Екатерина Ромеро
Договорная жена
Услышанное словно что-то переключает во мне, и я зверею.
– Нет!
Кажется, я всего на секунду теряю самообладание, так как силы приливают к моим рукам, и я со всей дури толкаю Вахида в грудь, но он даже не шелохнется.
Я пытаюсь дотянуться до него и расцарапать ему лицо, разорвать рубашку, но и это получается не так просто.
В один миг обе мои руки оказываются грубо перехвачены мужской ладонью. Ахмадов буквально впечатывает меня в стену, отчего я больно ударяюсь об нее спиной. Кожу жжет, словно на огне горит. Он снова сильно сжимает. Мне больно!
Вскрикиваю от неожиданности, когда мужчина умело раздвигает мои бедра своим коленом и вклинивается между ними. Его близость спирает мне дух. Кажется, кровь бьет прямо в голову. Что он делает, о нет!
Его терпкий запах граната ударяет мне в нос. Дьявол слишком близко. Я сразу же теряюсь. Не знаю, что делать. Черт, он меня всю зафиксировал, как куклу. Я не могу пошевелиться, он в тысячу раз сильнее и явно использует какие-то военные приемы, которые мне совсем неизвестны.
– Пустите, пустите меня! – шиплю на него, готова убить на месте, но один только взгляд черных глаз заставляет заткнуться. Я впервые вижу там неприкрытую похоть, а еще отчетливо чувствую ее своим бедром.
В сердце все льдом покрывается. У него же член встал… О нет.
Ахмадов буквально впечатывает меня в стену бедрами, из которых, точно палатка, отчетливо выпирает что-то очень большое.
Сразу же затихаю, понимая, что не стоит самой же дразнить зверя. Своими драками я его только больше распалю.
Сглатываю. Закусываю губу, роняя слезы. Слышу хриплый смешок.
– Правильно думаешь. Не провоцируй.
– Отпустите. Пожалуйста…
Кажется, Вахид не слышит. Он все так же продолжает удерживать мои руки, которые уже, кажется, онемели.
От этой близости у меня спирает дыхание. Становится плохо. Он очень силен. Я всегда участвовала в драках с братьями почти наравне, но этому мужчине я не могу противодействовать. Он физически явно превосходит меня раз так в сто как минимум.
Начинаю ныть и трепыхаться. Шиплю на него и отчаянно хочу укусить, но сделать это мне, конечно, никто не дает.
– Тихо, кобра. Не кусайся.
Его голос. Сталью отдает, заставляет притихнуть, но не сдаться. Наконец, выбившись из сил, я немного успокаиваюсь. Смотрю волком на этого дьявола. Чтоб он под землю провалился!
Слышу прямо над головой хриплый смех, от которого кровь стынет в жилах. Да он просто издевается!
– А ты с перцем, но это поправимо. Я вышколю тебя, дикая кобыла. Подо мной научишься быть послушной. Такой, какой и должна быть настоящая чеченская жена.
После этого я с ужасом вижу, как горячая рука Вахида бесцеремонно пробирается мне под футболку с лифчиком и нагло накрывает голую грудь, сжимая ее почти до боли.
По телу словно разряд тока проносится, когда Ахмадов зажимает между пальцев сосок и довольно усмехается, видя, какими большими в этот момент становятся мои глаза.
Я тут же укусить его пытаюсь, но мужчина молниеносно грудь отпускает и перехватывает меня за горло.
Из глаза стекает предательская слеза, но Вахид наклоняется и собирает ее горячими губами, царапая меня жесткой щетиной бороды, отчего я даже дышать перестаю. Аллах, он ведь целует меня… целует в щеку.
У меня нет слов. Словно застыла вся и боюсь даже пошевелиться, чем вызываю самодовольную и дерзкую ухмылку этого дикаря.
Шмыгаю носом, когда Ахмадов отстраняется и окидывает меня строгим взглядом черных глаз. Там нет ни капли нежности. Только похоть и жестокость. Много жестокости. Он смотрит на меня властно, как на вещь… Его вещь.
– Сопли подбери. Со мной бабы только в постели рыдают. От удовольствия. Свадьба через неделю. И помни: я люблю послушных девочек. Готовься, невеста.
Мне кажется, я даже дышать перестаю. Внутри все огнем горит, испепеляет.
Я хочу высказать Ахмадову все, что думаю о нем, но меня уже никто не слушает. Мужчина отпускает меня и просто выходит, молча закрыв дверь.
Я же сползаю на пол и обхватываю себя руками. Почему я… За что?
От слез перед глазами все расплывается. Господи, к кому я попала…
Дикий зверь, хищник, опасный бандит. Он ведь не умеет любить. Ему просто нужно мое тело. Забава для постели, игрушка.
И этот жестокий мужчина станет мне мужем уже через неделю…
Глава 6
В этот вечер ко мне больше никто не заходит, но и не выпускает. Благо здесь есть туалет, иначе я бы не знаю, что делала. Вскоре после того, как этот зверь Вахид выходит из этой комнаты, я слышу на улице два глухих хлопка, после которых кто-то громко вскрикивает.
Сразу же затихаю и перестаю так отчаянно колотить ногами по двери. Кто-то стрелял. Это точно были звуки от оружия.
В душе холодеет. Он ведь и убить может. Ахмадову не писаны правила…
От пережитого за день ужаса я просто падаю прямо в одежде на кровать и засыпаю, даже не снимая обуви.
Утром меня будит тактичный стук в дверь.
– Извините.
В комнату заглядывает служанка. Кажется, их тут не меньше десятка. Тут же вскакиваю, ощущая, как сильно у меня болит голова.
– Завтрак готов. Можете спускаться.
Служанка закрывает дверь, и я понимаю, что меня уже не держат под замком. Быстро хватаю телефон и выскальзываю из комнаты.
Спустившись на первый этаж, чувствую невероятно аппетитные запахи с кухни, но ноги несут меня на выход. Мне пора. Я не намерена здесь оставаться больше ни на миг.
Как ни странно, но я без препятствий выбираюсь на улицу и наконец могу вдохнуть свежий весенний запах. Отлично. Теперь только до ворот надо дойти.
Оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что тех жутких охранников с автоматами нет поблизости, спокойно себе перелезаю через закрытые ворота. Я росла с братьями почти наравне, поэтому такая мелочь, как забор или высокое дерево, для меня вовсе не помеха.
Выбравшись из этой жуткой тюрьмы, наконец могу вздохнуть спокойно. Молодец, Малика, отлично!
Я выбираюсь из этого закрытого поселка, осторожно минуя посты охраны. В этот раз меня вообще никто не останавливает и, кажется, даже не смотрит в мою сторону. Может, потому, что я без машины? Не знаю, но все это как-то подозрительно.
Оказавшись на трассе, застываю. Я даже не знаю, в какую сторону мне надо идти, чтобы добраться до города. С собой только телефон без зарядки и даже сумочки нет. Становится жутко, но не даю себе права раскисать.
В спину врезается холодный ветер. Обхватываю себя руками и решаю свернуть вправо. Кажется, так мы и ехали, хотя из меня не особо хороший ориентир, тем более что вчера я была в шоке и мало что запомнила по пути.
Не знаю, сколько я так иду пешком вдоль дороги, но меня окликает знакомый голос, который в этот момент кажется мне миражом.
– Малика!
Оглядываюсь и не могу в это поверить. Леха!
– Малика, наконец-то!
Рот просто открывается от удивления, когда я вижу несущегося ко мне Лешу. Его светлые волосы развеваются на ветру, а яркие веснушки видны даже за несколько метров. Он припарковал свою старенькую красную «ладу» у обочины и теперь бежит ко мне. Уже через минуту я оказываюсь в сильных объятиях парня.
– Господи, ты жива! Я едва нашел тебя! Ты в порядке? Тебя никто не обидел?
Замечаю взгляд синих глаз, которые меня внимательно сканируют. Почему-то машинально прикрываюсь руками. Что-то я не помню, чтобы Леша так сильно глазел на меня раньше, но все равно я рада его видеть.
– Все… все нормально. Спасибо, Леша. Ты, похоже, единственный, кто меня искал.
– Поехали, быстрее! Надо уезжать отсюда. Я про Ахмадова этого такого начитался… Ладно, иди в машину.
Леша быстро меня за руку берет и доводит до своего авто. Я же просто молча следую за ним, до сих пор не веря, что он меня спас. Парень открывает мне дверь «лады», но, как только я подхожу ближе к авто, мы оба слышим ужасный треск стекла.
Уже через секунду машину прошибают еще четыре громких выстрела, от которых я просто падаю на землю и закрываю голову руками. Слышится хлопок от шин. Их просто прострелили…
В запястье что-то сильно жжет, но от ужаса происходящего я даже не могу увидеть, что там.
Лежа на земле, через секунду вижу прямо перед собой черный огромный автомобиль. Внедорожник, тонированный джип. О нет, нет-нет! Это же машина Вахида, а значит, он меня нашел.
***
Вся подбираюсь и быстро встаю на ноги, когда дверь черного тонированного джипа открывается и из нее выходит Ахмадов. С ужасом отмечаю, что он зол, и тут уже совсем не до шуток.
Мужчина быстро шагает прямо ко мне, но в последний момент Леша подбегает и закрывает меня от него, пряча за своей спиной.
На лице Вахида я улавливаю гнев, и это слабо сказано. Кажется, от просто разъярен.
Тут же выглядываю из-за плеча Леши. Не хочу, чтобы он пострадал.
– Вы что, следите за мной?!
На мой вопрос никто не реагирует, и я с ужасом вижу, как Вахид просто молча замахивается и со всей дури ударяет кулаком по лицу Леши, сразу же заваливая его на землю, точно тканевую куклу.
Раздается какой-то жуткий треск костей. Тошнота подкатывает к горлу. О нет, нет!
Вскрикиваю от дикого страха. Сердце стучит уже где-то в горле. Он же просто жестокий безжалостный зверь.
Один удар, второй, третий, четвертый. Ахмадов бьет Лешу безучастно, словно грушу молотит, а у меня перед глазами все темнеет от ужаса. Господи, да он же его убьет!
– Стойте! Не надо! Хватит!
Не узнаю свой голос. Он осип, и вместо слов выходит какое-то жалкое карканье.
Слезы катятся по щекам. Прикладываю дрожащие руки ко рту.
Кажется, в этот момент я слышу, как ломается нос Леши, а затем и его челюсть. Если после первого удара парень пытался упираться, то после четвертого он просто лежал на земле и совсем двигался.
– Хватит, Вахид, умоляю, хватит! – сама не замечаю, как начинаю громко кричать, и намертво вцепляюсь в огромную руку Ахмадова. Его огромный кулак весь в чужой крови, и меня начинает тошнить еще больше.
Только ощутив мою руку, Ахмадов останавливается и переводит на меня взгляд, от которого мурашки бегут по спине. Боже, да что это за человек…
– Он тебя касался?
– Зверь… Вы просто дикий зверь!
– Касался? Говори!
Ахмадов с размаху бьет ногой по ребрам одногруппника, и я отчетливо слышу хруст его костей.
– Нет, нет! Это просто мой одногруппник. Он никто, он не трогал меня, умоляю, не убивайте его!
Вахид вытирает кровь с руки о рубашку парня и наконец отпускает его. Леша уже даже не стонет. Кажется, он потерял сознание.
Мне становится дико страшно в этот момент, ведь я понимаю, что Вахид запросто может сотворить со мной то же самое.
Всхлипываю, не в силах сдержать парализующий всю меня страх. Я понимаю, что бежать нет никакого смысла. Он все равно меня найдет. Везде найдет.
Обнимаю себя руками в попытке хоть как-то защититься. Не знаю, что делать. В этот момент во мне только адреналин бурлит, и я просто стараюсь не свалиться без чувств.
– Села в машину.
Его голос. Тихий и опасный. Тон приказной, не знающий отказа.
Бросаю взгляд на одногруппника. Господи, у него же все лицо в крови…
– А Леша? Он же умрет тут…
– В машину села, я сказал!
Зверь издает злой рев, от которого я прикладываю руку ко рту и несусь к автомобилю. Сама открываю дверь и забираюсь на заднее сиденье, роняя голову в ладони.
Господи. Он же запросто мог убить парня. Ненормальный жестокий дикарь.
Мне страшно. Еще никогда я не попадала в такие жуткие ситуации, отчего никак успокоиться не могу.
Уже через минуту Вахид тоже залезает в машину. Садится на переднее сиденье рядом с водителем, даже не смотря на меня.
Всю дорогу едем молча. Я сижу в дорогущем кожаном салоне и боюсь даже пошевелиться. Не издаю ни звука. Мой побег с треском провалился, да еще и Леша, бедный, пострадал ни за что.
Ох, лучше бы я ему не звонила. А если он умрет теперь? Ведь мы уехали и оставили его лежать на обочине. Избитого, всего в крови. Становится жутко.
В этот момент я понимаю, что Вахид гораздо страшнее, чем я думала изначально. Он опасен и жесток. У него совсем нет сердца и сожаления. Ему все равно.
Как только машина въезжает во двор этой крепости, по-другому я назвать ее не могу, я чуть ли не на ходу выпрыгиваю из нее и несусь в свою комнату.
Не хочу его видеть. Не могу просто. Во мне все кипит, никак не могу успокоиться. В этот момент я не знаю, что делать, но мне определенно нужно обезопасить себя от этого дьявола.
Только оказавшись внутри комнаты и забаррикадировавшись ото всех изнутри, я обнаруживаю, что моя правая рука вся в крови.
Наверное, из-за выстрела тогда стекло отлетело и впилось мне в запястье. От шока и адреналина я не чувствовала боли по дороге, и только теперь от жуткого жжения в руке мне хочется рыдать в голос.
Рана оказывается больше, чем я предполагала. Осторожно вынимаю крупные осколки стекла из нее и наспех перематываю разорванным куском простыни. Сердце невероятно сильно колотится в груди, а глаза щиплет от слез.
Я опускаюсь на пол и замечаю капли своей крови на явно дорогущем ковре хозяина этого дома.
Глава 7
В тот же день Вахид дает добро на начало организации свадьбы. Не хочет тянуть, но и трогать свою упертую как баран невесту раньше времени тоже желания нет. Почему-то с ней ему не хочется нарушать традиции. Потерпит, дольше ждал.
В первую ночь он запирает Малику на замок. Уж больно своевольной девка оказывается, и это ему не нравится.
Ахмадов ожидал заполучить себе покорную девушку, а не эту фурию в юбке, но так даже интереснее. Тем более что этот огонь в ее глазах чертовски заводит. Кровь начинает кипеть в жилах от одного только ее вида, что уже делает ожидание свадьбы проблематичным.
Горячая, дикая, дерзкая, Малика выглядит как жидкое пламя. Это привлекает, манит к себе и заставляет член буквально каменеть, когда кобра рядом.
Одно только упоминание о том, что к девке посмел прикоснуться кто-то из охранников, мгновенно выводит Ахмадова из себя, и сейчас, стоя перед нарядом охраны с пистолетом в руке, он не собирался церемониться.
– Кто Малику сегодня встречал?
Вперед выходят двое охранников. Вахид же крепче сжимает пистолет в руке. Он владеет оружием с восьми лет. Это жизнь его, бизнес и, конечно, многомиллионное состояние.
– Кто обыскивал?
– Я. Все по протоколу было.
Махмед. Сука.
Заряжает пистолет и делает выстрелы ему в обе ладони по очереди с хирургической точностью.
Чужая кровь брызгает на пиджак. Не мерзко. Вахид привык к ее виду.
Охранник издает истошный подавленный крик и падает на колени, но не смеет огрызнуться. Он знает, за что получает.
– Никто не смеет касаться моей невесты. Это первый и последний раз, Махмед.
– Да, господин. Простите.
– Уволен.
Вахид убирает пистолет в кобуру, но почему-то легче не становится. Чувство собственничества уже взыграло внутри.
В эту ночь он едва сдерживается, чтобы не зайти к девчонке. Ахмадов уже успел изучить ее формы и предвкушал, какой кошкой девушка будет в постели, если, конечно, ее поведение – это не напускной фарс.
Вахид ожидал ее строптивости, но не оценил масштабов. Малика сбегает уже следующим утром. Так просто среди бела дня перелезает через ворота и выходит из поселка.
Конечно, Ахмадов мог бы ее уже тысячу раз завернуть, но ему было интересно, куда эта кобра дойдет сама, будучи без машины и денег. Он играл с ней, точно кот с мышкой, отпуская, но все время удерживая на виду.
Малику пасли еще минут сорок, пока на горизонте не появился какой-то сосунок, который начал лезть к ней с объятиями и хватать за руки.
К удивлению Ахмадова, эта чертовка вовсе не сопротивлялась ему, а тут же в объятия бросилась к сопливому блондину, что и стало последней каплей.
Он остановился только тогда, когда девчонка начала истошно орать и буквально повисла у него на руке. Дрожащая, перепуганная и взъерошенная, сейчас она уже не казалась такой борзой, как вчера.
Одногруппник, значит. Интересно. Много ли у нее таких, сука, одногруппников?
Довезли Малику домой молча. Всю дорогу она только и делала, что хорохорилась, точно напыщенная индейка, но это только забавляло.
Как только остановились, чертовка пулей выскочила из машины и побежала в дом. Правильно, девочка, не стоит его сейчас бесить. Если бы девка не остановила его, блондину точно пришел бы пизцед.
Телефонный звонок заставляет отвлечься. Аслан.
– Да.
– Господин Ахмадов, что с парнем делать? Он так там и лежит у обочины. Менты скоро уже приедут.
– Пробил кто? Откуда.
– Да, одногруппник Малики. Студент-медик. Учатся вместе.
Пристально посмотрел вдаль. Как этот сученыш просек, где она? Усмехнулся. Мобильник. Ай, Малика…
– Аслан, надо было сразу отобрать у нее телефон. Твоя ошибка.
– Извините. Не подумал.
– Надо думать. Пацан дышит еще?
– Да. Без сознания только.
– Сделай так, чтобы он навсегда забыл номер Малики. Передай, если еще раз посмотрит в сторону моей невесты, я перережу ему позвоночник.
– Понял.
***
Малика не выходит из своей комнаты весь день, и это мне не нравится. Если думает, что с ней тут будет кто-то возиться, сильно ошибается. Мне не нужна проблема, мне нужна жена.
Открываю дверь, за которой сидит девчонка, но та не поддается.
– Дверь открой.
Тишина. Вообще ноль реакции. Да что с ней? Из какого леса я вообще ее забрал?
– Малика, ты меня слышишь? Открой дверь, я сказал!
Не раздается ни единого звука, словно там вообще нет никого.
Мое терпение лопается быстро. Приложившись плечом к двери, отворяю ее, но не полностью. Сантиметров на пятнадцать только. Чертовка забаррикадировалась от меня. Только чем, кроватью? Кобра показалась мне слабее изначально.
Делаю еще один выпад и теперь уже выламываю эту дверь к чертям. Петли отлетают на пол.
Что-то громко падает. Комод деревянный. Даже не представляю, как эта девка дотащила его сама. Значит, не такая уж она и слабая.
Вхожу внутрь, переступая через опрокинутый комод. Оглядываюсь по сторонам. В комнате точно ураган прошелся. Даже люстра хрустальная сломана и валяется на полу. Как эта придурочная до нее долезла, даже думать не хочу.
Под ногами скрепит стекло, вещи везде разбросаны. Сразу же за шкафом замечаю эту дикую кошку. Сидит, притаившись в самом углу. Дышит тяжело. Одно только не шипит, точно кобра. Ядовитая.
– Ты что тут за погром устроила? Кто разрешал крушить тут все?
– Мне не нужно ваше разрешение!
Подхожу ближе. Как знал, что с ней будут проблемы.
– Еще раз такое устроишь, я тебя на цепь посажу. Там не будет мебели, зато научишься порядку.
Слышу, как фыркает. Отворачивается от меня, складывая руки на груди сочной. Упрямая.
Краем глаза замечаю, что запястье ее правое обмотано какой-то тряпкой.
– Что с рукой, поранилась?
Наклоняюсь к ней, но девка быстро руку свою прячет за спину, и мне это не нравится. Мне мало терпения. На эту кошку бешеную его нужен целый вагон.
Отползает от меня, смотрит диким зверем. Не хочу ее трогать сейчас, иначе это хуево кончится.
Поднимаюсь и иду к входной двери, но меня окликает звонкий девичий голос:
– Что с Лешей? Он умер, да?
Едва сдерживаюсь. Как она смеет еще тревожиться за этого молокососа?
– Нет, живой. До тех пор, пока ты снова ему не наберешь. Телефон свой отдала, живо.
Поднимает на меня свои темные глаза. Не чисто-черные они у нее, как я изначально думал. Капля зелени там все же есть. Блестят сильно. Искрами переливаются. Губы красные, манящие. Сама взъерошенная, точно воробей зимой.
– У меня нет телефона.
Триггер срабатывает быстро. Ненавижу вранье.
В один миг обхватываю ее руками и с легкостью достаю телефон из заднего кармана джинсов. Так даже интереснее. У нее чертовски упругая задница.
– Не трогайте! – шипит на меня, а после ноет. В ее глазах огонь, который мне так нравится. Ядовитая кобра. Уже предчувствую, как на члене моем скакать будет.
– Ну пожалуйста, не отбирайте… Я семье только своей звонить буду.
– Я твоя семья. Смирись.
– Смирись? С чем?! С тем, что меня продали, как товар на рынке, или с тем, что вы забрали меня, как мясо, даже не спрашивая, хочу ли я этого? Скажите, зачем я вам? Вы же не любите меня. Совсем не любите!
Едва сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться в голос. До чего же она еще наивная. В любовь до сих пор верит. Как дитя малое.
– Ты моя, Малика. Это все, что должно быть отпечатано в твоей голове. Ты женой моей станешь и подчинишься мне. Полностью.
– Нет! Нет, не стану!
Малика, точно бешеная самка, вскакивает с пола и набрасывается на меня. В ней пылу будет на троих, но дерется она все же по-девчачьи.
Девчонка тянет свои ручонки к моей рубашке, но я скручиваю ее всего одним захватом. Достала уже нападать на меня. Тигрица.
– А-ай!
Гримаса боли отражается на ее лице, хотя я точно знаю, что не сломал ей ничего. Зафиксировал только. Рука ее, блядь, перемотанная. Вот оно что. Ее зацепил.
Отпускаю нехотя, и кобра тут же отворачивается от меня. Руку прикладывает к груди. Вижу, как ее плечи содрогаются от всхлипа.
– Что там, покажи.
Разворачиваю ее, но чертовка лишь огрызается, и это вконец выводит меня из себя. Тут же руку ее перехватываю и в два счёта раскручиваю эту повязку с ее ладони, видя, что она уже здоровски пропиталась кровью.
– Не брыкайся, не то хуже будет. Тихо, тихо, я сказал!
Поворачиваю ее руку на свету, внимательно рассматривая рваные раны. Блядь…
Глубокие кровоточащие и воспаленные порезы. Мелкие, но острые осколки стекла кое-где еще поблескивают на плоти.
Их вытащить надо, срочно. Зашивать тоже придется кожу эту белую. Черт возьми.
– Почему не сказала? Уже полдня прошло. Хочешь кровью истечь, как глупый баран?
Смотрит на меня глазами своими черными. Манящими. Блестят на свету, и слезы в них прозрачные плескаются.
– Я не буду говорить с дикарем и убийцей!
Блядь…
Снова набрасывается на меня, отдирая с мясом две пуговицы с рубашки и игнорируя боль в руке. В том, что она сейчас чертовски болит у нее, я даже не сомневаюсь.
Девка Оздемир оказывается вообще без тормозов, и мне бы это нравилось, если бы она не провоцировала меня задушить ее каждую чертову секунду.
Обхватываю ее за плечи. Не хочу, чтобы ранила себя тем стеклом еще больше, но она и правда, точно бешеная, изворачивается в моих руках, пока я ее не фиксирую уже так, что даже пошевелиться больше не может.
– Успокойся.
– Нет! Не буду. Пустите! Ненавижу!
Почему-то в этот момент мне очень хочется вдохнуть ее запах, что я успешно и делаю. Вжимаю девчонку в стену, ощущая ее шикарные формы. Округлая задница, длинные ноги, тонкая талия и пышная грудь. Член разом каменеет. Яйца наливаются. Красавица, не объезженная еще только, но это дело времени.
Наклоняюсь и шепчу ей на ухо, она уже достаточно выбесила меня за сегодня:
– Ненавидь. Мне не нужна твоя любовь, девочка, но ты будешь моей, хочешь того или нет.
Отпускаю ее и выхожу на улицу. Мне нужен воздух, иначе точно трахну ее и не посмотрю, что у нее все еще торчит стекло в руке.
