Екатерина Владимировна Смолева
Малыш, надень шапку
С благодарностью Ане Новиковой и Joec Cocs за помощь в сборе материала
Автобус, видимо, решил в это утро собрать по дороге все светофоры. Когда Белка, спотыкаясь от спешки, метнулась через рампу к своему шкафчику, рывком натянула через голову футболку и завязала фартук, на часах было уже без трёх. Успела. Она кое-как пригладила перед зеркальцем волосы, почти чувствуя затылком негодующий взгляд администратора Марины: та не была стервой, но опозданий не терпела. Белка прислушалась. Вот сейчас… сейчас раздастся сзади фирменное постукивание острым наманикюренным ноготком по стеклянному циферблату.
Но всё было тихо.
Она опасливо покосилась на дверь операторской. Нет. В проходе никто не стоял. За админским компом в каморке тоже было пусто. Белка отметилась в журнале и украдкой пробежала глазами список вышедших на смену. Марина сегодня не расписывалась. Это было странно, очень странно.
Оператор Данечка слева от неё сосредоточенно вглядывался в какие-то таблицы на своём мониторе.
– Извините… Дань, а вы не знаете, Марина мне чеки не печатала?
– Не знаю. Не печатала, – пробурчал он, не оборачиваясь. – Вон там в стопке смотри, я с утра выгнал всё, что Демидова сказала. Сама найдёшь свои?
– Д-да… Спасибо.
Белка перебрала стопку листочков и взяла ножницы. Придётся поторопиться. До открытия магазина оставался час, а цены нужно было поправить почти на все фрукты. Впрочем, работа её не тяготила. Привычные пальцы ловко переставляли квадратики бумаги в пластиковых держателях, выводили цифры мелком на чёрных досках, меняли вкладыши на перекидных табличках. Между делом Белка окидывала цепким взглядом свои владения – кажется, сегодня всё было неплохо, разве что несколько болгарских перцев за ночь в тёплом зале слегка подпортились. Надо будет ещё раз подойти к Марине насчёт охлаждения. Система не работает уже второй месяц, а техники всё не чешутся. Гибнут же фрукты, жалко ведь!..
Как на грех, стопка ящиков с черешней подтвердила её худшие ожидания. Сменщица – Дарья Павловна – считала ниже своего достоинства возиться в гнили и милостиво скидывала эту почётную обязанность на Белку. Ладно, если речь шла о картошке или огурцах. Но Дарье точно так же ничего не стоило и поверх подгнивших ягод высыпать пару горстей свежих. В конце смены администратор, может, и не заметит. Зато утром Белка от души наиграется в Золушку… Она вздохнула и пошла за перчатками. Ещё хорошо, что это черешня: не такая мягкая. Вот пять часов ковыряния в раскисшей клубнике Белка до сих пор вспоминала с содроганием.
Между тем в магазине становилось всё оживленнее. Как обычно, с утра выбрались за покупками мамаши с колясками. Многие узнавали Белку, кивали ей, кто-то даже здоровался. Перебирая липкие ягоды, она отвечала на вопросы, подсказывала, где помидоры душистее и какие яблоки твёрже. Подала самый крупный персик карапузу в футболке с монстром. Пропустила мимо ушей ворчание явно похмельного неряшливого дедка.
Утренние часы всегда шли незаметно. Она только успевала наводить порядок на полках: поправлять, досыпать, докладывать. А приёмщики уже звали за свежей партией скоропорта – тут медлить нельзя. Отличный укроп завтра станет вчерашним, и хозяйка брезгливо отодвинет его в сторону…
– Белк, – Настя из молочного отдела на весь «Рублик» славилась своей способностью подкрадываться абсолютно бесшумно. – Белк, – она понизила голос, – ты про Марину слышала?..
– Нет! Я её и не видела сегодня. А что?
– А то! Уволили её.
– Кого?! Марину?!
– Да! Этот, новый… Короче, давай через пять минут в подсобке…
– Насть, я не могу, у меня укроп…
– Подождёт твой укроп, давай, пока народу нет.
Настя махнула рукой и деловито зашагала в свое царство сметаны и творожных сырков в глазури. Белка оглянулась. Первая волна покупателей действительно шла на убыль, и, хотя до законного перерыва оставалось ещё часа полтора, можно было чуть перевести дух. Тем более, новость про Марину, о которой она почти успела забыть, оказалась ошеломляющей.
В подсобке Белка взяла табурет и придвинула к себе ящик с мытым картофелем, весы и упаковку пакетов. Настя подтянулась через пару минут.
– Ну и вот, – выпалила она, вертя в пальцах сигарету. – Ты же помнишь, что этот новый про просрочку сказал?..
– Про камеры? Да бред вообще. Всегда списанное разрешали брать…
– Так и я о чём! И Марина вчера такая говорит: Анна Сергеевна, сосиски списали, а у них срок ещё только вот-вот, одну пачку вскрыли – они нормальные вообще, ну рука не поднимается их в контейнер. Ребята-грузчики просят разрешения выкупить по тридцать процентов. А Анна ей такая: Марина, не рискуйте лучше, этот же зверь вообще, сказал же, всё фиксируют на камеры. А Марина: да ладно, какие камеры, когда бы они успели поставить реально камеры, это муляж. Ну и всё.
– Что всё?
– Всё – всё. Анна Сергеевна всё равно велела выбрасывать. А Вано с Димасом шесть пачек выбросили, а эту, вскрытую, нет, и прикинь, там реально камера, и спалились они. Этот прилетел через двадцать минут, орал тут как потерпевший, что приравнивается к воровству. И этим двум – типа пишите по собственному. А они давай на Марину валить, типа она разрешила. Ну он и Марину – по собственному…
– Ничего себе, – протянула Белка.
Маринино присутствие в магазине казалось вечным, как сам их «Рублик», который когда-то был мебельным, потом обувным, потом, в нулевые, стал загибающимся гастрономом, и всё загибался-загибался, да так и продолжал жить год за годом. А потом вдруг набрался сил, расправился, переименовался в супермаркет, вошёл в крупную городскую сеть… И в лучшие его времена ангелом-хранителем торгового зала была Марина. Её строгости побаивались, но её же искренне уважали за честность и человеческое отношение ко всем, от кассира до технички. Когда персоналу представили нового куратора сети – вчерашний несостоявшийся москвич в дорогих ботинках, вынужденный вернуться в родные края, держался так нагло и надменно, будто откровенно презирал «челядь», – именно Марина спешила всех подбодрить. «Да не переживайте вы, – обнимала она за плечо тётю Саню, причитавшую, что не доработать ей теперь до пенсии. – Мало ли таких было, покуражится и сбежит…»
И вот Марины нет.
А этот есть. И что теперь дальше? Это же надо, Марину уволили… Белка невольно застыла с пакетом картошки в руках, тупо глядя на табло весов.
– Свиридова! Якушкина! Что за посиделки в рабочее время?..
В подсобку заглядывала зав. секцией.
– Анн Сергевн, я три минутки, одну затяжечку, пока нет никого! – залепетала Настя и резво юркнула к дверям курилки, будто только что вышла из зала.
– А ты что отдыхаешь?..
– Я не отдыхаю, – спокойно ответила Белка. – Я вот, картошку фасую. Мытую лучше берут, когда сразу по килограмму.
– Хорошо. Тогда возьми, что развесила, и иди в зал. Там подростки какие-то, утащат что, тебе же платить…
– Да, как скажете, Анна Сергеевна.
Белка сгребла в охапку готовые пакеты и вернулась в отдел.
Дневная рутина потекла своим чередом, но настроение было испорчено. Все последние месяцы, полные безнадёги и нервозности, работа была её убежищем, её спасением. Здесь действовали понятные правила игры: делай своё дело, слушай начальство, не хами покупателям – и никто тебя не тронет. «Этот, новый» ей, конечно, тоже не понравился, но ведь он даже не сидел в их филиале постоянно – ну, нагрянет, ну, наорёт… Да и чёрт бы с ним. Не нарушай и не прикопается.
И вот теперь и этот островок безопасности дал трещину, грозя развалиться, как вся остальная непутёвая Белкина жизнь.
Словно в унисон грустным мыслям в кармане фартука тренькнул телефон. Белка мельком глянула уведомление и смахнула его пальцем, не открывая. Но на том конце не унимались: аппарат вибрировал снова и снова.
Белка ненавидела дурацкую манеру отправлять каждую секунду по два-три слова. Почему нельзя написать всё, что хочешь, сразу, одним целым предложением?.. Впрочем, отрывистые фразы были ещё не самым большим злом.
Что ему надо от неё? Что он скажет нового?..
Она нервно перелистала вкладки и тапнула по сиреневому ярлычку с белой трубкой. И не заблокируешь ведь…
Строчки сообщений громоздились одна на другую.
– Белочка
– Давай поговорим
– Ответь, пожалуйста
– Давай поговорим, я тебя очень прошу
– Любимая
– Ты нужна мне
– Ответь
– Ответь, Белка
Белка сдула со лба челку, пытаясь не психовать, набрала одним пальцем, не исправляя опечаток: «Нам не о чем с тобой говорить», и снова сунула телефон в карман. Тот сейчас же звякнул опять, но она больше не обращала внимания на уведомления. Вести задушевные беседы она не собиралась, а значит – дальше будет всё как обычно. «Даже интересно, – подумала она с горькой усмешкой, – что там сейчас?..» Особой фантазией её бывший – теперь уже бывший – муж не отличался. Она принялась было по второму кругу перебирать вялую черешню – ягоды покрывались тёмными влажными пятнами просто на глазах – но не удержалась и достала мобильный.
«Сдохни, шлюха», красовалось поперёк экрана.
Хоть что-то было стабильно.
Остаток дня прошёл без приключений. Она перекусила в обед в их крохотном кухонном закутке разогретым в микроволновке куском курицы с липким рисом, в четыре часа попила чаю с подсохшим печеньем. Обычно в минуты перерыва на кухоньке было шумно, девчонки болтали, смеялись, угощали друг друга сладостями. Но вчерашний инцидент отбил охоту общаться. Ладно, грузчики – их, конечно, тоже жаль, но менялись эти парни так часто, что их и в лицо-то не всегда успевали запомнить, не то что по имени. Но Марина!.. Если уж даже она так легко потеряла место, что ждёт остальных?..
К счастью, мажор – так его успели окрестить девчата – в магазине сегодня не появлялся. Под вечер Белка с чистой душой оформила остатки черешни на списание. Раньше она постаралась бы набрать ещё с килограмм приличной и Марина разрешила бы выкупить её за двадцать рублей… Но на выброс так на выброс. Из-за горсти ягод она подставляться не собирается. И так Анна Сергеевна отчитала за неверный ценник на винограде – там стояла пометка «без косточек», а покупательница дома обнаружила, что он как раз «с…», и притащила весь пакет обратно. И, вроде бы, нужно было сказать, что она не при чём. Что Марины нет, а печатал Даня, который, видимо, перепутал с непривычки артикулы… Но Белка просто взяла и заменила злополучную бумажку.
***
– Мам, я дома! – Белка открыла дверь своим ключом, повесила на крючок куртку и, запнув под скамейку кроссовки, прошла на кухню. Мать стояла у плиты, помешивая на сковороде картошку.
– Вижу, что дома. Есть будешь?.. Ну куда, куда руками…
– Да ладно тебе… – Белка всё-таки цапнула поджаристый ломтик, но, притворно вздохнув, уселась за стол.
– Как день прошёл?
– Да так, как обычно… Что у тебя нового?
– Денис звонил.
– О боже, – Белка закатила глаза. – Ты ему сказала, чтоб он шёл…
– Иза! Ну хоть за столом не выражайся!..
– Ма, он реально задрал!
– Иза, ты, конечно, меня не слушаешь. Но я всё равно скажу: помирилась бы ты с ним. Он так переживает. Я же слышу: вот он говорит, а в голосе прям… прям живая слеза.
– Мам!..
– …Да, он в чём-то не прав, но я тебе говорила и говорю: всегда двое виноваты. Ты с характером, он с характером. Вот и цапаетесь. А он хороший мальчик.
– Мама. Я тебя умоляю. Мы не цапаемся. Мы раз-вел-лись! Мы три месяца как развелись, тебе напомнить, почему? Потому что я спалила твоего хорошего мальчика с другой бабой!.. У себя дома спалила, ма, на своей, блин, кровати!..
– Ну он же жалеет!.. Ты пойми, мужчина есть мужчина, если эта коза перед ним хвостом вертела, так с неё и спрос… А с него что взять! Он, вон, извёлся весь. Изуня, ты подумай, тебе же не десять лет, слава богу. Опять в девках решила сидеть? Изя, подумай о себе…
– Да не называй ты меня Изей!
– А как мне тебя звать? Белкой?.. Выдумала тоже кличку. Может, Стрелкой ещё? Как назвала, так и зову.
– Назвала, на мою голову! О чём ты думала вообще, Свиридова Изабелла Юрьевна – это что?..
– Красивое имя.
– Ну да, ну да!.. Тебе красоты хочется, а знаешь, кто я в школе была?! Изька-сосиська!.. Или вообще Изька-пи…
– Ну начала, начала!.. Опять тебе мать нехороша, мать виновата!.. А сама-то, что ты можешь без матери?! Ты о себе не можешь позаботиться. Училище бросила, мужа бросила…
Кусок картошки встал у Белки в горле.
– Мама!..
И в этот момент у неё снова зазвонил телефон.
– Изабеллочка?.. Дочка, это Лидия Борисовна из пятой квартиры. Я насчёт собачки вашей… Всё никак не застану тебя… Ты в ночь, что ль, работаешь?
– Эмм… Да. А что такое, тёть Лид?
По спине поползли иголочки нехорошего предчувствия.
– Да скулит она, доченька, скулит целыми днями. Я не знаю, Денис там гуляет с ней, нет, может, вечером пусть подольше выводит? Но как тебя нет, так она воет. Я понимаю, что работа, но ты уж скажи ему, ну спать же невозможно…
– Да, тётя Лида. Поняла. Скажу. Простите, пожалуйста…
– Ничего, Изабеллочка, я ничего, но ты уж скажи…
Белка со стоном обхватила голову руками. Динку она подобрала на улице два года назад. Тогда у них всё ещё было хорошо, и рыжий комочек с толстыми непослушными лапками фактически стал их первенцем. Но сейчас бывшим мужем владели явно не отцовские чувства. Просто он, сперва только заикнувшись, что собаку оставит себе, скоро сообразил, что удачно нащупал Белкину слабину. Она просила по-хорошему, уговаривала, даже предлагала денег. Всё впустую.
– Что такое, Изь? – мать встревоженно тронула её за плечо.
– Динка… Лидия Борисовна жалуется, что она скулит ночами. Этот с ней не гуляет поди… Хоть бы кормил только.
– Ой да брось. С чего бы ему собаку не кормить?..
– А он может, ма, он может!.. Он же сказал, что если я не вернусь, он её совсем уморит…
– Я тебя умоляю! Это же он специально для тебя. Назло. Вот и я говорю: вернулась бы. И за Динку бы свою не переживала.
– Мама! Ну ты совсем, да?..
Она бросила на пластиковую скатерть вилку и вышла из кухни.
***
Тётка эта не понравилась ей сразу. Белка, спрятавшись за стеллажом со свежей зеленью, наблюдала, как та, брезгливо морщась, перебирает кончиками пальцев нектарины. За эти пару минут она успела перещупать все овощи и добрую половину фруктов, но так ничего и не взвесила. Маленькие глазки шарили по залу. Было ясно: тётка пришла не за покупками. Тётка пришла за скандалом.
Первое время в «Рублике» Белка старалась всем понравиться, улыбалась, желала хорошего дня. Она читала вечерами, чем отличаются сорта огурцов и как правильно выбирать манго, старалась предугадать любой вопрос… Но скоро ей стало ясно: есть люди, которым угодить невозможно. Это как стихийное бедствие: его можно просто переждать… Желательно в подсобке.
Но в этот раз, похоже, отсидеться не получалось.
Тётка ещё раз огляделась и громко спросила в пустоту:
– А это мандарины марокканские?..
Она выждала пару секунд, как будто надеясь услышать ответ. Белка за своим стеллажом только хмыкнула: надпись «Марокко» красовалась на каждой коробке на самом видном месте.
– Ну какие же это марокканские, – тетка взяла одну штуку и придирчиво повертела, оглядывая фрукт со всех сторон. – Марокканские такие кругленькие, а эти вон, все мятые. Насыплют дряни и продают втридорога. Кислятина, наверное. Ну вот я сейчас сама проверю, марокканские или нет.
И не успела Белка ужаснуться, как та, с быстротою молнии очистив мандарин, целиком засунула его себе в рот.
– Вы что делаете! – возмутилась Белка, выбегая из-за стеллажа. – Взрослая женщина, а ведёте себя! Как не стыдно вам…
– А что я! А что мне стыдно! Это вы тут гнилья насыпали и рады! Я как должна брать, а если там косточки? Я попробовала просто! Всего один!
– Взвесьте, сколько нужно, рассчитайтесь и потом пробуйте! Хоть один!.. Вот, давайте взвесим, сколько вы успели съесть, и пройдём на кассу.
– Не буду я ничего взвешивать! Что вы придумали, девушка, оставьте в покое меня!
Тетка дёрнула за ручку тележки, с неожиданной ловкостью увернулась от Белки, которая пыталась её задержать, и бегом устремилась в другой отдел, лавируя между полками, холодильниками и покупателями.
– Стойте, – крикнула Белка, – стойте!.. Вернитесь!
Она уже почти кинулась следом, но тут кто-то мягко коснулся её плеча.
