Екатерина Платонова
Ты еще дышишь? Или тайна Аси

Чёрный ящик – то, что её спасало от одиночества. Чёрный ящик – её связь с космосом, с потусторонним миром, с миром фантазий и образов, с миром, в который она любила сбегать от других людей, с миром, в котором ей было хорошо и одной, самой по себе. И Марий, и тётя Катя понимали этот её мир, а больше никто. Но они оба понимали и круг её одиночества был разомкнут. Она смогла найти путь к другим людям. Она не замыкалась в себе.

Ася вспомнила свой недавний сон, где она видела другую себя. Он тоже был про связь с потусторонним, а, может, даже с тем, что ждёт нас после смерти.

Жаль, они с Ларой не нашли Мария. Ей казалось, он должен знать, должен понимать что-то об этом. Тогда, в детстве это была не просто влюблённость, это было что-то, связанное с тем миром. Асе так казалось. Именно поэтому её чувства были такими сильными и ни на что не похожими. Ася влюблялась и позже, но не так, по-другому. Тогда она словно проваливалась в тот мир, но уже не одна, вместе с Марием.

Она хотела бы спросить у Мария, что он об этом думает? Чувствовал ли он что-то похожее?

Но Мария они не нашли. Тёти Кати тоже уже нет рядом с ней. Где ей искать ответы на свои вопросы?

Глава 5. Сосновский.

– У нас сегодня подростки? – уточнила Ася у Маргариты, открывая блокнот, где она записывала план занятия.

– Да, четверо, – подтвердила Рита.

– А кого нет?

– А я тебе не рассказала?! – оживилась Рита.

– Нет.

– Сосновского забрали в гостиницу. Вчера за ним никто не пришёл. Антонина Дмитриевна почти до девяти с ним сидела, пока его в гостиницу определяли.

У них, на отделении дневного пребывания, дети находились только полдня. В обед Андрей привозил их на автобусе со школ, а вечером родители забирали детей домой. В социальной гостинице дети находились круглосуточно.

– Ясно, – Ася скривила губы, – Значит без Сосновского сегодня?

Она вздохнула.

Они с Маргаритой набросали план занятия и Рита ушла в учебный класс, а Ася осталась подготовить материал для диагностики. Сегодня ей нужно было протестировать новенькую девочку.

Дверь отворилась и вошёл Андрей. Он принёс приглашение на супервизию.

– Это вам с Марго. Посмотрите потом.

– Да, спасибо.

Андрей повернулся к двери.

– Андрей! – Ася остановила его.

– Что?

– Что ты думаешь про Сосновского?

– Хочешь моё мнение?

– Хочу.

– Там лишение, скорее всего будет, в детский дом его отправят.

Ася вздохнула и покивала.

– У него мать наркозависимая. И так-то с этого редко кто слезает, а там и предпосылок к этому нет никаких.

– Ну у него же отчим есть, он вроде ничего.

– Да, но они разбежались, похоже. Мать его ещё держалась пока с ним была, а теперь там у них опять, как в притоне.

– А отчим не возьмёт его?

– Да нет, ты же знаешь Сосновского со всеми его отягощающими. Не думаю, что отчим возьмёт его на свою голову. Он с ним возился, пока с матерью его был. Но это уже и не наша с тобой забота, гостиница этим займётся.

– И хорошо, что так.

Зачем она спрашивает? Андрей правильно сказал – Сосновский уже не их забота. А как не спросить? Он к ним три раза зачислялся, своим уже стал для всех. Да и было в нём что-то подкупающее, несмотря на все отягчающие.

Ничего хорошего в детском доме его не ждёт. Детский дом – не социальная гостиница, как у них в центре, куда детей помещают временно, пока не наладиться обстановка дома, где маленькие группы, условия приближены к домашним, где много персонала и, как правило, внимательные воспитатели. Хотя и в социальной гостинице с некоторых пор Ася не хотела бы работать. Она думала, что для неё это было бы слишком тяжело.

Ещё будучи студенткой, проводя исследование на преддипломной практике, Ася успела побывать в разных детских домах Санкт-Петербурга. В большинстве своём это были огромные трех-четырех-этажные помещения по типу школ с безликими коридорами и комнатами. А воспитателями там были хамоватые тётки предпенсионного возраста, непонятно зачем вообще здесь работающие. Конечно, это только общий образ, который вставал перед Асиными глазами, когда она думала про детские дома вообще.

Была она в детском доме, где в комнатах поклеены обои, а в рекреации стоит мягкая мебель и ковры и персонал соответствующий. Видела она и воспитателей, которые отнюдь не равнодушны. Все относительно.

Но все равно, интернатное учреждение, рассчитанное на большую наполняемость и со строгим режимом нещадно калечит психику. Больше везёт тем детям, которые умеют прибиться к взрослым, найти «своего» воспитателя. У них больше шанса выплыть во взрослой жизни.

Кто-то привязывается к группе сверстников и так выживает. Но группы эти часто носят криминальную направленность, что, соответственно, несёт свои риски.

Социальные службы, по-идее, должны работать на сохранение семьи. Но что делать, если сохранять особо нечего? Вот и приходится выбирать из двух зол меньшее.

Сколько у них детей, которых берут под опеку бабушки. Сосновскому не повезло, у него такой бабушки нет.

Глава 6. Соня.

Сегодня Рома был дома, он сам забрал Тему из садика и Ася могла задержаться после работы. Она стояла у метро и ждала Соню. С Соней они познакомились на прошлой ещё её работе и до сих пор дружили. Она вела театральный кружок для детей и подростков и подрабатывала в общественной организации, где тоже вела театральную деятельность для детей.

У Сони была девочка, четыре годика. Хорошенькая до невозможности! Очень на Соню похожая. Но она совсем ничего не говорила, врачи ставили моторную алалию и если дальше дело не сдвинулось бы, ей грозила только школа для умственно отсталых. Соня без конца с Дашей возюкалась, и платьица ей покупала и бантики заплетала в косы. Дашка как куколка всегда была одета. А Даша только смотрела по сторонам своими большими внимательными глазками и все время лепетала что-то по-своему, да заливалась иногда ни с того ни с сего очень заразительным смехом.

Соня растила Дашку одна. Со своим гражданским мужем они давно уже разъехались. Правда ей часто помогала младшая сестра Таня, у которой своих детей ещё не было и с которой они жили вместе. Тане было 33, а Соне – 36.

Мать Сони и Тани ещё несколько лет назад перебралась к своему сожителю, чему Соня была очень рада, поскольку она часто выпивала. И теперь Соня с матерью общалась крайне редко.

Сонина подработка была тут недалеко, на соседней станции метро и им удобно было встретиться после работы. Здесь у них уже было «своё» кафе уютное и дешёвое. Они сели пить чай с какими-то пирогами, делились новостями про детей, про работу. Соня рассказала ей новую байку о своих любовных похождениях.

Она никак не могла устроить свою личную жизнь и только время от времени ходила на свидания, которые иной раз перерастали в нечто большее, но ненадолго, пока она вновь не разочаровывалась в отношениях.

– Да где они, настоящие мужики-то? Одни придурки вокруг! – пожаловалась она и вдруг остановилась, – Не, ну у тебя-то Ромка нормальный… Смотри, а то уведут ещё.

– Он что, собачка, что ли?! – возмутилась Ася, – взрослый мужик, своя голова на плечах есть. Не захочет, никто его никуда не уведёт.

– Да у мужчин мозг временами немного в другом месте, а потом семьи рушатся.

– Не очень-то ты любишь мужчин, -заметила Ася.

– Мне от них досталось порядком, начиная с отца, – сухо ответила Соня.

Ася вздохнула.

Глава 7. Развод.

В выходные она с Темой поехала гулять в парк. День был солнечным и тёплым для конца сентября. Они собирали листья, вспоминали названия деревьев, кормили белочек.

Рома остался дома, не поехал с ними. Ася смотрела на гуляющие по парку пары. А они с Ромой давно уже никуда не ходили вместе. Рома не любил выбираться из дома и последние их прогулки заканчивались ссорами. Ася больше не звала его с собой.

Разве же они в браке, если она заглядывается на эти парочки, словно одинокая женщина? И штамп в паспорте и кольцо на пальце ничего не значат.

Они вернулись домой только к вечеру и после ужина, как обычно, Рома пошёл укладывать Тему спать. А Ася села на диван и глубоко задумалась. Решение к ней пришло внезапно и вполне определённо.

Когда Рома пришёл сообщить ей, что Тема заснул, она задержала его.

– Я хочу с тобой поговорить.

Рома зашёл в комнату и сёл на стул рядом.

– Может, нам нужно развестись? – она подняла на него глаза.

– Ты, действительно, этого хочешь? – спросил он немного помолчав.

– Да, хочу.

– Ты хорошо подумала?

– Нет, я не думала особо. Но я хочу развестись.

– Хорошо, давай разведемся, если ты хочешь.

Повисла пауза. Они оба молчали и в этом молчании крепла Асина уверенность. За столько лет они достаточно научились понимать друг друга.

А дальше они просто договорились о том, как и когда они разъедутся и как Рома будет общаться с Темой. Все оказалось быстро и просто. Они оба давно были к этому готовы, стоило только озвучить.

Ночью Асе не спалось, она думала про Соню и то, что она говорила о мужчинах. А какие у неё шансы найти эту мифическую любовь? Но и продолжать жить дальше так, как она жила, Ася больше не могла. Лучше уж она останется одна, так и то будет честнее, чем сохранять иллюзию того, что они в браке. Ей все сложнее было переносить Ромино отчуждение и вспышки его раздражительности.

Нет, она должна хотя бы попробовать на свой страх и риск. Иначе она чувствовала себя загнанной в какую-то ловушку, из которой нет выхода.

Утром она проснулась с чувством беспокойства и тоски. Погруженная в свои мысли она разбудила и отправила Тему в сад. А потом вернулась, села завтракать.

Что она делает? Они полжизни вместе, у них ребёнок. Ася уронила лицо в ладони. Она даже и не думала, не анализировала все до конца, просто решила в один момент на эмоциональном порыве. Но если начать обо всём этом думать, она надолго тут застрянет.

А Рома согласился на развод так легко, без пререканий. Это тоже о многом говорит. Значит, не только для неё их отношения изжили себя. Значит, все правильно. Нужно только набраться смелости, зажмурить глаза и сделать этот шаг. А потом она выплывет. Будет что-то новое в её жизни.

Вечером после работы они втроём были на кухне. Рома чистил картошку. Асе захотелось, она подошла и села Роме на колени, обняла его, уткнулась лицом в его шею. С ним было тепло, и уютно, и грустно. Грустно, что они расстаются.

Рома стал ей как родственник, ей сложно было представить, что вот он уедет, а она останется тут без него. Ася была привязчива. Она редко подпускала кого-то близко к себе и долго привыкала к людям, но, если уж кого-то пускала в своё святая святых, то прикипала к нему всем сердцем, прирастала. И ей было трудно расставаться и менять что-то в отношениях.

Они готовили что-то и говорили, как и всегда, как будто и не предстояло им скоро развестись. Но оба знали, что предстояло.

И Асе становилось легче. Никто же не умирает, Рома не исчезнет из её жизни внезапно и навсегда. Он останется отцом её ребёнка, у них будут общие заботы. Просто они не будут больше супругами. Но пара десятков лет её жизни, которые они провели вместе, никуда не исчезнет бесследно.

Глава 8. Тётя Катя.

Рома ещё спал. Она подошла и легла рядом с ним. Свернулась калачиком и поцеловала его в щеку, положила голову ему на грудь. Рома не возражал и ничего ей и не говорил.

У него было несколько выходных перед командировкой и сегодня, пока Тема в садике, он собирался собрать вещи и съехать, а на выходных забрать Тему в гости к бабушке. Они пока ничего не стали ему ни говорить, ни объяснять. Успеется. Тема привык, что папа часто уезжает в командировки.

А Ася тоже была выходная. Иногда у неё случались выходные на неделе. Она решила оставить Рому собирать вещи и сходить на кладбище, на могилу к тёте Кати. Ася делала это почти каждый год.

Она почему-то любила бывать на кладбище. Смерть и конец жизни сами по себе не казались ей чем-то ужасным, казались таинством и переходом в другой, лучший мир, не концом всему, а только началом. Началом чего-то неизведанного и большего. Среди мёртвых ей было спокойно, словно среди своих. Но Ася сейчас была живой и ей предстояло многое ещё пережить в этой жизни и она вовсе не собиралась от этого отказываться. Она была здесь и хотела быть здесь. А пелена смерти – словно возвращение домой, к чему-то родному и привычному. Она ждала её, но не сейчас, нескоро ещё… Тут так много ещё интересного. Тут. Может, оттого она так остро чувствовала жизнь, так хотела прожить её полнее и по-настоящему, что всегда смутно догадывалась, скорее не понимала, а чувствовала, что будет дальше, после смерти.

Был сентябрьский пасмурный день. На кладбище было почти пусто. Листва на деревьях уже пожелтела и покраснела, а на дороге застыли лужи.

Ася не стала покупать цветы, по дороге она набрала полевых. Она почти всегда так делала. Нашла могилу и ещё раз прочитала имя и дату рождения и смерти, выгравированные на надгробной плите. Фотографии не было, её не стали делать, чтоб не испортилась.

– Это тебе, – тихонько прошептала Ася, кладя цветы на надгробие, – Вот, я пришла.

Ещё год назад, когда Ася сюда приходила присутствие здесь тёти Кати казалось ей живее, а теперь Асе чудилось, что она ушла куда-то совсем далеко и едва может замечать то, что происходит тут, среди живых.

– У меня не очень все, я развожусь, – и Ася почувствовала, как на глаза набежали слезы, – Но это ничего, ты не беспокойся за меня. Я справлюсь, я сильная, у меня все будет хорошо, вот увидишь. Ещё и замуж выйду. Может, и ребёнка ещё рожу. Я хочу. Хочу девочку.

Тема растет, у него все в порядке и с мамой мы не ссоримся теперь.

Ася прикоснулась ладонью к надгробной плите.

– А ты спи спокойно, пусть земля тебе будет пухом. Хорошо, что ты у меня была. Ты мне очень помогла. Я очень-очень тебя любила. И люблю.

Она впервые говорила это здесь, на кладбище. Как будто подводила какой-то итог, как будто бы прощалась.

– Я приду к тебе ещё, через год, расскажу, что у меня произошло, – И Асе показалось, словно тётя Катя где-то там, где «через год» совсем не понятно, словно она затерялась во времени и забвении, в вечности.

– Но для тебя, наверное, это время ничего не значит, – добавила она в унисон своим мыслям, – Ладно, я пойду.

Ей сложно было уходить, как будто, и правда, она была здесь с тётей Катей. Она оторвала ладонь от мраморной плиты и поднялась с колен, постояла ещё немного.

– Пока, – шепнула она, развернулась и пошла.

Глава 9. Клуб.

Вечером, когда она уложила Тему спать, её накрыло. Она проревелась, а когда немного успокоилась и пришла в себя, решила позвонить Соне.

– Привет, что случилось? – ответила Соня, вероятно, потому, что был уже одиннадцатый час.

– Я развожусь, – сообщила Ася. Соня молчала, – Эй, ты где?

– Я здесь. Пытаюсь переварить, – отозвалась Соня.

Ася рассказала ей все в подробностях. Она хотела позвать Соню на выходных к себе в гости, но Соня решила по-другому.

– Слушай, у тебя же Тему завтра Ромка забирает? Так?

– Да.

– Все, пойдём завтра танцевать!

– Сонь, да я, как варёная муха и глаза зареванные… – вяло протянула Ася, чувствуя, как тоска внутри подавляет её и отнимает все силы.

– Ничего глаза до завтра в порядок придут, выспишься опять же.

– Это если я за ночь ещё не постараюсь – улыбнулась Ася в трубку.

– Эй, не надо там стараться, не вздумай!

– Ну я не знаю, Сонь…

– Все, завтра мы идём! Да? Да, да и да! Я заеду за тобой завтра к четырём. Нормально? Успеешь?

Ася улыбалась:

– Успею, – она обожала Соню вот за это все. За то что с ней запросто можно было скинуть пару десяток лет и чудить чудеса.

– Урра! – почти прокричала Соня в трубку, – Давно у меня не было такой компании, – довольно добавила она.

***

– Ну что, сегодня отжигаем и пофиг на мужиков?! – воскликнула Соня, когда на завтра вечером они шли быстрым шагом по улице в сторону клуба.

Соня вдруг замедлила шаг, глядя на Асю, приоткрыв губы:

– Или не пофиг?

– Нет уж, сегодня я ни с кем знакомиться не собираюсь, успею ещё! – уверенно ответила Ася.

– Значит кутим! – обрадовалась Соня, – Гуляем до утра!

– Эй! – запротестовала Ася.

– Ладно, в крайнем случае, вызовем такси – и домой.

– Вот это другое дело.

Ася сто лет не танцевала, последний раз, наверное, на каком-то рабочем корпоративе. Это ещё до декрета было. Сколько же это лет назад?..

Они танцевали под какие-то попсовые песенки девяностых, которые здесь сегодня крутили. То, что ставили на дискотеках во времена её юности. Время идёт, а ничего вокруг не меняется. Подростки все так же слушают «Тату» и «Нас не догонят» и Шакира на танцполе все так же популярна… Что-то новое тоже ставят, да оно все о том же, все такое же.

А потом они плавно переместились в караоке и спели весь свой любимый репертуар. И без мужского внимания они, конечно, тоже не остались, куда ж без этого. А во втором часу обе они заскучали, взяли такси и вернулись к Асе.

– Не хочу больше ничего спиртного, давай чай, – предложила Ася, когда они вошли в квартиру.

– Ой, лучше, кофе, – попросила Соня.

– А кофе, пожалуй, и лучше, – согласилась Ася, – Я сварю сейчас.

Они устроились с кофе у журнального столика. Ася – в кресле, а Соня – на диване напротив.

– Хорошо, что ты меня сегодня вытащила, – устало и довольно улыбаясь, сказала Ася.

– Аська, да я же тоже давно уже так никуда не выбиралась, – С моей работой и Дашкой, каждая свободная минутка занята чем-то. Ещё иногда выбираю время на очередное свидание с сомнительным кавалером, – и Соня закатила глаза.

– И почему тебе так не везёт с мужчинами? – задумчиво спросила Ася, – Ты же хорошая, Сонь.

– Может, потому и не везёт, что хорошая, – предположила Соня, – Хотя ты тоже хорошая, но тебе везёт.

– Да, очень везёт! – возмутилась Ася, – Вероятно, именно поэтому я теперь и развожусь, потому что крупно повезло!

– Ну все равно, есть разница, – протянула Соня, облокачиваясь на диван. Её мелкие пшеничные кудряшки рассыпались по подушке.

– Какие у тебя красивые волосы, – улыбнулась Ася.

– Все моё богатство! – сообщила Соня, садясь и манерно накручивая кудряшки на палец, явно переигрывая.

Ася засмеялась:

– Сонь, ты чудо! – и она подсела к ней на диван, подбирая под себя ноги в своей любимой позе.

– Почему-то спать совсем не хочется, – зевнула Ася, – то есть хочется, физически, но у меня сейчас так много мыслей в голове, что я точно не засну.

– Посидим ещё, – предложила Соня, – Я тоже спать ещё не хочу.

– Да, давай.

Ася сделала глоток горячего кофе, глядя на Сонины кудряшки. Она поставила чашку на столик и невзначай провела рукой по Сониным волосам.

– Мягкие…

– Да, – Соня мечтательно улыбнулась.

– Была бы я мужчиной, носила бы тебя на руках. Ты, как девочка, ты, как маленькая. Защищать тебя надо и любить. Дураки они все, твои ухажеры.

– Да, я застряла где-то в детстве и никак оттуда не выберусь, – Соня сердито наклонила голову, – А мне уже давно даже не двадцать пять…

– Эй! Ты, надеюсь, не собираешься плакать? – тихонько спросила Ася, заметив, как Соня обмякла и наморщила нос. Но Соня именно что и собралась плакать. Она порывисто, как ребёнок, бросилась Асе на шею и разрыдалась, всхлипывая и уткнувшись ей в плечо. Ася гладила Соню по волосам и вспоминала тётю Катю, которая так часто успокаивала Асю в детстве. А у Сони своей тёти Кати не было. Вот она так и не повзрослела.

Наконец, Соня затихла, забралась с ногами на диван, утирая слезы.

– Сложно мне Ась, – пожаловалась она, – Я с Дашкой очень устаю. Не рассказываю просто всего. Устала я от больниц, от врачей, от реабилитации этой. На каких-то лекарствах она бешеной становится, скачет, кричит все время, тут ещё визжать стала, спит плохо.

Да ещё же каждый раз первое, что думает каждый новый специалист, что это педзапущенность. Знаешь, как обидно, когда ты столько бьешься, а результата нет. И, казалось бы, специалисты они должны знать, они же работают с коррекцией. Но многие не понимают. И каждый рассказывает тебе, что ты должна делать, рекомендации даёт. Я понимаю, это их работа. Я же тоже с детьми работаю. Только я давно сама кому угодно рекомендации могу дать, но у меня ни сил, ни времени порой не хватает, чтобы все это делать.

Ася слушала. Что она могла Соне сказать? Она никак не могла вылечить её девочку и притянуть за уши то, что не притягивается тоже. Соня и так вложилась в Дашку по полной. А сколько таких детишек вокруг. Ася все больше и больше видела их на улице, в общественных местах, на детских площадках. На работе ей достаточно приходилось иметь дело с коррекционными детьми, она насмотрелась на разные патологии развития. Когда ты видишь на улице ребёнка с искривленным лицом в инвалидной коляске и родителя, который с ним гуляет, ты не думаешь сколько за этим всем стоит боли и трудностей. Даже не догадываешься.

А сколько детей получают травмы или заболевают чем-то внезапно. И не только детей. Вот тётя Катя попала под машину. Шесть дней реанимации они ждали и надеялись, но она так и не выкорабкалась. Умерла не приходя в сознание. Она так хотела забеременеть, родить ребёнка, но не успела. Ей было примерно столько же, как Асе сейчас. Ася тогда твёрдо решила, что тоже будет психологом, как тётя Катя.

– Жизнь вообще штука сложная, временами страшная… – выдала Соня, как будто в продолжение Асиным мыслям.

– Да, – Ася тяжело и глубоко вздохнула.

Они посидели ещё немного, допили кофе, а потом их совсем сморило и они пошли стелить Соне диван и готовиться ко сну.

Глава 10. Девочки.

Ася возвращалась с работы. Она любила ходить пешком. На ходу ей хорошо думалось. Сейчас она вспоминала о девочках-подростках, которые сегодня весь день выясняли друг с другом отношения. Вспоминала, как они взахлёб рассказывали о несправедливости учителей и о том, как их достали одноклассники…

А потом Ася подумала про Соню, которая застряла где-то в детстве. А сама-то она далеко от неё ушла? Она сделала погромче музыку, так чтобы била по ушам. И что-то там внутри вместе с музыкой прыгало, как мячик, утрамбовывая всю боль, которую она сейчас чувствовала, и выколачивая из боли энергию и новые силы.

«Только скажи – дальше нас двое.

Только огни аэродрома.

Мы убежим – нас не догонят.

Дальше от них, дальше от дома.

Ночь-проводник, спрячь наши тени за облака,

За облаками – нас не найдут, нас не изменят.

Им не достать звезды руками!»

Дальше девочки истерично кричали о том, что их не догонят. Эта подростковая ранимость, прикрытая грубостью. И уже отчаянное желание заявить о себе а, вместе с тем, ломкость всего этого, отсутствие почвы под ногами. Как хорошо все это было ей знакомо и понятно.

Ася вспомнила фразу из фильма «О чем говорят мужчины», что «нет взрослых, а есть повзрослевшие мальчики и девочки». В каком- то смысле, так оно и есть. Для многих, во всяком случае.

Но больше всего из них троих постаралась Олеся. Ася улыбнулась. Это ж надо же было так влюбиться! Ася вспомнила, как Олеся беззастенчиво улыбалась и как сияли её глаза и подумала, что даже в чем-то ей завидует. Да ничего у них с этим мальчиком не будет. Ася была почти в этом уверенна. Олеся, конечно, горячая, но и волевая тоже. Здравый смысл возьмёт верх.

Среди знакомых Аси было два случая неравных браков, когда социальные педагоги выходили замуж за своих повзрослевших воспитанников. В одном случае разница в возрасте была в двенадцать лет, а в другом – в двадцать. В первом случае брак оказался вполне благополучным, они уже много лет были вместе и воспитывали двоих детей. Про второй Ася ничего толком не знала, знала только, что у них был ребёнок. Она прекрасно понимала, откуда ноги растут у всех этих историй. Все дело в детских травмах. Люди прибиваются друг к другу и вместе тянут то, что в одиночку тянуть слишком тяжело. Почему Олесе, дипломированному психологу, с опытом личной терапии, супервизии и несколькими годами успешной частной практики, так трудно совладать со своими эмоциями? Что там она вымещает на своих девочках? Может, боль от внутреннего одиночества и покинутости, которую каким-то образом приглушает этот её молоденький мальчик? Она слишком рано осталась без мамы. А сейчас, когда она сама стала мамой, эти переживания всплыли на поверхность.

Но почему-то Асе казалось, что все эти случаи с неравными браками не про Олесю. Не вписывалась она сюда в Асином сознании. Она слишком красива, слишком амбициозна. Переболеет и начнёт жизнь заново.

Глава 11. Андрей.

Она на работе так никому и не сказала, что собралась развестись. Андрей и Маргарита болтали и шутили о чём-то, а Ася сидела, погруженная в свои мысли.

– Ася Алексеевна, вы витаете где-то в облаках! Вернитесь скорее к нам на бренную землю! – потребовала Рита.

Ася попробовала сделать усилие и улыбнуться.

– Ася, что-то случилось? – спросил Андрей.

Она махнула рукой и вздохнула. Оба они посмотрели на неё озадаченно и ждали продолжения. Ася ещё раз вздохнула:

– Я развожусь.

Андрей и Марго переглянулись. Они оба, кажется, хотели, но не решались спросить у неё подробности.

– В ту пятницу Рома съехал. Ничего особенного у нас не случилось, просто отношения зашли в тупик и мы решили, что лучше всего развестись.

– Может, вы ещё передумаете? – аккуратно предположила Маргарита после непродолжительной паузы.

– А это вряд ли, я не думаю. Все это давно уже назрело.

Ася перевела разговор на другую тему, но и Рита и Андрей время от времени поглядывали на неё, видимо, осмысляя озвученную ею новость.

– А давайте загуляем куда-нибудь после работы, – предложил Андрей.

– Да я же не могу, Андрей, мне ребёнка из сада забирать. Это ты свободен, как ветер. Вон, бери Марго с собой, она может.

Рита промолчала.

– Да я за тебя переживаю, у Риты-то все хорошо. Правда, Марго?

– Правда, – с готовностью подтвердила та.

У Маргариты была восьмилетняя дочка Мира – небесное создание. Её родители жили в соседнем доме и с продленки Миру забирала бабушка.

– Вы лучше приходите в субботу ко мне в гости. Правда, Рита, с Мирой. Они с Темой поиграют.

– Хорошо, – негромко ответила Маргарита.

Ася посмотрела на Андрея.

– Да, – подтвердил он.

***

– И все равно, она перегибает, – настаивала Маргарита.

– Она педагог старой закалки. Что ты хочешь? Она должна перегибать, – возразил Андрей.

Ася рассеянно смотрела на них обоих и едва улавливала нить разговора. Она даже не могла сообразить, о ком они говорят. Вероятно, о ком-то из воспитателей…

Они сидели за столом, пили чай. Мира и Тема играли здесь же, на полу. Мира заселяла Темин город жителями.

– Ася, эй, ты где? – спросил Андрей, глядя на неё. Ася посмотрела ему в глаза и улыбнулась. В повисшей паузе они какое-то время смотрели друг на друга.

– Не знаю, далеко где-то, – рассеянно улыбаясь ему, сказала, наконец, Ася. Андрей ничего не ответил ей, только продолжал на неё смотреть.

А в понедельник за обедом Маргарита напомнила Асе эту сцену.

– Ты, знаешь, есть ли у Андрея девушка? – вдруг спросила она.

– Нет, не знаю, – удивилась Ася.

Почему Марго об этом спрашивает? У нее, вроде, с мужем все в порядке. Хотя она и не распространялась особо об их семейной жизни. Они говорили в основном о детях, а не о мужьях. Но Ася видела их семейные фотографии и они выглядели вполне счастливой парой, – Почему ты вдруг спрашиваешь?

Марго улыбнулась, угадав её мысли:

– Да я не для себя, я для тебя стараюсь. Это ты же у нас разводишься.

– Для меня? – Ася, казалось, удивилась ещё больше.

– А что? Ты не думала, почему Андрей никогда не рассказывает про свою личную жизнь?

– Ну мало ли. Мы тоже с тобой не часто о мужьях говорим. Мы же в основном о работе. У нас всегда тут есть о чем поговорить, вон страсти какие кипят.

– Да. Вы с ним тогда, в гостях у тебя, так друг на друга смотрели, как будто между вами что-то происходит.

– Что? – Ася пожала плечами, вспоминая тот разговор.

– Ну… Вы с ним, похоже, хорошо друг друга понимаете.

– Да, но с Ромой мы тоже хорошо друг друга понимаем, а мы с ним разводимся.

– А чего тебе в Роме не хватает?

Ася подумала немного, а потом улыбнулась:

– Любви мне не хватает. Близости. Мы с ним давно, как будто в параллельных вселенных существуем.

– А с Андреем?

– Я никогда о нём в этом смысле не думала.

– А ты подумай, – настаивала Маргарита. Энергии и напора ей было не занимать.

– А ты что, считаешь, он обо мне думает в этом смысле? – уточнила Ася.

– Думаю, что да.

Ася внимательно посмотрела на неё. Марго говорила слишком уверенно.

– Ты так думаешь или знаешь?

Рита посмотрела на свои лежащие на столе, сцепленные в замок руки:

– Думаю.

Ася не поверила ей. Наверняка, Андрей ей что-то сказал. Она на несколько секунд задержалась мыслями в этой точке. И остановила себя. Она потом об этом подумает.

Вечером дома она попробовала представить, что такое есть в Андрее, чего нет в Роме? Наверное, умение присутствовать рядом с ней и заботиться о её желаниях? Ася помотала головой. Нет, нет, нет…. Она не хочет думать об этом.

Ася заметила, что стала избегать общения с Андреем, между ними возникла какая-то неловкость. Она не знала наверняка права ли Маргарита и верны ли её догадки. А самое главное, она не понимала, что теперь ей с этими догадками делать.

А в четверг в начале рабочего дня Андрей зашёл в кабинет с цветами.

– Это тебе, – он протянул ей букет.

Ася молча взяла цветы и уставилась на них, не решаясь ответить что-то или посмотреть на Андрея. Ей почему-то захотелось плакать. Она отвернулась от него в поисках чего-нибудь, что могло бы заменить вазу.

Она нашла на подоконнике какую-то банку, налила в неё воды из чайника и поставила цветы. Эти простые действия позволили ей вернуться в привычное состояние.

– Спасибо, – сказала она, повернувшись и посмотрев, наконец, на Андрея.

Он смотрел на неё, как Асе показалось, немного испугано или растерянно, словно пытаясь что-то разглядеть в выражении её лица.

Андрей ничего больше ей не сказал, ушёл заниматься своей работой. И все же то, что он подарил ей цветы без всякого на то повода, расставило акценты на места.

Глава 12. Марий.

В пустоте, в темноте, похоже, в каком-то тёмном лесу она увидела неясные очертания человеческой фигуры. Фигура, словно притягивала её к себе и Ася сделала шаг навстречу:

– Кто ты?

– Марий. Помнишь меня?

Ася почти подскочила на кровати и проснулась. Марий?

Сердце её стучало так быстро, словно она только что совершила пробежку. Она была почему-то очень рада, что Марий ей приснился. Он словно напомнил о себе, чтобы никого не пустить на своё место в её сердце.

Но чему она радовалась? Она и сама не могла понять. Она же хотела построить какие-то новые отношения, но с кем? Не с Марием же, который существует, как некий мифический персонаж, в ее сознании. Нет, ей нужен реальный человек, который будет делить с ней эту жизнь. Например, Андрей.

Если она будет жить воспоминаниями о Марии, то тогда так и останется одна. Но, может, сейчас ей нужно быть одной? Может, ей просто нужно побыть одной? Может, все это для неё слишком быстро?