо легче, чем дверь погреба. Внутри ящик был оббит оцинковкой. Сохранились и бумажные бирки. Вместо снарядов в нем насыпом лежали украшения… Это действительно было золото. Несколько ящиков из-под снарядов, наполненные золотом! Обручальные кольца, перстни, цепочки, кулоны, нательные кресты, серьги, запонки и… зубы.
– Господи… – журналистка подавила приступ тошноты, тронув палочкой чью-то золотую коронку.
– Им вырывали зубы перед тем, как расстрелять, – мрачно заметил молодой человек.
Все это когда-то принадлежало расстрелянным людям. Тысячам расстрелянных людей… Миле казалось, что от этих золотых украшений тянуло могильным холодом. От золота веяло смертью, мукой, страданиями.
Какое-то время они молча смотрели на содержимое ящиков, а потом девушка сказала:
– Знаешь что, Максим, пусть все это тут и останется навсегда! Этим драгоценностям не место в мире живых людей! Они не принесут никому добра.
