Дарина Александровна Стрельченко
Выбор Евы. Гастрольные истории. Любовь – тональность ля минор

Смычок устало соскользнул по струнам. Ева опустила скрипку и просипела:

– Извините…

Она очень хотела уйти, но почему-то не могла двинуться с места, и все-таки решилась наконец посмотреть перед собой… Настя сидела, собрав губы куриной гузкой и опустив глаза в какую-то бумажку. Юлий скрестил пальцы на животе и смотрел на свой левый ботинок. Майкл почесал переносицу и доброжелательно кивнул Еве, старательно делая вид, что все нормально. Иван Ильич… Ева сглотнула и все-таки взглянула на него. Иван Ильич улыбался торжествующе – так, как улыбаются предсказатели и медиумы, когда их пророчества сбываются. А потом он вдруг перестал улыбаться, цыкнул краем рта и разочарованно покачал головой. Черт бы его побрал! Черт бы их всех побрал. Вместе с ней самой.

Ева сглотнула соленый вязкий ком, и тут ее словно прорвало, словно снесло плотину, словно лавина дождалась своего часа:

– Я тоже разочарована. – Ева взяла скрипку и смычок в правую руку и освободившейся левой рукой провела сзади по шее. Рука стала очень мокрой, и Ева вытерла ее прямо о джинсы.

– У меня в последнее время в жизни одни разочарования. – Ева старалась не смотреть на Ивана Ильича, будто его не существовало. – Нет, я не давлю на жалость, не думайте. Просто это логично… что я сегодня не смогла… Я думала, у меня будет когда-нибудь свой коллектив… Команда. Чтобы вместе. Видимо, не судьба. Видимо, я такая – одиночка, кочевник, без своего прибежища. У меня… даже шляпа, – и Ева стянула с головы шляпку, посмотрела на нее, сморщилась и бросила на пол, – даже шляпа – с чужого плеча!

Тыльной стороной ладони Ева утерла слезу. Почему все молчат? Смотрят и ничего не говорят.

– Настя, почему ты молчишь? – Ева взглянула на Настю. – Неужели у тебя не было никогда ощущения, что ты не способна стать королевой музыки? Что у тебя нет будущего, а, Насть? А оно вообще у тебя есть? Юлик, а ты? – И Ева перевела взгляд на Юлия. – О, сколько ходит слухов о том, что ты боишься сцены, как черт ладана! Как ты вообще играешь перед аудиторией? И какие у тебя перспективы? И есть ли они?.. И сколько разочарований у вас еще может быть?..

Настя поджала губы, а Юлий засопел, отвернувшись и посмотрев куда-то вбок.

– Что ты несешь? – вполголоса проговорил Майкл, и от этого Ева очнулась, словно вынырнула из морока, оцепенение спало с нее, и Ева выскочила из зала, даже не закрыв за собой дверь. Она уже почти добежала до середины коридора, как вдруг остановилась и тихонько на цыпочках вновь подкралась к двери. Иван Ильич о чем-то тихим голосом говорил Майклу, Юлию и Насте, а те лишь молча согласно кивали. А что ты еще хотела, Ева? Все правильно. Все логично.

Три года назад…

– Я не умею играть в дартс, и хватит меня тягать за рукав, как щенок за поводок. – Настя хохотала и отмахивалась от Майкла одной рукой, а во второй цепко держала бокал с красным вином.

– Ты скучная, Настя, – заявил Майкл и, повернув стул спинкой к столу, оседлал его.

– Я не скучная! – поводила длинным указательным пальцем перед носом Майкла Настя, откинулась на спинку и легким движением головы откинула волосы. – Просто я хочу прибухнуть спокойно и безо всяких туды-сюды. Имею право, между прочим. Правда, Марусь?

Маруся, короткостриженая темноволосая скрипачка из «Камертона», подмигнула Насте, чокнулась с ней бокалом:

– И то верно, дорогая.

Юлий, сидевший неподалеку в сплющенном под его весом кресле-груше, обмахивался каким-то журналом и громко ворчал:

– Как же я не люблю все эти выездные мероприятия…

– Но-но, Юлик, между прочим, музыкальные междусобойчики укрепляют струны и закаляют клавиши, – хохотнул Майкл. – Тем более отыграли мы так, что заткнули за пояс всех, кого надо.

Ева стояла неподалеку, облокотившись о барную стойку, установленную посередине огромного патио загородного отеля, тянула кисловатый брют и наблюдала за музыкантами из «Камертона». Она была знакома с ними уже чертову прорву лет, но даже приятельством это назвать было сложно. Сегодня после их фееричного, впрочем, как всегда, выступления, Ева сбежала из зябкого от постоянно работающих кондиционеров зала в звенящую летнюю теплынь патио, где пахло солнцем, жимолостью и свежесваренным кофе. Сбежала, потому что должна была выступать после них, но не увидела в этом смысла. Что бы она ни выдала, ни выжала из себя, после «Камертона» все будет блекло, тускло, мелко.

Если бы она могла хотя бы на миг представить себя на месте этой Маруси!.. И прочувствовать от макушки до кончиков пальцев, как этот счастливый момент наполнен радостью, свободой и пониманием, что ты не одна.

Ева поставила бокал на каменную стойку, и он хрустко звякнул. А что, если… Ева открыла футляр, достала скрипку. Вальс «Радость любви» Крейслера… Его она должна была играть сегодня.

Ева закрыла глаза и заиграла негромко. Она старалась стать незаметной и неуслышанной, скользила смычком по струнам, впитывая музыку в себя и словно бы не позволяя ей распространяться во внешний мир. Так курильщик втягивает дым сигареты и тайком выдыхает его тонкой струйкой прямо в воздуховод ванной комнаты, чтобы семья не услышала запах…

Она играла лишь для себя одной – на этой счастливой волне, на бесконечном мажоре, на стремительной радости. Как если бы в каждом движении и в каждом звуке рождалась сама жизнь.

Ева закончила, опустила смычок и открыла глаза. От удивления и восторга она прикрыла рот рукой и негромко охнула. Вокруг нее собрались люди. Зрители. Слушатели. Если бы она играла в небольшом зале, то можно было бы с уверенностью сказать, что она собрала аншлаг. И в первые мгновения в воцарившейся тишине было слышно только, как звякнула чашка о блюдечко в чьих-то руках. А затем Еву оглушили аплодисменты, словно после долгой духоты пошел свежий и уверенный в своей своевременности ливень. И Ева ожила в нем, и дышать стало легче и свободнее. Музыканты из «Камертона» стояли в первом ряду и восхищенно кивали и улыбались, а Настя сунула в рот два пальца и залихватски засвистела:

– Ева, ты офигенная! Надо как-нибудь сыграть вместе!

…Видимо, не сыграют. Не суждено, не сбудется. И аплодировать они ей никогда уже не будут, и свистеть восхищенно, и говорить, что она офигенная. Ева все прошляпила! Да, вот оно – то самое слово. Про-шля-пи-ла! Дура… Какая же дура…

– Таким образом, у нас три кандидата, – подытожил Майкл, обращаясь к Насте, Юлию и Ивану Ильичу, собравшимся кружком.

– Ой ли? Прям вот три? И кто же это? – хмыкнула Настя.

– Арсений, Виолетта и Ева, – спокойно ответил Майкл.

– Мы же вроде решили уже насчет Евы? Или нет? – недоуменно пожал плечами и скривился Иван Ильич.

– Или нет, – твердо ответил Майкл. – Я думаю, будем голосовать. Вот прям в этой шляпе… С чужого плеча. – И Майкл поднял с пола оставленную сбежавшей Евой шляпу.

– Прям сюда кладите бумажки с именами выбранного вами кандидата.

– Выборы? – улыбнулся Юлий и повел бровью.

– И как всегда, свободные и неподкупные! – хохотнула Настя.

Настя отсела в сторонку, повернулась спиной к остальным, чтобы думать не мешали. Господи, как же хочется кофе! И лета, и моря, и чтобы уже поскорее закончилась вся эта бодяга с поисками скрипача. Да, надо ускориться. Настя начала выводить имя на белой бумаге, но ручка отказывалась писать. Как всегда, очень вовремя. «Очень вовремя…» – Настя грустно усмехнулась…

…Маленький актовый зал детского дома. Насте семь. Уже четыре года она живет тут с тех пор, как мать лишили родительских прав, а отец… Отец канул в небытие еще до Настиного рождения. В зале – битком народу: дети, воспитатели и «высокая комиссия» из отдела культуры. Гости «из культуры» навезли конфет, печенья, яблок… А еще три необъятных арбуза – редкость, деликатес, который многие дети тогда попробовали впервые. И сразу – до отвала.

Настя, стараясь удержать в себе этот самый арбуз, вышла на сцену, поклонилась, взяла в руки виолончель, заиграла. Главное – не опозориться, иначе директор ее заживо сожрет. От волнения потели руки, стало трудно дышать. В какой-то момент Настя допустила какую-то нелепую ошибку и зажмурилась, продолжая водить смычком, и вдруг ощутила, как по ее ногам потекла горячая жидкость, и она ничего не могла с этим поделать…

Так, стоп! Им же сказали: «Никакой жалости». Вот и не надо! Ручка наконец выдавила из себя чернила, и Настя написала имя. Да, вот так правильно.

Юлий жевал кончик карандаша и смотрел на чистый лист, как на врага народа. Принимать решения – это так трудно. Впрочем, в своем выборе он был почти уверен. Это «почти» вечно его сопровождало. Почти умный, почти талантливый, почти женатый…

Вот и в тот вечер он был почти… трезв. А на самом деле – вдрабадан пьян. А так хотелось перед Элей покрасоваться. Но она потащила его в караоке, да еще и по пути в такси откупорила бутылку виски. И это поверх шампанского.

Он, покачиваясь, вышел на сцену и затянул про «Зацелована, околдована…», но где-то в середине третьего куплета после «и слезами, и стихотвореньями» Юлия повело, и он рухнул, будто громоздкий и несуразный шкаф, прямо на синтезатор, увлекая за собой микрофонную стойку и сам микрофон.

Элю он больше не видел. И не потому, что она от него скрывалась. Наоборот – названивала, написывала. Но Юлий решил – значит, не судьба. Именно поэтому и – почти женат. Да…

Юлий написал на листочке имя, подумал, снова пожевывая карандаш… «Нет, не надо почти, надо чтоб уже точно – скрипач с большой буквы!» Перечеркнул написанное и вывел совсем другое имя.

– Ну что, вскрываемся, как говорится, – пробурчал Майкл, когда четыре бумажки с именами, скрученные и скукоженные, наконец оказались в шляпе.

– Тад-да-дам, – протрубил Юлий и утер мокрый лоб крупным гладким кулаком.

Майкл развернул, распрямил и аккуратно, словно утюгом, прогладил ладонью каждую бумажку. Настя, стоявшая позади Майкла, заглянула ему через плечо и присвистнула:

– Реально – как результаты самых демократичных выборов в самой демократичной стране.

– Единогласно, – крякнул Юлий.

– Да, единогласно, – криво и самодовольно улыбнулся Иван Ильич и поправил съехавший на бок синий галстук.

– Кстати, в любом случае шляпку-то Еве надо как-то вернуть, – пожал плечами Майкл, рассматривая сияющий скрипичный ключ на черном боку шляпы. – Свою роль она уже отыграла.

– Давайте я передам, – пробубнила Настя. – Только, Майкл, ты уж сам ей сначала позвони, ладно, а то я как-то всегда не очень уютно себя чувствую, когда что-то там сообщать приходится. – И Настя поморщилась и поёжилась.

– Где? Где эта наша скрипка? – суетился Майкл и наворачивал круги вокруг коричневого с серебристыми стрекозами по бокам саквояжа.

– А вот когда у нас будут запланированные вылеты, а не срочные «на следующий день», тогда и нервов и суеты будет гораздо меньше, Майкл, – съязвила Настя. – И скрипка будет, и все, что угодно.

– Настя, а я ведь серьезно, я реально волнуюсь. Добрый день, Иван Ильич, – и Майкл пожал руку бесшумно подошедшему к ним Ивану Ильичу, который держал в другой руке бумажный пакет.

– Пришли проводить нас? – спросил Майкл.

– Скорее, проконтролировать. Убедиться, что вы с собой берете настоящего музыканта, а не бездарность какую-нибудь, – фыркнул Иван Ильич. – Я ваши деньги хочу честно отработать, а не как попало. А это ваша программка, что ль?

И Иван Ильич одним цепким движением выхватил из рук Майкла глянцевый буклет:

– Н-да… Этого и следовало ожидать. Как я и думал, даже здесь скрипача кинули.

– Но мы… – начал было отвечать Майкл, но не успел, потому что в этот самый момент, скользя по полу аэропорта «Пулково», к ним подлетела Ева и почти впечаталась в Юлия, но вовремя затормозила и остановила свой чемодан, стремившийся продолжить движение уже без Евы.

– Ребятааа, простите, я спешила, как могла, – улыбнулась Ева и вдруг осеклась, увидев Ивана Ильича.

– Здравствуйте, Иван Ильич, – прошелестела Ева.

– Здрасте, Белобородова. И пока вы не начали ликовать и снова совать мне под нос всякие бумажки, я сам это сделаю, – и Иван Ильич сунул в руку Евы буклет. – Я не знаю, почему это с вами происходит, но вот вы собираетесь на гастроли, а в программке вас нет. Отчего-то.

Ева сглотнула пульсирующую в горле и груди тошноту, смяла глянцевую бумагу, даже не взглянув на нее, и сипло прошипела, сделав в сторону Ивана Ильича такое яростное змеиное движение всем телом, что Настя инстинктивно схватила ее за рукав, опасаясь, что та сейчас бросится на Ивана Ильича:

– Можете ли вы мне наконец объяснить, за что вы меня так ненавидите? Я все-таки имею право это знать!

Иван Ильич вдруг распрямился и словно бы даже стал выше, его щеки зарделись, а ноздри раздулись:

– Белобородова, да! Я вас ненавижу! От всей души. Потому что вы, черт бы вас побрал, самая моя любимая, не побоюсь этого слова, и самая талантливая ученица, а между тем, постоянно… постоянно сопли жуете и боитесь всего, как самая последняя бездарность! Сколько уже можно! И кстати, это вам. Летите уже и поразите… что вы там хотите поразить… мир…

И Иван Ильич достал из бумажного пакета букет ярких ирисов и всучил его обомлевшей и остолбеневшей Еве.

– Всем счастливого полета и мягкой посадки, – отчеканил Иван Ильич, развернулся и быстро пошел к выходу из терминала.

Ева почти беззвучно всхлипнула и уткнулась в цветы:

– Я ничего не понимаю…

– А что тут понимать? – изумленно спросил Майкл.

– Почему? Почему вы выбрали меня? – просипела Ева, унимая всхлипы. Ее наконец прорвало – впервые со дня прослушивания – и слезы предательски и безостановочно полились по щекам. И Еве от этого становилось легче.

– Потому что ты крутая. И потому что ты – наша. Потому что вместе мы зажжем, – и Майкл покрутил над головой правой рукой, словно размахивал лассо. – И нам, то есть вам, будет очень круто играть вместе. Как бы пафосно это ни звучало, – засмеялся Майкл и слегка приобнял Еву.

– Кстати, я тебе принесла твою потеряшку. Ту самую, что с чужого плеча. Хотела тебе ее раньше завезти, но, как всегда, забегалась, – и Настя достала шляпку из сумочки.

– Хм, неожиданное возвращение, – протянула Ева. – Спасибо тебе, дорогая, – сказала Ева и надела шляпку на голову. «Дорогая…» Боже мой, надо же ляпнуть такое.

– И еще вот что… Твой сумасшедший препод вообще-то старый вариант нашей программки тебе пытался предъявить, – сообщил Майкл и протянул буклет из новой партии, которую за большие деньги перепечатал минувшей ночью, чтобы на ней оказалась фотография их новой скрипачки. – Мы рады, что ты теперь с нами. Добро пожаловать, Ева.

– Откройте, пожалуйста, вашу сумку, – потребовал на досмотре молодой высокий брюнет с раскосыми глазами и четким шрамом вдоль правого виска.

Ева послушно открыла свою небольшую коричневую сумочку, не вынимая ее из пластикового ящика, где находились и другие ее вещи, и букет ирисов.

– Какая у вас шляпа красивая, – сказал брюнет, кивнул на лежащую в ящике шляпку и посмотрел на Еву с нескрываемым интересом, приподняв бровь.

– А хотите, я вам ее подарю? – неожиданно для себя предложила Ева. Да что же с ней сегодня такое, в самом деле!

– Хочу, – ответил мужчина и хитро улыбнулся. – В аренду. Я вам верну ее при нашей следующей встрече. Так что мне нужен ваш номер телефона.

Когда Ева нашла Настю в зоне вылета, та уплетала бутерброд и запивала кофе из бумажного стаканчика.

– О, дорогая, ты чего так долго? Ты там чё, контрабанду пыталась провезти, что ль? А? – хохотнула Настя и аккуратно ткнула локтем Еву в бок.

– Не-е-е-е.

– Значит, тебе просто понравился тот гарный хлопец на досмотре? – и Настя подмигнула.

– Ну-у-у…

И тут телефон Евы завибрировал, и она открыла мессенджер с сообщением: «Я уже по тебе скучаю. Твоя шляпа». По позвоночнику Евы пробежали мелкие мурашки, словно пузырьки в шампанском.

Настя без тени смущения заглянула в телефон Евы и присвистнула:

– Так вот, значит, как ты знакомишься. Старыми дедовскими способами?

– А ты знаешь другие? – хмыкнула Ева. – А вообще, если честно, я не очень в этом во всем секу…

Настя округлила глаза и покачала головой:

– Значит, будешь сечь. Я возьму над тобой шефство! У тебя же целый мир впереди!

– Да, знаешь, я и сама не против – стать твоей подшефной, – и Ева счастливо захохотала.

Мир действительно ждал Еву. И, казалось, вторил вслед за Майклом: «Добро пожаловать, Ева».

Светлана Кривошлыкова
Это случилось в Монако

А мне вот интересно, что если бы существовал такой формат концертов, когда музыканты не то чтобы в пижамах, а вот прям голые играли? То есть фактически прикрывались только своими инструментами. Получается, что Юлька и Настя были бы наиболее прикрыты, а я со своей скрипкой – вся на виду. Хуже, наверное, только духовым, и то всё зависит от размера. От размера инструмента. Хм. Нет, от этого пояснения менее по`шло все равно не стало.

Из блога Евы

За год до прихода в ТРИО

Это был настоящий провал. Ева смотрела со сцены в черную пасть пустого зала. На сольный концерт пришло пять человек, не считая Ленки – подруги детства – и мамы. Их головы, как заячьи передние зубы, торчали в первых двух рядах.

А где Димка? Впервые за долгое время Ева решилась на серьезные отношения. Димка и организовал этот сольник для нее. Он хотел попиариться – сделать предложение и отпраздновать помолвку на сцене под «Вальс цветов», как в Мариинке празднуют свадьбу Щелкунчика и Мари. Но все пошло наперекосяк. Те немногие зрители, что пришли, вставали и уходили. Оставшихся, кажется, интересовали исключительно собственные смартфоны. Сердце билось как сумасшедшее, от обиды щипало глаза. Вечер подходил к логической кульминации, которой все ждали.

Ева начала играть «Вальс цветов», как ей велел Димка. Яркий свет озарил зрителей – и она с ужасом увидела, что его среди них нет. В следующий миг дверь в конце зала приоткрылась, и в жёлтом свете мелькнул силуэт. Димка ушёл.

– Не реви! – Ленка сделала большой глоток красного вина из пузатого бокала и посмотрела на заплаканную подругу. – Еще будет бегать за тобой! – Она взяла с подоконника пачку сигарет и зажигалку.

– Он никогда не женится на бездарности. – Ева вытирала слезы, еще больше размазывая тушь по щекам. Ленка закурила. Дым от сигарет становился гуще, заполняя маленькую кухню. Окно было не открыть – на улице хлестал дождь, гремел гром, под ветром деревья гнулись и постанывали. – Это такой позор. Мало того что я фальшивила и сбилась несколько раз, так еще и он ушел! Хотелось провалиться сквозь землю! – Ева подобрала ноги под себя и натянула на колени пижаму, втиснув себя в ненадежный домик.

– Ну, еще голову туда втяни, – сочувствовать Ленка явно не собиралась.

Ева покрутила беззащитной головой, как мультяшная птица, и заплакала еще сильнее.

– Ев, ну харэ. Ты можешь изменить то, что случилось? Нет! – Ленка встала, взяла подругу за руку, потянула вверх: – Поднимаешь руку – и бросаешь. – Ева осторожно опустила руку: пальцы она берегла. – Всё! Забыли и забили. Никто твоих косяков не видел. Идем дальше. Димка твой – козел! Хотел тебя использовать. Неужели ты этого не понимаешь? И слава богу, что свадьбы не будет. Не хватало только за этого расчетливого мудака замуж выйти. – Ленка потушила сигарету. – Всё к лучшему! Вот увидишь. Зуб даю!

– Что к лучшему? – Ева всхлипнула. – Я этот долбаный «Вальс цветов» миллион раз играла! А тут как обрубило. Стою и не помню. Как такое может быть?! Это вообще не профессионально.

– Перестань себя грызть! – Ленка показала на футляр со скрипкой, лежащий на столе: – Забыла – вспомнишь. Зато разводиться не придется.

– Это точно! – Ева взяла очередную салфетку, вытерла слезы, всхлипнула. – Значит, когда у меня все прет, он со мной, а как только провал – он уходит? Вот нафига мне такой мужик? Да и вообще, зачем мне замуж? Сейчас самое время карьеру строить. Надо музыкой заниматься и днем и ночью. Если соло не получается, может, мне в группу какую-нибудь устроиться?

– Вот именно! – обрадовалась Ленка.

Ева шмыгнула носом и посмотрела на свои руки. Правая, которой Ленка бросила Димку, безвольно висела. В левой обнаружился такой же, как у Ленки, бокал. Ева отставила его в сторону, встала и открыла футляр.

– Вот кто меня никогда не предаст и не бросит. – Она обвела пальцем талию скрипки, глянула на гриф и вздохнула: – Завтра же колки поменяю.

– А мне нравятся эти, – отметила Ленка, – золотые все-таки, красивые.

– Нет, не хочу, чтобы о нем что-то напоминало.

Ева подняла скрипку, прижала подбородком, сосредоточилась, словно вспоминая мелодию, и вскинула смычок. Ленка взяла телефон и включила камеру. Воздух в кухне завибрировал от глубоких приглушенных звуков. Ева снова играла «Вальс цветов» – но на этот раз безупречно чисто и очень эмоционально, словно прощаясь и прощая.

– Шикарненько получилось! – радовалась Лена. – Смотри! – она протянула подруге мобильник. – Это феерично! Ты взорвешь Ютуб!

– Не говори ерунды, – пробурчала Ева, аккуратно укладывая скрипку в ложе. – Пижамный сольник никому не интересен.

– Ты гений! Отличное название! Вот увидишь, ты станешь знаменитостью!

* * *

– Ой, не нравится мне это! – глядя в экран ноутбука, задумчиво протянула Ева. – Про наше выступление вообще ничего нет ни на сайте княжества, ни на сайте самого зала. Вот, сами посмотрите… – она развернула ноутбук.

– Не забивай голову. Майкл вечно все путает и забывает. Как-то раз не купил билеты на самолет. Юлий, помнишь? – Настя подвинулась к столику, чтобы выпить кофе.

– А? Да, было как-то, – растерянно ответил пианист. – Странно, что его до сих пор нет. И дозвониться до него не могу. – Он положил телефон на стол и тревожно посмотрел на девушек.

– Может, он даты перепутал? – предположила Ева. – Или случилось что-нибудь?

Настя с Юлием переглянулись.

– В любом случае лететь надо. – Юлий старательно делал вид, что не переживает, он перевел взгляд на табло. Началась посадка на самолет. Бизнес-зал опустел.

– Все разрулится. Прилетит позже, никуда не денется. – Настя встала с кожаного диванчика и взяла виолончель. – Мы идем или нет? Опоздаем.

Ева встала, взяла футляр.

– Слишком всё это странно.

* * *

– Я же говорила, что все будет хорошо! – обрадовалась Настя, еще с трапа заметив молодого человека с табличкой в руках. – Нас встречают!

Увидев девушку с виолончелью, водитель пошел ей навстречу. Ева сразу обратила внимание на него – молодой, красивый, ухоженный, элегантный, в черном дорогом костюме и белоснежных перчатках. На правом лацкане пиджака был прикреплён небольшой магнитный бейдж с именем «Алекс».

– Неожиданно, – удивился Юлий, рассматривая автомобиль. – Похоже, нас на «ройсе» повезут.

Настроение у всех улучшилось.

– Ваши чемоданы и инструменты привезут в отель. Прошу. – Водитель открыл дверь.

– Надеюсь, стоимость этого трансфера Майкл не вычтет из нашего гонорара, – прошипела Настя, садясь в машину. – А тут тапочки надевать не надо? Идеальная чистота!

– Поздняк, тапки в чемодане, – отозвался Юлий, разглядывая вмонтированные в приборную панель часы. – Но это факт, Майкл никогда не тратил столько денег на трансфер. Запах такой приятный…

– Пахнет высококачественной кожей, чистотой и богатством, – согласилась Ева, устраиваясь на переднем сиденье. – А водитель какой!..

– Мы попали в рай! – Настя откинулась на спинку, и ее лицо озарила улыбка. – Как дома на любимом диване.

«Роллс-ройс» плыл по трассе в сторону Монте-Карло – тихо, плавно, с достоинством, словно круизный лайнер.

– Алекс, а вы не подскажете, наш директор Майкл уже приехал? – поинтересовалась Ева, прижимая к себе скрипку.

– Простите, не могу ответить, – улыбнулся ей водитель. – Инструкция.

– Ясно… – она вздохнула: никакой ясности не было – и отвернулась к окну, успев расстроиться, что разговор не складывается. Алекс ей понравился.

– Не обижайтесь, – угадал он ее мысли. – Где вы будете выступать, если не секрет?

– В «Звездном», – ответила Настя таким тоном, словно их гастроли в лучших залах мира были расписаны на годы вперед, и уточнила: – Завтра. Майкл на звонки не отвечает. Мы волнуемся.

– Думаю, вы переживаете не напрасно, – включив поворотник, заметил Алекс. – О выступлениях в Звездном зале обычно знает все княжество. А сейчас не то что в Монако, даже в Монте-Карло тишина.

Юлий опять уткнулся в телефон.

– Отключен, – сбросив звонок, сообщил он. – Я его уже раз двадцать набирал, всё без толку. Что будем делать?

– Давайте доберемся до отеля и, если его и там нет, попробуем связаться с залом и всё выяснить, – предложила Ева, и Алекс одобрительно кивнул.

– Вот это попадос, – фыркнула Настя.

– Пока еще нет. – Юлий задумался, достал ваучер на отель. – Но если мы не отработаем контракт, думаю, проблем не избежать.

– Мисс Ева, – сказал Алекс, протягивая визитку, – если будет нужна моя помощь, позвоните. У меня в этом городе очень хорошие связи.

– Спасибо, – она взяла визитку и смутилась. Ей показалось, что он не случайно дотронулся до ее руки.

Алекс свернул с трассы и осторожно повез своих пассажиров вниз по узким улочкам Монте-Карло, в сторону моря.

– Вот мы и на месте. Этот отель считается тут лучшим. – Алекс припарковался и обошел автомобиль, чтобы открыть двери дамам. – Засмотрелся на вас и чуть не забыл, – шепнул он Еве, помогая выйти из машины. Не выпуская ее руки, он щелкнул брелоком и шагнул к багажнику. Ева вместе с ним заглянула в его темно-коричневую бархатную глубину. – Букет вам передал племянник князя Монако. Он рад приветствовать вас в княжестве и желает приятного вечера.

Ева машинально приняла цветы, не веря своим ушам и пытаясь по выражению лица Алекса понять, шутит он или говорит серьезно.

– Поужинаем сегодня вечером? – неожиданно предложил он.

– Вы приглашаете меня на свидание?! – растерялась Ева.

– Тут два варианта, – вполголоса ответил Алекс, закрывая багажник и пряча брелок в карман. – Мы можем уже сегодня прекрасно провести время и вместе поужинать… или сделать вид, что мы друг друга еще недостаточно знаем, потратить сутки на размышления и поужинать завтра, потеряв целый день.

– Пожалуй, я готова потерять день… – неуверенно прозвучал ее голос.

– Но не больше? – Он взглянул ей в глаза.

Ева вспыхнула и поспешила в отель вслед за Настей и Юлием.

* * *

– Итак, что будем делать? – входя в холл, спросил Юлий. – Нам бы Майкла найти для начала.

– Вот он там, смотрите! – Ева показала на столик у панорамного окна с видом на море. – Коктейльчик попивает.

– Ну-ка набери его, – попросила Настя. Юлий тут же взял телефон. На этот раз звонок прошел. – Вот гад! Видит, что ты звонишь, и не отвечает. Пошли к нему.

– Главное, что он тут, – отметила Ева, но её уже никто не слушал.

– Вот и вы! – Майкл отставил бокал и как ни в чем не бывало затарахтел, не давая Насте вставить и слова. – У меня для вас сюрприз! – Он раздал ключи с отметкой VIP. – Итак, быстренько заселяемся и – в спа-центр. Время для вас уже забронировал. – Настя попыталась было запротестовать, но следующая фраза их директора обескуражила всех: – Всё записывайте на мой номер, я потом оплачу.

– С чего это такая щедрость? – насторожилась Настя. – Билеты бизнесом, «роллс-ройс» встречает в аэропорту, отель-пятерка, рестораны, спа?

– Что за странный вопрос? – Майкл сделал удивленное лицо.

– Мы чего-то не знаем? – уточнила Ева. Все уставились на директора.

– Вы будете выступать в Звездном зале. Вам надо отдохнуть, выспаться и завтра быть в лучшей форме. Все наши расходы оплачивают организаторы.

– У-у, – с сомнением в голосе буркнула Настя и покрутила свой ключ. – Раз так, не будем тратить время на разговоры. Я в спа.

– А у меня вот вопрос, – не спеша уходить, Ева присела за столик к Майклу, – нам водитель сказал, что о концерте в Монте-Карло никому ничего не известно.

– Так, стоп! – авторитетно заявил Юлий, не дав ей договорить. – Предлагаю всем успокоиться. Хорошо бы, чтобы каждый занимался своим делом. Предлагаю не тратить время на выяснение отношений и хоть немного отдохнуть. Все долетели, встретились. Все хорошо.

Майкл залпом допил коктейль и облегченно улыбнулся.

– До завтра! – Юлий пожал ему руку. – Ева, пошли. Утро вечера мудренее.

* * *

– Майкл с самого начала что-то скрывал. – Ева все никак не унималась, хотя они уже подходили к охране на входе в Звездный зал. – Вот куда он опять пропал? И на репетицию не явился. Через три часа концерт.

– Пожалуйста, все металлические предметы выкладывайте, футляры с инструментами нужно открыть и положить на ленту, – вежливо проинструктировал их сотрудник службы безопасности.

Юлий выложил мобильник и первым прошел через рамку. Охранники его обыскали и пропустили.

– Ты мне лучше скажи… – Настя открыла футляр с виолончелью, кинула сумку на ленту и, не обращая на охрану никакого внимания, спросила: – Ты вчера ужинала с этим, из «роллс-ройса»?

– Отстань! – отрезала Ева, открывая футляр со скрипкой.

– Вот поэтому и настроение плохое. – Настя забрала свои вещи и подмигнула Юлию.

– Да, мы ужинали! Но не более того! Мы прекрасно провели вечер, – не выдержала Ева. – Алекс – джентльмен. С ним очень интересно.

– О, понятно! – язвительно подытожила Настя.

– Предчувствие у меня нехорошее…

– Скрипку на ленту положите, – повторил охранник.

– Не переживай! Сегодня отработаем на двести процентов, – Юлий попытался успокоить Еву.

– Извините, но скрипку придется отдать на проверку, – на чистом английском сказал охранник.

Ева переменилась в лице.

– Что вы хотите с ней делать? Я пойду с вами.

– Это невозможно. – Охранник осторожно взял инструмент, положил в футляр. – Сегодня тут будет много знаменитостей. Мы ее обязаны проверить. Безопасность прежде всего. – Он наклеил на футляр стикер с восклицательным знаком. Ева схватилась за скрипку, не давая ее унести. – Не волнуйтесь, это стандартная процедура. Проверим и сразу вернем.

– Успокойся. Они тут со звездами мировой величины работают. Все будет хорошо, – уверенно заявила Настя.

– Пойдем пока посмотрим сцену и зал, – предложил Юлий.

* * *

Через огромные стеклянные двери открывался панорамный вид на Монако, потрясающий воображение. Раздвижная крыша, чтобы ночью можно было слушать музыку под звездным небом, еще была закрыта. Но за кулисами предконцертная подготовка уже шла полным ходом. Проверка звука, наладка микрофонов, регулировка света. На большом экране запустили видео, которым будет сопровождаться музыка.

– Просто огонь! – восхитился Юлий.

– Огонь! – подхватила Настя, глядя, как искусственное пламя вспыхнуло вокруг участка, отведенного для артистов.

Языки пламени сползли вниз и разбежались в разные стороны пурпурными ручейками.

– Запускай! – скомандовал кто-то. Тут же огненные ручейки превратились в птиц и взлетели под прозрачный купол.

– Вот это спецэффекты! – удивился Юлий.

– Вы лучше посмотрите в зал. – Улыбка с лица Насти улетучилась. – Это пипец… Он из нас лабухов делает!