bannerbannerbanner
Я знаю, где умирают бабочки

Екатерина Попова (Калиткина)
Я знаю, где умирают бабочки

Полная версия

– Давай, только по-быстрому, что тут? – спросил Браски на ходу.

– Э-э-э, врач что-то говорил о каких-то метилах и ещё какая-то фигня, – смутился под напором офицер и начал отвечать, словно маленький ребёнок.

– Ллойд номер два, – выдохнула детектив Нита. – Где этот доктор?

– Сейчас я его позову! – зашевелился парнишка и побежал прямо по коридору.

– Куда смотрят при приёме таких людей в полицию?

– Хочешь сказать, ты с самого первого дня была такой же, как и сейчас? – с улыбкой спросил Браски.

– Разумеется, – уверенно ответила Нита и вошла в палату.

Джинна Доус, лежала под капельницей и выглядела ужасающе бледной. Её мать спала рядом в кресле, накрывшись больничным покрывалом.

– Привет, – ласково произнесла детектив и подошла вплотную к койке, – Как ты себя чувствуешь?

– Уже намного лучше, – ответила девочка слабым голосом и шмыгнула носом.

– Я пойду встречу доктора, – и Браски вышел из палаты.

– Ты не поверишь, что я сейчас видела, – загадочным голосом начала детектив.

– Что? – шёпотом спросила девочка, и начала приподниматься на локтях.

– Когда мы ехали сюда на машине, то заметили, что сегодня на улице слишком много бабочек. Правда, это странно?

– Нет. Ведь их начали спасать. Им давно пора было появиться.

– Откуда? – Нита хотела задать ещё несколько вопросов, но проснулась мать девочки и нагло выставила детектива за дверь с угрозами. Миссис Доус можно было понять, поэтому детектив решила, не противилась.

В коридоре Браски в это время разговаривал с доктором.

– Вы уверены?

– Это моя работа, – ответил мужчина в белом халате и вытащил пиликающий пейджер. – Мне нужно в операционную.

– Ясно. Пойдём Нита, отчёты о вскрытии уже в участке.

Детективы молча вышли из больницы. Каждый думал о том, что им удалось узнать, но сев в машину Браски закурил и заговорил первым.

– Удалось что-нибудь узнать у девочки?

– Безусловно, ей что-то известно, на мать помешала. А, что у тебя?

– Ну, судя по всем анализам, в крови ребёнка присутствует значительная доза, неизвестного наркотика.

– Так тот случай с болезнью – передозировка?

– Она самая, – кивнул головой детектив, – или скорее можно сказать – отравление токсинами.

– Значит, теперь помимо похищения и убийства, Джену приписывается ещё и распространение наркотиков? Надо проверить родителей девочек, вдруг они тоже замешаны. Как можно не заметить, что твой ребёнок под кайфом?!

– Ты свою-то дочку давно видела? – вклинился Браски.

– Она под хорошей защитой. С ней Лизи, – грубо вставила Нита, – А врач может сказать по анализам крови, с какого времени Джинна начала принимать наркотик?

– У меня тут в папочке, полный отчёт.

– Тогда веди машину, а я займусь этим самым отчетом.

Нита углубилась в бумаги, стараясь не думать о том, что она опять бросила свою дочку на попечение сестры. И, что все эти действия не делают её хорошей матерью.

За окном машины мелькали такие же металлические звери, которые неслись с бешеной скоростью в какой-то непонятной погони. Яркая пёстрая зелень закрывала половину обзора, деля мир на две части. Так же, как и у детектива было две реальности. Одна нежная и сладкая, в которой присутствовали дочь Элайза и сестрёнка Лизи. А другая, полная жестокости, насилия, ненависти и смерти. Ту, другую, очень сложно было отделять от нежной, ведь стоит их совместить, и разум в момент потеряет контроль.

***

– Ничего такого, что могло бы нам помочь подобраться к Джену. Судя по всему, девочка начала принимать наркотики две недели назад, но у неё непереносимость одного из компонентов, который вызвал аллергическую реакцию схожую с передозировкой, – сказала Нита, захлопывая дверь машины, около полицейского участка.

– Вот почему он не забрал её.

– Вполне себе версия.

– А, что по наркотикам? – спросил Браски.

– Пять из семи компонентов нам известны, два оставшихся, лаборатория до сих пор изучает.

– Новый наркотический препарат в нашем штате, а мы до сих пор о нём ничего не слышали?! Как бы ФБР не отобрали у нас это дело. Нита, ты пока иди в кабинет и забери отчёты по вскрытиям, а я сбегаю за кофе. Сейчас только чуть больше полудня, а я уже с ног валюсь.

– Я буду американо, – попросила женщина, входя в здание.

Детектив вошла в участок и первое, что бросилось в глаза, это был маленький телевизор, по которому в новостях транслировалась та самая комната с бабочками на обоях, в стене которой нашли четырёх девочек.

– Твою мать! – громко ругнулась Нита, – Ллойд, и давно это крутят по местному ТВ?

Офицер привстал со своего места и что-то промямлил насчёт всего утра, но он ничего не смог бы поделать. Потому что у него нет связей в СМИ.

На плечо женщины опустилась тяжёлая рука и по-дружески немного его сжала.

– От прессы ничего не скрыть. Все соседи видели, как мы взламывали тот дом. Конечно, кто-то вызвал репортеров. А идти на попятную уже не было смысла, – устало проговорил начальник полиции Харинт.

– Шеф, он снова будет от нас на несколько шагов впереди, – разозлилась детектив.

– Это всё потому, что мы надеялись взять его сразу.

Нита подумала, что до этого её шеф никогда не признавал поражение. Да, они не самый лучший участок во всём штате. И убийства у них бывает раз-два за десятилетие, и они привыкли к мелким нарушениям и парковочным штрафам. Поэтому-то их и выбило из колеи это дело с исчезновением девочек.

А по телевизору всё продолжали крутить отрывки видео, а также фотографии проломленной стены. Хорошо ещё, что к тому времени, тела уже увезли.

***

Отчёт лежал на столе в уродливой бежевой папке, и Нита совсем не хотела его открывать. Фотографии, которые наверняка лежали внутри, лишат её сна минимум на неделю.

– Ты, что так и просидела все двадцать минут, что я бегал за кофе? – стукнув картонными стаканами о стол, произнёс Браски, взял папку в руки и тут же её открыл.

– Мне нужно собраться с мыслями.

Помимо жутких фотографий в папке находились десять листов, распечатанных на чёрно-белом принтере, в которых говорилось о том, как умерли четыре девочки, какого они были возраста и, что с ними происходило за несколько недель до смерти.

Опознать смогли пока всего лишь одного ребёнка. Ею оказалась Мегги Смит, восьми лет от роду, пропавшая полтора года назад со штата Мичиган. Девочка была сиротой и находилась при детском приюте Святой Девы Марии.

Последние семь недель перед смертью девочка получала большую дозу наркотического вещества, а также находилась в сильном истощение, о чём говорил налёт на зубах, и немного не пропорциональное телосложение.

Перед смертью ещё живую девочку завернули в ярко-красный шёлк и затем, зашили ткань, чтобы она не могла двигаться. Хотя следы сопротивление не были заметны.

Причина смерти удушье.

Остальные девочки были примерно того же возраста, точно также были под наркотическим опьянением и умерли от удушья. Тела трёх оставшихся девочек пока не опознали, они могли быть из разных концов света.

– Браски, там тот же наркотик что и у Джинны Доус?

– Да, – детектив закурил стоя у окна.

– Я не понимаю, он приехал в новый дом, познакомился с соседями, а затем похитил четырёх девочек с разных штатов? Я уверена, что три оставшиеся девочки будут не с нашего штата. И в итоге, убил их и все эти месяцы, жил как ни в чём ни бывало рядом? Он не просто серийный маньяк, он психопат! И вполне возможно, что Джен Ларсон, это его ненастоящее имя. Нам нужно поискать химика или лаборанта, с неустойчивой психикой, который вылетел с работы или с института. Если он создал новый синтетический наркотик, он должен хорошо разбираться в химии.

– Нита, то что он химик, нам мало, чем поможет. Нужно больше улик. Нужны факты, на которые опираясь словно на ступени лестницы мы могли бы подняться и взять его, – Браски глубоко вздохнул, и продолжил, – Я конечно обзвоню все университеты и медлаборатории, но на это уйдет слишком много времени. К тому моменту Сьюзан и Энни будут в большой смертельной опасности.

– Значит, будем обзванивать быстрее! – решительно произнесла Нита и уселась за рабочий стол.

***

Спустя два дня Нита всё так же сидела за своим рабочим столом в полицейском участке, перед её глазами лежала фотография девочек с Ларсоном, под левой рукой папка с телефонами университетов, а пальцы правой руки зажимали рычажок на стационарном телефоне.

За эти два дня они не продвинулись ни на йоту. Долгих два дня, за которые возможно пропавшие две девочки уже погибли. Поиски не привели ни к каким зацепкам. Под описание, которое они давали, не подходил ни один из работников химических лабораторий.

– Чёртов сукин сын! – вскричала детектив, вскочила, перевернув стул и руками сбросила все бумаги со стола. – Он играет с нами!

– Что? – не понял Браски, сидящий на подоконнике и курящий в открытое окно.

– Это ОН прислал нам эту фотографию. Ему стало скучно просто так убивать девочек, он решил заявить об этом на весь мир. Вот почему он прислал эту фотографию. Это ОН звонил анонимно с наводкой на самого себя.

– Нита, ты просто устала. Сходи домой, прими душ, прогуляйся с дочкой по парку.

– Неужели ты не понимаешь? Он больной псих, таких нужно сажать на электрический стул. Мы даже приблизительно не можем узнать, о его прошлом. Мы ведь за это время так ничего и не нашли!

– Я тебе ещё раз повторю, ты устала, тебе нужно домой. Давай, собирайся я тебя отвезу, – Браски спрыгнул с подоконника и по-дружески обнял напарника за плечи.

Нита ещё немного повозмущалась, но, в конце концов, покорно вышла из участка, села в машину и отправилась домой. Помощь она не приняла.

Браски остался сидеть в окружении фотографий и документов, которые были словно маленький глухонемой ребёнок, не в силах объяснить взрослому, где у него болит.

 

***

Машина свернула влево, и женские пальцы со сгрызенными под корень ногтями, начали тарабанить по рулю. Мозг пытался сосредоточиться на дороге, глаза жмурились непонятно от чего, сердце словно филин, ухало в груди.

– Так, Нита, соберись. Ещё два поворота и один перекрёсток. Урод! Ты взрослая женщина, ты отличный детектив, у тебя есть маленькая шикарная дочурка. А ещё сестрёнка, которая заботится о тебе, хотя всё должно быть совсем наоборот, – детектив говорила сама себе, периодически поглядывая, на отражение в зеркале заднего вида. – Надо будет не забыть посмотреть рисунки, которые нарисовала Элайза. Она уже пару дней рассказывает про какие-то сказки, которые ей снятся.

Дорога повернула вправо, и руль последовал к повороту. Солнце почти село и опустились прохладные сумерки. Нита наклонилась вперёд, чувствуя, как мокрая спина прилипла к кожаному сиденью. Ещё один поворот и машина остановилась у дома.

Детектив на автомате закрыла машину, обошла дерево, растущее у дороги, и не заметила голубую бабочку, пролетевшую у правой руки.

– Не забыть посмотреть рисунки. Нита, не забудь, про рисунки. – бубнила женщина, поднимаясь в свою квартиру.

Ключ повернулся в замке, дверь открылась, но детектива встретила тишина.

– Девочки, я вернулась пораньше! – крикнула Нита, на ходу снимая ботинки. – И чем это тут пахнет?

Свет горел во всех комнатах, но квартира была пуста. Как бы не держала себя в руках детектив, но сердце моментом ёкнуло, а рука достала из кобуры пистолет.

С огромной скоростью, женщина пронеслась по всем комнатам, но нашла лишь подсохшее кровавое пятно, под столом на кухне.

– Нет! Нет! Этого не может быть! – начала она повторять, как заведенная. – Они должны быть здесь! Или просто пошли на прогулку. Так не бывает. Я могу защитить своих родных. Лизи! Элайза!

Она раз за разом пробегала по всем комнатам, заглядывала в шкафы и под кровати. Но никого не находила.

Ей хотелось кричать снова и снова, и в какой-то момент в голове словно повернули рубильник и голос пропал, а тело обессилело. Женщина просто сползла по стене, рука уронила пистолет, а по щекам побежали слёзы.

– Милая, милая моя девочка Элайза, где, ты?

На холодильнике под магнитиками висели листки бумаги с нарисованными бабочками. На одном из них красовались цветные куколки, так напоминающие мёртвых девочек из стены. Те самые рисунки, про которые часто говорила дочка. Те самые, которые Нита должна была заметить и понять происходящее. Но она слишком глубоко увязла в деле, забывая о семье и её защите.

Глаза Ниты застлала чёрная пелена, рассудок погрузился во тьму, не оставляя ни единого проблеска на внятные решения. Человеческая кукла с пустым взглядом лежала посреди кухни, издавая слабые завывания. Лишь спустя минут сорок детектив смогла подняться на ноги. Она набрала номер Браски и услышав родной тембр, не выдержала и разрыдалась в голос.

– Он забрал мою девочку!

Глава 4

Темнота была неполной. Её разделял на две тёмные части тонкий луч света, в котором пылинки кружились и медленно оседали. Воздух казался спёртым, не давая сделать полноценный вдох всей грудью. Лизи очнулась от острой головной боли в левом виске. Это словно раскаленная игла с загнутым концом вонзалась в мозг и поворачивалась там на сто восемьдесят градусов. От этой боли девушка зажмурилась и с силой сжала зубы.

Когда разум начал осознавать, что происходит, то подал команду телу встать, но не получил никакого результата. Девушка было связана по рукам и ногам. Только губы были свободны, но какие бы движения они не делали, из горла не донеслось, ни звука. Лёгкие резко выталкивали воздух из груди, сопровождаясь только слабыми хрипами. Этот факт напугал Лизи ещё больше, чем непонимание того, где она и почему здесь оказалась.

В панике девушка начала биться, как рыба, выброшенная на сушу, по лицу потекли слёзы. Плечи и колени ударялись об узкие стенки по бокам. Желание освободиться путало мысли. Минут десять спустя, когда силы на борьбу почти закончились, она вспомнила, о том, что говорила ей старшая сестра.

«Холодный рассудок и твёрдые решения помогут в любой ситуации, какой бы гадкой она не сложилась».

Первое – нужно перестать паниковать.

Второе – нужно освободить руки и ноги.

Третье, постараться вспомнить, как она сюда попала, и что произошло с её племянницей.

Четвёртое, оценить противника и понять, как можно сбежать.

Этих четырёх пунктов пока хватало, поэтому Лизи вдохнула как можно глубже, несмотря на то, что это было очень сложно, и попыталась расслабиться.

«Так, – подумала Лизи, – теперь нужно аккуратно пошевелить руками, и понять в каких местах верёвка слабее».

Самое сложное всё ещё оставалось в первом пункте. Паника так и подбиралась со стороны затылка, хватала холодными пальцами за голову и проникала острыми иглами в мозг. Дыхание сбивалось, если бы девушка могла кричать, то от её крика переполошились бы даже в аду.

И в какой-то момент, удача повернулась к ней лицом, и правая рука девушки освободилась, чем её несказанно обрадовала.

"Главное – не поддаваться панике" – думала Лизи. И чем больше она старалась успокоиться, тем сильнее её накрывало беспокойство. Ведь племянница была такой маленькой, а тот человек, который похищал детей, мучил их, убивал ужасной смертью. То, что именно он похитил её вместе Элайзой, она не сомневалась. А также, было ясно, что теперь время не на её стороне.

Правая рука вывернулась из-под спины и принялась ощупывать лицо, всё было в порядке кроме маленькой странности на горле. Это был порез с несколькими швами, успевший прилично затянуться.

"Что он со мной сделал?" – в панике дёрнулась девушка, чуть не вывихнув себе плечо.

Прямо над головой послышался стук, и чьи-то тяжёлые шаги немного потоптавшись, отправились дальше, совершенно не зная, что всего в нескольких сантиметрах, в надежде застыла Лизи.

Наскоро освободив вторую руку, девушка принялась стучать по доскам над головой, которые служили кому-то полам.

– Чарльз! Чарльз! – послышался хриплый голос старухи. – Чарльз, отзовись уже наконец. Почему ты мне не отвечаешь?

– Чего, мам? – ответил ей в тон такой же брюзгливый голос.

– У нас опять под полом трубы стучат.

– И, что мне сделать, мам? Как будто, от того, что ты постоянно орёшь на меня, эти чёртовы трубы перестанут стучать.

– Чарльз, меня раздражает этот звук.

– Что тебе сказал мастер? Что это здание слишком старое и ему нужен капитальный ремонт. Но ты же не хочешь проститься со своим Ретро кафетерием?! Нет! Ты хочешь сгнить вместе с ним!

Снова появились шаги, и послышался звук плевка.

Пыль, сочащаяся вместе со светом, через тоненькую щёлочку, затанцевала в ещё более диком танце. Лизи принялась колотить изо всех сил, и даже пробовала мычать, но кто-то включил музыку. Попытки быть замеченной, сводились к нулю.

Девушка развязала ноги и попробовала сесть, но голова упёрлась в потолок, что делало эту позу совершенно неудобной. Узкая, не высокая, как будто могила. Паника с истерикой снова атаковали девушку. Её немые рыдания, казалось, услышат теперь только черви, которые придут попировать на брошенное тело. И никто, и никогда не найдёт её здесь.

Руки в нервном припадке рвали пучками волосы на голове. Ноги упёрлись в потолок и стены, пока земля не начала сыпаться со всех сторон. Страх полностью подчинил себе разум. Теперь всё казалось таким бессмысленным и в тоже время важным.

«Не хочу умирать. Мамочка. Помогите!»

Лизи закрыла глаза, сосчитала до десяти и сделала несколько глубоких вдохов. От духоты футболка прилипла к спине, а волосы к лицу. Голова снова отозвалась дикой болью, спровоцировав тем самым защитный барьер.

«Нужно выбраться и найти Элайзу».

Девушка начала медленно ощупывать пространство окружавшее её. Стенки по бокам были земляные, такие же, как и пол, на котором она лежала.

«Земля не такая плотная, как будто её недавно капали» мелькнуло в голове у Лизи. Маленький островок надежды, разворачивался перед ней целым материком в царстве мёртвого океана. Руки девушки начали неистово копать с правой стороны, совершенно не обращая внимание на сломанные ногти и порезанные пальцы о мелкие стёкла.

"Меня сюда как-то поместили, а значит отсюда должен быть выход. Найду его, найду Элайзу, и пусть с этим маньяком разбирается Нита. Она ему не даст просто сгнить в тюрьме».

Земля осыпалась под пальцами, словно только и ожидала того, чтобы кто-то её распотрошил. Воздуха становилось всё меньше, но Лизи, как помешанная, совершенно не обращала на это внимание. Музыка над головой становилась все громче, и звучало что-то похожее на кантри.

Рука загребает землю, тащит её вниз. Затем, это же действие, повторяет другая рука. И снова, и снова. Пока в какой-то момент пальцы левой руки больше не смогли черпать землю, они хватали только воздух. Края стенки начали осыпаться в противоположную сторону, открывая проход ужасному гнилому запаху.

Лизи в какой-то миг пыталась подавить рвотный рефлекс, но не удержалась и её вырвало прямо на свои руки. Запах был настолько неприятным, что выворачивал наизнанку желудок вместе с душой. Тошнотворное гниение сопровождалось мелким шуршанием, о котором не хотелось думать девушке.

Лизи перевалилась через бугор земли, и оказалось в точно такой же могиле, из которой она пыталась выбраться. На самом дне лежало тело. Лиззи поняла это спустя несколько секунд, после ощупывания места. Разлагающаяся плоть, остатки полужидких внутренних органов, скользкий череп с длинными спутанными волосами. В темноте воображение рисовало самые отвратительные картины.

Она перебралась из одной могилы в другую. Просто ей везло чуть больше. Благодаря щели над головой у Лизи, была какая-никакая, но подача кислорода, а другой жертве повезло меньше, там всё было закрыто наглухо. Оставалось лишь надеяться, что она не мучилась, когда умерла.

Внезапно, музыка наверху стихла, снова послышался топот ног.

– Чарльз! Чарльз!

– Чего тебе? – спросил раздражённый мужской голос.

– Ты чувствуешь какую-то вонь, словно прорвало канализацию?

– И, что я должен сделать? Починить её?

– Вызови мастера! У меня так все клиенты уйдут.

– Три твои старые подруги, в клиенты не годятся, а больше сюда никто не заходит. Мы уже на грани разорения.

Голоса бубнили, ворчали и пререкались.

И в тот момент пока не играла музыка, Лизи снова начала стучать по полу.

– Чарльз, трубы! Ты так доведёшь меня до инсульта.

– Да заткнись уже, брюзга старая. Завтра с утра вызову мастера, сегодня воскресенье, никто не приедет. Лучше погаси свет, закрывай кафе, и иди спать.

– Наверное, ты прав. Эй, кошёлки, разбегайтесь по домам, завтра увидимся. Всё равно в такой вони не отдохнуть.

Сквозь стуки о половые доски, Лизи слышала шарканье ног, старушечье прощание, а потом свет погас, и пылинки перестали кружить, поглощенные тьмой.

Девушка прислушалась, сжимая окровавленные руки, но наверху стояла тишина.

«Воскресенье!» – крутилось у неё в голове. Как могло такое произойти? Последнее, что она помнит, это как они с Элайзой садились ужинать во вторник. Значит, прошло уже столько дней. «Бедная, бедная девочка, как она справляется там одна, без матери в лапах этого монстра?»

Лизи снова расплакалась, а потом на каком-то последним броске надежды, вернулась в свою могилу и принялась капать в левую сторону.

Она понимала, что если там будет такой же труп, то больше не станет сопротивляться. Несмотря на всё то, что вбила ей в голову Нита, она поняла, что сдастся. Сил не осталось.

***

Руки дрожали, а пальцы уже не сгибались. Боль пронзала до самых костей, перед глазами в темноте плыли фиолетовые пятна. Во рту на зубах скрипела земля. От нехватки кислорода Лизи уже не соображала, для чего капает землю, и что там может находиться за стенкой.

Левая рука – комок грязи вниз. Правая рука, ещё комок грязи вниз.

Лизи вспомнила, колыбельную песню, которую мама пела им в детстве, и тихонько начала её мычать.

Колыбельная пошла уже по третьему кругу, когда рука провалилась в пустоту. Девушка потянулась, и вдруг земля под ней начала осыпаться со страшной скоростью, она не удержалась и полетела вниз с большой высоты.

Зацепиться в темноте было не за что. Лишь падение и гулкий звук, от удара головой о бетонный пол. Лёгкие наполнились воздухом, по лицу полыхнуло жаром, и в этот момент девушка потеряла сознание.

***

– А почему наша новая подружка, так много спит? – с интересом спросила Глория.

– Она ещё так и не привыкла, к миру бабочек, – ответила Энни, – Я заметила, что некоторым тяжело расстаться с прошлым миров и стать частью чего-то нового.

Обе девочки сидели на кровати с ногами и вгрызались маленькими зубками в половины большого апельсина. Сок стекал по подбородкам и капал на простынь, но жевать апельсин вкуснее, чем кашу без молока.

 

Нездоровый цвет лица, круги под глазами, тремор пальцев, и счастливые улыбки, делали их похожими на страшных кукол из фильмов ужасов.

– А ты, когда изменишься, какого цвета выберешь крылья? – спросила одна из девочек у другой.

– О, я это придумала сразу! Я не хочу, чтобы они были голубые или жёлтые, или розовые, как выбирают большинство девчонок. Я хочу, чтобы они были разноцветные. Как радуга или грива принцессы пони.

– Будет красиво. А если добавить фиолетовые кружочки и пятнышки, то получится волшебно.

На соседней кровати застонала новенькая и, открыв опухшие глаза, села.

– Где моя тётя? И мама? – было видно, что она сейчас разревётся. А может, и нет. Её глаза периодически закатывались, и казалось, что она вот-вот снова уснёт.

– Ты увидишь свою маму, – уверенно ответила Энни. – Просто, сначала нам нужно спасти волшебную страну. Без нас она погибнет, и тогда, в мире не останется бабочек.

– Мама, – прошептала новенькая и в обмороке снова свалилась на кровать.

– Странно, – сказала Глория, – я такой не была.

– Это потому что мы истинно верим и готовы ко всему. А некоторые, даже не понимают, что происходит вокруг.

– Девочки, вы почему ещё не спите?

В комнату вошёл Джен и грустно посмотрел на своих подопечных.

– Новенькая себя странно ведёт. Она мешает нам. И кажется… – Глория замялась.

– Договаривай, малышка.

– Кажется, она не истинно верующая. И.… ей не место здесь.

– Ну, что ты! Разве ты сразу поверила Энни? У тебя ведь тоже были сомнения.

– Не долго, – ответила Глория и перебралась на свою кровать.

– В этом мире слишком много таких вещей, которые портят нас, на дают раскрыться. Учителя школ забивают вам головы ненужными знаниями, и твердят, что так и надо. Родители и соседи, постоянно уверяют, что они правы и знаю лучше эту жизнь. Но они глубоко заблуждаются. А вам-то всего лишь нужно стать чистыми и прекрасными.

Мужчина сел на край кровати и погладил Энни по волосам.

– А знаете, что я придумал?!

– Нет.

– Расскажи! – заверещали девочки.

– Давайте, мы с вами завтра подготовим новенькую для перехода в волшебную страну. Представляете, как она удивиться, когда проснётся совсем в другом мире.

– Но я думала, что я буду следующая, – надула губы Энни. Было видно, как её обидели слова Джена.

– Ты должна понимать, когда стоит снисходительно уступить место.

Джен встал, подошёл к кровати новенькой, прикоснулся ко лбу. Затем, достал из кармана брюк шприц и сделал укол в тоненькую ручку.

– Завтра. А сейчас немедленно спать!

– А бабочки? – потребовала Глория.

– И мне!

– Помнишь, Энни, как тебе стало плохо в прошлый раз? Не боишься?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Держите, малышки, – мужчина протянул девочкам по таблетке и вышел, думая о завтрашних планах.

Через минуту, на кроватях сидели две девочки и смотрели в невидимое пространство. Одна из них была с рыжими кудряшками и мелкими веснушками на носу. Другая, темноволосая, с острым носиком и смуглой кожей.

А над третьей кроватью, со спящей новенькой, кружила бархатная голубая бабочка, но её никто не замечал.

Глава 5

Нита была в таком ужасном, подавленном состоянии, что уже несколько дней ничего не ела. Она не могла вести следствие, так как её отстранили от дела. И это ещё больше отдаляло её от пропавшей дочери. Но Браски, приезжал каждый вечер и пытался влить в неё хотя бы стакан кофе.

Женщина была убита горем. В основном, она сидела в детской комнате, завернувшись в маленькое одеялко и плакала. А когда слёзы высыхали, она начинала выть так, как воют раненые звери. Иногда вставала, чтобы сходить в туалет или умыться, а потом снова ложилась на пол детской и начинала выть.

Сильная духом и телом, одна из лучших детективов штата, превратилась в неразумное существо, неспособное позаботиться даже о самой себе. И если бы не её напарник, она бы вскоре умерла от голода и отчаяния.

Маленькая надежда размером с пламя крохотной свечи угасало с каждым днём. Волосы Ниты приобрели серебряный оттенок, взгляд потух, губы потрескались и часто кровили от прикусываний.

А штат продолжал жить дальше. Почты работали в своём режиме, кафе всё так же открывались в десять утра, магазины обслуживали покупателей. И самое страшное то, что уже всем было известно о новом серийном маньяке, который убивал маленьких девочек. И то, что Элайза до сих пор могла быть в живых, верилось всё меньше и меньше.

Это был очередной вечер, когда детектив Браски, возвращался после смены в квартиру Ниты и почему-то решил по дороге, заехать в другой кафетерий. Это означало, что придётся сделать большой крюк через пригород и потратить на дорогу, как минимум час. Но, что-то словно отдаляло его от встречи с напарницей. Браски устал, видеть её в таком состоянии. Это в прямом смысле сводило его с ума. Он не мог сосредоточиться на работе, шеф постоянно придирался к его ошибкам, да и дома в семье, это никого не радовало. Жена начинала ставить условия, выгодные только ей. А самое страшное то, что дело не двигалось с мёртвой точки. Поэтому, он резко вывернул руль вправо и свернул на восемьдесят шестое шоссе.

Дорога шла вдоль кромки леса, который уже почернел в опустившихся сумерках. Браски включил фары. Дорога тянулась бесконечно. С одной стороны поля, с другой тёмный лес и внезапно на дорогу выскакивает, что-то непонятное.

Мужчина выкручивает руль в последнюю секунду, спасая ситуацию, себя и того, что на дороге. Резкий тормоз и он ударяется лбом о руль. В последнее время ремень безопасности болтался без дела.

Минутная потеря контроля над ситуацией, но Браски быстро взял себя в руки, и выскочив из машины, подбежал к светлому пятну на дороге.

– Господи милостивый! – воскликнул детектив, падая на колени перед телом девушки, – Лизи, ты меня слышишь?

Глаза были закрыты, дыхание слабым, а само тело казалось, пережило что-то страшное. От увиденного у Браски сбилось дыхание. То, что перед ним сестрёнка Ниты не было никаких сомнений. Они не ожидали найти даже тела, а сейчас, здесь, перед ним была живая Лизи.

– Лизи, пожалуйста, очнись!

Детектив аккуратно поднял девушку на руки, поднёс к машине и положил на заднее сиденье.

– Теперь, всё будет хорошо, – сказал он, сел за руль и вдавил педаль газа в пол.

***

Нита, лежала около детской кроватки в полудреме, когда зазвонил стационарный телефон. Он так звонил уже много дней, но она не подходила к нему и не снимала трубку. Ей не хотелось сейчас слышать о том, что все сочувствуют и переживают. Что хотели бы помочь, но это не в их силах. Зачем эти пустые слова? Кто вообще придумал соболезнование и сочувствие? Людям, потерявшим близких уже ничем нельзя утешить.

Но сегодня, телефон как будто звонил по-другому. Словно, он звал её. Пластиковый аппарат заливался трелью, маня звуковыми волнами.

Едва разгибая затекшие ноги, Нита встала с пола, и всё так же сжимая маленькое одеялко, неуклюже прошла на кухню.

– Да, – едва слышно произнесла она в жёлтый пластик.

– Нита, слава Богу ты взяла трубку. Я нашёл Лизи! Я нашёл твою сестрёнку! – голос детектива Браски срывался и в какие-то моменты переходил в глухие рыдания.

Девушка с телефонной трубкой в руке сползла по стенке, пытаясь совладать с истерикой, которая нахлынула на неё.

– Нита, она жива, слышишь? Мы в больнице Святой Вероники. Нита, ты слышишь меня?

Последние слова детектива Браски, услышала лишь пустая кухня. Нита даже не переодеваясь, сжимая в руках одеялко, уже бежала по ступенькам вниз, к своему автомобилю. Недельная голодовка, нервный срыв и сумасшествие не смогли бы её остановить.

Спустя двадцать пять минут, детектив ворвалась в приёмный покой больницы Святой Вероники, и безумно вращая впалыми глазами, принялась искать напарника.

– Нита, я здесь! – услышала она до боли знакомый голос и развернулась на кричащего.

– Где она, Браски?

– С ней всё будет хорошо, она сейчас в палате, там врачи. Они её обследуют и всё нам расскажут, но чуть позже.

– А, где Элайза? Моя дочка была с ней?

Все присутствующие в коридоре обернулись на женский крик.

– Тебе нужно присесть.

– Нет! – закричала девушка и начала вырываться. – Где моя дочка?

Крики становились всё более истеричными.

На помощь поспешил медперсонал, который незамедлительно сделал укол успокоительного детективу и вместе с Браски уложили её на одну из коек.

Рейтинг@Mail.ru