Ekaterina Zinovyeva
Кто ногами топчет дно
Главное – только пиши.
Как дела?
Я совсем не скучаю.
Главное – только дыши.
Чуть жива,
Но тебя не прощаю.
Главное – нос выше держи.
Да, я также,
И свет не включаю.
Дальше живи во лжи,
Я тебя уже не вспоминаю.
Философским трактатам не чуждо,
Копаться во всём и везде.
По таким человеческим нуждам,
Склонным к чужой наготе.
По таким недалёким и сложным,
И резким, как при стрельбе.
Вопросом, а всё ли возможно?
И что возможно лишь мне?
Где-то там в ожидании осени,
Больничными койками правят.
Где-то там кладбище гордости,
И любовь там давно уже травят.
Там, где мерзко и сыро,
Люди чувства свои забросили.
Там, где листья красиво,
Падали в чьей-то повести.
Сам не устал мне сниться?
Без стука дверь открывая,
Почему твои ресницы,
Так часто мне снова моргают?
Тебя нет! Я стараюсь смириться,
Прекрати, ничего не исправить.
Давай, я не буду ложиться?
А ты прекратишь лукавить.
Давай улечу, как птица,
И не будет ничьих истерик.
Я попробую уклониться,
От твоих рук в понедельник.
Вы считаете трату времени,
И считаете минуты в деньгах.
Давно с наступлением темени.
Принято падать в ногах.
Давно, уж сколь помню себя,
Ищете смысл в словах.
Давно, вы сильно любя.
Висели на чьих-то стенах.
Ревнуя всё с той же скоростью.
Руки меж тем теребя.
Я шёл с таким чувством гордости
И вины за самого себя.
"Без меня ещё целая жизнь"
Я вырвала, прости, из контекста.
Ты главное, стой и держись,
А я не найду себе места.
Однажды ты точно прочтёшь,
Я уверенна. Это наше любимое.
Надеюсь, кого-то найдешь
И она будет очень красивая.
"Нет ничего невозможного"
Так ведь? Я не ошиблась?
Желаю тебе наилучшего,
Я с положением смирилась.
Но если что, проходя мимо кассы,
Уверена, ты не заблудишься,
Запомни любимые фразы.
"Мы слишком много целуемся".
Из моего окна напротив,
Ты пройдёшь не поднимая глаз.
Ты и я совсем не против,
Что расстались в этот раз.
Нас никто не переспорит,
Очень жаль, таких как мы.
Тех, кто других находит,
Но чувства к ним, хуже зимы.
У меня огонь горит, ты знаешь?
При виде тебя, кипит внутри,
Ты знаешь, ты всё конечно знаешь.
Ты такой же, посмотри.
Ты так же ищешь встреч случайных,
И по тем дорогам вновь.
Мы ищем, не простых, а равных,
Чтоб разбиться об любовь.
Я не хочу тебя искать,
Таких угодников не ищут.
Я хочу по лужам, в грязь,
И не любить о ком трепещут.
Я хочу по небу плыть,
На облаках, что в снежной мяте.
Я хочу его забыть,
И забыть, что он предатель.
Хочу курить на скале грома,
Ведь больше нечего терять,
Хочу, чтоб он и только дома,
Меня посмел бы обнимать.
И чтоб друзья забыли адрес,
Куда не нужно мне писать.
Я не ищу спасенья Дантес,
Но не смей его отнять.
На дню так много осуждений,
Что хочется пойти на мель.
Я здесь, и без сомнений.
Я – собственная тень.
Никто меня не замечает,
Меня радует, поверь.
Никто ни в чем не упрекает
И никто не хлопнет дверь.
Я хожу почти бесслышно,
И на других не поднимаю глаз.
Я хочу, но безразлично,
Принимаю ваш отказ.
Ничего, мне не критично,
Ведь это не в последний раз.
Я хочу, но вы токсично
Отдаёте мне приказ.
Я сама по себе навечно,
И не решить все мои проблемы.
Я сама с собой по встречной,
Убегаю от диллемы.
Я сама с собой на кофе,
Я сама с собой домой.
И в проклятой катастрофе
Я бегу наперебой.
Я бегу, что слышно ветер,
Туда, где есть покой.
Я верна, как тот же сеттер,
Но верна сама с собой.
Я права, и знаю точно,
Я приду всегда домой.
Ведь там я сверхурочно
Буду жить сама с собой.
Меня как-то очень яростно просили
На публике читать стихи.
Но читать средь зависти и пыли,
Я не стану, я не они.
Знаете, на задворках осени,
Мы все над пропастью во ржи.
"Зачем я здесь? " – вы меня спросите.
Ответ ведь прост – "я не они".
И бегать ни за кем не стану,
Спасибо прошлому, я так старалась.
Лаская щеки по экрану,
Я не хочу, я за*балась.
Грызя совесть своим рассказам,
От стыда горели уши.
Я не они – лучшая фраза
И хорошо, что ты меня не слушал.
Нам не нужны такие отношения.
Мы – ядерный взрыв и без Атомки.
Ни одного твоего сообщения.
Ни одной обо мне памятки.
Ничего лишнего, общего.
Ни одной о тебе закладки,
Никакого не будет будущего,
И никто не играет в прятки.
Памяти вспышки по маслу,
Проносятся как всегда мимо.
Я любила, и так люблю массу,
Твоего сигаретного дыма
Я слышу твой запах сквозь улицы,
Я – как живая машина.
Я буду твоей заступницей,
И я же, твоя паутина.
Горы пропитаны пылью.
И гневом оставленных дней.
Я стал бы для тебя былью.
Если б не столько бессонных ночей.
Упал бы к твоим коленям.
И долго кричал колыбель,
Как перед сном тебя вспоминая,
Я один возвращался в постель.
Я один прошёл бури и грозы,
Такое холодное было лето.
Я понял февральские морозы.
Но какое там было Туррета!
Не за что ты мне, не поверишь.
И даже больше. Ты не почувствуешь.
Ведь чувствует тот, кто был верен.
А ты, всего лишь, отсутствуешь.
Очень действительно жаль…
Превращение в манипуляторы.
Меня топчет твоя печаль,
Но во мне есть аккумуляторы.
Электроды задействованы в нервы.
Ничего тут, увы, не подделать.
И я для кого-то был первым,
Что ж, теперь не уделать.
Ученик превзошёл учителя.
Стал таким же холодным оружием.
Живёт как за стенкой с грабителем,
Ну что же, вы спросите, хуже?
Душить свои принципы спиртом.
И кровью залитой подушкой.
Той пулей, что я был пробитым.
И навсегда твоей мягкой игрушкой.
А может, используя разных людей,
Мы сами становимся важными?
Для меня и тебя и таких же блядей,
Мы кидаемся фразами влажными.
Стихи на салфетках, кому это нужно?
Скажи, снова выплюни в спину.
Скажи, для чего мне всё это нужно,
Если ты не видишь здесь стимул?
Для чего мы пускаем все свои нервы
На людей, что не стоят и силы.
Для чего собираем разбитые стены,
Если в них мы не видим наживы?
Ты некрасивый торговец,
Что вторгся в тяжёлые сны.
Ты затеял любовниц,
И не видишь совсем глубины.
Твоей невинной походке,
Позавидовали даже конгрессы,
Люди – твои находки,
Ты – ломаешь их интересы.
Поток летящей вниз паники,
Для тебя лишь открытая месса,
И восхваляя свой памятник,
Ты жалкая копия пьесы.
Актёр театра и оперы,
Поёт безразличный роман,
Дома слезами затоплены,
А ты их спасительный план.
Обо мне не напишут журналы,
И я совсем не твой фанат,
Но мне нравятся телеканалы,
Где я как будто арестант.
Тыщённая часть чьего-то целого
Где полный и полный смрад.
Стекло, разлитого белого.
Портящий твой фасад.
Мягкий, но с привкусом горечи,
Создаю свой аромат.
Я – смысл, без поречи.
Я – недобитый солдат.
Лист – без единого слова,
Один и свободный ярлык.
Я – порока основа
И тот, кто не вяжет лык.
Люди, погрязшие в плесени,
Пахли дурным притворством.
Лица хмурые свесили.
Истязая друг друга упорством.
Некогда сладкие слезы,
От счастья стиснули скулы.
Они стеклянные розы,
В мире рыб – они явно акулы.
Хищные, резкие, дикие,
В море мёртвом, они всегда гости.
Дыханье их словно тиканье,
От них нет следа, только кости.
Они – это аутопсия,
Залезут в мозг, под грудную клетку.
Они – твоя асфиксия,
Обжигая огнём твою глотку.
Объёмный квадрат предрассудков,
В котором животные вымерли.
Десятки набитых желудков,
На окнах их белые лилии.
Манера длинною мизинца,
Сладкий чай, и все боли на блюдечке.
Сидящие друг против друга,
Как Золушки возле туфельки.
Всегда на вид очень шикарны,
Одеты так словно с иголочки.
Но душонки то, ваши, печальны,
Они вылетят словно из форточки.
Я чертёнок из третьего круга,
Смеющийся, как под кончину.
Нет, я создание испуга,
Перерезавший Вам пуповину.
Я обязательно надену рубашку,
Которую она так любила.
Это точно последняя тяжка,
Делённого на двоих никотина.
Это точно большая поблажка,
Прощать тебя снова и снова.
Но наша многоэтажка,
Помнит всё слово в слово.
Поцелуи, объятья, ножи.
Неужели опять будет также?
Со мной говорят этажи.
Ну не знаю я, что будет дальше!
Я от вида её спотыкаюсь,
И не пытаюсь казаться даже.