Екатерина Василенко
Омут
Глава 6. Рождение детей и попытка простить измену
Моя беременность сгладила боль измены. У меня получилось на время ее заглушить. И в мае 2007 года рождается наша первая дочка.
У мужа разрастается его кризис, и он бросает свою фирму. Меня на тот момент он уже отстранил от работы, а студенты сами ушли – не хотели работать без меня.
Он начинает жить только на учредительские деньги и ищет дело своей мечты.
Мы с грудным ребенком переезжаем с мужем на дачу моих родителей и начинаем ее приводить в порядок. Лето прошло в работе и заботе о дочери. И у меня опять началась депрессия, а у мужа – безразличие или смирение с той реальностью, которую он, скорей всего, и не хотел. Но мы были очень трусливы, боялись признать многое и поменять многое.
Через некоторое время я узнаю, что снова беременна, и вот у нас появляется вторая дочка. Я тону в послеродовой депрессии, просто тихо схожу с ума, сидя перед компьютером и без остановки пересматривая старые фото. Я читаю гороскопы, складываю себя-Рыбу и мужа-Льва, слушаю взахлеб психологов, стараюсь ухватиться хоть за какие-то ниточки в поисках исключений из правил и ложных надежд.
Мне 28 лет. У меня есть все, что полагается в таком возрасте, чтобы не осудило общество: работа в университете, любимый муж, две замечательные дочери-погодки, квартира, машина и семейная рутина. А еще преданные мною мечты. Браку уже семь лет. А я все стараюсь завязать супружеский узел покрепче и стать идеальной супругой и мамой. И еще и любовницей. И вот так однажды я дошла до своей точки невозврата, точки кипения…
Моей младшей дочери четыре месяца, старшей – два года. Я все еще стараюсь простить супруга, но мозг сопротивляется, и порой накатывает такое звенящее чувство одиночества! Ищу, не переставая, рецепты, как все-таки заполучить сердце мужа навсегда и безвозвратно. И стать единственной и неповторимой феей домашнего очага и его сердца. Но как-то умиротворение не приходит, а маятник страха, тревоги, ненависти и отчаяния все больше раскачивает меня изнутри.
В кармане у меня уже лежит и мнется несколько месяцев листочек с «волшебным» телефоном психолога, который принимает только по рекомендации и делает то, что другим не под силу: дает рецепт истинного женского счастья, «ключи от счастья женского, от нашей вольной волюшки», как писал Некрасов в своем произведении «Кому на Руси жить хорошо».
И вот май. День такой жаркий-жаркий, что нет сил. На самом деле, их уже давно нет, и эта точка кипения, невозврата совсем рядом… Еду по проселочной дороге среди полей. Кондиционер на полную, но такое чувство, что я все равно грязная и липкая, а вокруг мухи…
Еду за рулем, а на заднем сиденье две моих дочурки. Поехала я в деревню к какой- то старенькой знахарке лечить старшую дочку от испуга. Это была уже попытка номер десять. Вряд ли я, вообще, отдавала себе отчет в том, что происходит. Просто плыла по течению.
Старшая дочь заикалась. Ну, и, как полагается, дело, конечно, не в неадекватной маме, а в злой собаке, которая непонятно когда и где испугала мою дочь. Почему-то на тот момент для меня это было самым логичным объяснением.
И вот я уже у дома деревенской целительницы, которая меня радушно встречает. И понеслось: вода, воск, бормотание молитвы, махание руками… Сеанс закончен! Неужели сработало? Дочь, в шоке от происходящего, и я – с надеждой в душе, которая умирает последней, мы выходим во двор. Тут появляется петух этой бабули и выбирает ни меня, ни малышку, и даже ни свою хозяйку, а именно только что «вылеченную» от испуга, старшую дочку! Нападает на нее, начинает клевать, добавляя к «собачьему» испугу еще фобию петухов!
Дочь плачет, я кудахчу, как курица из того же курятника, младшая просто орет…
Тишина. Машина. Холодный пот. И мой вопрос самой себе: «Что я делаю? Так больше невозможно!» Медленно опускаю руку в карман, достаю листок с «волшебным» номером уникального психолога:
– Алло, здравствуйте! Как можно попасть к вам на консультацию?
Глава 7. Первая встреча с психологом
«Катя, скажу тебе по секрету: у меня есть крутой психолог. Но к ней не так легко попасть, так как принимает она только по рекомендации. Посоветовала мне его моя косметолог. Она однажды рассказала, как круто изменилась ее жизнь. Как появился иностранный любовник, и как она стала косметологом на миллион», – поделилась знакомая в ответ на мое признание-отчаяние по поводу всей моей жизни.
И я тогда записала телефон. Порыва позвонить тогда еще не было, однако, оказывается, успешная история косметолога уже прочно засела в мою голову. Продолжая ходить на психоанализ, знакомая радостно делилась со мной своими открытиями. Так мы сплетничали в то время , когда наши малыши занимались в детском клубе, и каждая такая наша встреча все больше подогревала мой интерес.
У подруги, по ее словам, была отличная семья, они больше проводили времени с мужем, чем порознь. Вели вместе бизнес и растили малышку. И у меня в голове крутилось: раз уж она пошла, то мне-то точно прописано врачом.
И вот однажды, в очередной накал моих страстей, я набрала номер психолога и получила разрешение на заветную первую консультацию. Я помню, с каким предвкушением ждала этой встречи. И вот я стою у двери нужной квартиры – той, где принимала моя психолог.
Мне открыла очень полная, обрюзгшая и уставшая женщина, которой было тяжело ходить и дышать. Не знаю, почему, но это вызвало у меня какое-то несоответствие моим ожиданиям.
Меня провели на диван и положили на него. Она осталась за моей спиной. Такое я видела только в американских фильмах. Класс.
Я начала рассказ. Конечно, я пришла с темой мужа, с изменой, которую не могла простить, и со своей пропастью и отчаянием.
Я начала повествовать о том, что мне хотелось бы больше внимания мужа, и я очень хотела наладить отношения. Я поделилась своей детской питерской историей про интеллигента. Не помню, что мне уже говорили. Помню ковер на полу, ее собаку возле нас и надежду на светлое будущее, ведь такой опыт у меня был первый раз. А еще я чувствовала доверие, так как на первой же консультации мне уже раскрыли тайны некоторых клиентов, что меня как-то сблизило с этим человеком.
И раз в неделю мне открывали дверь «в психоанализ», и я слышала заветные и такие уже знакомые слова:
– Ну, начинай, Катерина.
Глава 8. Опыт с другими психологами
Опыт работы с психологами к 28 годам моей жизни у меня был минимальный, и я даже скажу, немного странный.
Первое знакомство с психологией у меня состоялось в школе. У нас там был штатный психолог и даже проводились уроки психологии, где мы пытались говорить о том, как видим наше будущее, сближались с классом. Мне очень нравились первые предпосылки того, что можно заглянуть вглубь себя, говорить про себя, и это даже было кому-то интересно.
Не забуду мою картинку из будущего: задание психолога, не знаю, откуда у меня, вообще, взялось это, но я увидела себя возле кирпичного коттеджа, была зима, на мне нелепая шуба, но норковая и какая-то песцовая шапка, прямо как у мамы, которая в детстве на меня производила впечатление богатства и тепла. Вокруг дома из оранжевого кирпича зеленый забор – дикое цветовое сочетание – и я стою внутри двора, окруженная этим забором, а вокруг меня еще высокие сосны и снег. Я с двумя детками и, наверное, рядом должен был быть муж, но я не помню этого в моей картинке. Описываю сейчас – и такая тоска на сердце. Этот забор зеленого цвета вокруг, огромные сосны и почему-то на душе чувство тоски и одиночества… И еще безысходности, ведь калитки в заборе нет, и этот монументальный коттедж, как крепость, где можно спрятаться или, наоборот, моя тюрьма…
Вот она, тема для обсуждения с психологом: в этой картине моего «счастья» вся моя безысходность.
Может, поэтому ко мне подошла однажды школьный психолог и заговорила о моей дружбе с одноклассником. Он был старше нас, поскольку оставался на второй год, но так случилось, что с седьмого класса мы стали встречаться, и как-то эта дружба начала беспокоить учителей. Возможно, они видели, что я попала под его влияние, замечали его постоянный контроль и мое подавленное состояние. И однажды со мной решила поговорить наша психолог – это было в одиннадцатом классе.
Я почему-то настолько прониклась интересом к себе, что решилась рассказать то, что произошло со мной в Санкт-Петербурге. Вероятно, мне просто нужно было услышать мнение специалиста: хоть время, как мне казалось, меня и вылечило, и я старалась про это не думать, но все-таки в подходящий момент это само всплыло на поверхность.
Мы тогда поговорили, и мне пообещали найти психолога. Так в одиннадцатом классе я попала на свой первый психоанализ. Родители так ничего и не узнали, так как это было в рамках волонтерского проекта.
Моим первым психологом был мужчина. Помимо консультаций, он еще и преподавал в университете. Мы сильно не касались моей темы, и, вообще, я сейчас детально не помню, как строились наши встречи. Единственное помню – мы дышали почти всю нашу консультацию: меня хотели привести в порядок через дыхание. Поэтому я старалась изо всех сил, и мои легкие старались, но нам это явно не нравилось, я хотела все это закончить, но совесть не позволяла, ведь психолог старается, еще и бесплатно. Надо дышать дальше, Катя! Но стечение обстоятельств как-то помогло свернуть эту дыхательную лавочку, вот именно тогда я и смогла вздохнуть с облегчением.
С психологами было покончено в моей жизни до тех пор, пока мне уже не изменил муж после поездки в Японию, и я начала во всем и в каждом искать помощи.
Так я и попала еще к одному странному Кинизиологу. Она сказала, что со мной все в порядке, и зря я переживаю так и убиваюсь, и, вообще, я сама виновата в этой семейной драме и нечего строить жертву, а помощь нужна скорее моему мужу, так как он в стрессе. И именно ему она будет помогать. Такая позиция меня просто убила, и, не получив ожидаемой поддержки, я пошла сражаться за мужа в одиночестве. А он посетил еще пару консультаций у нее, после чего она мне сказала, что теперь все зависит только от него. Ждите.
После всего я решила, что тема с психологией – это не моя тема, и она для меня осталась только в книгах и статьях.
Глава 9. Новый психолог выделился на фоне других
Сам диван и психолог за спиной уже предавали грандиозность этому событию. Я уже не дышала, как раньше, все было по-взрослому. Решались мои «взрослые» темы. Так как я была наивна, мне казалось, что все, что происходит за дверями и между нами, – это настоящее волшебство. Я не знала, сколько клиентов на тот момент было у нее, но казалось, что очень много, плюс еще какие-то психологические клубы, куда мне было пока слишком рано, но они так манили. Позже я поняла, что на тот момент, когда я пришла к ней, клиентов-то толком и не было, она совсем недавно начала свои индивидуальные консультации, и клиентами были в основном ее мастера из сферы красоты. Она успела за процедурой поделиться с ними тем, что у нее есть все инструменты и знания, чтобы помочь этим людям. Ей на тот момент было примерно за сорок.
Самое интересное в том, что я никогда не спрашивала о ее образовании, из наших разговоров с ней я просто рисовала себе картину, и всегда мои выводы об этой женщине оказывались в ее пользу. Наше сближение пошло как-то очень быстро.
Все было подано красиво. Мне вообще свойственно было зависеть от значимых персон, и настроение просто автоматически поднималось, когда я попадала в их поле влияния. Психолог быстро заняла очень важную роль в моей жизни. Сам психоанализ придал моему бытию какой-то налет важности. Плюс, я получила бонусы перед мужем: ведь теперь мои интересы представлял и поддерживал психолог, и я как бы окрепла.
Мне стали внушать, что я «самостоятельная единица», что я чего-то стою. Хм, мне это нравится, подумала я. Она тихонько, исподволь начала играть главенствующую роль в моей жизни. Мне просто не хватало такого человека, а точек личной опоры у меня не было, поэтому с ней было как-то проще. Как и с мужем, который хоть и не любил меня, но был смыслом моего существования и тоже некоей моей опорой и смыслом.
Я начала вводить ее в мою жизнь. Уже сложно вспомнить всю хронологию, но в памяти возникают воспоминания. Я познакомила ее с моей мамой, и мы даже провели дома пару занятий по дыхательной гимнастике. Я познакомила ее с моим мужем, и он стал приглашать ее в свою фирму как коуча. Она даже попала на годик к моей младшей дочери. Я думаю, что у всего этого был изначальный смысл: чтобы сильней затянуть меня в сети и манипулировать мной. Но мне казалось, что мною реально интересуются. Сейчас я предполагаю, что в тот момент у нее, и правда, была включенность в мою жизнь, так как она и не была сильно занята.
Было так интересно, присутствовали какие-то интриги. Например, она говорила, что знакомая, которая меня привела к ней, ревнует и не может перенести нашего сближения. Скорее всего, так и было, однажды я убедилась в этом наглядно.
Однажды мы возвращались все вместе с тренинга, который психолог проводила на работе у моего мужа. Он вез ее домой, и по волшебной случайности нас на машине обгоняет та самая клиентка и моя знакомая – и видит нашу дружную компанию. Она так изменилась в лице, что я даже за одну эту секунду смогла понять, что ее это выбило из колеи. Сегодня я думаю, что и с ней психолог проделывала то же самое, что и со мной, и показывала значимость своей фигуры в ее жизни. У нас у всех был этот синдром, когда мы хотели получить максимум внимания и одобрения, особенно от таких важных особ, и, конечно, для моей знакомой такая встреча вызвала шок. Она так растерялась, что прямо перед нами попала в аварию, задев зеркалом другую машину. Психолог тут же мне сказала, что ничего страшного не случилось, моя знакомая разберется сама, а сейчас мы везем ее дальше, не останавливаясь. И что для той клиентки это будет хорошим уроком по поводу ее мнимой значимости, которую потом стоит с ней разобрать на консультации.
С каждой консультацией я становилась все более привязанной к своему психологу, а ее авторитет в моих глазах постоянно рос.
Глава10. Над чем начали работать, с чем я пришла и мой первый запрос
Мой первый запрос был достаточно банален: я хотела стать женщиной номер один для мужа. На самом деле, мне было невыносимо больно от его измены, и как бы я тогда ни хотела, я не могла это простить, а с появлением детей это все еще более оголилось. Но мне было проще сказать, что я хочу вернуть любовь мужа. Вот сейчас пишу и понимаю, что и тогда я все прекрасно знала, просто мне не хватало поддержки и того человека, кто бы раскидал всю мои кашу в голове по кастрюлям. Вроде так все просто, мой запрос достаточно узок, плюс я еще поделилась ситуацией об изнасиловании, но за все 12 лет мы с психологом ни разу вплотную не коснулись этой темы, будто она совсем была неважной.
И мой очень обычный запрос перерос в огромный план по переделыванию моей жизни и меня самой. Вот она, точка, когда все могло пойти совсем по другому сценарию! Но… пошло так, как пошло.
Я уже и не вспомню, о чем мы общались в первое время, но точно помню, что, когда она познакомилась с моим мужем – а я это устроила очень быстро, и он ей понравился – про мою несчастную участь забыли, и лечение пошло по пути: «Виновата всегда жертва». И вот однажды мы с мужем пришли вместе на семейную консультацию. Я так ждала, что хоть через уста психолога я смогу быть услышанной, а получилось, что все дело во мне, в моей глупости и пустом внутреннем мире. Они оба – психолог и муж – сразу объединились против меня и даже прямо там, на консультации, стали открыто смеяться над моей наивностью. И очень быстро все свелось к тому, что я достаточно нехороший человек и неинтересная женщина, и есть с чем работать. А как тут уже уйдешь? Никак. Так как мне уже внушили, что либо я меняюсь, либо теряю все и даже детей. Все стало достаточно серьезно. Плюс подключили эмоциональные качели от наказаний до одобрений.
Консультации были однотипными, просто менялись сценарии. То со мной объединялись, обсуждая кого-то, то сравнивали с другими, то фрустрировали, говоря:
– Ну? И как ты сейчас выглядишь в моих глазах?
Я даже не могу сейчас сказать, над чем мы конкретно работали, но над чем-то работали. Обсуждая каждый раз какие-то ситуации из жизни людей и ее клиентов или из моей жизни. Она так ловко это сделала, что это стало нормой, и я уже считала, что получу одобрение, если донесу на кого-либо из клиентов или встану на сторону психолога. А какое удовольствие я получала, когда она кого-то разоблачала! Например того косметолога, которого мне приводила в пример моя подруга, рассказывая про сказочного психолога. И вдруг я узнаю, что косметолог не так уж прекрасна как мастер, к тому же полная дура как женщина. Про иностранного любовника уже было и не слышно. Эту клиентку психолога я никогда не видела, но почему-то все о ней знала, впрочем, как и обо всех клиентах и даже об их семьях и любовниках. На самом деле это же очень странно и даже страшно. Но это было как бальзам для моей израненной души. Ведь я сразу как-то возвеличивалась в своих глазах: ведь со мной делятся таким сокровенным! И еще мне казалось, что значит я лучше, а, следовательно, любима психологом. Ну, а мысли о том, что это как-то странно и некорректно, я просто гнала прочь.
Постепенно вся искренность исчезла, появился страх быть отвергнутой и быть хуже других. Понятно, что у такого сумбура не было конца и края, так как всегда могло найтись, что обсудить и над чем работать. Но ее мастерство точно нарастало. Вся абсурдность уже всего в том, что я даже не могу написать своего запроса и тем наших консультаций.
Глава 11. Как психолог мне корону на голову надела
Самое интересное, что я была такая не одна – ну, с короной. Скорей всего, это была такая тактика манипулирования. Короновать, а потом свергнуть с престола. Так как моя психика и самооценка пребывали в состоянии «ни к черту», искусственно поднять мою значимость было легко, психолог прекрасно понимала, насколько я зависима от чужого мнения.
Стадия коронации клиента, я думаю, была очень важна, чтобы потом кидать его из плюса в минус. А также, чтобы работало сравнение с другими.
Во-первых, психолог быстро вошла в круг моей семьи, что мне очень льстило. Она уже была посвящена во все сферы моей жизни и видела их изнутри.
Пока не пришел муж на психоанализ, мне внушали, что я не достойна этого человека, что нужно сублимироваться.
Обсуждение со мной других клиентов тоже мне давало преимущество, так как в тот период я и подумать не могла, что и меня могут также свободно обсуждать с другими. Это было безболезненно до тех пор, пока я не начала приводить на психоанализ своих друзей и близких.
Когда я была коронована, конечно, мне хотелось служить моему психологу, моя самооценка искусственным образом взлетела вверх, и мне хотелось положить мир у ее ног. Она стала лидером мнений и главным человеком в моей жизни. Я просто и не думала, как может все обернуться, когда на эту территорию будут приходить близкие мне люди.
Я уже точно не помню, сколько длился период моей коронации. Но за тот период психолог стала всем в моей жизни. Мне уже и тогда было тяжело на душе, и интуиция подсказывала, что что-то не так, но по своим моральным принципам я уже не могла оставить этого человека и вообще запретила себе думать плохо о ней.
Какие-то моменты, и правда, сыграли мне на руку. Например, я стала не так смотреть на мужа, ну, и психологу было невыгодно, чтобы он оставался значимой фигурой для меня. Поэтому одеяло с мужа перетащили на психолога. Я стала более смелой и даже дерзкой с ним. Начала смотреть на себя как на самостоятельную единицу, у которой есть еще какие-то достоинства. Это продлилось недолго, но в тот период, я думаю, зародились мои первые зерна бунтарства, пусть и такими методами.
Понятно, что не все было так плохо, я реально чувствовала прогресс своей личности, иначе бы я не видела смысла этой терапии и также свела бы все на нет, как однажды сделала с «дышащим» психологом-волонтером. Все было сделано грамотно с ее стороны. Да и вообще, у меня не было опыта такой работы, и все сравнения с другими специалистами, что у меня были прежде, меркли на этом фоне.
А может, в первые годы работы она и сама была еще не так уверена в себе и не так коварна. Все происходило настолько естественно, что я и не заметила, где грань изменений в ее поведении, или это изначально была игра и план по моему порабощению…